Осень, Ламмас-Велен, 1271 год.
А этом году осень выдалась как никогда теплой и урожайной. Однако сегодня все изменилось. Седрик поджал тонкие губы и, нахмурившись, посмотрел на лес. Его шепот говорил о переменах, но каких — слышащий не понимал. Голоса снова сводили с ума, а сейчас только-только забрезжил рассвет, и снова накатывать бутылкой за бутылкой жалкого «Вызимского чемпиона» как последний опущенный пьянчуга, бывший скоя’таэль не хотел. — Что же грядет, caed [лес]? Grealghane en! [Говори же!]Тем временем в лесу.
Время течет в лесу медленно и безмятежно. Статуя Эльдана и Симориль ещё больше покрылась зеленью. Кусты роз памяти сильнее распушились, как будто заботливый садовник накануне Беллетейна остриг непослушный ворох стеблей, палок и листвы. Внизу неспешно копошились в трупе биндюжника два накера, а утопцы заседали в зарослях камышей, поджидая жертву. Однако сия идиллия была нарушена резким окном портала. Из него вышел силуэт, накеры поспешно удрали, забыв о трупе несчастного, а утопцы лопнули, как мыльные пузыри в ванной. Столь велика была сила того, кто вышел из портала. Откинув капюшон, молодая женщина ухмыльнулась своему отражению в воде. А было там на что посмотреть: рыжая копна волос, чуть раскосые сине-серые глаза, пухлые от природы чувственные губы были искажены усмешкой, что не портило лик прекраснейшей. — Что ж, пора снова вступить в игру. Тогда и посмотрим, Элениэль, кто кого, —проговорила Эридалиэль — а это, несомненно, была она. — Как вовремя пригодилось тело той несчастной, зато ее душа сейчас на острове Яблонь в окружении семьи, чего никогда не случится со мной.***
Храм. Алтарь Тёмной Богини — Эридалиэль.
Богиня задумчиво глядела на звёзды, теребя острый подбородок, когда ее покой нарушили шорохи позади. К алтарю приблизилась окровавленная молодая эльфка. — Luned [Дитя], что случилось? — Maeth [Госпожа], прошу Вас, — и эльфка потеряла сознание на короткий момент. Эридалиэль осмотрела девушку, но ее жизненная искра почти потухла, поэтому Богиня ничего не смогла сделать, кроме как притупить невыносимую боль. — Я не смогу тебя излечить… — Я знаю, но хочу послужить Вам в свой последний час, только пообещайте, что сможете помочь мне попасть на остров Яблонь. — Хорошо, luned. Я помогу, только мне нужно твое разрешение на тело после смерти искры. — Yea, Maeth! — И еле слышно прозвучало ещё одно слово обречённой: — Азуриэль, — и голос умолк навсегда. — Надо же, и имена у нас с тобой схожи, только свет внутри нас разный. Эридалиэль выполнила свою часть договора, а Азуриэль — свою. Теперь Тёмная имела при себе тело, которое даст Богине быть в мире своего народа, народа Aen Seidhe!***
Эридалиэль тряхнула головой, отгоняя старые воспоминания. Теперь для нее есть одна дорога — дорога вперёд.