"Нет никакой морали:
Так и скажи своей маме:
Я всегда бью в ответ,
Мои шрамы – амулет!
Я всегда бью в ответ:
Мои шрамы – амулет!"
– Неряха: опять ночную рубашку изорвала! Всё из-за дурацкого кошмара! – тихо корила себя девушка, чуть тряхнув головой от нахлынувших воспоминаний. Вновь сонно ощупав лицо, вспомнила ту боль с усилением от бивших по телу дождевых капель той злосчастной ночи, когда братья наперебой галдели, уводя её со скалы под белы рученьки: «он ей походу глаз выдрал!» «Нет, дай посмотреть!» «Вроде бы глазное яблоко на месте…» – все разговоры старших и вой разгулявшейся стихии смешались тогда для неё в единый гул… Она плохо помнила: каким образом её дотащили до «Наследия», однако хорошо впечаталось в ощущения биение капель ливня о ранения. Накинув на повреждённую ночнушку тонкий халат, Эрика шатко направилась к выходу из каюты: нужно было успокоить нервы после ночного кошмара. Вышла в длинный тёмный коридор. Поёжилась, но темноты не боялась с лун пяти, однако после морока в мрачных углах мерещился женский силуэт с крыльями… Белокурая повела плечами и пошла вперёд, обжигая босые ступни студёным полом. Тут её резко отшвырнуло к стене, и та ойкнула, зажмурившись от боли: сильно приложило боком. Видимо, судно сейчас дрейфовало на больших штормовых волнах, ибо боевой лайнер кренило из стороны в сторону только в двух случаях: при морском урагане или при атаке монстров. Второе в данный момент было исключено, так как красные фонари сигнализации не визжали на все каюты, да если бы и происходило, то заспанной девушке было бы глубоко наплевать. – Ты чего не спишь? – из соседней каюты высунулась лохматая русая голова Ладрона Ван Хельсинга, – снова глаз беспокоит? – указал, зевая, мужчина на перевязку сестры. Та отрицательно покачала головой. – Неважно… – сухо отозвалась она. Библиотека «Наследия» озарилась тёплым светом нескольких керосиновых ламп, которые медленно зажгла Эрика, плотнее кутаясь в халатик. Ей очень не нравился повторявшийся сон, так что она подумала – нужно излить надоедливый образ почившей графини в наброски, дабы освободить мысли, и заодно поискать в пыльных книгах какую-либо полезную информацию о полтергейстах. Тонкие пальцы перебегали по корешкам литературы, однако сонная девица не находила чего-то стоящего и предпочла взять одну из частей Библии – Ветхий Завет. Где ещё может быть нужная информация об ангелах? А у носферату из сна были крылья и не одна пара… Покачав головой от абсурда собственных размышлений, белокурая зевнула и лениво уселась за деревянный стол, ставя на край лампу и положив толстую древнюю книгу перед собой. Капитан Люциус Ван Хельсинг был разбужен толканием в бок. С негодованием ворочаясь, она соизволил открыть один глаз и лицезреть такого же недовольного старшего брата. Ладрон что-то сказал ему о том – что их сестра пошла шататься по кораблю посреди ночи, но капитану не хотелось выяснять подробности: ну, встал человек ночью по своим делам, чего такого-то? Из её соседней каюты не было слышно никаких громких звуков: спала и спала, проснулась и пускай. Ладрон вздохнул и, согласившись с мнением Люциуса, взобрался на второй ярус кровати для продолжения сна. Оба затихли. Не то, чтобы она была искусной художницей, однако умение делать быстрые наброски отточилось само собой, когда ты – охотница, и на патрулировании территорий или слежке за какой-либо тварью в книжечке угольным карандашом нужно быстро набросать черты цели, чтобы на совещаниях с соратниками показывать облик будущего трофея. Вот и сейчас Эрика аккуратно тёмными линиями на пожелтевшей бумаге выводила образ из сновидения, переодически поглядывая целым глазом на страницу Завета. Представшая перед ней графиня имела три пары крыльев – таких же чёрных, как её волосы и одеяние, однако оперение от верхних постепенно переходило к перепончатым голым крыльям снизу… Да уж – не тот ангел из рассказов, да и венец на её голове состоял из множества нимбов: один плотно сковывал лоб, а два другие, скрещенные между собой, парили над густыми волосами цвета ночи. – Ого, кто это? – раздался тихий голос над ухом, но девушка не подскочила на месте и не испугалась: сонное состояние и бесстрашие монстролова закалили её бдительность уже очень давно. Эрика лишь немного повернула голову: длинные локоны чёлки Люциуса почти закрывали его вытянутое лицо; сам он, наклонившись, внимательно изучал взором голубых глаз её творчество. Девушка кратко рассказала старшему брату о ночном кошмаре и образе почившей графини. – Только одного не пойму: почему во сне я была железобетонно уверена – что тем привидениием была именно Марта? И почему сознание приписало ей вид верховного ангела, ведь она вампир! Нечисть! – негодовала Эрика. Капитан нахмурился: – Она чем-то похожа на Графиню-любовь, но эти черты ангела и вправду странно смотрятся… Так она выглядела во сне? Хм… – пальцами парень изучающе провёл по страницам Библии, на иллюстрациях которой виднелось девять рангов крылатых существ. – Видимо, твоё сознание соединило вампира, Серафима и Херувима. Отсюда такой синтез, но выглядит внушающе. – С чего ты тоже решил, будто это графиня Марта? Ведь то – всего лишь глупый сон – закипала девушка. – Такой сон по твоим же словам снился тебе уже три раза подряд. – Перебил ту Ван Хельсинг. – И?! Я её и в жизни никогда не видела, да и репродукций с её изображением среди людей ходит не так уж и много, ведь она была убита сто пятнадцать лун назад… Давным-давно! Капитан пожал плечами: спорить не было ни сил, ни желания. Белокурая молча закивала рассуждению брата; и пока тот, пожелав доброй ночи, лениво удалился из библиотеки, та осталась сидеть за столом, подперев лицо руками. – Скажи мне, Люци, вампиры ведь способны насылать кошмары? Верно? Так почему на меня наводит морок мёртвая носферату?! – Успокойся, малая, и не забывай: плохие сны могут насылать только живые упыри – те, которые находятся в непосредственной близости к жертве и видят её воочию долгое время, а мы не охотились на кровопийц уже довольно долго. Да и тот образ из твоего "кошмара" – нет никакой гарантии, что там была Марта, так что не грузи голову ерундой... – устало монотонно протараорил девушке брат. Люциус ещё несколько мгновений стоял в двери, печально оглядывая сгорбленную фигурку сестры. Этой ночью он не заснёт, так как волнение за состояние блондинки не будет давать покоя. Он любил её и заботился, как о собственной дочери, но обязанности охотника, капитана и претендента на корону людей часто закручивали Ван Хельсинга в водовороте дел, и он не всегда мог говорить о чувствах и поддерживать младшую соратницу. А она, видимо, заснёт сегодня прямо тут. Раненная часть лица вновь загудела и, поморщившись, девица легонько коснулась пальцами длинных полос, видневшихся из-под окклюдера от виска до переносицы. Дни сомнений, когда младшая Ван Хельсинг впала в апатию от своей ненужности, отпустили её совсем недавно, ведь охотница без зрения – это всё равно, что слепой художник…"Одинокой быть ей – так судьба пророчит,
Но лишь тень любви желанной сон тревожит ночью"
***
Вновь воспоминания окутали её стан, пока она полночи провела в библиотеке: первые дни после свеженанесённого ранения глаза казались Эрике сущим адом и далеко не из-за частых перевязок и окровавленных бинтов. Ей мерещилось – что в один миг от неё все отвернулись, а молодое, воспалённое и перепуганное сознание не допускало мысли, что старшие братья всего-то заняты перевооружением корабля и работой, пока она восстанавливалась в лечебной каюте… Пока белокурая робко бродила по палубе, низко склонив голову, чтобы не показывать своей повязки – своей слабости, – матросам и другим членам команды, получить поддержку Ладрона и Люциуса являлось для неё панацеей, но когда она с несмелой улыбкой находила их на капитанском мостике, те лишь уважительно кивали ей, а затем отворачивались и продолжали, как ни в чём не бывало, собственную беседу."Та выходит в люди, нежно руки тянет, А в ответ плевок на блюде, И никто не взглянет…"
От равнодушия любимой родни девушка лишь расстроено прижимала руки к груди и, накинув бурый балахон, спешно уходила с судна, чтобы развеять мысли на городских улочках: побродить, забыть – кто она такая. Хотя бы на время… Увы, Эрика не учла, что последствия болевого шока и свежие разодранные царапины будут давать о себе знать с такой частотой, что она уже в первую четверть часа одинокой прогулки пожалеет об уходе с безопасного «Наследия» и будет буквально опираться о стены домов, дабы не упасть окончательно, хватаясь рукой за перевязку на лице: кровотечение вновь открылось!.."По бесплодным тощим улицам ползёт она…"
Из высокой башни неприметных тёмных построек порта, где было пришвартовано боевое судно именитых ловцов, за её тощей фигуркой наблюдал высокий мужской силуэт, в темноте ухмыляясь и скрытый в окнах за тяжёлыми алыми шторами:"Кто в золочёных залах пьёт бокал вина?
Её ль вина, что жизнь двуличия полна:
Удачи ангел ищет или сатана?"
В одном из переулков Ван Хельсинг не совладала с равновесием: нога запнулась о другую, и она рухнула на дорогу, тяжело дыша. Сейчас-сейчас – она всего лишь секундочку полежит, плотно стиснув зубы, раздувая ноздри от боли, но встанет. Обязательно встанет…"Бедняжке больно, но кому есть дело? Она сдохла б смело, если б было тело! А бедняжке больно, но кому есть дело? Слёзы лишь блестели…"
Сознание покинуло Эрику на короткое время: организм просто отключил его, чтобы направить силы на восстановление кожи. Пока никто из немногочисленных прохожих не видел свернувшуюся в комок лежавшую девушку, – из близлежащей тени вырос сгусток тьмы, засветились глаза и сверкнула хищная улыбка. К человеческой фигурке бесшумно подошёл граф, закутанный в черный с кроваво-красным подбоем плащ. Аккуратно присев на корточки, он легонько похлопал ладонью по платиновым волосам девицы, низким бархатным голосом сказав нараспев:Страшной Судной ночью руку протяну…
Я поставлю точку: прячься – что есть мочи, –
Час твой не отсрочу, я тебя найду!
Склонив голову набок, осматривая охотницу, вампир не убрал улыбчивого оскала с бледного лица, сверкая клыками, но долго любоваться ослабленной соперницей ему не дали: послышались возгласы приближающихся людских поселенцев, в толпе которых он узнал нотки старших Ван Хельсингов: они явно искали пропавшую сестру. Альфа хмыкнул, растворившись в светящейся синей дымке.***
"В стенах могучей старой башни,
Свершив ночлег и скудный пир,
Наш рыцарь путь свой держит дальше –
На главный рыцарский турнир!"
Всадник ехал совершенно один по степям, окутываемыми сухими ветрами, предвещавшими засушливое лето. Мысли о возможном скудном урожае в рыжеволосой голове прерывали волнения о наследной графине. Хоть король Джонатан Лорэн и славился своим бесстрашием, но мимо светлого леса проехал трусливой рысцой, так и не решившись поговорить с теневой девицей. Он ощущал себя преступником, который покушился на честь Мэвис, и стыд сжирал его сбитые по счёту сутки… Путь к близлежащему порту был не близким, однако у королевской свиты не возникало вопросов – почему их правитель в полном одиночестве собирает провизию и сам седлает коня: для людей подобные походы Лорэна были обыденным делом, а весть о том, что Джонни собирается просить помощи в войне у лучших охотников планеты, только подбодрила двор элиты и дала новую надежду. Теперь рыцарь в сияющих латах постепенно ускорял скакуна, чтобы не терять времени и отбросил лишние сомнения: время идёт, он не молодеет, а его народ хочет, наконец, начать жить спокойно в развитии и здравии без террора монстров. Не успев пустить коня галопом, он услышал – как позади него на седло плавным звуком магии кто-то приземлился. Настороженность охватила тело юноши всего на мгновение, ведь он сразу узнал мелодичный звук и того – кому тот принадлежит. – Ты либо самый храбрый из всех солдат, либо самый глупый! – тихим ласкающим звуком послышался за спиной девичий голосок. Рыжеволосый склонил голову, облачённый в высокий шлем, а забрало скрывало широкую лучезарную улыбку: – Что ты тут делаешь? – Ты, действительно, думал, что я так просто отпущу тебя одного в неизвестность? На лошадином седле позади рыцаря уселась маленькая летучая мышь, шевеля небольшими лохматыми ушками и сверкая огромными блестящими глазами. Пейзаж вокруг них остался сумрачным: тяжелые серые тучи заволокли дневное небо, степи золотистыми ковром сыграли яркий контраст с тёмным небом, однако одна лишь встреча двух влюблённых озарила волнами радости пространство на много миль вперёд. – Мэвис, это слишком опасно! Я же держу путь в людской торговый порт. – С лёгким упрёком бросил через плечо Лорэн, скрывая радостную интонацию от того, что она сейчас находится рядом с ним. Девушка ничего не ответила, приняла свой истинный облик, устроившись поудобнее и осматривая степные просторы. – Знаешь, какие два типа парней существуют? – она повела разговор в иное русло. Король пожал бронированными плечами, до сих пор не оглянувшись на Дракулу. – Первый тип: те, которые нарушают личное пространство и считают, что им всё и все принадлежат в качестве вещи, – деловито продолжила юная графиня, качая ногами из стороны в сторону, как ребёнок, которого усадили на пони: – второй тип – юноши, которые относятся к девушкам, как к святыне, и оберегают её от всяческих опасностей, а сами не подходят на лишний шаг. – Да? – удивлённо спросил её монарх. – И как же второй тип называется? – Рыцари! – хитро прищурилась брюнетка, с удовольствием глядя на мужскую спину в сияющих доспехах. Джонни ничего не отвечал, вновь вспоминая события недавней ночи и заливаясь краской стыда. – Честно сказать: меня бесят и те и другие! – с торжеством закончила рассуждение вампир, скаля белоснежные зубки в улыбке и сдерживая хихиканье. Лорэн продолжал молчать, не оборачиваясь на неё, хотя они проехали вместе уже довольно далеко, но так не увидели лиц друг друга. Ехали в тишине, нарушаемой лишь дыханием и фырканьем королевского скакуна. Наконец, лидер людей решил нарушить молчание и дать небольшой отпор в словесной дуэли Мэвис, выпрямив осанку и чуть пришпорив лошадь. – А я читал про третий тип парней, дорогая, – впервые он назвал её подобным словом, которым не называют соратниц по оружию или подруг. Девушка, оторвавшись от любования облачным небом и пёстрой мастью скакуна, бросила удивлённый взгляд на юношу, усмехнувшись, а он продолжил: – таким парням плевать на всё… Кроме того, что им дорого. Или… Того, кто дорог! Они играют в игру, но всегда по правилам. – И как же зовутся подобные мужчины? – с улыбкой спросила Мэвис, склонив голову набок. – Джентльмены. – Чётко ответил Джонатан, чуть обернувшись на спутницу. Из-под закрытого забрала через отверстия виднелись сияющие карие глаза. Носферату умилилась его виду и обняла со спины, прижимаясь к холодным доспехам, не страшась ожогов святых металлов и положив свою голову на лопатки парня. – Мне хорошо с тобой… – тихо и нежно сказала она, блаженно прикрывая глаза."На въезде его встретит стража Враждебно глядя на юнца, Но он, не сплоховав однажды, Пойдёт до самого конца!"
На закате пара прибыла в большой порт, который окружала древняя каменная крепость, выполнявшая свои функции и по сей день. Данное место было хорошо укреплено: здесь жили семьи рыбаков, заезжали удалые пираты, часто не нацеленные на грабежи, и было полно наёмников, готовых за вашу плату поохотиться на нечисть любых рангов. Король вёл лошадь под уздцы, Мэвис шла рядом, с восхищением оглядывая большой приморский городок. Девушка всё время быстро шагала впереди, бегала от одной витрины к другой и оглядывала прохожих, которые равнодушно и чуть высокомерно обходили её стороной. – Милая, пожалуйста, не уходи далеко… Повсюду ведь люди! – тихо шикал ей Лорэн, злясь её неосмотрительности. – Почему? Они мне ничего до сих пор не сделали! – весело выкрикивала рыцарю брюнетка, подбегая к очередной лавке и рассматривая украшения из ракушек. – Это потому, что никто из них ещё не понял – к какой ты расе принадлежишь! – зло шептал лидер людей, крепче сжимая уздечку лошади так, что та всё ниже наклоняла к нему свою морду. Юная Дракула вздохнула и вернулась к монарху, сложив руки за спиной и склонив голову. Видимо, население просто приняло её за бледную новоприбывшую, отсюда и отсутствие лишних вопросов. Путники приближались к набережной. Те поселенцы, что узнавали в юноше своего короля, почтенно склонялись и снимали головные уборы, давая проход ему со скакуном и загадочной девушке. Мэвис удивила и позабавила их реакция: – Ого: они с такой улыбкой и умиротворением встречают тебя! Перед моим отцом в подобных реверансах не растекаются, наоборот, все с уважением и страхом склоняют головы так, чтобы – не дай Луна, – не встретиться с ним взглядом и ненароком не разозлить… Лорэн закатил глаза и покачал головой от подобного сравнения: – Теперь ты будешь под моей защитой, покровительством, а, значит, никто из народа не посмеет тебе навредить! – с торжеством заключил он. Носферату скептично глянула на него: – Это как? – Держи, – юноша протянул ей нечто в виде подвески, – эта печать в расходе моего народа ещё со времён хана Батыя, и даёт высшую защиту любому, кому отдал её правитель людей. Мэвис Дракула аккуратно приняла из бронированной лазурной перчатки небольшое украшение в виде мраморного цилиндра – резного свёрнутого свитка пергамента, украшенного небольшим изумрудом и подвешенной снизу кисточке из ниток. С блестящими от восхищения глазами девушка поднесла подвеску к лицу, чтобы рассмотреть каждую детальку. Повесив печать на шею, брюнетка еле сдержала визг радости и чуть ли не прыгала на месте, подавляя желание броситься Лорэну на шею от столь красивого дара. Монарх добродушно хохотнул реакции спутницы и рукой обвёл впереди открывшуюся местность. – Мы пришли! Гляди – вот цель нашей поездки. Вампир повернула голову, плотнее запахивая капюшон во избежание попадания лучей уходящего солнца. Она не смогла сдержать восхищённого вздоха, когда перед ней открылся вид пирса, где были пришвартованы самые разные корабли: от мелких рыболовецких лодочек до огромных многопалубных фрегатов. Закат акварелью раскрасил небо во всевозможные цвета – жёлтый, оранжевый с переходами в синий и фиолетовый... Песчаные берега впитывали горячий свет и рефлексы необъятного небосвода, а силуэты людских построек и кораблей были оконтованы светящимися рыжими отблесками. – Вау, вау, вау! Сколько их! Суда самых разных мастей, копать-хоронить! – радостно замахала руками у лица Мэвис, быстрыми шажками приближаясь к кораблям. – О, вот оно! Самое знаменитое судно охотников, о котором гудят все стаи монстров, Джонни. – Резво брюнетка указала пальцем на чёрный боевой корабль. Король вздохнул, не разделяя восторга девицы. М-да уж, не думал он, что в ближайшее время придётся сменить гнев на милость и обратиться, как просящий подати, за помощью к опальному блондинистому претенденту на людской трон. Между кораблей высоким тёмным силуэтом возвышался огромный лайнер, оснащённый различными огнестрельными стволами и пушками: выпирающими, словно хищные зубы с шипами, от носа до кормы. Благодаря передовому уму и изобретательности белокурых охотников судно отличалось от деревянных парусных фрегатов: сплошь обшито железными листами, ходящее на пару, не знающее равных по быстроходности кораблей. На боку лайнера золотыми буквами ярко сверкало в солнечных лучах название «Наследие»."И здесь, добра не ожидая, Он друга нового найдёт –
Того, кто сердце подлатает,
И новый меч ему скуёт!"