Вопрос доверия.

      Авантюрин просыпается от трели телефонного звонка и тёплых искусственных лучей, ласкающих лицо из-за забытого, незашторенного окна. Он едва разлепляет склеившиеся от застывших слёз глаза, одной рукой загораживаясь от ненавистного с детства солнечного света, другой отвечая на звонок.       – Авантюрин, слушаю.       – Добрый день, это доктор Рацио, – едва соображающий мозг сигналит красным, что надо быстро взять себя в руки, размазня не потягается с Веритасом, – нужно срочно встретиться и обсудить план.       Авантюрин спешно поднимается, глядя на настенные часы. Практически обед, даже не посетовать на излишнюю рань.       – Предлагаю в том же месте, в то же время, – парень поднимается с чугунной головой, направляясь в ванную.       – Нет. Во-первых, это не потерпит до вечера, у меня нет такого количества времени. Во-вторых, подобные вещи запрещается обсуждать в местах, подконтрольных Семье, – у стен есть уши.       Авантюрин нутром чует, то, к чему ведёт голос по ту сторону, добром не закончится, – и что ты предлагаешь?       – Ваш номер.       – Мой… что? – глупо переспрашивает парень, не отошедший ото сна, – с чего ты взял, что здесь нет прослушки?       – Да будет вам известно, – Рацио вздыхает на том конце, – что в связи с кодексом КММ, Семья или любая иная компания не имеет право прослушивать личные номера сотрудников, чтобы не произошла утечка данных, иметь дела в суде представителям Пенаконии не выгодно. Перечитайте двенадцатый пункт, чтобы не быть невеждой в вопросах собственной компетенции.       Авантюрин нервно зачёсывает спутанные во сне волосы, – итак, когда ты будешь здесь?       На том конце слышны шаги, – через две минуты.       – Что..?! – парень сбрасывает звонок, чтобы наскоро умыться и почистить зубы, мысленно проклиная и Рацио за визит, и себя за момент слабости. Он торопливо расчёсывает не вовремя пушащиеся волосы, когда слышит стук в дверь.       – Чёрт бы тебя побрал, Веритас Рацио, – Авантюрин открывает дверь, не пытаясь скрыть раздражение из-за крайне неудобной ситуации, – знаешь, доктор, о таких вещах предупреждают заранее.       Мужчина вопросительно изгибает бровь, осматривая с ног до головы вид коллеги, – неужели у сотрудников КММ есть привилегия бездельничать до полудня?       Рацио проходит внутрь номера, присаживаясь на диванчик, пока парень с напряжённой, словно натянутая тетива спиной следует за ним, – ночка выдалась сумбурной.       Веритас кривит лицо в омерзении, складывая руки на груди, – знать не хочу. И застегните пижаму, наконец.       Взгляд обоих падает на небольшой участок не покрытой шёлком кожи, от чего Авантюрин на мгновение меняется в лице, ситуации хуже не придумаешь, но он останавливает дёрнувшиеся руки, пряча левую за спину, отчего площадь открытого участка становится лишь больше, – а знаешь, доктор, это твои проблемы, если тебя это отвлекает, – он натуженно вальяжно располагается на диване, пока внутри всё дрожит от гнева, омерзения и стыда.       Рацио вновь на секунду опускает глаза ниже, но скоро поднимает их на уровень чужого лица, – я бы не советовал вам жертвовать комфортом ради поддержания мнимого эго.       Чёрт подери Веритаса Рацио, что читает его в данный момент, как открытую книгу, а вместе с ним и себя за треснувшую маску. Он старательно игнорирует комментарий, переходя к сути дела, отстранённо посвящая коллегу в свой план обмана господина Сандея, отмечая, что взгляд Рацио то и дело падает ниже глаз. С каждой секундой напряжение лишь нарастает, пока не достигает пика в момент, когда Веритас встаёт, чтобы подойти ближе к Авантюрину. Тому кажется, что сейчас произойдёт закономерно ужасное, сердце колотится с бешеной скоростью, отдаваясь тошнотворной пульсацией в глотке, глаза в панике закрываются. Это его территория, безопасное место, невозможно, что даже здесь его могут обидеть. Возражения привычно тонут в горле, сдавливая пути невидимым, но крайне ощутимым комком.       Вот только всё, что делает Рацио, – это запахивает шёлковую пижаму, застёгивая на все оставшиеся пуговицы, действие, которое рушит привычную вереницу событий от и до.       И просто снова занимает своё место, – продолжайте.       Авантюрин резко открывает глаза, не понимая, что происходит. Он смутно осознаёт, что спрятанная за спиной левая рука до дрожи цепляется за кожаное кресло, и если противный скрип слышен даже когда парень разжимает пальцы, то в голове уже звучит набатом, какой до смущения громкий звук был при обратном действии. Он переводит дыхание, собирая мысли воедино и продолжает, явно повторяясь, но Доктор, неожиданно, не делает ему замечаний. Рацио вставляет свои пять копеек по поводу того или иного момента в плане, уточняя детали, но даже не хмурится.       Удивительно.       – Сносно, – выносит вердикт Веритас.       Удивительно.       Авантюрин кивает, замечая за собой смутную расслабленность в позе, теперь она не нарочито похабная, а несколько защитная, привычная, но крайне интимная, он редко когда мог позволить себе подобное, тем более в чьей-то компании.       – Возвращаясь к вопросу о доверии, – словно забивая гвоздь в крышку гроба коллеги, начинает Рацио. Тон голоса у него не столь прямолинейно уверенный, как обычно, – поскольку Эрудитам открыли доступ к базе эксклюзивных данных КММ, – с каждым словом сердце парня замедляет ритм, – мне удалось найти крохи информации о вас, точнее, о вашем народе и планете.       Авантюрин скалится, когда уровень его напряжения мгновенно пробивает потолок, чего не было уже много лет, – не смей меня жалеть, Веритас, я сам всего добился. Сам! Не тебе меня судить!       – И в мыслях не было, – тут же отвечает Рацио, глядя на звереющего коллегу. В глазах напротив отчётливо виднеется яркий перелив радужки из-за сузившихся зрачков.       – Тебе пора, доктор, – остро выплёвывает слова Авантюрин, подходя к двери, забывая спрятать дрожащий левый кулак. Прежде всего это забота о коллеге, в чём он, естественно, никогда не признается. Со своими скелетами парень в состоянии разобраться сам, а вот срываться на ком-то может навредить и репутации, и самому попавшему под горячую руку.       Веритас послушно идёт на выход, останавливаясь лишь в проёме, – хотел принести извинения за те или иные слова, если они вас задели. И всё же, возвращаясь к вопросу доверия, действительно ли вы можете мне доверять?       Рацио смотрит слишком проницательно и, возможно, это игра тёплых лучей солнца, либо же поехавшая крыша Авантюрина, но в глазах доктора читается что-то, что греет душу, словно материнский взгляд, по которому он тоскует редкими ночами. Грудь спирает, но парень упорно смотрит в ответ, выдавая несколько хриплое, – тебе пора.       – До встречи, господин картёжник.       Когда дверь закрывается, оставляя номер в оглушающей тишине, Авантюрин прокручивает в голове события, выдавая вердикт, – хуже дня у меня не было за последние лет восемь.