The Way We Burn For Each Other

Той ночью Фенрис и Хоук спали, тесно прижавшись друг к другу. Они лежали лицом к лицу. Маг обнимал эльфа, пока тот уткнулся носом в его шею. Одна нога Фенриса была перекинута через бедро Хоука. Дыхание обоих было спокойным и неглубоким. А затем с губ эльфа сорвалось тихое бормотание. Он заворчал. И вдруг комнату озарил голубоватый свет. Лириумные клейма вспыхнули. От них исходило тихое и едва слышное шипение. Фенрису снился сон, который и сном то не был. Он видел двух рыжеволосых женщин, но не мог разглядеть их лиц. Одна из них обняла его, оставив на лбу нежный поцелуй. Затем он увидел себя на какой-то арене. Потрясённого. Измученного. Он бросился на другого юношу эльфа, пытаясь выцарапать ему глаза. — Ох, Лето… что же ты наделал. Фенрис с криком проснулся. Он буквально подпрыгнул на постели, резко выпрямляясь. Он ловил ртом воздух, задыхаясь и всхлипывая. Его глаза были широко распахнуты, а лириумные клейма ярко мерцали. Эльф взбрыкнул, паникуя, и прижался к спинке кровати. — Фенрис! Он не слышал Хоука, оглядываясь, словно не понимая, где находится. Голова дико разболелась, было так больно, что Фенрис ждал, что та лопнет в тот же миг. Это становилось невыносимым. Он всё ещё слышал голос той женщины, видел рыжие волосы, чувствовал вытекающие глазные яблоки под пальцами. — Фенрис! Он застонал. Пара сильных рук потянулась к нему, притягивая к себе. Эльфа потянули, и мгновение спустя он оказался прижат к большому телу. Руки обхватили его. Одна мягко легла на затылок, ласково перебирая волосы. — Я здесь, — услышал он. — Всё хорошо. Ты со мной, Фенрис. А слова всё повторялись. Снова и снова. Будто мантра, прочно засев в голове. И Фенрис почувствовал, как дыхание постепенно успокаивается. Свет лириумных клейм погас, рассеиваясь, пока единственным источником освещения в спальне не осталась луна, проникающая через окна. Эльф ахнул. Его всё ещё крепко держали. Обнимая. Он огляделся. Осмотрел комнату. Он не в Тевинтере. Рыжеволосых женщин не было. Он не сражался с другим эльфом, пока аристократы ухмылялись, праздно поедая виноград, который им подавали рабыни, одетые в прозрачные ткани. Нет, Фенрис был в Вольной Марке. В Киркволле. В Верхнем Городе. В… В доме Хоука. Фенрис сжал губы. — … Амир? Маг слегка отстранился, продолжая гладить его по плечам. В глазах цвета мёда отражалось беспокойство, граничащее с паникой. Хоук тихо ахнул. Одна из его рук легла на щёку Фенриса, поглаживая скулу большим пальцем. Только тогда эльф понял, что по его лицу катятся слёзы. Глаза наполнились влагой, горя от подступающих слёз. — О, Фенрис… Хоук снова притянул его к себе, нежно поглаживая по спине. — Всё хорошо. Тебе просто приснился сон. Фенрис покачал головой. — Нет. Это было по-настоящему. Они сели на кровати лицом друг к другу. Фенрис сидел, скрестив ноги и сгорбив спину, не в силах выпрямиться. Он сцепил пальцы рук, опустив голову и взгляд вниз. А Хоук слушал, как он рассказывает о том, что видел во сне. Он не упустил ни единой детали, стараясь облечь собственные впечатления в слова. Не только для того, чтобы рассказать обо всём магу, но и потому что он лелеял надежду, что эти образы обретут смысл, когда он произнесёт их вслух, пытаясь описать. Но ничего не произошло. Совсем. Эльф чувствовал, что ему не хватает кусочков головоломки, чтобы понять, что в конечном итоге будет изображено на этом паззле. — Ох, Фенрис… Большие ладони Хоука потянулись к рукам эльфа, обхватывая. Тот нежно гладил большими пальцами тыльные стороны чужих ладоней. Фенрис с трудом сглотнул. — Я не могу… — прошептал он. — Это слишком… — О чём ты? Фенрис вскинул глаза, его лицо скривилось в муке, а лоб прорезали морщины. Убрав руки Хоука, он развернулся и встал. Взяв свои штаны, которые лежали на стуле, он оделся. И направился к двери. Он не объяснил, что собирается делать, что происходит у него внутри. Он не облёк эти образы в слова. Но почему-то у эльфа возникло ощущение, что маг всё понимает. Что он чувствует, что должно произойти. Без слов. Иначе почему он поспешно вскочил с кровати? Хоук быстро подошёл к Фенрису, не позволяя себе отвлекаться на собственную наготу, и обнял его за плечи со спины. Хоук притянул его к себе, прерывисто выдохнув. — Не уходи. Фенрис вздрогнул, услышав, сколько страха и боли затаилось в голосе Хоука. Его руки обхватили так крепко, будто он хотел никогда его не отпускать. Как будто он боялся, что если отпустит его сейчас, эльф исчезнет. И этот страх был абсолютно оправдан. Потому что первым побуждением охватившим Фенриса и толкающим его вперёд, было уйти прямо сейчас. Это решение далось ему нелегко, совсем нелегко. Но он не знал, что делать. Эти воспоминания причинили слишком сильную боль. Увидев их, поняв, и теперь медленно осознавая, что он сам выбрал этот путь, что никто ему его не навязывал, эльф буквально рвался на части. Откровение, снизошедшее на него, поставило его на колени. А в груди возникла пульсирующая боль, от которой невозможно было избавиться. Но, конечно, он не хотел уходить. Даже если он не произносил этих слов вслух, он любил Хоука. Но Фенрис не знал, был ли готов. Достоин ли он этого. Заслужил ли он счастье? И были ли его шрамы его собственной виной? Это гротескное нечто, олицетворяющее его боль, гнев, страхи — неужели он создал это сам? Хоук обнял его ещё крепче. Эльф молчал. Он не знал, что сказать. А ещё он был уверен, что попытайся он сейчас заговорить, то услышит только хрип. В горле пересохло, словно оно было набито песком. Но, как это часто бывало, пока он терялся в догадках, Хоук нашёл совершенно правильные слова. — Я знал, что никогда не смогу по-настоящему понять, через что тебе пришлось пройти. И я понимаю, что последние несколько месяцев ты не мог на меня положиться. Моя неуверенность, моё сопротивление причинили тебе боль. Но Фенрис… Положив ладони на плечи эльфа, он развернул его лицом к себе. — Клянусь тебе, с этим покончено. Я полностью и без остатка твой. Я твой. И я сделаю для тебя всё, что угодно. Не оставляй меня… Хоук взял Фенриса за руку и, подняв её, он нежно поцеловал его ладошку, прежде чем поднести к своей щеке. И в его глазах эльф прочитал, насколько серьёзен был Хоук в этот момент. Никакой неуверенности, никаких колебаний. Только правда, привязанность и уверенность. — Даже если сейчас тяжело, пожалуйста… позволь мне любить тебя так, как ты этого заслуживаешь. Фенрис опустил плечи и тихо вздохнул. Он посмотрел на Хоука широко распахнутыми глазами. Тот почти не мог поверить в то, что услышал. Но он верил. Потому что маг был именно таким человеком. Добрым. Любящим. Искренним. Верным. Как и множество раз до этого, эльф подумал про себя, что Хоук слишком хорош для этого мира. Он стиснул челюсти. А затем открыл рот, чтобы что-то сказать. Но не издал ни звука. И тогда он решил продемонстрировать свои чувства действиями. Он обнял Хоука, прижимаясь к нему, встал на цыпочки и коснулся губами его губ. Они оба вздохнули в поцелуй. А спустя некоторое время они лежали в постели, переплетясь руками и ногами, целовались и шептали друг другу нежные слова, пока сон не одолел их обоих.

***

Это было странно. Но казалось, что началась новая жизнь. Или, по крайней мере, новый её отрезок. Возможно, новая глава? Фенрис почувствовал вновь обретённую безмятежность, позволяя себе это. Первые несколько раз, когда он спал с Хоуком в одной постели, по ночам он постоянно просыпался, ему снились мрачные сны, и тогда он либо засыпал с трудом, либо только к самому рассвету. Но с каждым разом становилось лучше. Спать в кровати было всё привычнее. Но он не мог спать в ней один. Пол казался более безопасным и подходящим. Фенриса по-прежнему мучали ночные кошмары. В этом отношении ничего не изменилось. Но всякий раз, когда он начинал ворочаться с боку на бок, скуля и задыхаясь, Хоук осторожно будил его, заключая в свои объятия, и шептал, что это всего лишь сон. Пока эльф не верил ему и не успокаивался. Так что рядом с Амиром Хоуком сон и пробуждение казались всё более привычной рутиной. Любимой рутиной. Постепенно всё становилось нормальным. Как нечто, о чём даже упоминать не нужно. Следующие недели пролетели незаметно. Эйдефа пока не нашли, но Фенрис старался об этом не думать. Потому что, когда он думал об этом охотнике за рабами, его неизбежно тянуло по спирали. В какой-то мысленный водоворот, затягивающий всё глубже и глубже в самые тёмные уголки его сознания. Он неизменно начинал думать о Данариусе, Тевинтере, обо всём, что было связано с его рабским прошлым. И когда Фенрис не убирал это всё в мысленный ящик, запирая, его снова охватывали сомнения. Тогда жизнь, которую он проживал сейчас, казалось ему чужой. Как будто он погряз в сладком сне, от которого мог очнуться в любой момент. Прямо как тогда, когда он вкусил запретный плод свободы у Воинов Тумана, приютивших его. Но когда Данариус нашёл его, Фенрис без колебаний убил всех своих новообретённых друзей, прекрасно понимая, что с мечтами о свободе покончено. Потому что это было просто сном и ничем больше. Не реальностью. Его реальностью были дни палящего солнца, отсутствия еды, избиений и постоянных унижений. Дни, когда он был маленьким, скулящим от страха волчонком. Так что да, Фенрису приходилось отбрасывать мысли об Эйдефе и обо всём остальном. Он не хотел думать об этом до тех пор, пока не возникнет необходимость. Фенрис предпочитал сосредоточиться на том, что происходило сейчас. На миссиях. На друзьях. На вечерах в «Висельнике» с Варриком и Изабеллой. И многих других моментах с Хоуком. В какой-то момент Андерс даже прокомментировал, как его раздражает, что Хоук и Фенрис не могут оторваться друг от друга. Иначе описать это было невозможно. Эльф не горел желанием обмениваться нежностями на публике, и Хоук это уважал. Но тем не менее, взгляды, которыми они обменивались, красноречивее всяких слов говорили об их чувствах. Иногда, например, когда они сидели всей компанией в «Висельнике», Хоук и Фенрис как можно незаметнее ускользали, чтобы побыть наедине. Всякий раз, когда желание становилось слишком сильным, они не могли удержаться от прикосновений друг к другу. В один из таких моментов они поднялись по лестнице на второй этаж, почти бегом несясь по коридору, чтобы обняться за первым же поворотом. Фенрис тихо ахнул, ударяясь спиной о стену. Но Хоук немедленно прильнул к нему, обняв за талию, когда их губы с отточенной лёгкостью нашли друг друга. Ощущения, прикосновения, запахи, звуки — всё это с каждым днём становилось всё более знакомым. И в какой-то момент Фенрис обнаружил, что ему этого недостаточно. К тому времени его тело так стремительно начало реагировать на ласки любовника, что это почти пугало. Но только почти. Иногда эльфу было неловко. Но Хоук никогда не делал ничего, что могло бы вызвать у него настоящий стыд. Фенрис тихо выдохнул в ответ на поцелуй, приоткрыв губы, и язык Хоука в ту же секунду коснулся его. Эльф с готовностью ответил, вздохнув с облегчением, когда маг прижал его к себе крепче, скользя руками под рубашку. К этому времени он настолько хорошо изучил клейма на коже Фенриса, что точно знал, где можно усилить давление, а где стоит быть осторожным. И тогда эльф задумался, сможет ли Хоук нарисовать лириумные линии по памяти. В конце концов, он видел почти каждый дюйм его тела. Ловкие руки Хоука прошлись по спине Фенриса. К лопаткам, затем вперёд к рёбрам, подтянутому животу и груди. Их поцелуй становился всё более жадным, напряжённым и страстным, показывая, как сильно они желали этого и насколько сильно распаляло их каждое новое прикосновение. Как будто им никогда не будет достаточно. В этих ласках почти чувствовалось отчаяние. Желание, которое невозможно было полностью удовлетворить. Потому что оно было слишком сильным. Всепоглощающим. Всеобъемлющим. Хоук подавился воздухом, скользнув руками к заднице Фенриса. Его пальцы впились в округлые мышцы, сильнее прижимая эльфа к себе. — Амир, подожди… что если нас кто-то увидит… Маг проворчал что-то невнятное. Его губы переместились к горлу Фенриса, жадно лаская смуглую кожу. — В Тень их. Мне всё равно. Фенрис ахнул. Хоук уже знал, от скольких поцелуев в шею и загривок у него подкашивались колени. И как трудно ему становилось здраво мыслить. — Н-ну же, идём в одну из комнат. Хоук вскинул голову. Его лицо замерло в дюйме от лица эльфа. — Да. Я хочу прикоснуться к тебе, Фен. Я хочу, чтобы ты кончил. Прямо сейчас. Когда они касались друг друга всегда так было. Горячо. Обжигающе. Желание на грани с одержимостью. И всё же дальше они не заходили. Они доводили друг друга до оргазма руками, часами целовались, тёрлись друг о друга. Сначала Фенрис предположил, что Хоук не хочет торопить события, потому что это его первый опыт с мужчиной. Любая неуверенность была понятна. Но в том, как целовал и прикасался к нему маг, не было ничего, что можно было бы приравнять к неуверенности. В какой-то момент, Фенрис пришёл к выводу, что Хоук не пойдёт дальше, пока эльф его об этом не попросит. Казалось, он передавал бразды правления в его руки. И эльф осознал, что в его власти решать, какой шаг предпринять и когда. И это понимание принесло за собой очередное осознание. Фенрис никогда не говорил об этом, даже не намекал. А Хоук никогда не спрашивал его напрямую и не делал никаких замечаний. Всё же маг, казалось, подозревал, что Фенрис был не только телохранителем Данариуса. Что его обязанности были связаны и с другими направлениями. Возможно, именно потому он был таким чутким. Всегда спрашивал, всё ли в порядке. И поскольку в прошлом Фенрис не мог принимать никаких решений самостоятельно, Хоук передал их в его руки. Эльф сам должен был решить, чего он хочет, а чего нет. Осознание того, что Амир не пристаёт к нему с расспросами, а вместо этого помогает ему чувствовать себя в безопасности, только заставляло Фенриса любить его ещё больше. Даже если он не произнёс этих самых слов. Но даже в этот момент маг всё понимал. Он не позволял себе отвлекаться или расстраиваться. И сам повторял эти слова много-много раз. Иногда за завтраком, невзначай. Иногда утром после пробуждения. А иногда, когда они целовались, касаясь друг друга и угрожая свести друг друга с ума пылом своих движений. Они возобновили свои уроки чтения. Как только у них появлялось время, они садились вместе читать книгу. Хоук стал неплохим учителем. Он в самом деле думал о том, как эффективнее всего обучить Фенриса. В один из таким вечеров они сидели на диване в гостиной и просматривали текст, написанный Хоуком на пергаментной бумаге. Эльф пытался прочитать его вслух. Он казался более сосредоточенным, чем того требовала ситуация. Его лоб был слегка сморщен. — Хорошо. Продолжай… Они тренировались ещё некоторое время, пока оба не решили сделать перерыв, в любом случае было уже довольно поздно. Луна стояла высоко в небе, заливая ночной Киркволл холодным светом. Хоук как раз убирал письменные принадлежности со стола, а Фенрис, наблюдающий за ним, на мгновение задумался, приняв решение. — Ты столь многому меня научил… Он обхватил плечо Хоука рукой, жестом веля ему откинуться назад. Хоук подчинился, выглядя слегка озадаченным. Но это удивление быстро сменилось хитрой ухмылкой, когда Фенрис забрался к нему на колени, расставляя ноги по бокам. — … возможно, мне следует показать тебе, как сильно я это ценю. Хоук небрежно откинулся на спинку дивана, глядя на Фенриса снизу-вверх. — Возможно. Прежде чем ты научишься читать лучше меня и поймёшь, что я тебе больше не нужен. Эльф закатил глаза в ответ на шутку, но улыбка мага стала только шире. Он поднял руки, начиная расстёгивать пуговицы на рубашке Фенриса. — Но прежде, чем у тебя появятся какие-то смелые идеи, завтра мы встречаемся с Себастьяном и Авелин по поводу задания. А ты знаешь, какую рань оба этих чудика встают. Хоук расстегнул последнюю пуговицу и сел ровнее, чтобы помочь Фенрису её скинуть. Он оглядел эльфа продолжительным взглядом. И Фенрису пришло в голову, что Хоук смотрит на него точно так же, как Себастьян смотрит на изображения Андрасте. С трепетом и благоговением. — Ты просто… невероятно великолепен. Фенрис слегка скривился. Ему всё ещё нелегко было воспринимать такие оскорбительные, но искренние комплименты. Поэтому он слегка наклонил голову, решив ответить шуткой. — Могу поспорить, ты говорил это всем женщинам, с которым был. Хоук издал смешок. — Я знаю, это может шокировать, но у меня, несмотря на неотразимую внешность и несравненное обаяние, было не так уж много женщин. Фенрис снова закатил глаза. Ладони Хоука опустились на его бёдра. Тот наклонился вперёд, с придыханием оставляя на груди Фенриса нежные поцелуи. Прямо между лириумными клеймами. Хоук вздохнул, остановившись. Фенрис почти видел, с какой бешеной скоростью вращались шестерёнки в его голове. — Я думал… что не испытываю отвращения к женщинам… — он посмотрел на Фенриса. — Но, возможно, я предпочитаю… мужчин? В этом… есть смысл? Эльф обхватил лицо мага ладонями, глядя на него с пониманием и нежностью. — Неважно, какой в этом «смысл». Тебе нравится то, что нравится. Неправильного варианта не существует. Хоук улыбнулся, снова наклонившись вперёд и продолжая начатое. Он поцеловал грудь Фенриса, продвигаясь дальше. К ключицам. Затем к шее. И это вызвало тихий вздох, заставляя мага улыбнуться. Теперь он знал, что может спровоцировать подобную реакцию. Поэтому Хоук задержался на местах, от прикосновений к которым, Фенрис издавал такие сладкие звуки. Он поцеловал чувствительные местечки, укусил. И в какой-то момент эльф втянул воздух сквозь стиснутые зубы, прижимаясь к губам Хоука. Маг обнял своего возлюбленного, прижимая к себе, и тогда их поцелуй в мгновение ока стал жарким и страстным. Как это было всегда. Спустя долю секунды они приоткрыли губы, пуская в ход языки. Готовые станцевать танец, который репетировали множество раз. Хоук улыбнулся, скользя одной рукой к паху Фенриса. — Ты и представить себе не можешь, как сильно я люблю вот эту часть твоего тела. Фенрис тихо застонал, когда маг запустил руку в его штаны, оглаживая горячую твёрдость. Он обхватил его член пальцами, начиная двигать ими вверх-вниз. Эльф прикусил нижнюю губу, прежде чем снова впиться в губы Хоука поцелуем. Тихо застонав, они целовались, пока руки Хоука двигались ловко и со знанием дела. Он уже хорошо знал, как касаться Фенриса, как заставить его буквально таять в объятиях мага. Очевидно, ему были известны все его секреты. Он словно прочитал его, как книгу, раскрывая все его желания в мельчайших подробностях. Если так будет продолжаться и дальше, Фенрис долго не протянет. А он решительно настроился на кое-что очень конкретное. — Подожди… выдохнул он между поцелуями, слегка отвернув голову. Хоук что-то тихо промурлыкал и вместо этого поцеловал Фенриса в щёку, слегка прикусывая его подбородок и мочку уха. И эльфу пришлось собираться с силами. Потому что, когда Хоук проделывал все эти вещи, которые, как он знал, производили неизгладимый эффект, Фенрис с трудом мог ясно мыслить. Поэтому он слез с коленей Хоука. Тот выглядел почти разочарованным. Возможно, он подумал, что Фенрис хочет остановиться. Но на самом деле всё было наоборот. Эльф встал перед магом, слегка наклонившись, чтобы ослабить завязки на его штанах. Хоук ухмыльнулся и, слегка приподняв бёдра, помог Фенрису стянуть с себя мешающуюся ткань. А затем он протянул руки к эльфу, словно собираясь снова притянуть его к себе, но замер, когда тот опустился перед ним на колени. — Эм, Фен…? Фенрис положил ладони на колени Хоука, медленно проводя ими вверх по его бёдрам. Сделав это, он вскинул голову, смотря в медовые глаза мага. — Я же сказал, что покажу тебе, как высоко ценю твои усилия, — промурлыкал он, слегка наклоняясь вперёд. Стук крови в голове Хоука можно было почти услышать. — Я… о… ох! Хоук распахнул глаза от удивления. Он даже немного покраснел, что по мнению Фенриса, было невероятно мило. Это вызывало почти зловещую ухмылку. Как у сорванца, наслаждающегося своей победой, после того как ему сошла с рук кража. — Т-ты не обязан этого делать!… Ухмылка Фенриса стала ещё шире, когда голос Хоука буквально сорвался. Как будто он падал с лестницы и отчаянно искал опору для ног. Но в глазах возлюбленного эльф прочитал, что тот совсем не против. И по тому, как тяжело он дышал, прикусив нижнюю губу, Фенрис подумал, что Хоук надеялся, что он не станет его слушать и продолжит. Вероятно, его слова были выражением желания убедиться, что эльф в порядке. Фенрис тихо вздохнул. — Я хочу сделать это. Хочу попробовать тебя на вкус, Амир. Фенрис заметил, что глаза мага всегда чуть-чуть загорались, когда он произносил его имя. Казалось, это до сих пор производило на него какое-то впечатление. Возможно, потому что ему нравился голос эльфа. Или потому, что он называл его Амиром только когда, они были наедине. В этом было что-то интимное. И вот теперь эльф стоял на коленях перед Хоуком, положив руки на его бёдра, и наклонившись вперёд. Он посмотрел на своего любовника снизу-вверх, открыв рот и высунув язык. Дотронувшись им до основания члена Хоука, Фенрис скользнул вверх. Одно это лёгкое движение сорвало с губ мага стон. Он смотрел, не в силах отвести глаз. Фенрис продолжил облизывать твёрдую плоть по всей длине. Совершенно очевидно, его намерением было поддразнить своего любовника. И тот, казалось, тоже это понимал, потому что в какой-то момент простонав, плотно стиснул зубы. Фенрис коротко усмехнулся. Он обвёл губы языком, широко открыв рот, потому что маг был… ну, большим. И расслабив челюсть и горло, взял плоть Хоука в рот. Хоук вздохнул, запрокинув голову, и когда он снова посмотрел на Фенриса, тот скользнул по нему губами вверх-вниз. Глаза Хоука блеснули мрачным огоньком. Голодные. Полные желания. Похоти. — Я бы солгал, если бы сказал, что не желал этого, — его голос звучал тихим шёпотом. — Твой красивый рот вокруг моего члена. Маг преодолел первоначальные удивление и неловкость. Теперь он смотрел на эльфа сверху-вниз из-под полуопущенных век, слегка наклонив голову. В его взгляде притаилось нечто среднее между откровенным вожделением и явным исследовательским любопытством, он наблюдал и анализировал. Фенрис же старался изо всех сил. Продолжая водить губами вверх-вниз по всей длине члена Хоука, он тихо постанывал от собственных действий. И сквозь опущенные ресницы наблюдал за магом. Изучал, что тому особенно нравилось. Фенрис сглотнул, и Хоук слегка подался бёдрами ему навстречу, но быстро взял себя в руки, опускаясь обратно на диван. Он тихо застонал, поднимая руку и зарываясь ею в белоснежные волосы эльфа. Протянув руку, он нежно сжимал мягкие прядки. Вторя движениям головы Фенриса. Эльф усмехнулся. Потому что, судя по тому, как напрягся маг под ним, тому трудно было сдерживаться. Но он, казалось, использовал все свои силы, чтобы сохранять самоконтроль. — Создатель, ты так чертовски хорош, Фен… — выдохнул Хоук, запрокинув голову. — Я близко. Фенрис застонал, проведя пальцами по его возбуждённому члену, покрытому слюной. А затем снова обхватил его губами. — Фен… — выдохнул Хоук. — Я сейчас кончу. Ты…! Эльф знал, что маг собирается сказать, но он продолжил. Пока не услышал громкий стон, ощутив тепло, растекающееся по языку. Фенрис отстранился, вытирая губы тыльной стороной ладони, а затем поднял взгляд. Лоб Хоука блестел от пота, а сам он тяжело дышал. Его грудь ритмично вздымалась и опускалась. Как будто он только что бегом преодолел расстояние от Верхнего Города до Нижнего. Фенрис усмехнулся, поднимаясь, и замер перед магом. Хоук вздохнул, подавшись вперёд, и прижался лбом к животу эльфа. — Ты… — его дыхание сорвалось. — Ты невероятен. Хоук поднял голову, смотря на Фенриса затуманенными от счастья глазами. — Если бы прямо сейчас ты приказал мне целовать землю, по которой ты ходил, я бы… Ухмылка Фенриса стала немного шире. — Не искушай меня. А то ведь я могу сделать это просто чтобы проверить тебя. Хоук улыбнулся, покрывая живот Фенриса нежными, ласковыми поцелуями. Дни будто сливались воедино. В хорошем смысле этого слова. И это было очень приятно. Фенрис был близок к состоянию, которое можно было описать только как блаженство. По ночам он засыпал в объятиях Хоука, а утром его будили нежными поцелуями и прикосновениями. И как раз в тот момент, когда напряжение начало покидать эльфа, реальность настигла его. Однажды утром Варрик пришёл в поместье Амеллов. Подождав Хоука и Фенриса в фойе, он серьёзно посмотрел на них обоих, а затем сказал то, что развеяло его сон. — Мы нашли его.