И Кавех притянул его снова, втянул в поцелуй, ловя губами тепло. Мягкие уши, изгиб спины, взъерошенный затылок — рук не хватало, чтоб охватить всё, что хотелось потрогать. Вычерчивая узоры на шее, кончиками пальцев, он чувствовал под ними тропинку мурашек. Рисовал ими, как краской, по нежному холсту, чуть подрагивающему под касаниями. Тигнари мурчал, срываясь на укусы — шея, ключица, плечо — но Кавех не поддавался. Фенька хотелось ласкать бесконечно, неспешно раздеть, целуя каждый изгиб.