The Way We Burn For Each Other

— Расскажи нам ещё раз. Как твои люди его нашли? Голос Хоука был одним из немногих звуков, заполнивших кабинет. Огонь в камине тихо потрескивал, иногда резко выбрасывая столп искр. Он был единственным источником света в комнате, отражаясь тёплыми бликами на взволнованных лицах. Варрик устроился на одном из диванов, слегка наклонившись вперёд и переплетя пальцы в перчатках. Подняв глаза, он посмотрел на Хоука, сидящего в своём кресле. Гном на мгновение замялся, повернув голову и взглянув на Фенриса. Эльф предпочитал стоять, как делал всегда, когда предстоял неприятный разговор. Он положил ладонь на каминную раму, осторожно навалившись на неё, и наклонил голову, смотря в огонь. Его волосы казались рыжими. Варрик не мог видеть лица эльфа, но осмелился предположить, что именно происходит в его голове. Челюсть напряжена, будто кости вот-вот лопнут. Хоук и Варрик понимали, что сейчас не время обращаться к Фенрису. Говорить, что всё будет хорошо. Они оба знали достаточно, чтобы понимать — в таких ситуациях тот предпочитает спокойствие и чёткую информацию. Варрик перевёл дыхание, снова повторяя, что они узнали. — Как вы знаете, я попросил всевозможных знакомых об одолжениях. Я был уверен, что люди, которые знают об Эйдефе где-то есть, и они готовы поделиться информацией за парочку соверенов, или же их просто можно к этому подтолкнуть. Я решил, что выходец из Андерфелса, охотящийся на рабов для Тевинтера, должен иметь какую-никакую известность в преступном мире. Но на это потребовалось время. Мои люди вернулись с множеством зацепок, ведущих в тупики. Но Дерри — контрабандист — рассказал мне о парне, связанном с Тевинтером. Этого парня тоже пришлось разыскать. Затем он сообщил, что был всего лишь посредником и ничего не знал. Он него меня направили к человеку по прозвищу «Змей». Он торгует информацией о беглых рабах… После этих слов Фенрис слегка повернул голову в сторону Варрика. Он тихо фыркнул, снова уставившись в потрескивающий огонь, замерев и прислушавшись. — Мы поймали Змея и выспросили, какие дела он вёл с этим человеком, «у которого глаза светились голубым». После этого мои люди продолжили поиски. Тем временем, Эйдеф, похоже, объединился с группой работорговцев, которые промышляют в Нижнем Городе. Когда Варрик закончил, на мгновение воцарилась тишина. — И ты знаешь, — тихо спросил Фенрис. — Где находится их укрытие? Гном кивнул, хоть эльф и не мог этого видеть. — Знаю. Однако… эта шайка работорговцев… они и впрямь ужасные люди, Мрачный. Они ни перед чем не остановятся. Истории, которые поведали мои люди… Варрик вздохнул. Они с Хоуком, обменявшись взглядами, вышли из комнаты. Фенрис слышал их приглушённые голоса сквозь закрытую дверь. Однако, он не мог разобрать того, что они обсуждали. Эльф тихо вздохнул, опустив голову на руку, которая всё ещё лежала на каминной полке. Жар обжигал глаза. Кожу. Он знал, что стоит отступить, но не мог заставить себя пошевелиться. Не мог собраться с силами, чтобы пошевелить ногами. Или просто прикрыть глаза, чтобы защитить их от обжигающего жара. Вся его сила, вся решимость, что текла в голове, как вода в бурлящей реке, сосредоточились вокруг одной весьма конкретной вещи. Идеи. Мысли, что окутала эльфа, будто невидимые ледяные объятия. Он сказал себе, что не боится. Ни капельки. Скорее, он испытывал предвкушение. Ему показалось, что в отблеске пламени он увидел Эйдефа. Его глаза, уверенную улыбку. И вспомнил, как тот смотрел на него. Как на существо, которое само по себе было ниже человека. Существо, сбившееся со своего пути. Глупая вещь, которую необходимо вернуть на законное место. И когда Фенрис думал о словах охотника за рабами, те были осколками, царапающими слух. И ему стало дурно. Он убьёт его. Убьёт несмотря ни на что. Сначала Эйдефа, а затем Данариуса. Даже если погибнет, пытаясь. Он так сильно желал их смерти, что с трудом сдерживался, чтобы не поддаться чувству неприкрытого отчаяния. Фенрис знал, что у него нет выбора. Сначала он уберёт Эйдефа с дороги, а затем встретится лицом к лицу со своим бывшим хозяином. Потому что он знал — его никогда не отпустят. Никогда не оставят в покое. В глубине души он всегда знал, что до этого дойдёт. Что ему придётся сражаться за свою свободу. И он будет сражаться. Он никогда не отпустит то, что сделал своим за несколько последних лет. Он не раб. Он личность. И он заслужил быть свободным. Он заслужил иметь друзей. Читать. Спать в кровати. Он заслужил быть любимым. Дверь открылась. Фенрис узнал Хоука по звукам шагов. — Варрик просил попрощаться за него. Он вернулся в Нижний Город. Эльф не мог пошевелиться. Маг подошёл к нему, смотря сверху-вниз. — Фенрис… — Я люблю тебя. Хоук замер, раскрыв от удивления рот. Его глаза цвета мёда распахнулись, показывая растерянность. Казалось, он не был уверен, не ослышался ли. Или не приснилось ли ему это. А затем Фенрис поднял голову, повернувшись в сторону Хоука и смотря на него снизу-вверх. — Я люблю тебя, Амир… но ты должен знать, я убью Эйдефа. Убью. С твоей помощью или нет. Я должен это сделать. И когда он умрёт, следующим будет Данариус. Только когда они оба будут кормить червей, всё обретёт смысл. А потом… Теперь он полностью развернулся к магу, прикасаясь пальцами к его щеке. — Потом я останусь рядом с тобой. Я твой. И стал твоим уже очень давно. Когда я думаю о будущем, то вижу тебя. Только тебя. Челюсть Хоука напряглась. Он поджал губы и слегка наклонил голову, так пристально смотря на Фенриса, что глаза заслезились. Но он сморгнул слёзы, глубоко дыша. Он обхватил ладонь Фенриса, всё ещё лежавшую на его щеке, своей и слегка сжал, тихо вздохнув. — Если ты нуждаешься в этом, чтобы обрести покой, я поддержу тебя. Если бы ты попросил меня принести тебе обоих этих монстров на блюде с голубой каёмкой, я бы сделал это. Но я знаю, что тебе на нужна моя помощь. Только поддержка. И ты получишь её. Всё, что захочешь, будет твоим. И я тоже, конечно же, твой.

***

Следующий день Варрик провёл за анализом полученной информации. Фенрис же мысленно готовился к тому, что ждало его впереди. Хоук бродил по городу с самого рассвета. Только вечером, когда на небе уже виднелись звёзды, он вернулся в поместье Амеллов. Он нашёл эльфа в спальне. Одно из окон был открыто, тяжёлые тёмно-красные шторы раздвинуты, а сам эльф сидел на подоконнике. Одна его нога свободно свисала вниз, а вторая была согнута в колене, где он пристроил свою руку. Ночь была довольно звёздной, а в спальню проникало приятное тепло. Фенрис был так погружён в свои мысли, что не услышал, как вошёл маг. Он смотрел на небо, на звёзды. Гадая, какие названия они носят, и сколько времени потребуется, чтобы протянуть руку и схватить одну из них. А затем он посмотрел вниз. На Кирковлл. На Верхний Город. Окинул взглядом улицы всегда содержавшиеся в чистоте. Цветочные композиции, украшающие площади, фонтаны. Фенрис видел стражников Авелин, патрулирующих улицы. Видел прогуливающихся и болтающих о том о сём, жителей. Ему казалось, что они говорят о чём-то незначительном. О следующем приёме или о том, какой цветовой гаммы должна быть новая мебель. Фенрис вздохнул. Когда он смотрел на улицы, его поразило осознание, как далеко он зашёл. Насколько иной стала его жизнь. В прошлом он не мог наслаждаться теплотой ночи так непринуждённо, как сейчас. Он не мог просто сидеть на подоконнике и предаваться своим мыслям. Ему даже не позволяли самому выбирать одежду. Ни это, ни причёску, ни еду, ни воду, ему не дозволено было выбирать с кем говорить или на кого смотреть. Фенрис вспомнил, как однажды отдал свою еду девушке рабыне. Она была голодна. Больше, чем он. Накануне она выронила поднос, и в наказание ей запретили есть. Фенрису стало её жаль. Но её поймали. Как и всегда. Ничто нельзя было скрыть от глаз их мучителей. В качестве наказание её на несколько дней лишили еды. И перед смертью от неё остались только кожа, да кости. Пока беловолосый эльф думал об этом, он чувствовал какое-то оцепенение. Не было ни горя, ни гнева. Слёзы, которые он мог пролить по своему прошлому, давно иссякли. Как пересохший колодец на крайнем севере Тевинтера. Но когда он подумал о том, что скоро встретится с Эйдефом, а затем и с Данариусом, Фенрис чувствовал покалывание в пальцах. Мурашки бежали по коже. Дурное предчувствие. Предвкушение. — Фенрис, любовь моя. Эльф повернул голову. Хоук подошёл к нему, взяв за руку, и нежно поцеловал. Фенрис не мог сдержать улыбки. Он ни за что не признался бы в этом в открытую, но ему очень нравилось, когда маг вёл себя с ним по-джентльменски. Как будто он продолжал ухаживать за эльфом. Как будто Фенрис не влюбился в него окончательно и бесповоротно. Маг подошёл к нему немного ближе и положил руку на его бедро чуть выше колена. — Всё готово. Я лично проследил. Завтра выдвигаемся. Эльф слегка кивнул. — Ты в порядке? — спросил Хоук с беспокойством в голосе. Фенрис снова медленно кивнул. — Я просто… со мной всё будет в порядке, когда он умрёт. В голове эльфа загудело. И Хоук, казалось, это заметил, не сказав больше ни слова. Он просто ждал. — Он… он напомнил мне, — начал эльф. — О чём? — О прошлой жизни. То, как он говорил со мной, как он… как он смотрел на меня… всё в его поведении говорило о том, что он не воспринимал меня, как личность. В его глазах я был рабом — и только. И он высмеял моё стремление стать кем-то другим. Стать чем-то большим. Хоук молча выслушал, взяв руку Фенриса в свою и нежно сжав. — Дело не только в том, чтобы убить его из мести. Это… я хочу покончить со всем этим. И я не смогу двигаться вперёд, пока Эйдеф жив. Пока Данариус жив. Пока он следит за мной… я никогда не буду свободен. Я устал бороться за то, что другие считают обыденностью. И я знаю, что это будет непросто. Внезапно ладони Хоука легли на щёки эльфа. И он осторожно повернул голову, чтобы посмотреть на него. — Хэй. Тебе не нужно оправдываться. Не за то, что ты должен сделать ради своей свободы. И я с тобой, Фен. Я буду с тобой до самого конца. Хоук наклонился вперёд, касаясь лба Фенриса своим. Эльф тяжело вздохнул. Всё ещё сидя на подоконнике, он повернулся и положил руки на плечи мага. А затем провёл пальцами вверх, к шее, и наконец к гладковыбритым щекам. — Спасибо, — выдохнул Фенрис. Он позволил своим пальцам скользнуть назад, к чужому затылку, где они запутались в чёрных волосах. Фенрис почувствовал тёплое дыхание Хоука на своей коже. — Я… я думал об этом весь день. Хватит с меня. Я хочу… подумать о чём-нибудь другом. Хотя бы на несколько часов… хочу забыть, кем или чем я был. Или что ждёт нас завтра. Давай просто поживём настоящим моментом, Амир. Только мы вдвоём. Хоук вздохнул. — Это звучит… Не успел он закончить фразу, как губы Фенриса прижались к его. Вздохнув в ответ на поцелуй, он провёл руками вверх по бёдрам эльфа, обхватывая ягодицы. Подняв его, Хоук отошёл от окна. То, что они собираются делать, не предназначено для посторонних глаз. Ноги Фенриса обвились вокруг его талии, пока руки мага крепко сжимали его ягодицы. Магу не составило труда поднять эльфа, удерживая его на весу. Фенрис тихо застонал, когда язык Хоука коснулся его губ. Он слегка приоткрыл их, и поцелуй сразу превратился в страстный. Так было всегда, когда они были рядом, их переполняли взаимные чувства и желание. Фенрис обнял своего возлюбленного за плечи, держась так крепко, словно падение увлечёт его в бездну. Губы Хоука жадно скользнули к шее Фенриса, покрывая её пропитанными отчаянием поцелуями. Желанием стать ближе. Гораздо ближе. С настойчивостью, которая была сродни безумию. Эльф ахнул, а из горла мага вырвалось глухое рычание. Его зубы скользнули по мягкой смуглой коже, после проводя языком в попытке ощутить вкус. Хоук отошёл чуть в сторону, прижимая Фенриса к стене возле окна. Эльф почувствовал жар, от которого голова отяжелела. Жар, проходящийся по телу огненными всполохами. Он запустил пальцы в чёрные волосы, потянув их и заставляя Хоука поднять глаза. Он скучал по прикосновениям этих губ. Губ, которые он знал, в которых нуждался, как в лекарстве. Как в воздухе. У них был вкус безопасности. Дома. Тепла. Любви. Вожделения и жажды большего. Хоук тихо простонал, когда Фенрис обвил его язык своим, срывая ответный вздох у эльфа, когда маг прижался к нему своим возбуждённым членом. Это ощущение на миг заставило его запрокинуть голову назад, закатывая глаза от удовольствия. Хоук, воспользовавшись этим, снова прильнул к открытой, чувствительной коже его шеи. — Ты хочешь забыться? — пробормотал Хоук, уткнувшись в шею эльфа, отчего по спине того пробежали мурашки. — Не волнуйся, милый, я заставлю тебя забыть. С этими словами Хоук отнёс эльфа на кровать. Он снял с себя всю одежду, кроме нижнего белья. Фенрис сделал то же самое, протягивая руки, когда Хоук присоединился к нему в постели. Он позволил себе упасть на спину, придавленный сверху магом. Обхватив Хоука ногами за бёдра, он потянул его на себя. Тот вздохнул, наклоняясь, чтобы слиться с эльфом в страстном поцелуе. В такие моменты их поцелуи всегда были полны вздохов, стонов и судорожных глотков воздуха. Они будто безмолвно рассказывали, как сильно жаждут друг друга, как нуждаются в этой близости. Хоук поцеловал Фенриса в губы, затем в щёку, в ухо, провёл пальцами по белоснежным волосам. Он двинулся дальше по шее, ключицам, плечам. На мгновение он задержался на сосках, оставляя на них мягкие поцелуи, и с придыханием проводя языком. Это вызвало у эльфа тихий удивлённый вздох, заставляя Хоука улыбнуться. Маг опустился ещё ниже. Погладил живот, рёбра, трогательно торчащие тазовые косточки. А затем, склонившись ещё немного, обхватил ногу Фенриса и закинул её себе на плечо. Не то чтобы маг не слишком чётко излагал свои намерения, но теперь, когда эльф всё понял, он приподнялся на локтях, смотря вниз. И тут он встретился с затуманенным взглядом Хоука. Медовые глаза были чуть темнее обычного, они бросали вызов. Блестя. Тая в себе ухмылку. Хоук лежал между ног Фенриса, одну из них закинув себе на плечо, а бедро другой нежно поглаживая пальцами. Он ухмыльнулся и, опустив взгляд, слегка наклонил голову, вытаскивая язык и проводя им по эрекции эльфа. Медленно. От основания до самого верха. Фенрис вздрогнул. Прерывисто выдохнув, он прикусил нижнюю губу. Маг обвёл губы языком и, приоткрыв их, скользнул ими вниз по всему стволу. Эльф упал на спину, беззвучно застонав. На мгновение он поднял взгляд к потолку кровати с балдахином, а затем закрыл глаза. Он задыхался и стонал, когда Хоук целовал его член, облизывал и сосал. Маг был первым мужчиной — первым, кого Фенрис знал — кто делал для него такие вещи. Кто заботился о его благополучии. Кто хотел, чтобы он так же наслаждался их единением. Прямо сейчас Фенрис почувствовал себя в некотором роде девственником. Потому что рядом с Хоуком он понял, каково это — заниматься с кем-то сексом, а не быть просто объектом для удовлетворения чужих желаний. Он покачал головой. Сейчас неподходящее время для таких размышлений. Он не хотел, чтобы его мысли блуждали по столь тёмным местам. Он хотел забыть. По крайней мере, этой ночью. Фенрис застонал, запуская пальцы в волосы Хоука. Голова мага ритмично двигалась вверх-вниз, всё быстрее и быстрее, и эльфу показалось, что он почти впадает в некий транс. Это чувство, это желание, эта похоть были слишком собственническими. Воздух в комнате сгустился, наполняясь жаром, потом и стонами. — Фенрис… Пальцы Хоука прошлись вверх по бедру Фенриса, а затем вниз, останавливаясь, прежде чем они осмелились бы добраться до более чувствительных потаённых местечек. — Могу я дотронуться до тебя здесь? Маг всегда спрашивал разрешения, когда они делали что-то в постели. И всегда делал это так, чтобы было понятно — «нет» не будет иметь никаких последствий. Рядом с Хоуком Фенрис чувствовал себя в безопасности. Он не боялся отказать ему в чём-то или передумать на полпути. И то, на что он сейчас намекал, раньше они не делали. Хоук не спрашивал, а Фенрис не просил. Это было частью его тела, хранящей воспоминания, полные боли, стыда и отчаяния. Но это был Хоук. Эльф ему доверял. Полностью и безоговорочно. С ним он мог позволять себе расслабляться. Он мог разрушить стены, которые эльф построил вокруг себя. И в этот момент Фенрис понял, чего хочет. Желание, вспыхнувшее в нём, разгорелось, овладевая им с неожиданной силой. — … да, — тихо выдохнул он. — Тогда, — так же тихо пробормотал Хоук. — Раздвинь ноги для меня ещё немного, Фен. Фенрис сделал, как было сказано, и услышал тихий вздох мага. — Прекрасно, — прорычал он. Хоук обхватил его бёдра, приподнимая, и Фенрис не смог сдержать изумлённого вздоха. Он прекрасно понимал, что теперь его возлюбленный может видеть действительно всё. Его самые интимные места. На него обрушилась волна стыда, но времени думать об этом не было. Потому что в следующее мгновение он почувствовал дыхание Хоука. — Амир, чт- … ах! Эльф ахнул, когда маг провёл языком по этому особенно чувствительному месту. На миг у него перехватило дыхание. Ноги задрожали. А с губ Хоука сорвался тихий стон, как будто он ел самое вкусное лакомство в мире. Он сжал бёдра Фенриса и, тихо застонав, уткнулся лицом между его ног. Его язык не мог оставаться на месте. Он нажимал, кружил и надавливал. Эльф прижал ко рту обе руки, прикусывая нижнюю губу. Он пытался заглушить свои стоны, но это оказалось непросто. — Не нужно, — пробормотал Хоук. — У тебя такой чертовски сексуальный голос. Дай мне послушать, прошу… Маг позволил своему языку продолжить начатое, обхватив пальцами правой руки твёрдый член Фенриса. Эльф опустил руки. Он не мог сдержаться, вскидывая верхнюю часть тела, а его стоны становились всё громче и распутнее. Он был уверен, что голос скоро охрипнет. Это было так прекрасно. Так хорошо. Комната наполнилась жаром, запахом пота, рычанием Хоука и стонами Фенриса. — Тебе нравится, Фен? Хорошо? Эльф не мог сдержать очередного стона. Он хотел ответить, но не мог связно мыслить, складывая буквы в слова. — Скажи мне, Фен, я хочу это услышать. — Д-да! Это вызвало у мага короткий, глубокий смешок. Он провёл языком от дырочки эльфа к бедру и вверх по колену. А затем выпрямился, садясь на колени, и посмотрел на эльфа тёмными глазами, полными желания. Он перевёл дыхание, смотря в зелёные глаза Фенриса. — Я могу трахнуть тебя пальцами? Эльф вздрогнул, тихо выдохнув. Он прикрыл глаза, кивнув. Хоук ухмыльнулся. Он продолжал смотреть Фенрису в глаза, слегка наклонив голову и сунув два пальца в рот. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем Фенрис почувствовал их возле своего входа. Он громко застонал. — Ах, — выдохнул Хоук. — Первый пошёл. Эльф зашипел, почувствовав, как щёки заливает румянец. Так быстро, что закружилась голова. — Просто… заткнись! Хоук усмехнулся, слегка шевельнув пальцем и вводя его глубже. Фенрис тихо застонал, дыхание его стало прерывистым. А затем, внезапно, маг нашёл точку, которая позволила ему увидеть звёзды. Фенрис громко ахнул, откидывая голову назад. — Ах, прямо здесь, да? Маг скользнув внутрь вторым пальцем, начав двигать ими обоими. Сначала медленно, постепенно ускоряясь. Эльф чувствовал на себе взгляд черноволосого мага. Тот наблюдал за ним, изучал каждое его движение. Фенрис чувствовал себя так, словно все его секреты, все самые сокровенные мысли были раскрыты. Как будто он обнажился так, что невозможно было выразить словами. Не только его тело, а всё его существо было во власти Хоука. Каждая его частичка. Эта неожиданная форма близости была чужда Фенрису. Это было непривычно, поначалу немного пугая, но потом его охватило чувство безмятежности. Если он и хотел, чтобы кто-то увидел его таким, узнал, то это Хоук. Его Амир. Стоны Фенриса наполнили спальню. Он был уверен, что долго не продержится. Ему казалось, что он вот-вот взорвётся. Словно его тело готово было распасться на миллионы маленьких кусочков. Хоук же продолжал погружать пальцы в эльфа. Вены на его предплечье вздулись, а бицепсы были напряжены до предела. Он тихо выдыхал от удовольствия и напряжения в равной мере. — Создатель, это так чертовски возбуждает… ты можешь кончить прямо так? Только от моих пальцев? — Д-да! — ответил Фенрис, застонав. Хоук застонал в ответ, и у Фенриса перехватило дыхание. Он чувствовал приближающийся оргазм, словно он был волной, вызванной землетрясением. И когда она настигла его, тело Фенриса задрожало, вскидываясь. Он запрокинул голову, восторженно застонав теперь уже окончательно охрипшим горлом. Откинувшись на спину, он тяжело дышал, хватая ртом воздух. Руками эльф зачесал волосы назад, убирая их с мокрого от пота лба. Хоук навис над ним, снова устроившись между его ног, и прижался к губам эльфа. С восторгом целуя. Ответ Фенриса был усталым и ленивым, его сил просто не хватало на большее. Маг заметил это, улыбаясь. — Это было потрясающе, — выдохнул он. — Я люблю тебя, Фенрис. — И я люблю тебя… Хоук лёг, кладя голову на грудь эльфа. Они лежали несколько минут, пытаясь восстановить дыхание. Время от времени маг оставлял невесомые поцелуи на смуглой коже. А затем спросил, не болят ли клейма Фенриса под его весом. Оттолкнувшись от него, Хоук лёг рядом, извинившись за то, что не подумал об этом раньше. И это вызвало у эльфа лёгкую улыбку. Именно такие маленькие жесты заставили его понять, насколько внимательным и чутким был маг. Они говорили о повседневных вещах. Хоук рассказал на сколько писем ему пришлось ответить после того, как он победил Аришока в поединке и был удостоен звания Защитника Киркволла. Фенрис ухмыльнулся, повернувшись к нему, и, прижавшись, закинул ногу на его бедро. Он поддразнивал мага, говоря, что весь бой тот только и делал, что бегал кругами. — Ну естественно, — ответил Хоук, смеясь. — Тот парень был просто огромным! Надеюсь, Варрик в своих книгах опишет этот бой более героически. Я чуть в штаны не наложил. Это тебе следовало с ним сразиться. Твой бой выглядел бы куда лучше. Фенрис улыбнулся, прижимаясь к высокому мужчине. — Устал? — спросил Хоук. — Не совсем, но может, немного, — ответил эльф. — Хорошо. Хоук слегка приподнялся, повернувшись к Фенрису, и прижался к его губам. Не колеблясь, он раздвинул его губы языком, ныряя в рот. Тихо выдохнув, Хоук огладил его шею. — Ты же не думал, что я с тобой уже закончил? Ты слишком притягателен. Я не могу насытиться тобой, Фенрис. Скажи, чтобы я заставил тебя снова кончить. Я могу делать это всю ночь напролёт. Эльф застонал и обхватил Хоука ногами за бёдра, демонстрируя готовность. — То, что ты делал раньше… — пробормотал он своим глубоким, хриплым голосом, от которого у мага по спине мурашки побежали. — … своими пальцами… ты можешь сделать это снова? Хоук наклонился к Фенрису с озорной улыбкой и не останавливался, пока их тела не обессилели. Они забылись. Не думая о том, что принесёт завтрашний день.