Зеркала

И всё равно перестроиться на то, что Ли — реально существующий человек, и с ним стоило вести себя соответственно этому статусу, у Хана не выходило. Не смотря на то, что Джисон после ночного упрёка Минхо потратил несколько дней, перечитывая все попадающиеся в интернете статьи о Ли Ноу и просматривая ролики с его боёв, поверить в то, что ему всё это не глючится, до конца не получалось. В конец концов Хан, придя очередной раз в их с Чаном и Чанбином студию, поставил свой телефон перед экраном рабочего ноутбука и молча включил им запись чемпионата. — И что? — не понял Чанбин. — Ты увлёкся боксом? — Ты у нас спортом увлекаешься. Знаешь того, который справа? — внутренне сжавшись, хмыкнул Джисон. Он был готов к тому, что они с друзьями сейчас смотрели на совершенно разных людей, и ждал этому подтверждения. — Не знаю, — Со пожал плечами, наблюдая за боем Ли Ноу с каким-то парнем из Австралии, — качалка и бокс — не одно и то же. — Я видел с ним афиши по городу где-то полгода назад, — вспомнил Чан. — Уверен, что именно с ним? — потребовал Джисон. — Да, уверен, — кивнул Бан, — я тогда ещё подумал, что с таким лицом очень странно заниматься боксом — ему бы в шоу-бизнес. — Кстати, — Чанбин вдруг зарылся в телефоне, и через пару минут показал экран с рекламой спортивного бренда, — это не он? — Он... — подтвердил Хан. — Каштановые волосы, карие глаза, правильные черты лица, как с обложки журнала, невысокий, но очень хорошо сложен... — Ну, красавчик, да, — усмехнулся Со, повернув к себе экран и разглядывая Ли Ноу, — понравился тебе, Ханни? Отражение Минхо в погасшем экране ноутбука заиграло бровями, и Джисон едва сдержался, чтобы не запустить в него лежащей на столе кофтой Чана. — Глаза мозолит, — прорычал он, отвечая то ли Ли, то ли Чанбину, — решил разобраться, кто это. — Крутой боксёр, выступающий за нашу страну, — озвучил очевидное Чан, — в углу экрана написано "Ли Ноу". Лично я больше ничего не знаю. Может, работать уже будем? Или нам жизненно необходимо сейчас выяснить что-то об этом парне? — Давайте работать, — Джисон убрал свой телефон, и повернулся к ноутбуку, в тёмном экране которого Ли, прежде чем исчезнуть, успел победно усмехнуться. Что ж, Ли Ноу действительно существовал, и Хан историю его жизни не придумал: Чан с Чанбином тоже могли видеть его на видео и даже нашли рекламу, которая самому Джисону ещё не попадалась. Ли Ноу был реальным человеком. Но что тогда происходило с Ханом? Почему он видел его в отражениях? Почему он слышал его голос? Вечер этого дня Джисон провёл пытаясь найти хоть что-то о том, что произошло после последнего боя Минхо, но в интернете ничего не было. Громкая победа на ринге, и после этого тишина. Будто Ли просто испарился. В один момент перестал существовать, и никому не было до этого дела. — Известные люди так не исчезают, — зарывшись пальцами в свои волосы, Хан опустился грудью на стол, пытаясь придумать, где ещё взять информацию. — Минхо? — Джисон повернул к себе тёмный экран телефона. — Что? Трехдневная игра в молчанку закончилась? Я победил? — саркастично фыркнул тот. — У тебя есть родственники? Тебя ведь должны искать, разве нет? — проигнорировал его язвительность Хан. — Нет у меня никого, — хмыкнул Минхо, — даже если меня убили, меня никто не будет искать. Ты же уже сотни статей обо мне прочитал: я попал на ринг, потому что деньги нужны были, чтобы выжить. Может, последний раз я кому-то не тому морду набил, и меня просто застрелили в машине... Буду теперь до конца твоих дней твоим личным призраком, — Ли скорчил страшное лицо, и Джисон снова отложил телефон экраном вниз: — Придурков даже смерть не меняет, — поморщился он. Встав из-за стола, Хан глянул на ночной город за окном: в квартирах горели окна, внизу по улицам текли цветными лентами огни машин, фонари пунктиром обрамляли дороги, Минхо сидел посреди всего этого повернувшись спиной и молчал. Один, не живой и не мёртвый, в призрачном мире зазеркалья, который проявлялся только в те моменты, когда в нём отражался Джисон. Незнакомое болезненное чувство вонзило иглу куда-то под рёбра Хана, и он, не сдержавшись, шумно выдохнул. Наверное, это было хуже ада, вот так проводить дни в мире, который то исчезал, то появлялся вокруг тебя, и быть в нём абсолютно беспомощным. Впервые Джисон подумал о том, каково было Минхо, и о том, что тот, должно быть, был невероятно сильным человеком, раз до сих пор справлялся с этим и раз до сих пор находил в себе силы дурачиться и улыбаться тому, кто считал его проклятием. — Хо, пойдём со мной поужинаем? — немного сдавленно пригласил Хан. В горле стоял ком, но он старался это игнорировать. — А в честь чего это у нас перемирие? — не поворачиваясь, отозвался Ли. — Я — человек, который тебя ищет. Может, в честь этого? — слабо дёрнул уголком губ Джисон. Минхо обернулся, удивлённо подняв брови. — Мне не всё равно, что с тобой случилось, и я, правда, постараюсь это выяснить, — пообещал Хан. — Не думаю, что это что-то изменит, но спасибо, — и вот Ли снова улыбался, раздирая тем самым Джисона изнутри. Он не представлял, кем нужно было быть, чтобы так реагировать в подобной ситуации. Не будь Минхо его личным призраком, Хан бы им искренне восхищался. — Пошли на кухню. Поругаешься, что я никак мышьяк для своих мышей не куплю... — Джисон опустил голову, пряча глаза, чтобы Ли не увидел отражающуюся в них боль. Тем вечером Хан впервые за долгое время снял простынь с дверцы шкафа в спальне, позволив Минхо разговаривать с ним, пока он копался в телефоне перед сном. — А ты, кстати, там спишь? — спросил Джисон, растянувшись на кровати лицом к зеркалу. — Нет, — качнул головой Ли, — где бы это "там" ни было, но тут нет никаких физических потребностей, только психологические. Чем-то похоже на затянувшийся сон, только проснуться не можешь... — Даже представлять не хочу... — отвёл глаза Хан. Вскоре он уснул, а Минхо в отражении открытой дверцы шкафа остался бодрствовать. С тяжёлым вздохом он лёг рядом с Джисоном на кровать, рассматривая его лицо, которое наконец-то не было искажено страхом или раздражением. Длинные ресницы едва заметно подрагивали, губы были слегка приоткрыты, волосы упали на лоб. Ли попытался их смахнуть, но его пальцы просто прошли сквозь мягкие каштановые пряди, не задев их. В глазах Минхо на секунду вспыхнула злость, которая тут же сменился бесконечной усталостью и безысходностью. Он убрал руки, больше не пытаясь коснуться спящего Хана и просто остался лежать рядом до самого рассвета. — Доброе утро, — привычно мягко улыбнулся Ли в зеркале в ванной, когда Джисон с третьего будильника наконец-то поднялся с кровати и потащил свою тушку в душ. — Доброе, — спокойной отозвался тот, — напомни потом мыло сюда купить. — Раз уж мы теперь живём вместе, может поставишь мне зубную щётку? — усмехнулся Минхо, будто бы облокотившись на раковину. — Я ещё не настолько признал своё сумасшествие, чтобы ставить тебе зубную щётку, — наиграно фыркнул Джисон, — и вообще, отвернись. — Можно подумать, я твой голый зад ещё не видел, — Ли закатил глаза, но спиной, тем не менее, повернулся. — Так и стой! — хохотнул Хан. — Нечего меня рассматривать: я красивый — ещё влюбишься, что потом будешь делать? Минхо, радуясь, что тот не видел его лица, растянул губы в печальной улыбке. Можно подумать, ему тут могло стать ещё хуже. Зарождающиеся в его душе тёплые, светлые чувства были его единственным спасением в этом эфемерном мире отражений. Джисон был единственным, что здесь реально существовало. Каким бы он ни был, Ли не мог относиться к нему плохо, ведь он был его лучом жизни в бесконечной белой мгле. По-другому Минхо бы никак не смог описать то, что его окружало всё то время, когда он не видел Джисона. Ли не пытался отрицать, что влюбляется в человека, который всячески отталкивал его, считал его своим проклятием, болезнью, наказанием. Минхо его понимал: любой бы на месте Хана испугался. Но Ли всё равно им восхищался: Джисон смог не сойти с ума, он продолжал творить, петь, он продолжал упорно оставаться собой, как бы его ни раздирал изнутри ужас. Он так никому и не признался, он до сих пор справлялся сам, и с каждым днём, по мнению Минхо, справлялся всё лучше. Ли хотелось его поддержать, но от его поддержи Хану обычно становилось только хуже, так что Минхо, зачастую, молчал, как бы сильно его самого ни мучило желание привнести хоть немного звука в свой звенящий тишиной мир, ведь голос Хана был единственным, что он мог слышать. Но, к счастью, Джисон замечал далеко не все отражающие поверхности, и тишина нарушалась куда чаще, чем могла бы. Хан не видел Минхо в студии в бликах металлических стоек, не видел его в линзах снимающих его телефонов в клубах, в стекле стаканов в кафе. Ли уже хорошо запомнил Чана и Чанбина, выучил наизусть все тексты Хана, которые тот пел на репетициях. Он мог перечислить все магазины, куда обычно заходил Джисон. Он уже легко ориентировался в той части города, где обычно бывал Хан. Он запомнил все его привычки и выражения лица. Ли с одного взгляда определял, что тот испытывал в любом момент времени. Он знал все его интонации и легко понимал, что тот за ними прятал. Минхо никогда не изучал кого-то так тщательно, он и Джисона, на самом деле, тоже не изучал. Просто уже почти полгода Джисон был всем его миром. Миром, который то проклинал его, то жалел, то отгораживался от него, то звал посидеть с ним, то считал его отколовшейся частью себя, то чужаком, рушащим его жизнь. — Подай полотенце, — вдруг прозвучало из-за шторки. — Издеваешься? — Ли усмехнулся, через плечо глянув на полотенцесушитель. Тот то появлялся, то исчезал в белой пелене, потому что локоть Джисона из-за шторки ванной в отражении зеркала тоже то появлялся, то исчезал. — Да, — Хан на пару секунд высунулся, чтобы взять то самое полотенце, явив своё неприлично довольное лицо, и Минхо тихо рассмеялся. Что ж, шутки ему нравились куда больше проклятий, даже если те в каком-то смысле и звучали жестоко. Едва ли Джисону пришло бы в голову действительно глумился над ним, скорее, он просто не до конца понимал, что испытывал Ли, сидя в своём заточении. И Минхо искренне надеялся, что Хан никогда этого и не осознает. Джисону и без этого хватало душевных страданий из-за Ли, Минхо не хотел добавлять ещё. — Ты сегодня такой довольный, потому что выступать поедешь? — поинтересовался он, когда Хан, обернув полотенце вокруг бёдер, вылез из ванны и подошёл к раковине. — Мгм, — Джисон кивнул, скрупулёзно осматривая своё лицо на наличие щетины. — "Close" сегодня будет? Она мне нравится, — Минхо отошёл в сторону, чтобы их отражения не накладывались друг на друга. Хан же глянул на него так, будто видел впервые: — Ты знаешь мои треки? — изумился он. — Все, которые звучат на репетициях, — подтвердил Ли, внимательно следя за эмоциями на лице Джисона, — у тебя невероятный голос. — Спасибо... — Хан растерянно хлопал глазами, очевидно, не зная, как реагировать, так что Минхо поторопился сменить тему, пока тот не решил, что он лезет в самое ценное и неприкосновенное: — Наденешь ту новую футболку? — Думал её надеть, да... — немного заторможено отозвался Джисон. Хан этого, видимо, не осознавал, но с самого утра он разговаривал с Ли вслух. Именно поэтому за весь этот день Минхо больше не сказал ему ни слова. Если бы Джисон вдруг начал где-нибудь на репетиции или в клубе беседовать сам с собой, в этом не было бы ничего хорошего. Пугать же его, говоря, что он начал общаться с ним, как с живым человеком, Ли перед выступлением тоже не стал.