Вовек несокрушима наша любовь

Ци Жун уже не помнил, когда вновь обрёл телесную оболочку и больше не смотрел бессознательно на мир через стеклянную тюрьму, не в силах что-либо сделать. Он не помнил, кто присутствовал на его «возрождении», сколько было людей. Единственное, что он мог вспомнить, — тёплые и ласковые улыбки, которые навсегда врезались в его память. Очень ласковые и искренние улыбки людей, которые действительно ждали его. Но то, что было, уже прошло, это всё — дела минувших дней. Только воспоминания о его маленьком сыне, часами односторонне разговаривающем с ним, вселяли в восемьсот лет как мёртвое сердце необыкновенную нежность. Казалось, столетия ненависти к старшему брату были забыты, ведь он обрёл счастье, которое стало ярким светом в его омрачённой всепоглощающей злобой жизни. Любовь. Любовь отцовская и любовь супружеская. Спустя столько лет он понял, что такое любить. Он понял, что есть на свете люди, которые готовы любить его просто за то, что он есть. И эта мысль так грела душу, ранее прогнившую насквозь, но сумевшую восстановиться. Теперь он понимал старшего брата и его внимание, проявляемое к Собирателю цветов под кровавым дождём. Та нежность, та забота по отношению к нему… Оказывается, это такое приятное чувство, особенно когда эту заботу даришь другому живому существу и в ответ получаешь беспредельную любовь и обожание. Честно сказать, они с Лан Цяньцю поладили не сразу, а уж пришли к нынешним обстоятельствам многим позже. Как вода и огонь, они противостояли друг другу, грызлись, словно цепные псы. Однако постепенно всё начало меняться: драки чуть ли не насмерть перешли в словесные перепалки, перепалки в безмолвную ненависть, ненависть переросла в терпимость, а терпимость медленными шагами перетекла в наполненные теплотой и лаской отношения сначала любовников, а затем и супругов, чему теперь их сын Гуцзы был необычайно рад. * * * Двое взрослых мужчин и один уже не ребёнок, но ещё и не взрослый собрались в маленькой комнатке недавно отстроенного около леса домика. Последний сидел на стуле, внимательно взирая на демона и небожителя, даже не скрывающих того, о чём хотели бы поведать юноше. Впрочем, ему с самого начала это было известно, однако он хотел убедиться в правдивости своей догадки. Они держались за руки, о чём тут ещё можно подумать? Наконец один из взрослых заговорил: — Видишь ли, Гуцзы, мы с твоим отцом всё обсудили и решили, что оставить всё как есть мы не можем. Ты уже прекрасно знаешь, в каких мы с А-Жуном отношениях, и поэтому, поговорив обо всём, мы сделали вывод, что хотим связать себя узами брака и быть семьёй. Мы хотели бы узнать, что ты об этом думаешь. Лан Цяньцю добродушно посмотрел юноше в лицо и замолчал в ожидании ответа от своего будущего сына. Услышав эти слова, Гуцзы не смог сдержать милой улыбки, а в его сердце разлилось тепло. Он смотрел на своих родителей и не мог нарадоваться тому, что видел перед собой и только что услышал. Ему было так приятно наблюдать, как его близкие люди не устраивают драк и не спорят, а стоят перед ним, держа друг друга за руки, сплетая пальцы, и смотрят на их общего ребёнка глазами, полными безграничной нежности. Гуцзы глядел на них и не мог поверить, что эти два человека, ранее питавшие жуткое отвращение даже к мысли друг о друге, сейчас находятся перед ним и мирно со всем вниманием ждут его ответа. И он искренне, со всей душой, полюбил этот момент. Он запомнит его навсегда — запечатает в своей памяти навеки. Не в силах подавить даже крохотный оттенок улыбки, он произнёс со всей нежностью: — Папа, — взглянул он на Ци Жуна, после чего перевёл взгляд на Лан Цяньцю, — отец, я просто хочу, чтобы вы знали: что бы вы ни затеяли, я буду всегда рядом, чтобы поддержать, — он замолчал на пару секунд, стараясь сморгнуть подступающие к глазам слёзы. — Вы не представляете, насколько вы мне дороги. Я буду рад любому вашему решению. И идея со свадьбой… — слеза всё-таки скатилась по его округлой щеке, — она прекрасна. Пара мимолётно посмотрела друг на друга, однако этого хватило, чтобы подарить своему будущему супругу бесконечную нежность, после чего оба устремили свой взгляд прямо на исполненное счастьем лицо Гуцзы. Раздался ехидный смешок: — Ну что, мелкий, кого хочешь: братика или сестрёнку? Не то чтобы этот вопрос как-то испортил атмосферу карамельной сладости, однако она действительно переменилась. На более курьёзную. Даже если Ци Жун сильно изменился, его шутки были по-прежнему колкими и едкими. — А-Жун, ты можешь хотя бы раз вести себя прилично? — пожурил Лан Цяньцю возлюбленного, после чего коротко хохотнул и встретился с весёлым взглядом сына. А тому, видать, понравилась шутка непутёвого папаши. — Если честно, пап, я бы хотел младшую сестрёнку, — подыграл отцу юноша. — Сможешь? Ци Жун залился смехом, после чего, вытерев выступившие слёзы и утихомирив сбившееся дыхание, демон ответил: — Обязательно. * * * Подготовка к свадьбе шла более чем долго. Будущие супруги не могли решить то с местом проведения, то кого звать на празднество, то какие украшения выбрать для помещения. Они бы так спорили и дальше, если бы Гуцзы самолично не вызвался помочь справиться с этой проблемой. — Давайте позовём только тех, кто вам дорог… или хотя бы не противен, — он посмотрел на Ци Жуна, и его взгляд сделался насмешливым. Юноша сел на кушетку, надкусывая недавно сорванное с дерева яблоко. Он знал, что даст хотя бы одному из родителей хорошую подсказку, ибо в голове старшего отца встрепенулась разумная мысль. Те, кто дорог… Ци Жун так и не смог наладить отношения с приятелями своего жениха, однако один вариант всё же остался… ну или два, если этот «вариант» захочет позвать своего ненаглядного. — Только Его Высочество? И всё? — спросил озадаченно Лан Цяньцю. — А кого ты ещё хотел? — ответил ему Ци Жун. — Твои дружки из небесной столицы меня на дух не переносят, так зачем их звать? Чтобы смотреть на их кислые рожи? Я бы с радостью, но только не на нашей церемонии. Собеседник, наконец поняв чужой ход мыслей, с протяжным «А!» стукнул себя по голове. Ци Жун заржал в голос. Проблема с выбором гостей, как потом выяснилось, оказалась наиболее трудной, ибо на разрешение остальных моментов ушло совсем немного времени. Правда, ещё позже появилась новая проблема: у Ци Жуна остались прежние привычки, а именно питание людьми, поэтому Лан Цяньцю с Гуцзы стоило многих усилий отговорить немного замечтавшегося демона от такого жестокого и совершенно бесчеловечного (что иронично) поступка. Тем более, что никто, кроме него самого, блюда, приготовленные из человечины, есть не будет, а двоюродный брат, с ужасом узнав об этом, сразу же уйдёт, подхватив своего супруга под ручку. Лан Цяньцю и Гуцзы вздохнули с облегчением. * * * Спустя буквально пару месяцев все приготовления были выполнены: помещение для проведения церемонии было выделено довольно роскошное, украшения же дополняли залу, придавая ей некоторого изящества; одежды будущих новобрачных нисколько не уступали ей в своей красе, а вышитые золотом узоры только придавали величия. Всё было готово, гости обещали прийти, а самый молодой член семьи то и дело носился туда-сюда, проверяя все приготовления — только бы ничего не забыть — бракосочетание его отцов должно пройти безупречно, и он сделает для этого всё. Уже наступил час пса, когда всё было готово и оставалось лишь дождаться гостей, которые прибыли, как только догорела одна палочка благовоний. Се Лянь преподнёс в подарок туфли с изящной вышивкой, от всей души пожелав молодожёнам вечность любить друг друга и всегда быть вместе. Его спутник же подарил золотую линейку, из-за чего лицо наследного принца зарделось до кончиков ушей. — Сань Лан! — недовольно крикнул он. — Ты обещал, что приготовишь нормальный подарок, — после этого Се Лянь с неловкостью во взгляде повернулся к будущим новобрачным и, склонившись в уважительном поклоне, виновато произнёс. — Прошу, простите Сань Лана за эту глупость, он не со зла. Ци Жун и Лан Цяньцю переглянулись, еле сдерживая смех. — Не волнуйтесь, сове… кхм… Ваше Высочество, всё в порядке, — так же склонился Тайхуа, скрывая расползающуюся на лице улыбку. Да, в прошлом у них с наследным принцем Сяньлэ было много «разногласий», однако сейчас ни у кого не осталось друг к другу претензий, а все обиды были в один миг забыты. Когда неловкая атмосфера спала, было решено начать торжественную церемонию. Несмотря на то, что Ци Жун и Лан Цяньцю являлись мужчинами, для церемонии нужно было выбрать, кто в этом ритуале сыграет роль невесты, а кто жениха. И если Ци Жун категорически отказался занять место девушки, то Цяньцю был к этому заранее морально готов. Поэтому его лицо сейчас полностью закрывала фата, через которую, хоть и смутно, но были видны очертания лица «невесты». Будущие новобрачные встали возле алтаря. Церемониймейстер объявил начало бракосочетания. Первый этап — снятие вуали с лица невесты. Ци Жун желал поскорее взглянуть на своего будущего мужа, поэтому он, не колеблясь ни секунды, взял в свою руку веер и, подцепив полупрозрачную ткань фаты, явил всем присутствующим прекрасный лик бога войны. Встретившись взглядами, новобрачные нежно улыбнулись друг другу, из-за чего у Се Ляня ёкнуло в груди от этой теплоты, разливающейся в сердце патокой. Он никогда не видел на лице брата такой милой и ласковой улыбки. Никогда. Даже во времена бытия Се Ляня наследным принцем Ци Жун так ему не улыбался. Значит, его двоюродный брат был действительно счастлив рядом с этим Тайхуа. Что ж, если счастлив Ци Жун, значит, счастлив и Се Лянь. Пришло время испития вина; для этого они взяли в руку чашу, наполненную вином почти до краёв и, переплетя руки, опрокинули в себя всё содержимое, допивая до дна. Следующий и предпоследний этап — три поклона: один Небу и Земле, второй родителям и, наконец, третий друг другу. При мысли о втором поклоне у обоих на лице отразилась искренняя горечь. И Ци Жун, и Лан Цяньцю потеряли родителей в довольно юном возрасте, неудивительно, что этот элемент вызвал недовольство и у одного, и у другого. Ци Жун взял с деревянного подноса золотые ножницы и парчовый мешочек. — Любовь супругов крепка и вовек несокрушима. Так пусть ваши волосы станут символом этой неразрывной и бесспорной любви, объединив вас в торжественном обряде, который подтвердит вашу связь как супругов, — произнёс церемониймейстер, с холодным спокойствием наблюдая, как новобрачные срезают пряди волос друг друга и, переплетая, складывают в алый мешочек. — Что же, обряд завершён. С сегодняшнего дня вы являетесь мужем и… мужем. * * * Банкет выдался спокойный, атмосфера была полной семейного уюта. Иногда проскальзывали язвительные шуточки Хуа Чэна и Ци Жуна, однако это никоим образом не портило вечер, даже наоборот — оживляло его. Эти мгновения сладкого, словно танхулу, спокойствия пролетели незаметно. Наступил час крысы, и Се Лянь с Хуа Чэном были вынуждены откланяться. Ци Жун невольно хмыкнул, провожая их взглядом. По прибытии домой, новобрачные послали сына в постель, а сами отправились в спальню для молодожёнов, где уже было подготовлено всё для первой брачной ночи.