Метка проклятого бога

      В древнем Поднебесном царстве, где величественные горные хребты подпирали небесный свод, раскинулась живописная долина с бескрайними рисовыми полями. Среди них ютилась небольшая деревушка Ваньсян - тесная кучка домиков с изогнутыми черепичными крышам, окруженных ароматами жасмина, жареного масла и дыма костров.       В этой деревне жил юноша - сирота Сюй Цзинъянь. Несмотря на молодость двадцати пяти лет, он выглядел совсем иначе, чем его сверстники. Белоснежные волосы с непослушными локонами достигали его поясницы своими концами, а пронзительные зеленые глаза смотрели задумчиво и печально. Но самой поразительной особенностью его внешности были молочно-белые пятна на коже, вокруг правого глаза и на кистях рук - загадочный феномен, неизвестный в этих краях, который считался порочным проклятием.       Из-за своей необычной наружности и пугающего увлечения древними запретными знаниями о потустороннем мире, Сюй Цзинъянь с ранних лет стал изгоем в родной деревне. Друзья отвернулись от него, а селяне лишь косились с опаской и осуждением. Однако, это не остановило юношу. В гордом одиночестве он неустанно изучал таинственные сверхъестественные силы, пытаясь постичь сокровенный смысл бытия. Эти запретные знания и бушующие философские вопросы терзали его душу, требуя выхода.       Сюй Цзинъянь шагал по пыльной деревенской улочке, по обеим сторонам которой тянулись глинобитные домики под соломенными крышами. В его руке покоился старый фонарь, который слабо освещал своим огнем сгущающуюся тьму вечерних сумерек. Несмотря на безразличные лица встречающихся на пути соседей, что-то в их взглядах выдавало лежащий под маской страх и презрение.       Юноша прошел мимо громоздкой телеги, запряженной волами, потом обогнул лавку старьевщика, где горой громоздился хлам всевозможных форм и размеров. Наконец, он оказался за деревенской околицей - здесь начинались живописные холмы и перелески, убегающие к самому подножию гор. Цзинъянь побрел по узкой тропинке, петляющей через нестриженые заросли полевых трав и кустарников. Вдали виднелись развалины старого храма, поросшие мхом.       Именно там, в тайной келье среди руин, юноша обосновался уже очень давно, сразу после того, как односельчане обманом оставили его без родительского дома, который должен был остаться ему по наследству после смерти матери. Он был еще совсем юным ребенком, когда это произошло, и теперь у него уже не было никаких доказательств в свою защиту. Но ему это и не было нужно. Заброшенный храм неизвестного божества послужил ему хорошим домом, и если бы он знал, кому именно здесь поклонялись, он бы обязательно поблагодарил этого бога своей молитвой и зажженным благовонием.                                                                         ***       Белокурый мальчишка провожал пустым взглядом похоронную процессию, стоя на пороге своего опустевшего дома. Его правый глаз и руки замотаны бинтами, которые уже потеряли свой белоснежный цвет от продолжительного ношения. Его покойная мать строго настрого запрещала снимать их, и теперь, когда ее не стало, никто не заботился о том, чтобы перебинтовывать его.       Несколько недель она лежала при смерти, и ни один лекарь их деревни ничего не смог сделать. До мальчика долетали слухи, что это все из-за проклятия, которое лежит на их семье. Некоторые даже не стеснялись показывать пальцем в его сторону, называя виноватым чуть ли не во всех бедах. И все лишь из-за его необычной внешности, а именно - обширных молочно-белых отметин на коже.       “Никогда не снимай их, ты понял меня?! Глупый мальчишка. Когда же ты прекратишь позорить меня?” - вспоминал Сюй Цзинъянь слова матери, когда он втайне от нее избавлялся от неудобных бинтов, лишающих его зрения на один глаз, и выбегал в таком виде на улицу.       Чужие шаги вырвали его из воспоминаний, заставив посмотреть в сторону подошедшего к дому мужчины. - Малец, так как твоя мать мертва, ты больше не можешь продолжать жить в этом доме. Его забирает деревня, за долги твоих родителей, - без намека на сожаление произнес мужчина, явно недовольный тем, что на его долю выпал разговор с проклятым изгоем.       Мальчик хотел было возразить подобному заявлению, но в следующую же секунду по его спине пришелся удар чей-то ноги. Цзинъянь полетел с крыльца дома на пыльную дорогу, больно ударившись забинтованным лицом о землю. Вслед за ним был выкинут небольшой мешок со скудными пожитками, приземлившийся рядом. - Проваливай отсюда, выродок, - прозвучал уже другой голос.       Именно так он в один день потерял мать и крышу над головой. Потеря матери не стала для него чем-то болезненным. И даже не отпечаталась неприятным воспоминанием. Люди приходят и уходят. Никто не вечен. Тем более ему стоило быть благодарным небесам за то, что они избавили его от домашнего насилия и тирании той женщины, что звалась его матерью.       “Та женщина” - так он говорит о ней всю свою последующую жизнь.       В тот день он не задержался в деревне, а вышел за ее пределы, случайно наткнувшись на заброшенный храм неизвестного ему небожителя.                                                                         ***       В храме достаточно комфортно, но до тех пор, пока не наступает пора зимних вьюг. Сюй Цзинъянь не знал, как он смог выжить, будучи юнцом без каких-либо навыков строительства и выживания, но такое нелегкое детство закалило его и физически, и ментально.       В настоящее время, большую часть своей жизни он проводит за чтением древних книг и фолиантов, хранящихся в подвале храма, куда не добрались обезумевшие деревенские жители, желающие уничтожить учения божества, которое здесь обитало. Цзинъянь не знал почему они отреклись от этого бога. Все упоминания местного небожителя были уничтожены, а статуи с его ликом разрушены.       С детства юноша испытывал некое сочувствие к этому месту, и к тому, кому люди молились. С тех пор оно преобразилось, благодаря усилиям Сюй Цзинъяна. Все еще обветшалое и поросшее мхом, но от этого не менее прекрасное.       По ночам он садится на крыльце храма, и изучает россыпь звезд на небосводе. Иногда юноша замечает странные свечения между стволов деревьев, что растут вокруг храма, но он старается думать, что это просто скопища светлячков, а не призраки.       Сейчас же Цзинъянь расположился в своей маленькой комнатушке, слабо освещенной просачивающимся сквозь щели лунным светом и теплым отблеском огня, от принесенного с собой фонаря. На деревянных стенах развешаны душистые сушеные травы, сбору которых он был вынужден научиться, чтобы поддерживать свое здоровье на плаву в тяжелые времена.       На циновке расстелена мягкая и теплая шкура, которую он выменял у какого-то странствующего торговца. В холодное время она служила ему верой и правдой, покоясь на плечах юноши, пока он был занят чтением книг. В одном из углов расположился небольшой ветхий стол, за которым Цзинъянь писал собственные рукописи, в основном важные заметки из запретных фолиантов. Повсюду громоздились стопки старинных книг и свитков с выцветшими иероглифами и диаграммами, в которых он нашел свое спасение от одиночества.       Всю свою жизнь юноша посвятил духовным учениям, пытаясь разобраться в глубоких проблемах мироздания, познать самого себя, понять других людей, осознать их жестокость к таким же как они сами.       Больше всего его пленили таинственные записи о демонических силах этого мира, и возможностям, которые могут открыться человеку, если он ступит на шаткий путь, связанный с темными духовными силами.       Нет, он еще ни разу не позволил себе прикоснуться к оккультным практикам, лишь с жадностью поглощал теорию тех знаний, которые хранились в, казалось бы, божественном храме.       Юноша опустился на циновку, подобрал один из свитков и приготовился погрузиться в изучение запретных духовных учений. Что скрывают эти манускрипты, чьи тайны они могут раскрыть? И главное, удастся ли ему когда-то найти ответы на свои метафизические искания, что с такой силой терзают его душу?              Преисполненный решимости, он углубился в чтение...