I wish you were a girl...

      Сириус сидел на подоконнике в их общежитии, держа сигарету. Он смотрел на маленький огонёк, чувствуя ничто иное, как ностальгию. Воспоминания врезались в его голову со скоростью света.       Вот он, четырнадцатилетний, сидит возле Римуса, завороженно смотря, как мальчик повыше прикуривает. Через минуту он осмелился попросить попробовать. Тогда Римус протянул руку с зажатой между пальцев сигаретой и поднёс ее к губам Сириуса. Он готов поклясться, что правда держался, он правда пытался не закашлять, но в конечном итоге слушал хихиканье Римуса, смотревшего сверху. Сириус думал, что больше не захочет пробовать, но через пару дней снова умолял Римуса дать сигарету. Теперь, спустя два года, это уже привычка. Они стали часто сидеть возле окна, деля сигареты. Сириус считал, что такие моменты — самые спокойные моменты в его жизни. Он надеялся, что для его друга это не менее значимо.       Тишину комнаты внезапно прервал скрип двери. А потом шаги. Сириусу не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, кто идёт. Эти шаги он узнает из тысячи. Он заранее притянул ноги к груди, освобождая место для своего друга.       Римус с лёгкостью залез на подоконник, прислонившись спиной к стене. Он безмолвно протянул руку к Сириусу, и тот отдал сигарету сразу же. Пока он доставал ещё одну для себя, Римус расслабленно курил, смотря на него. Он мог чувствовать его взгляд так хорошо, что кожа покрылась мурашками.       — Что сегодня с тобой произошло?       Бум. Бинго. Римус как всегда попал прямо в точку. Наверное, единственный человек, кто хоть немного дотягивал до уровня Римуса — это Джеймс, но даже тот не всегда мог распознать настроение Блэка.       — У меня всё в порядке, — зажигая сигарету, пробормотал Сириус.       У него не было всё в порядке. Буквально сегодня утром он снова получил письмо от своей матери. Обычно он сразу же выкидывал конверты в камин, даже не удосуживаясь открыть их. Но в этот раз какой-то голос в голове шепнул ему, что стоит открыть письмо. О чем он сразу же пожалел. На него обрушился поток оскорблений и унижений со стороны семьи. В целом ничего того, что он еще не слышал, но в этом письме они затронули Регулуса. То, каким неблагодарным был Сириус, оставляя своего младшего брата. Потом шли строки о его дружбе с грязнокровками и предателями крови. Столько оскорблений он ещё не слышал от своей матери. А после была строчка о том, что в конечном итоге Вальбурга заставит его подчиниться и вернуться в фамилий дом. Хоть она и выжгла его из семейства, она все ещё хотела мести за то, что он опозорил их честь.       Сириус разорвал письмо, но голос матери все ещё звучал в его голове весь оставшийся день. Поэтому сегодня он был гораздо менее шумный, более зашуганный и задумчивый. Удивительно, но только его близкие друзья заметили изменения. В особенности Римус.       Римус так пристально смотрел на него, что казалось, будто прожжет в нём дыру.       — Я просил тебя не лгать мне. — Его голос был спокойным, но твёрдым.       — Я не… — Сириус оборвал себя на середине. — Я просто не хочу обременять тебя своими проблемами.       Он знал, что Римус никогда бы даже не подумал о таком. Римус всегда был тем, кто готов помочь. Но слова всё равно вырвались.       Он опустил голову, пряча глаза, зная, что не сможет противостоять Римусу. Так было всегда.       Почему-то с самого детства, с того момента, как они познакомились, только мнение этого веснушчатого мальчика имело значение для Сириуса. Почему-то только когда Римус говорил ему о его проступках, ему становилось по-настоящему стыдно. Если Сириус совершал какую-то глупость, его редко кто другой мог за это отчитать. Только Лунатик. Нет, конечно, отчитывать его много кто пытался, но слушал он только Римуса.       Поэтому сейчас, зная, что Римус заставит его говорить, если он встретится с ним взглядом, он старался как можно дольше смотреть вниз. Только он не учёл, что Лунатик мог воспользоваться своими руками. И вот его лицо подняли за подбородок. И он видит глаза Римуса.       — Бродяга, расскажи мне.       И он не может ослушаться. И поэтому рассказывает. Всё, что произошло за сегодня. Какие мысли крутились в его голове, какие эмоции он испытал, что он чувствовал, когда видел Регулуса в Большом зале. Дрожащим голосом он рассказал всё.       А Лунатик слушал. Слушал и не перебивал. Он знал, как важно для Сириуса просто рассказать о своём состоянии. Римус столько раз успокаивал его за все эти шесть лет, что они знакомы. Римус выучил Сириуса. Для него самое важное — это знать, что его слушают. Знать, что его слова — не пустой звук.       Серые глаза остекленели, но присмотревшись, в них можно было увидеть весь спектр эмоций. Римус смотрел в эти глаза, начиная догадываться, как много они значат для него.       Сириус закончил свой рассказ, когда глаза были на мокром месте, а дыхание стало прерывистым. Всё, что ему хотелось сейчас — это уткнуться в шею Римуса и услышать, что всё будет хорошо. Но он не мог позволить себе такую роскошь. Потому что он знает, что Лунатик не испытывает такого же по отношению к нему. Но…       — Бродяга. Иди сюда. — Его спокойный голос заставил тело Сириуса двигаться само по себе.       Он выкинул недокуренную сигарету в окно, придвигаясь ближе к Римусу, не зная, что делать дальше. Стоит ли ему обнять его? Уткнуться в шею, как он и хотел? Или Римус хочет, чтобы он просто сел рядом?       Римус развёл руки и ноги, насколько это было возможно, сидя на подоконнике, для того чтобы Сириус смог уместиться там. И ждал. Ждал, пока Сириус удобно устроится в его руках.       Бродяга с взволнованным вдохом прильнул к груди Римуса и ощутил ласковые поглаживания по спине. Он не мог поверить… Он лежал на Лунатике, пока тот его обнимал! Лунатик, который редко позволяет трогать себя, каждый раз называя это «странным». Лунатик, который никогда не обнимал парней. О Боже… Рассудок Сириуса немного пошатнулся, когда он осознал свою значимость. Он чувствовал, как его сердце забилось чаще, и лишь молился, чтобы Римус был настолько увлечён сигаретой, которую все ещё курил, что не заметил его реакции.       Была зима, поэтому в такое время уже становилось довольно темно. За окном светила луна, которая являлась единственным источником освещения. Сириус поглядывал снизу вверх на Римуса, любуясь. Свет завораживающе падал на черты лица Лунатика — белые шрамы будто светились, а его ресницы казались ещё длиннее, чем раньше. Он не мог поверить, что такое красивое создание, как Римус, могло существовать. Его веснушки, которые сейчас пересчитывал Сириус, выглядели так аккуратно, а его губы казались невероятно мягкими. Сириус не мог перестать пялиться. Он даже не дышал. В его мыслях был только Лунатик.       Внезапно он понял, что Лунатик смотрел в его глаза уже какое-то время. Сириус был настолько заворожен, что даже не заметил. Но теперь, когда их взгляды встретились, Сириус почувствовал, как румянец покрывает его лицо и уши. Казалось, бешеный стук его сердца был слышен всем в замке.       Он не мог словами передать, как сильно ему нравится Римус. Он был от него зависим. Каждый день, просыпаясь, первым делом он разглядывал кровать Лунатика. И когда засыпал — тоже. Зачастую, когда ему снились кошмары о тех временах, когда он ещё жил в Доме Блэков, всё, чего он хотел — это забраться к Лунатику под одеяло. Чтобы тот его обнял и успокоил. Но Римус никогда не обнимался с ними. Ни с Джеймсом, ни с Питером. Он никогда не позволял коснуться себя, не позволял большего, чем просто рукопожатие, однако с радостью обнимал и касался девчонок. И жгучая ревность просыпалась в Сириусе в такие моменты. И хоть умом он понимал, что не имеет права ревновать Римуса, он всё равно это делал.       Поэтому сейчас, наконец, впервые оказавшись так близко к Лунатику, он совершенно не мог контролировать себя. Его дыхание было прерывистым, лицо, уши и шея стали красными, а мозг ничего не соображал. Его глаза почти начали наполняться слезами оттого, как много он сейчас чувствует. Как сильно он любит. Но ничего не может поделать с этими чувствами. Он знал, что Лунатик не такой. Он не должен был даже влюбляться в Лунатика. Но он это сделал.       В это время Римус, не понимая, какого чёрта творит, невесомо касался руками спины Сириуса. Хотелось дать себе по лицу за то, что он сейчас делает. Его отец наверняка так и сделал бы. Ударил бы его, а потом посадил бы за стол, перемывая ему мозги.       Римус не понимал, зачем он вообще сказал Бродяге подойти, а потом впустил его в свои объятия. Он же мог поддержать его, как обычно он это делает. Просто подбирая правильные слова, без ненужных касаний. Как нормальный человек и друг. Но он зачем-то сказал Сириусу подойти поближе. Может, какая-то его часть думала, что Бродяга просто откажется или просто-напросто сядет ближе, но… Он же знал, что Сириус сделает так, как он хочет. Сириус всегда позволял ему контролировать себя. Это было странно, ведь никто другой не имел власти над Сириусом Блэком. Разве что Джеймс, но даже его он не слушался, как Римуса. Римус находил это непонятным.       Сириус всегда был непонятным для него. Ну, по крайней мере, в начале их общения. Странный парень с немного феминными чертами лица, длинными для мальчика волосами, который пользовался косметикой. Римус этого не понимал. Явись такой мальчик в то место, откуда пришёл, он… ему пришлось бы несладко. Однако дружба с хорошими людьми положительно на него повлияла. Лили, например, сильно повлияла на его мировоззрение. Она рассказала ему о многом, о том, о чём он и додуматься не мог. И после нескольких лет дружбы с Лили, Мародёрами и остальными девочками он стал относиться толерантнее к людям, которые казались ему странными. А некоторых, например, Сириуса, он стал понимать лучше. Не сказать, что он был полностью согласен, но Римус думал, что шёл в верном направлении.       Так он думал до тех пор, пока ему в голову не пришла мысль о том, что Сириус… привлекает его. Что? Это же бессмысленно. Римус всегда считал странным то, что парню может нравиться парень. Это ведь противоестественно! Но недавно его начали посещать мысли о том, как приятно, наверное, было бы повести пальцами вдоль волос Сириуса. Они были чёрными, как смола, но выглядели очень мягкими. Потом он задумался о том, чтобы дотронуться до губ Бродяги. И в тот момент он понял, что зашёл слишком далеко. Этого нельзя было допускать. Римус пытался стереть все мысли о Сириусе, но тот, как будто назло, всё чаще пытал Римуса взглядом, видимо думая, что тот не ощущает этого.       Сириус был так близко к нему. Римус, совершенно не думая, переложил ладони ему на щёки. Его кожа была до одури нежной. Римус не думал, что она может быть такой приятной на ощупь у парней. Он аккуратно провёл пальцами по его щекам, чувствуя горячее дыхание Сириуса на своих губах. И в следующее мгновение Бродяга потянулся, чтобы коснуться его губ. Но Римус осторожно удержал его за щёки, не позволяя оказаться ближе.       — Но… почему?       Смотря на Сириуса сейчас, такого нежного и уязвимого в его руках, Сириуса, который был на грани того, чтобы заплакать, Римус жалел лишь об одном.       — Как бы я хотел, чтобы ты был девушкой…