— Не прошло и столетия, — нахмурил брови Дань Фэн, прерывая чтение книги, содержание которой вылетело из головы, как только он услышал знакомый ритм шагов.
— У вас целая вечность впереди, Верховный старейшина, — насмешливо протянул Инсин, плюхаясь напротив и нарушая покой пристроившихся под боком Дань Фэна листьев. — К чему это нетерпение?
— К тому, что мне скоро возвращаться в Комиссию, — всё ещё звуча недовольно, пробормотал он. — Мудрейшие и так отчитывают меня из-за того, что я убегаю к тебе каждый день.
— Утопи их.
Дань Фэн фыркнул.
— И почему у тебя всё так просто? — неодобрительно покачал он головой, на что Инсин ответил ему весьма красноречивым взглядом.
— Почему у
тебя всё так сложно? — парировал он. Скрестил ноги. Потянулся. И слегка поморщился в конце. Это не ускользнуло от внимания Дань Фэна. Как и увеличившиеся в диаметре синяки под лазурно-голубыми глазами. — Смотри на жизнь проще.
— Ты опять не спал всю ночь?
— И перестань хмуриться, а то морщины появятся раньше времени, — намеренно игнорируя упрёк. Инсин склонил голову и, улыбнувшись, потянулся к его лбу, чтобы разгладить образовавшуюся между бровей складку.
Дань Фэн замер.
— Кто бы говорил, — попытался он пошутить, но голос как назло сел. В особенности, когда пальцы Инсина пробежались вдоль лица, остановившись на подбородке.
Инсин — немного задумчивый и неизменно красивый — вглядывался в самую душу. Его молчание хранило в себе тысячу признаний. В его взгляде было заключено кристально-чистое небо. Отливающий бирюзой океан.
Дань Фэн отмер, когда шероховатые пальцы Инсина осторожно притянули к себе ближе. Он прикрыл глаза, как только сухие губы накрыли его собственные.
Пальцы по привычке зарылись в тёмные пряди, из-за чего собранный на затылке небольшой пучок неизбежно развалился. Покрытая позолотой заколка свалилась с головы Инсина и, зацепившись за одну из длинных прядей, повисла на ней.
— Ты испортил причёску, — констатировал тот факт, стоило им приостановиться. Он сдул с лица длинную прядь, но та лишь подлетела и вернулась на то же место. — Ещё и старым назвал. Да ты сегодня бьёшь все рекорды, Дань Фэн.
Дань Фэн тихо усмехнулся, наслаждаясь выражением полного умиротворения на лице напротив. Он поддел непослушную прядь пальцами и только хотел заправить её за ухо, как заметил странный отблеск.
Он вгляделся получше. Прищурил глаза, сжал тонкую прядку. Приподнял повыше, чтобы разглядеть ту, что спряталась за ухом.
И земля ушла из-под ног.
Обнимающая мочку уха прядь отливала серебристо-серым.
Дань Фэну стало не по себе.
— Не стоит так всматриваться в моё лицо, старейшина. Я ведь и смутиться могу, — дёрнул уголки губ вверх Инсин, чуть наклонившись к нему.
И недоумённо нахмурился, как только заметил, что Дань Фэн так и не оторвал взгляда от его волос.
— Что-то не так?
Инсин чуть повернул голову, и в этот момент Дань Фэн очнулся.
Он тут же убрал руку, и тёмная прядь закрыла собой другую — светлую. Седую.
— Прости, задумался, — взглянул он в отдающие лазурью глаза. И бережно достав золотую заколку из спутавшихся волос, улыбнулся родившейся в голове мысли. Идее. — Развернись.
Инсин отреагировал мгновенно — театрально вытянув лицо и комично схватившись за сердце:
— Моё лицо настолько тебе противно? — и вздохнул так, словно Дань Фэн совершил непростительное предательство.
В такие моменты Инсин напоминал Дань Фэну несносного ребёнка — мальчика, что какие-то десятилетия назад, ворвался в его жизнь неконтролируемым ураганом. В отличие от других, он рос —
старел — и, несмотря на то, что продолжительность его жизни была вдвое-втрое-вчетверо меньше, чем у других членов Заоблачного Квинтета, он оставался тем же Инсином —
его Инсином.
Инсином с появляющейся со смехом ямочкой на левой щеке.
Инсином с заключённой в мягкой улыбке нежностью.
Инсином с его шутками, подтруниваниями и солнечными зайчиками в глазах.
— Хочу волосы тебе завязать. Ну же, поворачивайся, — поторопил он его, и на этот раз Инсин молча подчинился.
Дань Фэн осторожно расчесал волосы пальцами и, выхватив несколько покоящихся у ушей прядей, начал формировать из них небольшой пучок.
Надолго Инсина не хватило.
Он схватил оставленную Дань Фэном книгу и, расположив на коленях, открыл на первой странице. Не прошло и минуты, как он презрительно фыркнул.
— Скукотища, — с нотками недовольства протянул он. — «Философия дипломатии»? Серьёзно? Как ты такое читаешь?
— Приходится.
— Наверняка есть книги поинтереснее.
— Возможно, но по мнению мудрейших, я не должен забивать голову всякой ерундой.
— Ты всё ещё можешь утопить их, — непринуждённо пожал он плечами. И чуть не порушил этим движением все старания Дань Фэна, который не рассчитал, что волосы Инсина уж
слишком густые.
— Ты жесток.
— А ты не умеешь завязывать пучки, но я же не жалуюсь, — он вновь шевельнулся, из-за чего только-только сформировавшаяся причёска развалилась. Дань Фэн раздражённо вздохнул.
— Инсин.
— Да, мой свет?
— Помолчи.
Инсин — что удивительно — и вправду смолк. Лишь фыркнул и, зацепившись кончиками пальцев за краешек страницы, перевернул её.
Дань Фэн с горем пополам смог собрать волосы в пучок и закрепить заколкой. Он осторожно поправил пряди, сделав так, чтобы седую не было заметно, и облегчённо выдохнул.
— Готово.
Инсин обернулся через плечо. Растянул губы в ехидной улыбке.
— Я собираю волосы двадцать секунд, Дань Фэн. Ты занимался этим добрых двадцать
минут, — и засмеялся, когда чужое лицо перекосило от недовольства.
— И это твоя благодарность? — проскользнули в голосе нотки обиды. Инсин полностью опёрся о грудь Дань Фэна и чуть сжал края открытой книги.
— Не горячись, — даже не смотря на его лицо, Дань Фэн точно знал, что сейчас он улыбается — бесстыдно и широко. — Хочешь подарок вместо благодарности?
О, в этом определённо крылся подвох.
Дань Фэн был закалён временем и множеством сражений. Он умел находить решения даже в самых критических ситуациях, выдавать ложь за правду, а правду — за ложь (когда дело касалось того, чтобы убежать от мудрейших к друзьям).
Он нёс разрушения. Приносил исцеления.
И несмотря на это, ему никогда не удавалось понять намерения Инсина в большинстве случаев. Тот умело скрывал истинные мотивы за насмешливыми улыбками, ироничными взглядами и пропитанными сарказмом речами, а Дань Фэну лишь оставалось гадать, что тот имел в виду на самом деле.
Сейчас он вновь оказался в ситуации, когда слова Инсина могут сыграть против него.
— Я чую подвох.
— Так да или нет?
Дань Фэн тяжело вздохнул. Он пожалеет об этом.
— Хорошо. Что за подарок?
Инсин — с ловкостью профессионального фокусника — достал из длинного рукава сложенный в несколько раз лист бумаги и, раскрыв его, начал сгибать по краям. Дань Фэн заинтересованно склонил голову, ненамеренно соприкоснувшись своим виском чужого.
Пальцы Инсина быстро-быстро задвигались, постепенно превращая обычный клок бумаги в причудливую поделку. С каждым мгновением размер листа уменьшался, обрастал новыми линиями сгибов, и Дань Фэн невольно загляделся, где-то в подсознании отмечая, что на другой стороне листа виднелись какие-то причудливые узоры и буквы.
Инсин часто складывал из бумаги каких-то зверей, птиц и прочих животных, когда нервничал — или когда ему было некуда деть руки.
Эти руки могли не только ковать великолепное оружие, но и создавать чудесные изделия из бумаги. Дань Фэн в свою очередь бумагу умел только портить и превращать в мокрую кашицу после очередного урока Инсина, который всеми силами пытался научить всемогущего Верховного старейшину складывать оригами. Пока выходило плохо — от слова никак.
Инсин развернул отогнутые края и, спрятав небольшой комочек в руках, повернулся к нему лицом. Раскрыл ладони — и на коленях Дань Фэна оказался покрытый чернильными узорами дракон.
— Нравится? — довольно улыбнулся Инсин, заметив, как заворожённо Дань Фэн смотрел на дракона. Он медленно указал пальцем на нераскрытые крылья. — В них заключено кое-какое послание. Прочитай в солнечное затмение, и на тебя снизойдёт благословение Эонов.
Он моргнул. Поднял недоумённый взгляд на Инсина, который — судя по пляшущим чёртикам в глазах и едва сдерживаемой ухмылке — попросту издевался.
— Уже поздно, — он поднялся с места. — Мне нужно успеть добежать до кузницы.
Дань Фэн нахмурился.
— Тебе нужно успеть добежать до
дома, — акцентируя внимание на последнем слове. — До кровати. У тебя скоро от недосыпа синяки будут больше глаз.
— О, нет, убери это выражение со своего лица, — Инсин склонился к нему и бережно разгладил складку — как родитель ребёнку, испачкавшему лицо в краске во время рисования. Снова. И в последний раз коснувшись щеки, развернулся. Скрестил руки за спиной и лёгкой походкой направился в сторону садящегося солнца.
А Дань Фэн — только оторвавшись от лицезрения его спины — опустил взгляд на зажатого между руками дракона.
Он воспринял слова Инсина как скрытую шутку — и поэтому без зазрений совести раскрыл крылья дракона, чтобы прочитать оставленное послание.
Глаза впились в узоры-буквы, принимаясь скользить вдоль бумаги.
И тут же расширились — только стоило наткнуться на знакомого вида слова. Заглавие.
Дань Фэн резко встал с места.
— Инсин! — совсем не подобающим для Верховного старейшины голосом прокричал он. Да так громко, что, кажется, даже деревья вокруг смолкли.
Инсин, не сбавляя шага, развернулся к нему, и Дань Фэн поймал его по-детски озорную улыбку.
— Рад, что тебе понравилось! — воскликнул он, смеясь. Ускоряясь. — Но открыть стоило в затмение.
— Я убью тебя!
Инсин приложил к улыбке указательный и средний пальцы и, коснувшись их губами, послал ему воздушный поцелуй.
— Сначала догони, — родилась очередная усмешка, — Верховный старейшина.
Инсин подорвался с места и скрылся за ближайшим деревом. Дань Фэн тут же побежал за ним.
А мастерски сложенный дракон выпал из пальцев. И, подхваченный порывом ветра, полетел в противоположную от Дань Фэна сторону. В конце концов приземлившись на оставшуюся открытой книгу.
Книгу — ту самую «Философию дипломатии» — с оторванной первой страницей.
Странице, берущей своё начало в расставленных крыльях свидетеля-дракона…
…которому суждено никогда не найтись.
***
— Господин, хотите приобрести какую-нибудь книгу? — выглянула из-за прилавка детская макушка. — Совсем-совсем новые, только сегодня привезли!
Уголки рта едва дёрнулись.
— Правда? — остановился он. — Можно взглянуть?
Девочка засияла и, на мгновение исчезнув под стойкой, быстро выложила перед ним добротную стопку, на верхушке которой расположился лист со списком новинок.
— Всегда рада помочь, если возникнут вопросы, — солнечно улыбнулась она. — Можете пока поизучать, отвлекать не буду.
— Спасибо, — успел он сказать, прежде чем она исчезла. Дань Хэн взял книги и отошёл с ними к близстоящей скамье, чтобы никому не мешать.
Он принялся неторопливо листать страницы, попутно размышляя, что интересного можно было бы добавить в архив Звёздного экспресса. У него было пару свободных дней перед тем, как они отправятся в путь, и он решил посвятить их прогулкам по Лофу, на территорию которого не мог ступить столько лет.
Всё ещё было непривычно.
Дань Хэн замирал, когда слышал какие-то возгласы облачных рыцарей неподалёку, думая, что они пришли за ним. Тянулся рукой за Пронзающим Облака, стоило паранойе построить за спиной образ человека, которого он хотел видеть меньше всего. Отводил взгляд, когда некоторые видьядхара подолгу смотрели на него, словно пытаясь отыскать в нём того, кем он никогда не станет.
Он ощущал себя чужаком, хоть и пытался найти в изменившемся вокруг мире что-то знакомое — что-то, за что можно зацепиться. Фундамент, от которого можно оттолкнуться.
Ему ещё предстояло вернуться сюда и исправить ошибки, совершённые Дань Фэном и принёсшие жителям Сяньчжоу одни страдания. Он никогда не сможет искупить все грехи, но может хотя бы попытаться возместить ущерб, причиненный его прошлым воплощением.
Но это потом. А сейчас…
— Прохлаждаешься?
Кровь застыла в жилах.
Дань Хэн вскинул голову — одновременно с этим потянувшись за Пронзающим Облака. Безразличный взгляд уловил это движение.
— Не стоит, — бесстрастно произнёс Блэйд и бесшумно опустился рядом. Откинулся на спинку — почти что устало.
Красные глаза резанули по рукам Дань Хэна. Скользнули к наручу. Поднялись к напряжённым плечам
— и в конце концов, достигли лица, на котором застыло выражение смешанного с удивлением недоверия.
Тёмная прядь выскользнула из-за уха, накрыв полуприкрытые веки.
— Я не за дракой пришёл.
— О, да неужели? — не сдержал он яда в голосе. Сжал книгу в пальцах и повернулся к Блэйду. — Что тебе нужно?
Перебинтованная рука сжалась, натянув повязки.
Блэйд тяжело вздохнул. Очередная прядь ткнула его в скулу, потревоженная порывом ветра. На мгновение Дань Хэн подумал о том, что он использует свою заколку совсем не по назначению.
— Я скоро уйду, — почти неслышно. — Я не…
— О, добро пожаловать, молодой господин! — выскочила девочка из ниоткуда, заставив Дань Хэна вздрогнуть от неожиданности, а Блэйда — сжать пальцы на клинке. Видимо, эта маленькая продавщица книг не заметила этого, так как в следующую секунду всунула в руку Блэйда тот же список новопоступивших книг. — Вас наверняка заинтересуют новинки! Можете изучить список книг. Если вас что-то заинтересует, обязательно обращайтесь ко мне.
И после — скрылась из их поля зрения, словно её здесь никогда и не было.
Блэйд нахмурился. Отпустил меч.
Дань Хэн продолжал ждать. И, честно, — уже придумывать план отступления, несмотря на то, что Блэйд, кажется, правда не хотел вступать с ним в бой.
— Что-то… потянуло меня сюда, — нехотя начал Блэйд. Согнул лист в два раза. Надавил жёсткими подушечками на сгибы, делая их отчётливее. Его движения были отрывисты и неаккуратны. Пальцы почти не шевелились, словно онемели. Словно он их не чувствовал вовсе — просто делал всё на автомате. Даже на руки собственные не смотрел. — Здесь спокойно. Тихо.
Дань Хэн ничего не ответил.
А Блэйд всё пытался что-то сделать с несчастным листом.
Читать в присутствии Блэйда было напряжённо. Он не издавал никаких звуков — кажется, даже не дышал — но от него веяло тёмной аурой, которая придавливала к противоположной стороне скамьи.
Это было странно — вот так сидеть рядом с тем, кто пытался его убить всё то время, что Дань Хэн провёл в бегах. Подсознанием он ждал момента, когда его молчаливый сосед обнажит клинок и приставит к горлу.
Но этого не происходило.
А Блэйд даже выглядел так, словно тоже немного…
нервничает?
Дань Хэн нахмурился и, мысленно отвесив себе подзатыльник, отвёл взгляд от чужого лица. От глаз, не подёрнутых Марой — ясных, словно алеющий закат, и пустых, словно чернеющая бездна. Отравленная кровью лазурь.
Воспоминания Дань Фэна приходили и уходили, тревожа его кошмарами. Выбивали воздух из груди — после чего растекались по разуму раскалённой лавой, въедаясь намертво.
Но были и другие.
Осколки воспоминаний сохранили и образ Инсина — иногда вместо кошмаров Дань Хэн видел во снах насмешливо улыбающиеся губы, серебром переливающиеся волосы и пляшущих в голубых радужках солнечных зайчиков. Это успокаивало ровно так же, как напрягало.
Сейчас — наблюдая за неумелыми движениями чужих пальцев, превративших бумагу в уродливого вида смятый комок — он не нашёл в Блэйде ничего от того, кем он был в прошлой жизни.
— Куда… куда теперь лежит твой путь? — несмело спрашивает Дань Хэн, прочитав от силы пять страниц в лежащей на коленях книге.
Взгляд Блэйда был направлен в никуда, словно мыслями он был далеко отсюда. Его пальцы неосторожно задели край измученного листа, разорвав его.
— Продолжу выполнять указания Элио, — коротко ответил он.
—
О, — Дань Хэн сковано кивнул. — Что ж…
— Угу.
На этом их короткий разговор завершился, погрязнув в тысяче недосказанных слов.
Дань Хэн взял в руки стопку и, не глядя на оставшегося сидеть Блэйда, направился к девочке-продавщице.
Она широко улыбнулась, увидев название.
— «Философия дипломатии»? Интересный выбор.
— Приметил для себя пару любопытных мыслей, — расплатился он.
— Тогда приятного чтения! Приходите снова!
Кивнув ей, Дань Хэн повернулся к скамье, ожидая увидеть Блэйда в той же позе, с той же помятой бумажкой в руках и закатом в глазах.
Но скамья пустовала.
Дань Хэн проигнорировал отдавший в солнечное сплетение странный укол разочарования. Вроде как, он должен был выдохнуть с облегчением?
Он подошёл к скамье и внезапно заметил неприметно лежащий на ней смятый клок — видимо, оставленный Блэйдом. Дань Хэн взял его в руки, чтобы выкинуть.
И замер — стоило вглядеться чуть внимательнее.
То, что он принял за мусор, выглядело как неаккуратно сложенный дракон с порванным крылом.
Крылом, под которым проглядывали красные буквы, написанные либо кровью, либо яркими чернилами. Отчего-то посмотрев на эту поделку, сделанную руками Блэйда, он почувствовал, как внутри него что-то всполошилось.
Было бы правильнее выбросить. Эта вещь ведь и вправду не имела никакой ценности.
Но…
На мгновение — на краткий миг, в который Дань Хэн очутился под раскидистым клёном вокруг обнимаюших его тело листьев — ему показалось, что на крыльях этого дракона заплясали солнечные зайчики.
Он тихо вздохнул.
Бережно сложил крылья дракона и положил между страницами «Философии».
Поднял взгляд на кристально-чистое небо, не затянутое облаками. Порыв ветра принёс с собой знакомые запахи. Знакомые образы.
Сначала догони…
Дань Хэн сжал книгу посильнее и, развернувшись, направился к экипажу Звёздного экспресса.
…Верховный старейшина.
А между тем близилось солнечное затмение.
