Поля Подсолнухов (Fields of Flowers)

Если кто-то и мог на полном серьезе сиять как начищенный пятак, то это бы точно был Уилбур Крафт. В последующие недели принц ходит по Империи с самой яркой улыбкой на лице, ухмыляясь еще пуще всякий раз, когда у его ног распускаются цветы. Независимо от того, как сильно Томми пытается сдержать свою магию, кажется, что принятие Уилбуром заставило его забыть о всякой доле контроля, которую он должен был иметь к этому дню. Библиотека, где Томми и Уилбур проводят утро за чтением? Кишит переполненными подсолнухами вазами. Сады, где они гуляют после обеда? Пестрят и красуются всеми оттенками, когда цветы прорастают на тропинки, не давая покоя садовникам. Комната Уилбура, где Томми оказывается, когда слушает музыку мужчины? Столбики кровати увиты зелеными виноградными лозами, украшенными бутонами роз. Большая часть дворца уже привыкла к тому, что растения, выращенные магией Томми, всегда повернуты к принцу-наследнику. Хороший способ приглядывать за ним, как однажды сказал Томми Фил. Самодовольство Уилбура всегда заставляет желудок Томми сворачиваться. То, как тот всегда держит один из подсолнухов Томми в нагрудном кармане, будто бы красуясь перед миром дарами Томми, заставляет его сердце учащать ритм его биения. Тем не менее, бывают моменты, когда паника все же подступает к его горлу. Когда лианы снова карабкаются по его коже, как они пытались сделать, когда он поднимался по ступеням навстречу смерти. Когда Уилбура нет рядом, а его магия все еще выставлена на всеобщее обозрение. Он часто возвращается в свой коттедж, прячась подальше от глаз. Это один из таких случаев. Пока Уилбур занят встречами с иностранным посольством, Томми прячется в своем доме. Дверь закрыта, запечатана довольно колючим растением, которое обвивается вокруг ручки, и чем дольше Томми остается внутри, тем плотнее становится хватка. Его внимание сосредоточено на зеркале. В нем едва ли можно узнать его прежнего. Короткие волосы отросли, обступая плечи завивающимися локонами. А на лице проступает редкая растительность, ведь, хотя документы Томми и были подделаны, о своем возрасте он рассказал горькую правду. Ему было восемнадцать, но всего несколько месяцев. Его одежда тоже приятнее. Уилбур продолжает настаивать на том, чтобы одеть его в мягкие шелка, и Томми никогда не сможет ему объяснить, почему у него начинает кружиться голова, едва он видит их на себе. Как и сейчас, когда он дергает за мягкий шейный платок, купленный ему Филом на Йоль, из-под которого выглядывает отметина, которую никто никогда не увидит. Томми умер через три недели после своего тринадцатилетия. Эта черта до сих пор на месте, едва поблекшая за пять прошедших с того момента лет жизни. Если он будет смотреть достаточно долго, то вспомнит удар топора и растекающуюся кровь. Стук в дверь выбивает его из размышлений. В горшках на подоконниках расцветают петунии, пока он медленно оттягивает лозы, удерживающие его внутри. Когда дверь распахивается, Техноблейд бросает взгляд на беспорядок из лиан у ног Томми, а затем снова смотрит на него. — Привет, — слабо говорит Томми. Техно – его друг, это он признает. Его магия ограничена, но она у него все еще есть, поэтому Томми знает, что бояться генерала бессмысленно. Техно поднимает уголки губ в улыбке. — Ты довольно рано сбежал, малец. Без тебя Уилбур окончательно съедет с катушек. Четыре каменные стены, холодные и неумолимые, окружают его, и Томми сворачивается калачиком на спине, прижав колени к груди и стараясь не обращать внимания на голоса, шепчущие ему в ухо. Одиночество было его самым большим страхом, теперь превратившимся в леденящее безумие. Он моргает, напоминая себе, что находится в своем коттедже, далеко от Манбурга. — Извини, — отвечает он, вздрагивая, когда глаза Техно сужаются. — Все в порядке, Томми? Он рассуждает о том, стоит ли честно отвечать на этот вопрос, прежде чем пожать плечами. — Я просто немного напугался без Уилбура, — признается он, жестикулируя в сторону комнаты, все еще переполненной жужжащей магией. Взгляд Техно смягчается. — Ты мог бы пойти найти меня. Томми удивленно поднимает глаза, прежде чем отразить улыбку генерала. — Я не хотел тебя беспокоить. — Ты и не беспокоишь. Любой, кто мирится с Уилбуром так долго, высок в моих глазах, — поддразнивает Техно, протягивая руку, чтобы подтащить Томми ближе к себе, утягивая за собой, прочь от коттеджа. Томми и не протестует, шагая в ногу с более крупным мужчиной. — Он невыносим, — соглашается он. Техно фыркает, взъерошивая его волосы. — Давай же, ботаник. Вернем тебя туда, где тебе самое место. ** Его голова лежит на груди Уилбура, рука надежно удерживает Томми на месте. Комната начинает остывать из-за угасающих углей, но никто, кажется, не особо настроен двигаться, просто свернувшись калачиком друг рядом с другом. У членов королевской семьи протекает тихая беседа, пока Томми, в свою очередь, изо всех сил пытается не заснуть. На него накинуто одеяло, а пальцы Уилбура лениво вырисовывают узоры на его лопатках. — Я просто не понимаю, почему... — Тише, Уил, разбудишь Томми, — вмешивается Кристин, и хотя Томми, уткнувшийся в грудь Уила, не может видеть ее, он знает, что она улыбается ему. Голос Уилбура понижается. — Я просто не понимаю, почему мы должны соглашаться на эту поставку. — Это политическая сделка, приятель. Мы обещали помочь ресурсами в войне, — говорит Фил, вздыхая. Это было темой споров в течение нескольких последних дней. Антарктида не находилась в состоянии войны, но один из их дальних союзников находился, и они предлагали ему поддержку. Что-то о магии, преследованиях и сухопутных границах. Томми, честно говоря, не слушал. — Уил, твоя очередь разжигать огонь, — ворчит Техно со своего места, где-то слева от Томми. — Разожги сам. — Я делал это последние четыре раза! — Мальчики, хватит препираться. Уил... — Я не буду двигать Томми, — возражает Уилбур, и Томми молча соглашается. Затем он фыркает, сильнее вжимается в Уилбура и позволяет своей магии решить проблему за них. Он не утруждает себя открытием глаз, просто представляя, как поленья падают в огонь, а затем посылая в пламя немного энергии. Он понимает, что это сработало, когда Уилбур тихо ахает, и в комнате воцаряется тишина. — А теперь тише, — сонно бормочет Томми, вцепляясь пальцами в рубашку Уилбура. Его брат крепко сжимает его. — Спи, подсолнух. ** — У твоих цветов есть значения? — спрашивает Уилбур, удерживая гитару на колене. Солнце светит так ярко, что Томми едва может смотреть на принца, вместо этого продолжая свою миссию по плетению цветочных венков для королевской семьи. — Да, наверное. Мое настроение влияет на то, какие вырастут, — говорит Томми, срывая еще одну ромашку и вставляя в венок, над которым сейчас корпит. Рядом с ним Техноблейд работает над своим. У Кристин уже лежит один на голове, в то время как Фил отказался даже пытаться, терпеливо ожидая, когда Томми сплетет ему похожий. Уилбур хмыкает. — И от чего какие растут? Томми не утруждает себя тем, чтобы оторваться от своей задачи. — Петунии от растерянности. Космеи от грусти. Лозы от страха или адреналина, но также для защиты. — Подсолнухи? — Счастье, — отвечает Томми, глядя на тот, что пророс, когда Уилбур играл его любимую песню. Самодовольный взгляд Уилбура возвращается. — О-о, подсолнух... — Заткнись, пока я тебя не пырнул. Принц смеется, но снова начинает бренчать на гитаре. — А маки в твоем доме? — спрашивает Техно, хватая гиацинт, который вырастил Томми. — Маки появляются из крови, — объясняет Томми, и когда Техно бросает на него смущенный взгляд, он укалывает палец о колючую лозу, проросшую из земли по его команде. Из земли, куда попала кровь, начинают прорастать маки. — Хах, — хмыкает Техно, а затем оглядывается на Томми, — первый раз, должно быть, был шоком. Томми вспоминает, как выкапывался из могилы, и маки, расцветшие на земле, когда его вырвало кровью. — Да, есть такое, — соглашается Томми. Он заканчивает венок, добавляет в него немного магии, чтобы сохранить цветы, а затем передает Филу. — Моя очередь! — требует Уилбур, и Томми смеряет брата долгим взглядом. — Нет, — говорит он, прижимаясь к Техно и стараясь не улыбаться, когда Уилбур надувает губы. — Солнышко, не упрямь... — Его нет – твой ответ, Уил, — поддразнивает Кристин, подмигивая Томми. — Ты – та еще угроза, знаешь ли, — бормочет Техно, в то время как Уилбур начинает спор с родителями. Воистину угроза. Но никого из них это, похоже, не волнует, и поэтому Томми просто расслабляется. — Тогда ладно, — фыркает Уилбур, знающе ухмыляясь Томми, — полагаю, ты не любишь меня достаточно, чтобы сделать венок. Магия Томми более инстинктивна, чем у кого-либо. Она действует сам по себе, хотя обычно согласуется с мыслями Томми. Вот почему у него нет ни единого шанса остановить цветы, которые распускаются вокруг того места, где сидит Уилбур. Лозы вздымаются над принцем, добираясь до его головы, чтобы образовать венок из прекрасных кроваво-алых роз. Лианы позволяют другим растениям мчаться вверх, вплетая цветы в только что сформированную корону. Уилбур не двигается на протяжении всего процесса, хотя на его завершение уходит не более пяти секунд. Когда все готово, он ухмыляется. — Спасибо. Томми просто смотрит на него. — Я не просил этого, придурок. — Знаю. Я просто нравлюсь твоей магии, — поддразнивает тот, и Томми понимает, что он прав. ** Никогда еще Томми не бегал так быстро по дворцу. Едва касаясь ногами земли, он выбегает из-за угла и чуть не врезается в одного из рыцарей, спешащих в лазарет. К тому времени, когда он прибывает, тот уже полон. Фил и Кристин там, зависают у края кровати. Техноблейд стоит рядом с ними, выглядя слегка испуганно. Паффи, их главный врач, стоит с другой стороны с папкой в руке. Ники и ее ученик Ранбу находятся там же, вместе с другими медицинскими работниками, которые собрались здесь, чтобы поглазеть на наследного принца Антарктиды. — Что случилось? — выпаливает Томми, стремительно проталкиваясь перед Ники. Уилбур проясняется, когда видит его, но его лицо искажается от боли, когда он пытается пошевелиться. — Все в порядке, солнышко, я просто... — Это была моя вина, — вмешивается Техно, — мы ехали верхом, и я не обратил должного внимания на дорогу. Лошадь Уилбура поскользнулась, и он упал. Томми замирает, разглядывая видимые повреждения. Рука Уилбура изогнута под неправильным углом, а на лбу растянулась кровоточащая рана. Исходя из того, как он вздрогнул, когда пытался сесть, Томми подозревает, что у него, вероятно, сломаны ребра. — Милый, — тихо говорит Кристин, протягивая ему руку, — нам нужно позволить Паффи осмотреть... Томми не обращает на нее внимания и садится на кровать. — Глубоко вдохни, — советует он и бережно прижимает руку к груди Уилбура. Свечение зарождается в его собственной руке, но сверкает недолго. Его магия более чем рада исцелить брата Томми, окружая принца. Золотой свет окутывает их обоих, и Томми смутно слышит, как Паффи говорит что-то о невозможности исцелить таким образом. Томми считает, что если он сможет вернуться после рубки головы, то вылечить это будет легче легкого. Уилбур не двигается под его прикосновением, а Томми продолжает давить, пока его магия не сообщает, что лечить больше нечего. Когда он опускает руку, он сканирует Уилбура на предмет травм. Порез на лбу исчез, а рука была заметно вправлена. Когда принц вдыхает, он не чувствует ни толики боли. — Томми, солнышко, как ты... — Тебе все еще больно? — отчаянно спрашивает Томми, наклоняясь ближе и снова тыкая его в грудь. Уилбур ловит его за руку. — Нет. — Ты уверен? Я могу больше, у меня хватит... — Томс, дорогой, все в порядке. Со мной все в порядке, — обещает Уилбур, и Томми кивает. Он понимает, что его руки дрожат, а та, которую держит Уилбур, все еще слабо светится. — Однако слуги, которые убирают лазарет, явно будут в замешательстве. Томми собирается спросить, что тот имеет в виду, но взгляд его зацепляется за что-то на полу. Маки. Сотни маков разбросаны по всей комнате, укрывая пол. Томми окидывает взглядом лазарет, замечая, что все они проросли из одной единственной вазы. — Это больше, чем в прошлый раз, — бормочет Томми скорее про себя. Уилбур крепче сжимает его руку. — Прошлый раз? Полностью игнорируя вопрос, Томми оглядывается на брата. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ничего не болит? — Вообще ничего, подсолнух. ** Позже тем же вечером Уилбур задает ему тот же вопрос. — Откуда ты знал, что сможешь меня исцелить? Томми сидит перед камином. Первоначально он планировал вернуться в свой коттедж, но в момент, когда Уилбур поранился, он передумал. Сегодня вечером он хотел быть как можно ближе к брату. — Я никогда раньше не пытался исцелить другого человека, — признается Томми, не сводя глаз с четырех членов королевской семьи в комнате. — Но я исцелил себя. — От... от тяжелых травм? — медленно спрашивает Уилбур с огорченным видом. Томми оглядывает комнату. Его взгляд задерживается на цветах, а затем на огне, который он разжег, едва они вошли в комнату. У них нет проблем с его магией. Так почему же у них должны... у них же не должно возникнуть проблем с тем, кем он был до Антарктиды, не так ли? — Я приехал в Антарктиду, потому что место, где я родился, было не очень... толерантно к магии, — неловко начинает Томми, впиваясь пальцами в ткань огромного свитера, который натянул. Удивительно, но он не от Уилбура, а от Техно. Если мужчина и заметил, что Томми обыскал его комнату в поисках чего-либо мягкого, он, конечно, не упомянул об этом. — Что за место? — тихо спрашивает Уилбур, уделяя ему безраздельное внимание. Остальные в комнате делают то же самое, и Томми чувствует прилив тепла в животе. — Вы... Вы слышали о Манбурге? — Фил втягивает воздух. Остальные выглядят такими же испуганными, и Томми слабо хихикает. — Приму это за да. — О том самом, где принца казнили за владение магией? Оу. Томми никогда не думал... Он никогда не думал, что люди узнают об этом. — Ага. — Томс, — говорит Уилбур, выглядя так, будто хочет покинуть свое место на диване и присоединиться к Томми на полу. — Это... Когда ты выбрался? До всего этого? Томми не знает, что случилось с Манбургом после его смерти, но, учитывая реакцию... Он не уверен, что вообще хочет знать. Он вспоминает маленького мальчика в первом ряду и задается вопросом, что с ним случилось. В то время он, вероятно, был примерно того же возраста, что и Томми, подросток в слишком опасном для него городке. Ответить на вопрос Уилбура пока невозможно, поэтому он игнорирует его: — Какое-то время я знал, что у меня есть магия. Она... Я был совсем маленьким, когда впервые вырастил цветы. Это сложнее всего контролировать, но я знал, что должен скрыть это. Ему было пять. Шел дождь, и его мать запретила ему выходить на улицу и играть. Истерика закончилась тем, что его отправили в комнату, и под шум хлестающего на улице дождя Томми разжал кулак и увидел крошечную голубую космею, приютившуюся у него в ладони. — Я неплохо скрывался. Но моя магия инстинктивна, и я...я оступился, — признается Томми, отводя взгляд от Уилбура и сосредотачиваясь на виноградной лозе, которая прорастает в его кармане. — Это был мой день рождения, и мой брат подарил мне собственную лошадь. И я был... Я был так счастлив, потому что давно мечтал о ней, и я просто хотел поблагодарить его. Томми вздрагивает. — Я подарил ему подсолнух. Необычный подсолнух. Выращенный из ничего и подаренный его старшему брату. — Он... Он донес об этом. Очевидно, потому что магия рассматривается как колдовство, это также являлось предательством. Он выдыхает и смотрит на Уилбура. Брюнет выглядит... злым. Очень злым. — Он донес на тебя? — Да, — говорит Томми, невесело усмехаясь, — ирония не ускользает от меня, Уил. — Как ты избежал наказания? Ты... Это не может быть из-за возраста, потому что... — Я и не избегал, — тихо говорит Томми. — Изгнание? — спрашивает Техноблейд, впервые заговорив. Томми переводит дух. — Ты спросил меня, откуда я знал, что смогу исцелить тебя... — Он замолкает и медленно стягивает платок с шеи. Ткань слетает достаточно легко, и Уилбур издает странный задыхающийся звук. — Они отрубили мне голову, — выдыхает Томми. — Кронпринц, потерявший голову из-за своей магии. Уилбур замирает, едва дыша. Он застывает в том же положении, не сводя глаз с шеи Томми. А Томми отказывается отводить от него взгляд, потому что слишком боится увидеть реакцию остальных. — Моя магия, судя по всему, включает в себя еще и бессмертие, довольно приятный бонус, — шутит он, пытаясь вырвать Уилбура из его мыслей. Не Уилбур говорит первым. — Тесей, — хрипит Фил, и голова Томми резко поворачивается к королю. — Не надо... Не называй меня так. Я не... Меня зовут Томми. Я больше не он. Фил выглядит реально испуганным. Даже Техноблейд, столь бесстрастный по обыкновению, смотрит на Томми, будто не может переварить сказанное им. В конце концов, именно Кристин протягивает руку. — Иди сюда, милый. Он повинуется. На дрожащих конечностях и с громко бьющимся в ушах сердцем, он подходит к королеве и позволяет притянуть себя ближе. — О, малыш. Ты был таким маленьким, таким юным, — шепчет она, целуя его в макушку. Настает его очередь издать звук, когда всхлип вырывается из его горла. Она не жалуется и ничего не говорит. Она просто прижимает его к себе, как мать делает со своим сыном, и позволяет плакать в ткани своего платья. ** Уилбур не выпускает его из виду. Ночью он провожает его до двери, а утром первым делом оказывается там же. Мешки под его глазами растут, и всякий раз, когда его взгляд опускается на шею Томми, он становится затравленным. Младший едва ли способен выдержать это, поэтому одним поздним вечером тащит брата в обсерваторию. Когда они вдвоем, Томми наконец может более уверенно посмотреть на него. — Ты ведешь себя как идиот. — Что? — скрипуче переспрашивает Уилбур, глядя на него. Они лежат на камне, глядя в ночное небо. — Я рассказал тебе это не для того, чтобы огорчить, Уилбур. Я рассказал тебе это, потому что я... доверяю тебе. Уилбур сглатывает. Его горло едва заметно подпрыгивает, и он снова смотрит на небо. — Я знаю. — Тогда почему... — Потому что они убили тебя, Томми. Тебе было тринадцать, и они взяли топор... — Томми хватает его за руку. Он не... он просто не может это слушать. Уилбур бросает взгляд на их руки, а затем снова на Томми. Он сжимает его ладонь, переплетая пальцы. — Извини, я не должен был так говорить. Он делает глубокий вдох и приближается к Уилбуру. — Все в порядке. Я просто... Это было страшно. Я думал, что меня помилуют до того самого момента, пока не стало ясно, что назад пути нет. Мертвая хватка Уилбура на его руке не ослабевает. — Почему твой брат... — Я ошибался, называя его так, — вмешивается Томми, пересчитывая звезды над ними. — Ты единственный, кому я бы дал этот титул, Уил. — Солнышко... Мне так жаль, — шепчет Уилбур, вцепившись в него так, словно не собирается отпускать. Томми его не заставит. Он не хочет никуда уходить. Уилбур предлагает ему все, что он когда-либо хотел. Все, чего, по его мнению, он не заслуживал. Он аккуратно движется и поднимает руку Уилбура к небу. Не нужно прилагать много усилий, чтобы заставить его магию работать, и Уилбур ахает, когда цветок вырастает на его собственной ладони. Это маленький подсолнух. Крошечный по сравнению с теми, что провожают Уилбура, куда бы он ни пошел. — Они только для тебя, — добавляет Томми, так свободно выражая свое счастье. Уилбур лишь качает головой, срывает цветок и переворачивается, чтобы поместить его за ухо Томми. — Для нас, подсолнух.