“Гоблины жуют, гоблины кусаются, Гоблины режут, гоблины сражаются, Заколоть собаку, зарубить коня, Пожирать ребенка, сожрать щенка, Кости треснут, плоть сгорит, Гоблин кушает, гоблин радуется”. – гоблиинский песня, придуманная гениальным поэтом Ворчем.
“Утро перед праздником”
Грин славно отдохнул ночью. В последнее время он редко спал на такой мягкой мебели. Доброта здешнего народа даже немного его пугала, хоть и о своем родном он не очень-то и помнит. Встав с постели, он достал письмо, лежащее во внутреннем кармане его наряда. Письмо содержало в себе пустой, чистый лист. Оно и являлось причиной прихода Грин Де’Вальда в этот город. Смотря на это письмо несколько секунд, Грин попытался его порвать, но бумага воспротивилась столь агрессивному действию. Мужчина пытался многими способами уничтожить ее - огнем и мечом, топил ее в разных жидкостях, даже выбрасывал, но бумага возвращалась целой и невредимой из любых передряг. Ему уже слышались разговоры хозяев квартиры внизу, куда он и поспешил, собрав все вещи. Спустившись, он увидел счастливую семью готовую принимать утренний рацион пищи. — Вы уже встали, путник? - спросил Грина отец семейства, - присоединяйтесь к нашему завтраку. — Ох, вы так любезны, но вы и так уже оказали мне милость остаться под вашей крышей, - сказал гость, благодаря их за помощь. — Не нужно отказываться, сегодня ведь праздник, так что присаживайтесь за стол, - пытался убедить Грина хозяин дома. — Если вы так настаиваете, господин Бруно. Грин Де’Вальд сел за стол и увидел традиционный в здешних местах завтрак обычной семьи. Он состоял из каши на воде и нескольких кусочков хлеба, с неким подобием масла, а напиток - сок из ягоды левиз, которая не жалуется на климат и почву округа Сейнтпоинт. За завтраком Грин узнал о празднике, который уже сегодня отмечают в городе и, конечно же, о его важности. Путник уже не помнил об этой стране детально, но знал, что эта страна раздроблена на три части, в которой правит свой человек, хоть они и именуются мэрами, но могут влиять на других мэров своей части региона. Так же Грин Де’Вальд узнал, то, что мэр богатого и влиятельного города Минерия, являющегося одной из столиц этой страны, явился на праздник в Сейнтпоинт. Сейнтпоинт не входит ни в один из регионов по бумагам, но платит властям Минерии за поддержку торговли. Позавтракав, Грин покинул прекрасный и уютный семейный очаг. Жители дома собирались уходить на праздник, но Грин решил их уже не дожидаться. Он путешествовал по городу пытаясь найти того, кто мог прислать ему письмо, но прямым текстом он не осмеливался спрашивать, ведь он не знал отправителя письма и его цели. Одно из очевидных мест для посещения являлась таверна. Одна из знаменитых здешних таверн является Ржавая Искра, на плакате, которого изображена девушка в окружении змей, несущих ей алкоголь в пасти. Зайдя в таверну, он обнаружил, какое спокойствие охватило его. В таверне не было много народу, скорее всего, из-за праздника к которому местные жители готовятся. В ней кроме барменши, маленького оркестра и нескольких посетителей никого не было. Путник занял место у главной стойки, заказав у барменши бокал красного вина. Возле него сидел мужчина, который поставил гигантский щит с гравировкой у своего стула. Человек был в доспехах, но на стражника не был похож, скорее всего, наемник, подумал Грин. Этот человек пил из большой, деревянной кружки эль, смотря в одну точку. Грин Де’Вальду уже через пару мгновений принесли бокал вина, из которого он не спеша делал небольшие глотки. Сидящий рядом человек обратился к нему — Чего же ты не готовишься к празднику? Не местный? — Нет, не местный, - ответил Грин честно, не ожидая этого разговора. — Тогда странно, что в это неспокойное время вы решили посетить это место, - сказал незнакомец, опустошив кружку со своим напитком. — А вы чего здесь находитесь и журите меня, неужели ваша цель сказать незнакомцу, что он делает в своей жизни что-то не так? - ответил Грин. Грина всегда раздражало, когда кто-то критиковал его действия, навязывая как делать нужно "правильно". — Нет, путник, цель моя другая и, извините меня, если я вам нагрубил, видите ли, я как раз-таки цели не имею. — Тогда к чему весь этот разговор, - Грин хотел уйти от разговора, но мысль о том, что этот человек может быть отправителем письма, не покидала его. — К тому, что разговоры с другими людьми помогают мне двигаться дальше. — Тогда мог бы беседовать с товарищами и друзья..., - Грин Де’Вальд решил остановиться, ведь товарищи этого мужчины могли умереть в прошлом, и их упоминание лишь нагонит тоску на собеседника. — Понимаете, иногда незнакомцы могут оказать большее влияние, чем самые близкие люди, а ещё большее может оказать незнакомый иностранец. — Может быть вы и правы, но я вам помочь не смогу, я цель хоть и имею, но... забыл её, - с грустью сказал Грин, не понимая, из-за чего появилась грусть на душе - из-за не оказанной помощи нуждающемуся или о потере, которую ничто не закроет. — Вот как, везунчик, нашедший свою цель в жизни. — Нет, я несчастнее вас, в этом я уверен, ведь я нашел цель, но потерял ее, и каждый день думаю о потерянном, о том, что жизнь может не вернуть мне утерянного, поэтому я здесь. — Так чего ты ждёшь тогда, просиживая здесь. Здесь точно свою цель не вспомнишь, среди алкоголя и девушек, особенно сейчас. Грин Де’Вальд допил свое вино и встал, чтобы уйти. — Напоследок хотелось бы тебе сказать, чтобы ты уходил, предчувствие у меня плохое, - сказал уходящему незнакомец. Сколько в таверне просидел Орик, не известно. Путник путешествовал по городу ещё около двух часов, но не беседовал ни с кем, а лишь наблюдал. Наблюдал за столь уютным и гостеприимным городом. Ему кажется, этот город злой шуткой и в любой момент город покажет Грину иной облик. Решив посетить под конец дня наслышанный праздник, Грин отправился на площадь у храма. Очень много людей собралось у храма. Он услышал замечательную игру местной знаменитости, красавицы, а также увидел ее дар. Речь священника показалась ему чересчур напыщенной. Когда время подходило к ключевому моменту, а именно к поджиганию куклы, Грин Де’Вальд всматривался в каждого человека и увидел даже великана среди толпы, что немного его насторожило. Хоть и соседнее государство является государством великанов, такие гости захаживают сюда крайне редко. Резко его мысли прервали крики из храма, которые перебили все звуки поблизости. Он обратил внимание на храм, а после обернулся на другие звуки – башня, с которой должен был стрелять лучник, разрушилась, а сам стрелок упал навзничь. А храм вспыхнул огнем. Всю картину нарушил гоблин, вылезший из мешка, находящегося возле священника. Вооруженный клинками он максимально быстро оценил расклад и с прыжком напал на священника. Собака, находящаяся рядом, словно провинившееся от того, что не нашла гоблинов, ринулась на монстра, открывшегося с боку. Вцепившись в руку, и повалив его, она начала его раздирать, но вскоре его отпустила, за что была сразу же была наказана. Другая, целая рука гоблина воткнула клинок в глаз собаки. Длины клинка хватило, чтобы затронуть самое важное. Собака потеряла равновесие, и гоблин уже ничего не понимая от собственной кровопотери, продолжал резать ее своим ножом, оставив за несколько секунд страшные раны, которые позволили бы изучить собаку изнутри. Но его издевательство над трупом прервал Де'Регрессо. Выставив руку возле его уродливого и полного гнева лица, он выпустил поток воздуха с большой скоростью. Этой скорости и мощи хватило, чтобы оторвать голову гоблина и отправить ее на несколько метров. Бездыханное тело с торчащим позвоночником упало на убитую им собаку, заливая своей грязной кровью землю Сейнтпоинта. Пока Де'Регрессо убивал гоблина, на площади была паника, люди в ужасе сбегали прочь, но не все могли уцелеть, многие встречали смерть от рук мерзких и кровожадных гоблинов. Грин не остался в стороне и достал свой многозарядный арбалет, но стрелять в такой движущейся толпе было крайне опасно. Он стрелял лишь тогда, когда был уверен, что попадет в цель. Стражи на празднике было хоть и достаточно для сдерживания гоблинов, но толпа жителей, паника и эффект неожиданности дали свои плоды. На площади из мешков вылезла дюжина гоблинов, их мобильность и ярость давала им преимущество. Тина достала свой лук для защиты себя и Шрайк, но руки ее дрожали и мешали сконцентрироваться. Спутница сильвана наблюдала за происходящим не вмешиваясь, кажется, что ничего бы не заставило ее вмешаться в происходящее. Но один гоблин выбрал своей целью маленькую сильванку, даже не обращая внимания на существо, превышающее рост трех метров, стоящее словно статуя. Тина увидела приближавшегося убийцу, и выстрелила, не выждав, попав тому в плечо, что остановило напор на несколько доли секунд. Хоть и размер гоблинов был не велик, их воля к убийствам и стойкость иногда поражала, но многие привыкли считать их никчёмными, но это лишь меньшая часть гоблинов, встречающаяся чаще всего. Надвигающейся гоблин уже почувствовал страх и смятение жертвы, увидел то выражение лица. Арня любил видеть такие лица, он очень любил наказывать бойцов дальнего боя. Он рвался на них напрямую, давая о себе знать, ибо считал, что так вселяет ужас во врага и кровавые боги помогут ему выжить. Никто не знает, как он мог прожить тринадцать лет. Он побывал во множестве битв и выживал. Тина уже пыталась отступить назад, доставая следующую стрелу, но Арня знал, что он уже опережает ее по времени. Клинок гоблина оказывается возле горла Тины, но его ликование прервал шлепок. Пронизывающий ветер смерти и звук ломавшихся костей и разбитой веры раздался в округе. Скорость удара была слишком высока, и гоблин даже не понял, что превратило его всмятку, а на его разбитом и залившимся кровью лице, было то, не измененное лицо победы. В Шрайк в тот момент прилетела стрела с запада, с крыши здания, где находился ещё один гоблин, тяжело дышащий, в его глазах читался, как гнев, так и страх. Но стрелу, и того, кто выпустил ее ждал крах. Стрела лишь сломавшись, упала на землю, залитую кровью Арни. Его неродного брата только что убили на его глазах. Ортя никогда не стрелял наобум, считая, что первый выстрел - последний выстрел, иначе труп. Но в этот раз переполнившие чувства перевесили рассудок. Это означало одно. Смерть. Ведь реакция на такое агрессивное действие была моментальной. Шрайк взяла тело Арни, точнее то, что осталось от тела, и швырнула в обидчика. Кусок плоти летел целостно и быстро, а меткость даже поражала. Ортю сбило и отправило в полет это тело. Шансов выжить после столкновения и падения со здания у последнего не было. Тина понимала, что находиться в этом месте очень опасно. Поэтому она позвала Шрайк и ринулась к главному входу в город, к своему дому. Но по главной дороге ехала карета. На крыше, которой играл на барабанах гоблин необычной внешности. Он был мал, но все его крошеное тело было исписано татуировками не понятными для Тины и тем более для Шрайк. Так же на боковых сторонах были два гоблина щитоносца, а их тыл прикрывал лучник, уже готовый выпустить стрелу в любого, кто решит приблизиться. Несколько стражников города уже лежало мертвыми на дороге. И караван их как раз переехал. Караван был в движении не из-за лошадей, потому что их не было, так же не было видно и толкающих гоблинов. Вывод был один — магия. Шрайк уже хотела поспешить и уничтожить преграждающую их пути телегу, но Тина разглядела, что причина гибели ближайшего солдата, лежащего в дюжине метров, был меч… собственный меч. Их убил колдун, владеющий гипнозом. Сильван предупредила Шрайк, но была проигнорирована. Рвение спутницы было не остановить. Гоблины лишь заулыбались. Лидер этой группы был одним из немногих гоблинов шаманов, достигшим и постигшим столь сложную школу, как школу очарования. Ворче нравилось издеваться над врагами, заставляя их делать жуткие вещи, такие банальные как атаковать в спину товарища, а после издеваться над измученной жертвой, заставляя резать и истязать себя. Увидев, как великанша бежит на него он обрадовался, ведь чем ближе цель, тем проще зачаровать ее, а музыка лишь усиливала его способности. Но, к сожалению, для Ворчи, на надвигающееся бедствие заклинание не подействовало. Гоблин-лучник пытался наказать Шрайк, но выстрелы не оказали ей никакого вреда. Два гоблинских воина также не смогли нанести ей достаточные повреждения, воткнув мечи в грудь Шрайк. Металлическая леди подняла карету. Подняла ее, и разбила об землю. Ее действие раздавило нескольких гоблинов. Единственный вылезший гоблин-стрелок был раздавлен Шрайк за попытку того уцепиться за жизнь. Тина немного опешила, ведь караван ехал из стороны главных ворот. Она стала переживать за Фирста, поэтому моментально двинулась в сторону дома. Шрайк решила не упускать ее из виду и поспешила за ней. Дойдя до дома, они увидели, что ворота были открыты. Тина увидела раненого Фирста, лежащего на земле с ранением в груди, из которой торчало лезвие серпа на цепи. Тот, кто ранил Фирста, был гоблин в кожаных доспехах и в железном шлеме, который был похож на бумажный кораблик, а на шлем сзади, была прикреплена кольчужная броня, закрывающая его затылок. Он был вооружен большим серпом на длинной цепи. Он сидел верхом на гоблинской собаке. Гоблинская собака больше напоминала крысу переростка. Она была лысая и краснокожая. Как раз сейчас она перегрызала глотку Варису. Варис хотел защитить Фирста, но слишком давно не практиковался, лишь носил меч и доспехи для вида. Может его подвела выпитая кружка алкоголя, ведь кто знал, что могло случиться в этот день. Недалеко находились подручные гоблины, которые подбадривали своего лидера и повторяли раз за разом его имя. Гоблинова собака уже учуяла подошедшую Тину, давая сигнал своему хозяину, который притянул свое оружие к себе. — Комдя, Комдя, Гончя, Гончя, - повторяли вновь и вновь гоблины. Долго заставлять их лидера не пришлось, и Комдя, вместе с собакой, ринулись вперед. Он всегда действовал в одиночку, ведь его оружие – враг команды. Но его дуэт с его псом Гончей имел большую популярность среди гоблинов, что сделало его одним из выдающихся гоблинов в этой местности. Он всем видом показывал, что будет атаковать Шрайк напрямую. Спутница сильвана прокричала Тине: — Не лезь! Моментально сделала рывок навстречу, атакуя пса с молниеносной скоростью. Комдя оттолкнул пса ногами, полетев к стене дома, а после, с помощью своего оружия, охватил горло Шрайк и, притянувшись, достал кинжал из сапога. Удар кинжала был нацелен на “ветвь жизни”, так он называл сонную артерию, но его удар ждала неудача, ведь он не видел места, куда можно было воткнуть свой кинжал, поэтому удар пришелся в металлическое тело Шрайк. — Доспехи, доспехи, где плоть, где плоть? - промолвил тихо Комдя. Шрайк попыталась схватить гоблина, но скорость гоблина превысила её. Собака же, оттолкнувшись от ног Комди, нацелилась на Тину, но Тина была готова к бою, и ее стрела воткнулась в пса. Отпрыгнув от Шрайк, Комдя отцепил свое оружие и атаковал Тину, порезав ей живот. Шрайк попыталась отомстить за сильвана, но ее удары не попадали в цель. Собака же, как и Тина пытались воспротивиться боли. Металлическая женщина поняла, что ей нужно оружие. Отбиваясь от гоблина руками, она взяла крышку своего гроба из открытой двери дома. Взяла ее в левую руку. Комдя стоя перед лицом врага, решил провести боевой маневр и подал команду псу. Он двигался напрямую, а после подпрыгнул, и собака подставила свое тело под ноги гоблина. Комдя оттолкнулся от собаки в сторону стены, приковывая внимание Шрайк к себе. В свою очередь его оружие под углом летело к голове металлической леди. Оружие было не разглядеть из-за крышки гроба. Сам гоблин держал кинжал. К сожалению гоблина, Шрайк разглядела летящее в нее оружие, ведь гоблин недооценил рост металлической леди. Шрайк придавила крышкой цепь оружия, и Комдя с большой скоростью врезался в землю. Шрайк без промедлений раздавила металлической крышкой гоблина. Тина же добила выстрелом собаку, попав ей в шею. К счастью, благодаря затупившемуся лезвию, Тине не было оставлено сильной раны на теле, лишь маленький порез и порванная одежда. Гоблины, увидевшие произошедшее, стали отступать, но Шрайк их по очереди настигала. Рука, нога, рука, а последнего она добила, метнув в него крышку саркофага, раздавив бедного, кровожадного Урчю. Тина быстро подбежала к истекающему кровью Фирсту. Тот ей промолвил лишь: — Тина, я знал, на что я иду, - его слова прервал кашель с кровью, — это пророчили мне еще давно, когда я тебя забирал, маленькую. — Нет, Фирст, нет, не надо умирать, не надо, - рыдая говорила Тина. — Держи, теперь моя цель - твоя цель, - ослабевая, сказал Фирст, протягивая ключ, которым он открыл гроб Шрайк. — А ты присматривай за моей дочуркой, Шрайк, я тебя прошу… Сидя и рыдая перед трупом Фирста, Тина держала доверенный ей ключ. Шрайк не испытывала сострадания, но что-то немного повлияло на нее, на долю секунды она хотела успокоить Тину и пожалеть, но сказала последней лишь, то, что тело ее старика нужно закопать. На этот день в городе было убито девяносто жителей и двадцать приезжих, а потери со стороны нападавших составляла тридцать гоблинов. Грин Де’Вальд наблюдал за действиями этого дуэта. Он сразу погнался за ними, как услышал грохот повозки, по пути убив трех гоблинов. Перезаряжая арбалет, он наблюдал за финалом сражения. Его настораживала эта великанша, которую не брало ни одно оружие. Грин, решил оставить Тину и Шрайк, ведь это, пока что не его проблема. Он был эмоционально подавлен. Он стал искать добычу…