***
— Насть, ты куда это вещи складываешь? — в комнату вошла бабушка с маленькой тарелкой с дольками яблока. — Покушай яблочко, — она поставила блюдце на письменный стол. — В чемодан, бабуль, ты что, не видишь? — Бодровкова посмотрела на пенсионерку. — Да это я уж вижу! Куда намылилась? — В Питер к группе дяди. Представляешь, они предложили мне у них поработать в качестве текстовика! Это мой шанс! Я завтра поеду. — Стоп, а как же учёба? — Ну пропущу я пару деньков, ничего страшного. Зато мой труд кому-то пригодился! А может это судьба, ты только подумай! — девица размахивала руками, пытаясь убедить Анну Ивановну в необходимости этой поездки. — А когда ты вернёшься? — Ой, не знаю, честно, — про это Анастасия забыла спросить у лидера. — Эх, боюсь я тебя одну отпускать, — пожилая женщина села на кровать рядом с чемоданом. — Бабуль, ну я же уже не маленькая! Забыла мне сколько, сама любишь в мой адрес говорить "кобыла". — Да дело не совсем в этом. Вот что ты там будешь делать среди этих вонючих, пьяных сороколетних мужиков? Господи, сожрут они тебя там крохотульку. — Хах, да никто меня не сожрёт, тем более там будет и мой дядя тоже, — девушка присела рядом. — Только я тебя провожу до вокзала завтра, и даже не думай спорить со мной. — Не буду, — Настя, улыбаясь, обняла бабушку. — И съешь яблоко!***
Поезд летел, как бешенный, только на пару секунду показывая за окном местность в виде домов или чаще полянки с деревьями и зелёной травой. Под полом стучали колёса, будто ударяя в голову, если ты решил прилечь на нижней полке. Из-за этого недостатка студентка поселилась на верхний этаж. Удачно купленное место в купе, все места свободны, за окном природа, солнце – всё было прекрасно, пока к вечеру не заняли два нижних места двое мужчин: один парень, лет от двадцати и один совсем взрослый, на вид от сорока пяти лет. Как поняла Бодровкова, это были отец и сын. Сначала они не замечали соседку: пили пиво, читали газету вслух, обсуждали спорт. Но вскоре алкоголь им обоим ударил сильно в голову и они начали лесть к Анастасии, желая познакомиться. Она брыкалась, когда хватали за ноги, била кулаком по головам пьяницам, угрожая что пойдёт жаловаться проводнику, на что те лишь тешились, серьёзно споря между собой о том, кто первый её трахнет, если та попробует слезть. Ужасно, мерзко! Пол ночи они не угоманивались. Настя специально не обращала на них внимания, как и советовала в таких случаях бабушка, думая что мужчины отстанут, но нет. Они шумели, предлагали деньги за натуру, хваля милое личико девицы, на что она плевалась им в морды. К счастью, потом в купе пожаловал проводник, услыхав чересчур громкие голоса в позднее время. Кареглазка рассказала всё как есть, в то время пока двое вяло отрицали свою вину, переводя стрелки на девушку. Проводник понял всё сразу, хорошо чуя запах спирта от них и переместил пассажиров в другое купе. "Наконец-то смогу поспать нормально! Уроды! Не думала, что такие люди существуют", — подумала облегчённо Бодровкова, зарываясь в одеяло.***
Прибыл поезд в Питер ровно в десять часов утра. Времени до встречи полно, поэтому девица неторопясь доехала на такси до гостиницы и взяла самый маленький номер, который там был: односпальная кровать, тумбочка, телевизор и сразу около входа дверь в туалет и душ – компактно и не так плохо как представлялось, чистенько. Приезжая повалялась на кровати, проверив на мягкость матрас, пощёлкала каналы, на которых шла порядком какая-то ересть. Часы показали двенадцать – пора выдвигаться. Адрес дома, скинутого смской Михаилом, был недалеко, можно дойти пешком. Здание, где должна находиться "точка" было не очень большим. Входная дверь была открыта нараспашку. Внутри длинный коридор с белыми дверями под номерами и тусклый свет старых светильников. Как сказано в смске, их дверь должна быть под номером "12". — Ага! Вот она эта дверь. Блин, нет здесь кулера? — спросила Настя в пустоту, — горло пересохло, пока шла. Надо в магазе купить бутылочку, не то помру. Так, а это что там такое? — она подошла к замеченному аппарату в конце коридора со вставленным сверху бутылём. Бодровкова вытащила одноразовый стаканчик и наполнила его холодной водой, затем поднесла край к губам, делая глоток. "Как хорошо! В такие моменты вода кажется особо вкусной! — стаканчик в миг стал пустой. — Хочу ещё!"— она подняла козырёк и в пластиковый стакан снова полилась водичка. Неожиданно одна из дверей открылась и из неё вышли знакомые для студентки музыканты. — О, Настя! Здравствуй! — поприветствовал гостью Захаров. — Здорóво, у тебя вода убегает, — пальцем показал Горшок на кулер. И правда. Анастасия не заметила как жидкость уже во всю поливала её руку и стаканчик, стекая по аппарату. Она неуклюже одёрнула конечность, помочив от этого плитку пола ещё раз. — Заходи, — хихикнув, фротмен затолкал Сергея обратно и скрылся сам. Девушка опустошила во второй раз стакан и последовала за ними. Зайдя, она увидела как все члены группы сидели перед ней на стульчиках без спинок. Настя была буквально в центре внимания. Шесть пар глаз молча смотрели с интересом исключительно на неё снизу вверх. — Что это вы...все смотрите на меня? — первое что пришло в голову проговорила она, сминая в ладонях шуршащий стаканчик, — дядя Яков, вы тоже тут! Здрасте! — Привет, Насть, — больше ничего дальше гитарист не сказал. Повисла неловкая тишина. Юной музыкантше даже стало чуть смешно от такой ситуации и она задала вопрос: — А что мы делать будем? — Ах да! Чё это мы зависли? — дёрнулся Горшок, — по телефону я тебе уже говорил про тесты и предложение, ты точно согласна? — Да, да! — Отлично! С этого дня ты теперь в группе! Официально напишем потом, — он повернулся к остальным. — Куда там надо? На сайт сначала, да? — Уже в группу? — голос подал Ренегат, — может не так сразу пока? — А что тянуть!? Будет как все с нами выступать, привыкать, кстати, на вокал проверить тебя надо, Настёнкин. И прекрати уже мусолить стаканчик! — Ой! — Бодровкова выбежала из комнаты обратно к кулеру, где ещё стояла мусорка и выкинула помятый стакан. — Совсем забыла, — с этими словами она побежала опять к мужчинам, боясь что-то пропустить. — Пустующее место Андрея хочешь занять? — Да не понимаете вы! Я уверен, она будет лучше Андрюхи! А если ещё и хорошо поёт, то ахуенно! — Миша встал со стула, пылко пытаясь донести до товарищей идею, — такое я давно не читал! Она нам нужна! — Я снова тут, — объект рассуждений шагнул через порог. — Пойдём-ка, чтоб ты не смущалась, — Горшенёв отвёл её в отдельную маленькую комнатушку, прихватив лежащие листочки на подоконнике и закрыл за собой дверь. — Садись, — он указал на деревянную табуретку, на вторую такую же сел сам. — Давай попоём один из текстов твоих, который мне в душу запал прям, — из стопки вокалист достал бумажку, — возможно возьму его даже в Тодд. — Тодд? — Да, помнишь я тебе по телефону говорил о своей будущей поездки в Москоу? Там у вас театры и в одном из них я буду ставить эту зонг-оперу. Знаешь фильм Бёртона по нему? — Слышала, посмотреть хотела давно что за фильмец, но как-то забылось... — Понял. В общем, посмотри как нибудь обязательно, чтоб знала о чём речь будет и над чем работать. Чтоб прочувствовать, так сказать. Ты ведь будешь мне помогать работать над постановкой? — Конечно, если нужно. — Вот и чудненько! Вот бы также Андрюха и сразу, а то нет, нет, не моё, слишком мрачно...мгх. Ой, мы похоже отошли от темы, извини, — Михаил вернул взор на чернила ручки, — ну что, начнём? Давай с припева. — Хорошо. Счастье! Счастье! Что это слово значит!?... — Не так громко! — анархист коснулся руки Насти, — я же не глухой. Давай помедленнее и по другому. Счастье, — пропел он, сделав паузу, — счастье... Что это слово значит? — выделил он последнию строчку, — счастье, счастье... А так нужна удача! Чувствуешь? — Очень чувствую! Я поняла как надо! Можно сначала начну? — она выхватила листок у Миши и запела: — Мечтать о счастье – как смешно, когда всё в жизни решено. Когда, как воду вновь и вновь, ты проливаешь чью-то кровь, — пропела негромко девушка бархатным голосом, — и снизу дно, и сверху дно, кругом темно... Ведь днём в твоё окно не светит солнце. И ночью! Беззвёздно! В твоей душе! — Бодровкова набрала больше воздуха в лёгкие, — счастье!? Счастье!? Что это слово значит!? Счастье, счастье... А так нужна удача! Рокер с замиранием слушал чистый, баритоновый голос, не думая, что он мог существовать у Анастасии, так как до этого она говорила всегда с высокой, звонкой интонацией. Да и ещё делала хороший вибратор где прям надо. Он откинулся назад, прилегая спиной к стене, и сложил руки на груди, создавая обстановку более рабочей, словно они записывали песню на студии. Глаза пришурились, глядели на мягкие волосы рядом сидящей, изучали подробно нос, рот, глаза. Открытием стала, например, мелкая родинка около левого глаза, которую он не заметил при первой встрече. Пение Юрьевич уже не слушал, решил окончательно: быть ей на сцене и в команде. Правда, что она будет делать конкретно во время показа будущего спектакля он пока не решил. Каждый будет играть на своём инструменте, создавая музыку, он – в главной роли играть, а Настя? В комнатушке перестал звучать голос. Их взгляды встретились. Горшок по привычке отвёл моментально очи и, смотря на покрашенную дверь, произнёс: — Достаточно. Способность есть, хорошо. Надо только музыку написать и возможно где-то подправить текст, чтоб ложилось. Этим походу мы сегодня и будем заниматься, — заключил панк, вставая и открывая дверь в первую в жизни девицы процесс написания музыки со знающими дело людьми, которые в состоянии подсказать, направить и помочь, одним словом. До этого такой огромной возможности у неё не было, приходилось быть самоучкой. Но теперь даже как-то дышалось по-иному. Жизнь изменилась в край, открывая огромные горизонты для личного роста.***
— Музыку надо делать тяжелее, я считаю, — обратилась Бодровкова к рядом идущему Мише, — всё таки представление не про розовых пони, а про мясорубку. Надо рубить метал. — Ух, — издал мужчина, смотря на другой конец берега набережной бывшей столицы России. — Чтоб кровь была прям, — прорычала зловеще студентка, скаля зубы, погружаясь в роль, которая была весь день у всех на слуху благодаря фронтмэну. — Да! Мне это обещали! Крови быть! — артист добродушно улыбнулся, будто они говорят о погоде, а не об убийствах. — Думаю что даже ваш хардкорый панк не подойдёт, нужно тяжелее. — Я те дам, не подойдёт. Да ещё как... — А вот и нет! — девушка заранее отпрыгнула от Горшенёва, чтоб не получить. — Будет тебе метал! Вот увидишь! И молчи вообще, завтра будешь дверь нам на точке чинить! Это же надо как влететь, чтоб дверь вместе с тобой упала!? — вспоминал со смехом лидер группы сегодняшний случай, — хотя там было всё в порядке до тебя! — Значит не всё в порядке, раз так легко вылетела из петлей! Я же не сто килограммов вешу, — объясняла Анастасия. — Хммм, уже поздно. Нам надо наверное по домам, не то завтра не встанем, — резко поменял тему Михаил, — мы договорились, да? В девять утра, чтоб всё успеть. — Так точно. Я очень рада, что мы поладили и сработались, надеюсь что может и..... подружимся? — как на исповеди, с горящими глазами сказала Настя, сея надежду на близкое схождение, — вы один понимаете мой далеко нестандартный юмор, сами ржёте. Мысли у нас схожи. — Ага. Ладно, бывай до завтра, — он махнул рукой, развернулся и пошёл обратно вдоль набережной, не поворачиваясь и не крича что-то ещё. У Бодровковой вдруг сошло всё настроение. Так холодно отреагировать на искренние слова. Больно. Опять её очередная, немного детская вера в обретении настоящего друга затрещала, как стекло. Видела она, как Горшенёв, отойдя прилично, раздавал афтографы двум подошедшим людям, улыбался, наверное чего-то рассказывая. Девушка направилась в сторону гостиницы, а в голове у неё застревали вопросы на одну и ту же беду: "Почему? Почему никто не хочет со мной дружить? Что во мне не так?"***
Принятый душ не успокоил временную обывательницу номера. Не смыла вода напряжение и тревоги. — Как глупо. Как глупо! — она ударила подушку кровати, на которой лежала животом вниз, — как девочка маленькая...друга.... Нет, а что он должен был сказать? В ушах неприятно зазвенело. Сознание помутнелось, а дышать стало в два раза тяжелее. И очень жарко. Невыносимо. Кареглазка чуть скинула с себя гостиничный молочный халат, обнажив плечи. "Голова болит..." Она потянулась за таблетками, которые забыла выпить днём. Вытащив их и положив на язык в рот, запила купленной водой в бутылочке. Сил не было даже на почистку зубов, тело не слушалось, а головная боль постепенно исчезала. Всё, спать.