Ты выбрал мой родной дом

Авантюрин небрежным жестом кинул пилоту горсть монет. Тот поймал их в воздухе, попробовал на зуб — так и вправду ещё делают? — и, ухмыльнувшись, вернулся на корабль. Вскоре раздался рёв суровых космических двигателей, и железная бочка скрылась за облаками, забрав с собой возможность оказаться на любой из планет. И снова встрять в неприятности. Ну уж нет уж! Он был полон решимости начать новую жизнь. Прямо здесь, в этой глуши. Доверившись удаче, Авантюрин не выбирал себе дом, а попросту ткнул в карту на стене каюты: “высадите меня прямо здесь”. Оказалось, коварный палец попал в планету, чьи жители до сих пор не вылезли за пределы своего в меру приплюснутого шарика. Местные называли её Тейват. Чтобы не привлекать лишнего внимания, они приземлились ночью на поляну, покрытую густой травой. Вдалеке виднелась высокая башня, и Авантюрин пошёл к ней, рассудив, что там он наверняка найдёт всё, что нужно. Для начала — местные деньги, ночлег и завтрак. Когда он вступил в Сумеру, солнце уже вовсю освещало город, а люди сновали туда-сюда. Было шумно и ярко, и Авантюрину это понравилось. Он опасался, что его закинуло в какую-то деревню — а здесь кипела жизнь. Пара очаровательных улыбок, вежливые расспросы, наспех сочинённая легенда о своём путешествии — “Так откуда вы? Судя по одежде, из Мондштадта?” — “Да-да, именно оттуда” — и ему досталась уютная комната над кафе с забавным названием “Пуспа”, а ещё огромная миска супа за счёт заведения. Этот мир становился всё уютнее. Впрочем, Авантюрину понравилось бы и в жерле вулкана, лишь бы подальше от КММ и проклятой Пенаконии. Сбежать, сделав вид, что умер, было его планом “А”. План “Б” — попросту умереть — тоже казался годным, пока он не распечатал дурацкое письмо от дурацкого Рацио. За сухими строчками Авантюрин, прекрасно умевший читать на языке зануд, увидел внезапную заботу. После этого он решил выжить. Сам зануда об этом не знал, и при мысли, что тот считает коллегу мёртвым, Авантюрин ощутил неожиданный укол боли. Почему-то было не так уж весело представлять, как Рацио слушает новости о его кончине, и как ищет потом информацию о нём, надеясь на малейшую зацепку. Он ничего не найдёт — уж Авантюрин об этом позаботился — и от этого было ещё грустнее. Хотя их почти ничего не связывало. Пара совместных попоек на корпоративе, где пил, конечно, Авантюрин, а Рацио таскался за ним с угрюмым лицом и рассказывал, что его ждёт на утро. “Похмелье, головная боль и отвратительный запах изо рта” — бурчал он, а Авантюрин смеялся в ответ: “Док, давайте без спойлеров?”. Спонтанный поцелуй под влиянием момента, когда они выбрались из чудовищной заварушки. Кто мог подумать, что мистер Зануда настолько горяч! Их молчаливый договор никогда не упоминать об этом. Нелепые попытки избегать друг друга — в одном-то офисе, работая над одними проектами! — и затем неловкая дружба. А теперь он должен был выкинуть Рацио из головы. Тот остался в КММ, невероятно далеко отсюда, а Авантюрин начинал новую жизнь в этой симпатичной глуши. Впервые за много лет он чувствовал себя свободным, а ещё — очень бедным. Столица этого милого региона давала кое-какие возможности, и Авантюрин, разузнав, что к чему, сразу направился в Академию. Контракты с КММ были разрушены его внезапной смертью — ах, какая трагедия! — и потому он мог запросто делиться знаниями с кем хочет, не переживая, как это повлияет на Корпорацию и Тейват. Конечно, он не стал бы рассказывать местным о мощном оружии или космических кораблях. Это привлекло бы ненужное внимание. Но почему бы не показать симпатичные штуки, поднимающие предметы в воздух? Или другие, скрепляющие здания, чтобы никакие оползни не были ему страшны? В цивилизованном мире любой подросток мог смастерить подобное за пять минут фактически из ничего. Авантюрин, слегка запоздавший в гонке на выживание, научился этому позже — но теперь был вполне непрочь обменять свои знания на кучу моры. Академия слегка напомнила КММ, но неприятное чувство сгладилось красотой. Светлый растительный орнамент на зелёных стенах прекрасно сочетался с рубашкой и волосами Авантюрина. Он поболтал со студентами, уже привычно соврав про Мондштадт, и примерно понял, к кому обратиться. Ему нужен был не великий мудрец, не секретарь, и не махаматра, а некий светоч Кшахревара по имени Кавех. Вот кого точно заинтересуют устойчивые к оползням дома. Оказалось, что Кавех не работает в Академии, хотя каждый встречный знал его адрес. Пришлось явиться к нему домой. Растрёпанный и весь перемазанный краской, светоч Кшахревара встретил незнакомца с сонной угрюмостью — но она разлетелась вдребезги, стоило Авантюрину повторить своё предложение. — Ты правда можешь такое сделать? — восхитился Кавех, и сдвинул со стола бесконечные чертежи, чтобы освободить место для двух чашек чая, — Можешь нарисовать? Авантюрин мог. Они засиделись до позднего вечера. Энтузиазм Кавеха завораживал: он вытащил из Авантюрина чертежи ещё нескольких занятных штук, которые помогут ему в работе. И это, на минуточку, из прекрасного игрока в покер, который не так-то легко расстаётся с тайнами! Взамен ему вручили порцию лапши, поджаренный хлеб со специями и договор о сотрудничестве. Чай незаметно сменился вином. Уже стемнело, когда их уютную беседу прервал мускулистый мужчина с лицом мистера Зануды. У Авантюрина снова заныло в груди, но он утопил это чувство в огромном глотке вина. Что ж теперь, в каждом угрюмом типе узнавать Рацио и тосковать по нему? Вот уж нет! Тип назвался аль-Хайтамом, секретарём Академии и мужем Кавеха. “Да остались ли ещё натуралы во вселенной?” — усмехнулся Авантюрин, наблюдая за этой занятной парочкой. Кавех, чем-то уже недовольный, ходил за мужем по пятам и ворчал, но когда успокоился — обнял и что-то нежно проворковал в затылок. Авантюрин вдруг почувствовал себя лишним. — Нет, ты только посмотри! — не поддавшись на “Кавех, я устал, Кавех, угомонись”, архитектор принёс в гостиную чертежи и показывал их аль-Хайтаму один за другим. Тот сперва взглянул весьма скептически, но по мере того, как он вникал в рисунки, брови его поднимались всё выше и выше. — Откуда ты, говоришь? — Из Мондштадта, — улыбнулся Авантюрин, стараясь не выдать своё волнение. Врать о том, чего никогда не видел, всегда бывает нелегко. — Хм, — вот и всё, что сказал аль-Хайтам в ответ. Вскоре он ушёл спать, и Авантюрин выдохнул с облегчением. Взгляд секретаря, казалось, смотрел ему прямо в душу, а он такое не любил. Авантюрин предпочитал держать все козыри при себе и вести дела с простыми и доверчивыми людьми. Вроде Кавеха. Тот вовсе не был глуп, но ждал от мира только хорошего, поэтому с ним было легко. Кавех обещал ему большой процент с проектов, и Авантюрина это устроило. Для начала. Пожав ему руку, он уже собрался уходить — но обнаружил, что ноги его совсем не держат. Местное вино непривычно ударило в голову, хотя обычно Авантюрин знал свою меру и не напивался с деловыми партнёрами. Он всё равно попытался уйти, но Кавех ухватил его за рукав. — Ну нет, никуда тебя не отпущу, — сообщил он, путаясь в словах, — Ты уснёшь в какой-нибудь канаве, замёрзнешь… Оставайся у нас. — Мне бы не хотелось вас стеснять, — поднял руки Авантюрин, и чуть не свалился на пол. — Всё в порядке, — качнул головой Кавех, — Поспишь в комнате сына, он всё равно в отъезде. — Сына?.. — Ну да, он уже взрослый совсем… Редко бывает дома. — Позвольте узнать, какого чёрта вы делаете в моей кровати?.. Пробуждение было не из приятных. Всё как в спойлерах доктора Зануды: голова раскалывалась, взгляд не фокусировался, и безумно хотелось пить. Сам доктор Зануда уже стоял рядом — видимо, чтобы прочитать Авантюрину лекцию о вреде алкоголизма. — Дооок, давай не сейчас, — жалобно протянул Авантюрин, и накрыл голову подушкой, — Вчера был сложный день, и сегодня будет не лучше, дай поспать… В ответ раздался тяжёлый вздох, а затем — звук захлопнувшейся двери. Рацио ушёл, и Авантюрин вернулся к мутным похмельным снам. Разлепив глаза во второй раз за утро, он нашёл в себе силы сесть на кровати и осмотреться. Он проснулся в незнакомой комнате, довольно уютной — если, конечно, вам нравятся бесконечные шкафы, забитые книгами. На тумбочке стояла бутылка с водой, и Авантюрин выхлебал её за один присест. Как он вообще тут оказался?.. Ах да. Он же сбежал из КММ. На другую планету. И задружился с местным архитектором. Поэтому спит в комнате его сына. Из плохих новостей: кажется, ему снился Рацио. Неужели его образ так и будет преследовать Авантюрина по пятам?.. Полежав ещё немного, он решил, что пора бы вернуться в отель. Но сперва — привести себя в порядок, иначе хозяйка, завидев такое чудо, сразу передумает по поводу оплаты при выезде. Натянув штаны, полуголый Авантюрин осторожно вышел из спальни и скользнул в дверь, ведущую в ванную. Ни плеск воды, ни задёрнутая штора не смутили его сонное сознание. Он тщательно умылся и уставился в зеркало над раковиной, расчёсывая мокрой ладонью встрёпанные пряди. — Мда, ну ты и красавчик, — сообщил он своему отражению. — Солидарен с вашей оценкой, — ответил ему знакомый голос. Авантюрин издал задушенный писк. Он что, вломился в чужую ванную, пока там кто-то моется?.. Он, конечно, умел попадать в неловкие ситуации, но для первого утра в новом мире это было как-то слишком. Пока он придумывал извинения, штору одёрнули, и на него уставился невероятно мрачный взгляд золотистых глаз. Фиолетовые волосы забавно кудрявились от влаги, губы кривились в презрительной усмешке, никогда не покидающей лицо Рацио. В одной руке он держал книгу, вторую расслабленно положил на бортик ванной. Взгляд Авантюрина невольно скользнул по внушительным мышцам обнажённой груди, и ниже, туда, где… Где среди густой ароматной пены плавала жёлтая уточка. — И что ты тут делаешь? — ошарашенный Авантюрин выбрал лучшую стратегию: нападение. — Купаюсь, как видишь, — невозмутимо ответил Рацио, — А вот что ты забыл в моём доме, мне всё ещё непонятно. — Вау, док, ты чего-то не знаешь? Неловко, должно быть, в этом признаваться. Привычные подколы сами собой ложились на язык, а в груди расцветало тепло. Это ведь не очередной глупый сон? Не грёзы на Пенаконии? Нет, Веритас и в самом деле был здесь, настоящий и угрюмый, каким ему и положено быть. Нестерпимо хотелось зарыться ладонями в его мокрые волосы, поцеловать в нос, в тонкие губы. Не в силах передать словами свою радость и удивление — и это с его-то красноречием! — Авантюрин только глупо улыбался, вглядываясь в такие родные глаза. Обречённо вздохнув, Рацио отложил в сторону книгу и стал выбираться из ванной. По его телу стекала мыльная пена, превращая пол в душистое болото. Авантюрин, которому было некуда деться — разве что прочь из ванной, но чёрта с два он на это согласится! — вжался спиной в раковину. Он хотел сказать что-то забавное — “док, а где вы потеряли свой халат?” — но стоило горячим ладоням скользнуть по его спине, как воздух покинул лёгкие. — Пойдём, — велел Рацио, и, шлёпая босыми пятками, утянул Авантюрина в спальню. Пока он тщательно закрывал дверь, тот уселся на кровати, и хаос в его голове потихоньку сложился в понятную картинку. Загадочный сын Кавеха и аль-Хайтама, живущий в комнате с кучей унылых книг, на одной маленькой планете на задворках вселенной… Закончить мысль ему не позволили. Мокрое тело рухнуло рядом, увлекло за собой в ворох подушек, а руки уже изучающе гладили его бёдра и живот. Всего полчаса назад Авантюрин думал, что его главная задача на сегодня — не умереть по-настоящему после сумерского вина, а теперь его тело чутко реагировало на ласку, выгибалось и хотело большего. Он ткнулся губами в тёплые губы Веритаса, и тот протолкнул язык ему в рот, одновременно зарываясь ладонью в волосы. Авантюрину только и оставалось что стонать в поцелуй и потираться уже вставшим членом о мокрое бедро. Обычно в постели Авантюрин был сдержанным и ироничным. Он предпочёл бы сам вести процесс и контролировать каждый выдох Рацио, каждую искру наслаждения в его прикрытых глазах. Но вся ситуация сорвала ему крышу, и в руках Веритаса плавился тот Авантюрин, каким он был на самом деле. Отзывчивый, жадный, с улыбкой сквозь поцелуй и ловкими пальцами, которые уже оглаживали позвонки, коварно подбираясь к ягодицам. Веритас подмял его под себя и прижал ладони к кровати, переплетая их пальцы — жест одновременно и ласковый, и властный. В его глазах светилась незнакомая нежность, а губы путешествовали по телу Авантюрина, касаясь самых чувствительных мест. Поцелуи, сперва осторожные, теперь срывались на настойчивые укусы. Авантюрин тяжело дышал, выгибаясь навстречу, всё его тело дрожало от возбуждения. Рацио пах лесом после дождя, гипсом и новыми книгами, и его запах хотелось оставить на себе навечно. Желательно — вместе с касаниями пальцев, то нежных, то хватающих до синяков. Он спускался всё ниже, целовал низ живота в опасной близости от давящей на член ширинки. Раздался “вжик” молнии, и Авантюрин шумно выдохнул, ощутив долгожданную свободу. Длилась она, впрочем, недолго — широкая ладонь тут же обхватила член, скользнула вниз, ощутимо сжимая, и он не сдержал громкого стона. Пальцы у Веритаса были прекрасные: длинные, с чуть шершавыми подушечками, они уверенно ласкали, не оставляя тишине ни единого шанса. Впрочем, Авантюрин и не собирался быть тихим. Потому возмущённо фыркнул, когда его рот вдруг накрыла ладонь. — За стеной родители, помнишь? — шепнул ему на ухо Веритас, и он послушно кивнул в ответ. И снова захлебнулся в стоне, стоило пальцам огладить нежное место под головкой. — Так не пойдёт, — хмыкнул Рацио, и Авантюрин протестующе скрестил ноги за его спиной: мол, никуда не денешься. Но тот, похоже, и не собирался. Лишь отстранился немного, чтобы достать из тумбочки флакон со смазкой. Авантюрин невольно заметил, что тот уже наполовину пуст. “Или наполовину полон” — пронеслось в его голове, — “Выходит, Рацио хранит смазку у кровати?..”. Эта мысль отозвалась лёгкой болью. Почему-то Авантюрин думал, что Веритас предочитает сексу чтение унылых книг, и лишь он, такой прекрасный, может пробудить в нём страсть. Заметив смятение в ярких глазах, Рацио поднял брови. Затем перевёл взгляд на флакон и усмехнулся с привычной надменностью. — Взял у родителей, — сообщил он, щедро поливая пальцы. Капля смазки упала на живот Авантюрина, и тот зашипел от холода, — Не думал, что ты такой ревнивый. — Заткнись, — притянул его к себе Авантюрин, и мстительно впился зубами в шею. С губ Рацио сорвался мягкий стон. Мгновение Веритас медлил, рассматривая изящное тело и разметавшиеся по подушке светлые волосы. Затем шепнул на ухо: “Красивый” — и одновременно толкнулся внутрь. Внизу отозвалось лёгкой болью — в последнее время Авантюрину было как-то не до секса. Он уткнулся в плечо Рацио, и тот, отвлекая от ощущений, стал целовать его в макушку и шептать всякое. О том, как прекрасно он пахнет, и как горячо у него внутри. О том, какой он молодец, что выжил. Авантюрин, не привыкший к нежностям, а уж тем более — к нежностям от мистера Зануды, от этих слов совсем расслабился. Движения внутри стали ритмичнее. Веритас проник уже двумя пальцами, согнул их и чуть надавил — и Авантюрин запрокинул голову в громком стоне. Пофиг на тонкие стены. Он выгнулся в пояснице, пытаясь оказаться ближе, и вцепился ногтями в широкие плечи Рацио. Ему безмерно нравилось, как вечно угрюмый доктор реагировал на лёгкую боль. Золотистые глаза прикрывались в блаженстве, дыхание становилось быстрее, а лицо, обычно важное, как у надутого индюка, приобретало совсем уж неземное выражение. Ради такого зрелища Авантюрин не жалел коварных укусов в шею и царапин по спине. Умелые пальцы внутри толкали Авантюрина всё ближе к финалу, но у него были другие планы. Приподнявшись на локтях, он дотянулся до уха Веритаса и нежно шепнул: — Трахни меня уже. — А мне казалось, что картёжники — терпеливый народ. — Видишь, как многого ты не знаешь, — фыркнул Авантюрин в ответ, и надавил на плечо Рацио, побуждая лечь на кровать. Затем удобно уселся на мускулистых бёдрах, — Теперь моя очередь любоваться. А посмотреть было на что! Шею и широкую грудь покрывали следы укусов, а фиолетовые волосы, обычно тщательно уложенные, сейчас завивались во все стороны. Они пахли лесом после дождя. — А чем я пахну? — с любопытством спросил Авантюрин. — Иди сюда, — Рацио притянул его ближе. Куснул мочку уха и слегка потянул зубами, с улыбкой замечая, как дёрнулся член Авантюрина от такой незатейливой ласки, — Мёдом и пряностями. Ты пахнешь как дом. — Почему — как дом? — голос Авантюрина на мгновение дрогнул. — Здесь, в Сумеру, в традиционных блюдах всегда много пряностей, а десерты — сладкие и с мёдом. Я долго не мог понять, почему ты напоминаешь мне об этом месте, но сейчас… — Ну хватит. Ему хотелось трахаться, а не плакать. Он украдкой смахнул с глаз непрошенную влагу, а затем приподнялся, направляя в себя член Рацио. Тот подался бёдрами навстречу и плавно вошёл внутрь, срывая с губ Авантюрина мягкий стон. Его член не был огромным. Он был идеальным, заполняющим и горячим, но не приносил лишней боли. Следующий толчок заставил Рацио шумно выдохнуть и прижать Авантюрина к себе, укладывая растрёпанную голову на плечо. В неспешном ритме, который задавал Веритас, невольно чувствовалась забота и нежность. Пряча смущение, Авантюрин фыркнул: — Док, ну нам же не семьдесят. — У тебя был тяжёлый день, — спокойно ответил тот. “Гаятра и все Эоны, почему он такой милый” — и, оставив лёгкий поцелуй на губах, Авантюрин выгнулся назад, забирая инициативу. Опираясь на плечи Рацио, он сорвался в бешеный ритм, так, как больше всего хотелось его истерзанному разуму. Чтобы ощущения заполнили до краёв, а тревоги на время отступили. Значит ли их секс что-либо для Рацио? А для него самого? Не важно! Как лягут карты, он увидит позже, а сейчас — время для наслаждения. Веритас подхватил его под бёдра, помогая насаживаться на всю длину. Их стоны заполнили маленькую спальню, отражаясь эхом от стен, и их точно было слышно на весь дом — но им было плевать. По груди Рацио ветвились длинные царапины, а Авантюрин наклонился ниже, чтобы слизать капли крови. Но не тут-то было — его снова прижали к сильному телу, а губы поймали в долгий поцелуй. В этой позе Авантюрин ощущал всё куда острее. А может, дело было в их близости друг к другу. В том, как горячо дышал Рацио ему в макушку, как сплетались их тела, и как крупная головка члена восхитительно упиралась прямо в нужную точку. Волна яркого удовольствия прокатилась по всему телу, и Авантюрин кончил с протяжным стоном, пачкая живот и бёдра Веритаса. Не зря же он оказался сверху! Сквозь пелену сладкого оргазма он чувствовал резкие движения внутри. Затем ухо обожгло хриплым стоном, а внутри стало горячо и невероятно мокро. После чумазых объятий и душа они переползли на кухню. Довольный Авантюрин немедленно сунул нос во все коробочки со специями, перебирая каждую — “я пахну вот так? или так?” — а Рацио с невозмутимым видом готовил завтрак. Кавех и аль-Хайтам либо спали, либо решили дать им побольше времени наедине. Авантюрин бы поставил на второе. — Рассказывай, — велел Веритас, и поставил на стол две миски с загадочной едой. — Это что? — Фаттех. Не морщи нос, тебе понравится. Авантюрин осторожно подцепил пальцами лепёшку, плавающую в соусе. — И правда вкусно! — Я слушаю. — И что вас так интересует, док? Рацио лишь устало прикрыл глаза. — Ладно, ладно, — рассмеялся Авантюрин, — Удивительная история в обмен на завтрак. Думаю, ты заслужил. Если вкратце, я подделал собственную смерть и ткнул в случайное место на космической карте, чтобы попробовать нечто новое. Не рабство, не КММ, а нечто вроде нормальной жизни. Говорят, это весело. — Случайное место? — переспросил Веритас, и брови его поползли вверх, совсем как недавно у аль-Хайтама. Достойный сын своих родителей. — Честное слово, да! Я даже слегка расстроился, увидев, в какую глушь меня занесло, но решил довериться удаче. — Из всей огромной вселенной ты *случайно* ткнул пальцем в мой родной дом? — Ну… Получается, так, — пожал плечами Авантюрин, — Занятно получилось, да? Кстати, а почему ты здесь? Кавех говорил, что ты нечасто приежаешь. — Я уволился. — Прости, что? — Уволился. Из КММ, — спокойно повторил Рацио, а Авантюрин смотрел на него во все глаза, — После той истории на Пенаконии мне нечего там делать. — Хочешь сказать, после моей мнимой смерти? О, я знал, что ты ко мне неравнодушен, — усмехнулся Авантюрин так легкомысленно, как мог. — Так и есть. — Ч-что?.. — он чуть не подавился лепёшкой, — Док, ты путаешь мне все карты! Ты должен сейчас сказать: очень мило, Авантюрин, что ты выбрал мою планету как место для новой жизни. Звони иногда, увидимся через пару лет, береги себя и всё такое. — Зачем мне это говорить? — спросил Веритас, и Авантюрин готов был поклясться, что заметил лёгкую улыбку в уголках его губ. Подбирая слова, Авантюрин отпил смешной травяной напиток, который здесь назывался чаем — а когда поднял голову от чашки, Рацио уже оказался совсем близко. Он обнял Авантюрина, прижимая к себе с немалой силой, и тот даже немного побарахтался для приличия. Бесполезно. Проще расслабиться. К тому же это довольно приятно, когда тебя обнимают вот так. — Хорошо, что ты не умер, — заметил Веритас, и в его вечно надменном голосе звучали явные нотки нежности, — Я беспокоился за тебя. И пусть это прозвучит иррационально, я бы не хотел снова тебя терять. — Не потеряешь, — шепнул Авантюрин в ответ, и слизнул с его губ сумерский соус. Теперь именно таким будет для него вкус дома.