коллега?

      Глеб устало втыкает в пол фургончика. Вытащить на дело ночью, когда были планы – такое себе удовольствие, учитывая, что это время он планировал провести не один. Сидя на полу и переписываясь с дамой, с которой разлучил несчастный призрак, он даже не замечает, как внутрь заходит коллега – Серафим Сидорин. Глеб знает, что на этот раз напарник действительно хороший и точно мастер своего дела, знает, что Серафим дышит своей работой и будет ебашить до последнего. Зашедший хлопает глазами, сонно и непонимающе, кладет недостающее оборудование на нужные места и приземляется на пол, поджимая под себя ноги.       – Я ебал, – говорит Серафим на одном дыхании, прикрывая глаза и опираясь спиной о стену с небольшими экранами.       – И тебе привет, – Глеб усмехается и со стола, где стоит ноутбук, берет баночку редбулла – благо, начальство всегда заботится о подчиненных и позволяет хоть так взбодриться перед новым делом. Конечно, заботились бы они больше, если бы не отправляли к опасным призракам, но это издержки профессии, не более.       Фургончик трогается, и тот садится рядом, поглядывая на Сидорина. Наконец им выдали водителя, и не придется наконец выбирать, кто будет за рулем.       – Тоже спал? – Сидорин кладет голову на плечо Глеба и зевает широко, прикрывая рот рукой. На улице капает дождь, а Серафим, промокший до ниточки, так и льнет к Глебу, желая и его, по всей видимости, сделать мокрым и грязным. Глеб отстраняться даже не пытается, все равно скоро таким же станет, пока оборудование перетаскивать будут внутрь проклятого дома.       – Почти ебался, – отпив крупный глоток, выдыхает и треплет влажные кудрявые волосы коллеги.       – Бедняга.       Серафим взгляд кидает сквозь едва приоткрытые веки и снова их закрывает, расслабляясь. Глеб протянуть пытается неоткрытый энергетик со стола, но Серафим никак не реагирует, поэтому баночка снова оказывается на своем законном месте, а рука, держащая ее – на плече у коллеги.       – Поспи, нам ехать еще полчаса.       Серафим тихо мычит что-то неразборчивое и практически сразу в дрему впадает. Сопит тихо, а Глеб от скуки наблюдать начинает за спящим. Телефон достает и фотографирует Сидорина, умиляясь картине. На память. Потом покажет когда-нибудь, наверное.       – Просыпайся, спящая красавица, – с улыбкой говорит Глеб минут через сорок и поднимает Серафима, а тот, всё ещё ничего не понимающий и не вдупляющий, встает с места и видит неоткрытый энергетик. Его берет, кое-как с крышкой разбирается и отпивает, наблюдая, как Викторов оборудование берет и ключи от дома.       – Кто у нас? – Серафим грустно смотрит на оборудование, не желая вообще идти в дом с паранормальными явлениями. Такой приятный сон снился, а тут его идеальный мир рушит какой-то Глеб, какая-то работа и какой-то призрак, который убивает людей. Но работа есть работа, именно она кормит и дает стимул жить в этом мире. Отставив напиток в сторону, берет фонарик и все остальное необходимое, мысленно прохуесосив свое начальство.       – Кирилл Мисан. А шеф просит побольше фотографий и.. записи с оборудования.       – Ну и хуета.       – Согласен.       В доме они разделяются. Глеб идет на второй этаж, пока на Серафиме первый. Ходить и искать комнату, где призрак проводит большую часть времени – так себе удовольствие: муторно, долго, еще и нечего похавать спиздить.       – Слышь, на второй давай.       Сидорин окончательно просыпается, когда из теплого коридора заходит в холодную спальню. На полу раскиданы вещи, один кроссовок лежит на кровати, а второй на люстре болтается. Серафим ухмыляется, кладя блокнот для записей на пол. За время расстановки в Глеба прилетела кружка, что кинул призрак.       – Полтергейст? – с ухмылка спрашивает Сидорин, из кармана доставая фонарик с ультрафиолетом для проверки отпечатков.       – Походу. Скотина, блять, – рычит тот, потирая ушибленное место. – Я его нахуй. Блять. Блять! Он меня чуть не убил!       – Успокойся, он тебе ничего не сделает.       В комнате замигал свет, а силуэт призрака появился в углу комнаты. Серафим подходит ближе и фотографирует, пока тот не материализовался. И безопасносно, и доказательство есть.       – Там, кстати, отпечаток был. Так что, возможно, реально он.       Призрак пропадает, а следом за этим за спиной слышится, как ручкой кто-то пишет на бумаге. Записи в блокноте. Серафим разворачивается и наклоняется, читая запись, что оставил призрак.       – А Кирюша, смотри-ка, помощи просит и говорит, чтобы мы бежали. Голодный, – Сидорин смотрит на то, как Глеб активно пытается температуру измерить, чтобы добиться показателей нужный, фотографирует записи, а после сосредоточенного коллегу. А что, может фотку эту на сайт возьмут, красиво же.       – Похуй, – Глеб со столика берет карты Таро. – Бегаешь быстро?       Серафим цокает языком и в шкаф лезет, чтобы спрятаться от призрака. Благо, сущности никогда туда не залезают и не смогут вытащить в случае чего. Глеб следом заходит, закрывая дверь и устраиваясь поудобнее, чтобы достать карту и нормально ее увидеть.       – Блять, у нас даже защиты от призрака нет, – Сидорин крепко в руке сжимает запястье чужое, не давая воспользоваться проклятым предметом. В темноте в лицо вглядывается, видит недовольное выражение и мотает головой, всячески показывая свой протест.       – Мне похуй, отпусти, он нас тут не тронет, – Глеб вырывается, шипит в сторону коллеги, а Серафим ближе пододвигается, не давая даже шанса отстраниться. Викторов от такого напора в ахуе настолько, что роняет карты на пол. – Да блять, Серафим!       Глеб восклицает и ближе поддается, но это ближе получается запредельным настолько, что лбом о чужой ударяется. Серафим тянется и в поцелуй вовлекает Глеба. Жмет к стене шкафа, благо, что это шкаф-купе, где двое поместиться так могут и свободно практически в нем двигаться. Глеб медлит, не отвечает на поцелуй, только руку в волосы запускает, перебирает пряди на затылке и, все же немного подумав, вгрызается в губы коллеги. Целует жадно, больше с укусами, стараясь показать свое недовольство.       – Уебок, – шипит Глеб и за волосы отстраняет от себя. – Ты нахуя полез?       – А че? Подумал, что хоть так пыл твой охлажу, – с улыбкой произносит Сидорин, наблюдая, как Глеб карты берет. И только снова возмутиться пытается, как оказывается прижатым к паху исследователя.       – Ну поздравляю, не получилось у тебя. Если тебе, сука, некуда деть язык, которым ты лез в мой, блять, рот, то я либо его в жопу тебе засуну, либо, блять, отсоси. Молчишь? Тогда, сука, открывай рот, – Глеб на пределе. Мало того, что он не поебался с дамой сердца сегодня, так еще и коллега ебанутый. Серафим издает тихий скулеж, прощения просит, а Викторов же наоборот приспускает джинсы и боксеры, все еще удерживая за волосы кудрявого. – Соси, блять, хули мне твои извинения? Заодно и проверим, действительно ли призраки реагируют на секс.       И Серафим затыкается, обхватывает член пальцами и начинает надрачивать. В догги стайл встает, чтобы удобнее было, наклоняется, языком ведет по голове, вылизывая, а Глеб постепенно расслабляется, снимая так напряжение. Карту вытаскивает одну все же и видит, что вылезла та, что охоту призывает обычно.       – Только попробуй пикнуть, иначе вся колода окажется у тебя в заднице. И засуну ее, сука, не я, – Глеб тихо говорит и на затылок давит, насаживая на член до основания. Слышит, как призрак ходит, чувствует, как Серафим дышит нервно. Головой чужой двигать начинает, толкается навстречу, чтобы не расслаблялся, когда шаги призрака слышатся издалека. В темноте глазки Сидорина то ли от слез, то ли от возбуждения сияют, но оба из этих вариантов Глеба полностью устраивают, и потому он начинает двигаться резче и быстрее. Тихие стоны, шумное дыхание и мычание Серафима привлекают охотящегося призрака обратно в комнату. Викторов замедляется, по волосам треплет коллегу и усмехается. Резко все прекращается, призрак пропадает, а Глеб тянет за пряди Серафима и в глаза смотрит.       – Сгоняй за благовонием и фотоаппаратом еще одним, – Глеб говорит уже мягко, выпускает Серафима и наблюдает, как тот кое-как выпрямляется, вставая и на ватных ногах удаляясь из шкафа, а следом и из комнаты. Глеб следом закрывает дверцу и откидывает голову назад, надрачивая себе в медленном темпе. И все же Серафим хорош. Глеб не то, что бы гей, и вообще ему девушки нравятся, но и Серафим сам напросился. И тем более видно, что тот сам желает.       Экстремальный секс – вещь интересная, особенно когда тебя могут во время него убить. Глеб надеется, что его не убьют, пока Серафим бегает за благовонием, а еще искренне надеется, что тот не уедет, бросив Викторова наедине с паранормальщиной и вставшим хуем. Он смотрит на наручные часы, а после на дверь шкафа. Спустя пару секунд она открывается, а перед глазами возникает мокрый после дождя Сидорин.       – Принёс, – радостно восклицает Серафим, залезая внутрь и закрываясь.       – Умница, давай сюда, – Глеб приподнимается, чтобы натянуть штаны, но Серафим останавливает, обратно к члену тянется, чтобы вобрать, но тот не дает, за волосы отстраняет и мотает головой и голосом приказным говорит: – Давай раком.       – Но…       – Давай, блять, – Глеб снова на взводе. Его не слушают, а это раздражает. Серафим послушно кое-как разворачивается и в коленно-локтевую встает, зад выпячивая, им виляет как-то по-блядски. – Надо было принести распятие и выебать тебя на кровати.       – Заткнись, – смущенно отзывается коллега, выдыхает рвано, чувствуя, как щеки краской покрываются. Хочется прямо сейчас провалиться под землю или сразу в лапы призрака, лишь бы не осознавать, что такие слова заставляют возбудиться сильнее.       – Заткнуться? А то что? Тебе же нравится. Ты добровольно раздвигаешь передо мной ноги, зная, что нас могут ебнуть, – Глеб стаскивает с напарника штаны и устраивается сзади, гладит по ягодицы и отвешивает шепотом. Следом достает из кармана презерватив, – ебаный презерватив, который должен был пригодиться с дамой сердца, – снимает с себя вещи и раскатывает латекс по члену. Серафим глаза прикрывает и старается абстрагироваться. Не хочет принимать тот факт, что действительно перед другим мужчиной на коленях стоит, хотя, на самом деле, иногда задумывался об этом еще после первого исследования с Викторовым, но мысли отгонял, думая, что он не такой на самом деле. Нет, такой. Еще какой. Сидорин стон протяжный издает, когда член входит внутрь. Пусть Глеб и смазку использовал, все равно без подготовки больно. Серафим чуть ли не лицом в пол падает, когда Викторов начинает толчки делать грубые, жесткие, за талию цепляется и насаживает на себя. Вскоре и за волосы тянет влажные, голову назад запрокидывает и сжимает крепко пряди.       – Не сдерживайся, пока можно, – Глеб толчок глубокий внутрь делает, по простате попадает, а от этого Серафим вскрикивает, царапает пол и тут же замолкает, слыша рычание призрака. Глеб замедляется, делает медленные толчки, пока призрак ходит рядом. Сидорин молчит послушно, а тот совсем останавливается, пучок шалфея берет и зажигает, дверцу быстро открывает и кидает в призрака, сразу запирается и наклоняется, целуя плечи Сидорина, морщась от того, что зипка на нем мокрая от дождя. В это время что-то летит в дверцу шкафа, падая на пол и разбиваясь. Призрак разозлен. Глеб внутренне его понимает: два каких-то мужика ворвались в дом, кидаются штуками, которые могут обезвредить, исследуют что-то и еще ебутся параллельно с этим. Викторов бы однозначно был разозлен этим.       Призрак ходит еще какое-то время и пропадает, а Глеб ускоряется, толкается, делает движения такими же резкими и уверенными, член обхватывает нижнего и надрачивает в такт.       – Ну давай, Серафим, постони как сучка, давай, я хочу еще сфотографировать призрака, – Глеб снова попадает по простате, двигается исключительно в этом направлении, каждый раз выбивая все больше и больше стонов.       Серафима надолго не хватает. Он изливается в руку, а Глеб через пару движений в презерватив кончает. Выходит, снимает его и рядом с собой кладет. Потом заберет, если вспомнит. А призрак начинает охоту уже. Снова резкое появление, звук сходящейся с ума и выходящей из строя техники, Глеб хватает благовоние и выходит из шкафчика, оглядывается по сторонам и видит призрака, стремительно идущего на него. Поджигает защиту и сразу фотографирует, а после возвращается уже к Серафиму. Пара минут полнейшей тишины, которую прерывает только рычание призрака, после чего становится спокойнее.       – Погнали, хватит, – Глеб фоткает Серафима и выходит из шкафа, следом практически убегая в фургон. Серафим чуть медленнее, пытаясь прийти в себя, идет следом. Его качает и, на самом деле, не сильно верит, что это реальность. Будто бы сон, просто переработал, поэтому и снится снова исследование, а секс из-за недотраха. Опять же, все из-за работы.       – Это, блять, что было? – спрашивает Сидорин, оглядываясь в сторону дома, когда оба мужчины уже находятся под проливным дождем и наблюдают, как за ними запирается дверь в дом и свет начинает мигать.       – Это? Призрак. Никогда не видел? – с усмешкой переспрашивает Викторов, заходя внутрь фургона.       – Да блять, в шкафчике, – Серафим чуть ли не воет, смотря на коллегу и медленно двигаясь к нему навстречу. Но Глеб ничего не отвечает, говорит только, чтобы водитель выезжал, а сам к коллеге тянется, целуя в губы. И ведь Сидорин еще не знает, что совсем скоро они часто будут ездить вместе на задания, Глеб перестанет контактировать с дамой сердца, а в шкафчиках они начнут проводить большую часть времени.