Отвратительный

— Ты отвратительный. Слова слетают с губ до того, как Арсений осознаёт последствия. Тут же подбородок сминают длинные пальцы и поднимают голову вверх, чтобы глаза встретились с глазами. Взглянуть на то, сколько смелости угаснет при зрительно контакте. — Я знаю, — сладким голосом произносит Антон и впечатывается в губы поцелуем, больше похожим на укус. Арсений знал, что Антон готов ради него на всё и что он замечательный актёр, но что все обернётся так — даже представить не мог. Он голый сидит на коленях посреди комнаты, его руки связаны на запястьях, спина выпрямлена. Возбужденый член обвивает эрекционное кольцо, и от этого так плохо, что даже хорошо. Арсений самый хороший мальчик в мире, только вот сердце его колотится так сильно при взгляде на такого Антона — властного, жёсткого и холодного. И как же сильно у него стоит! Антон замечает это. Он видит эту слабость, видит, как Арсений ёрзает и не может усидеть на месте, как сочится смазкой его член. И как горят глаза, которые даже самые отвратительные слова в мире, слетающие с губ, могут окрасить в самые тёплые краски. Антон улыбается. — Что же с тобой делать? Ты такой покладистый. Он протягивает руку к щеке Арсения и тот льнет, как кошка. Большой палец чертит контуры губ и он обхватывает его ртом. Как же ему хочется, чтобы это был не палец! Антон садится перед ним на диван, растёгивает ширинку, языком облизывает губы и Арсений зеркалит это движение. Пальцы спускают резинку трусов и оголяют не менее возбужденный член. Арсений сглатывает. — Хочешь? — словно банан предлагает. Арсений кивает. Антон поднимается с дивана и подходит к Арсению, чтобы затем членом поводить по его губам. Арсений высовывает язык, пытается взять в рот, но бесполезно. С ним играют как с кошкой, лакомый кусок так близко, но как же тяжело его взять. Антон продолжает водить членом по губам, размазывает смазку, Арсений стонет от бессилия и возбуждения и трётся задницей о ноги. Он поднимает глаза и сталкивается со взглядом нежным и любящим. В душе загорается надежда. И тут же гаснет, когда Антон возвращается на диван, садится, широко расставляя ноги, и Арсению видно всё. Как Антон рукой обхватывает член и двигает ей по всей длине, как сжимаются от удовольствия пальцы на ногах, как голова откидывается назад, глаза закрываются и с губ слетают тихие стоны. Арсений больше не кошка, он щенок, который жалобно скулит, но не может сдвинуться с места без разрешения. Он облизывает пересохшие губы, трётся о ноги, дышит часто-часто и не может ни на секунду перестать смотреть на такого красивого Антона. Он смотрит на пальцы, скользящие вверх и вниз, затем на язык, облизывающий влажные губы, вновь на пальцы, на проступивший на щеках румянец, и снова на пальцы, такие красивые и изящные. Не ясно, что возбуждает больше, — дрочка Антона или его невозможность. Рука движется быстрее, когда наконец набухший член не извергает из себя капли спермы, которая тут же стекает вниз по всей его длине прямо на живот и к анусу. — Подойди, — хрипит Антон после едва завершившегося оргазма. И Арсений тут же подходит, Антона нужно слушаться беспрекословно и он рад это делать. — Вылижи меня. У Арсения глаза загораются, как у ребёнка получившего новогодний подарок. Как только последняя буква предложения слетает с губ Антона, Арсений тут же срывается с места, глотая слюну, скопившуюся во рту. Антон улыбается, а когда язык касается кожи, откидывает голову на спинку дивана и закатывает глаза от наслаждения. Арсений старается, даже слишком, потому что несколько раз задевает кольцо, обхватившее член, отчего тот болезненно дёргается. Но разве это имеет значение, когда важно только одно — не оставить ни капли спермы на животе Антона. Арсений чувствует, как в волосы зарываются длинные пальцы и начинают массировать кожу. От этих лёгких прикосновений кружится голова. Он понимает, что всё делает правильно, и лижет ещё интенсивнее, так старательно, что основание языка слегка побаливает. — Знаешь, мне показалось, что ты не всё вылизал, — говорит Антон, когда Арсений завершает свою работу и садится прямо. Пальцы Антона обхватывают яички и открывают анус. — Проверь, не попало ли что туда, будь хорошим мальчиком. Арсений тут же кивает и губами касается ануса Антона, прежде чем нырнуть туда языком. Он слышит тихий стон и от этого хочется улыбаться — значит, даже находясь в подчинённом положении, он всё же имеет какую-то власть над ним. Но ему это не нужно. Он ныряет языком внутрь и стоны становятся громче. Стоящий член начинает ныть ещё сильнее, напоминая, что власти у него никакой нет, и всё, что он себе напридумывал, происходит лишь в его голове. Он движет языком быстрее, в такт стонам. Или это Антон стонет в такт его языку? Голова мутнеет, кажется, ещё немного и он лопнет, как воздушный шарик, но этого не происходит. Антон руками сильнее прижимает к себе голову Арсения, и от этого дышать почти невозможно, однако это длится недолго. Через пару секунд Антон громко кончает и так сильно, что часть спермы оказывается в волосах Арсения. — Хороший мальчик, хороший, — Антон хлопает Арсения по макушке и растекается по дивану, не в силах больше шевелиться. Он пальцами убирает со лба волосы, испачканные в сперме, и затем протягивает их Арсению. Тот с готовностью их облизывает, посасывая каждый палец. — Ты заслужил награду, — говорит Антон, немного оправившись после оргазма. — Дай мне свои руки. Арсений поворачивается спиной, чтобы Антону не пришлось вставать с дивана, и тот развязывает запястья. Арсений разминает затекшие кисти и пальцы, вопросительно смотрит на член и поднимает глаза на Антона. — Можешь его снять, — кивает он и Арсений чуть ли не рывком избавляется от кольца, чтобы тут же обхватить ладонью член, сделать пару рваных движений и кончить себе на живот. Как же ему сейчас хорошо. — Арс, — тянет Антон понежневшим голосом и руки вперёд тянет тоже, — иди ко мне. И Арсений идёт, конечно же, потому что не может не идти. Утыкается носом в шею, не обращая внимания на остатки спермы, засыхающей где-то между его животом и антоновым. Они сходят в душ позже, возможно даже вместе. — Я тебя люблю, ты же знаешь? — вопрос щекочет ухо и Арсений угукает в шею, прижимается ещё сильнее и вдыхает тёплый и вкусный аромат кожи. — Если я где-то нажестил, ты скажи. И если тебе не нравится что-то, тоже. — Нет, — Арсений отрывает голову и смотрит в глаза, взглядом стараясь передать столько тепла и любви, сколько вообще возможно. — Всё было отлично! Мне было хорошо. — И мне тоже, хотя я этого даже не ожидал. Думал, будет неловко. Антон целует Арсения в щеку и улыбается, задумчиво осматривая потолок. Арсений тоже улыбается — всё-таки какой же Антон у него замечательный.