***
Мерный стук колес поезда обычно убаюкивал, но сейчас Александр вообще не мог уснуть, даже пытаться не стал. В вагоне было тихо — никто не общался «за жизнь», не было кричащих детей или домашних животных — спи не хочу, редкая радость. Но события прошедшего дня не давали уснуть, заставляя медиума недовольно поеживаться и кутаться в легкую кофту от озноба — хотя в вагоне было достаточно тепло, даже жарковато. Откинув чуть влажную челку со лба — он взмок от какого-то внутреннего жара, которым подпитывался с самого момента окончания собственного испытания, экстрасенс нервно прошагал к тамбуру. Не нарушать правила каким-то пошлым курением — а просто освежиться. Вдохнуть немного свежего воздуха. Может быть, чуть-чуть замерзнуть. Вроде бы, говорят, что это помогает заснуть. К его удивлению, выйдя в действительно прохладный тамбур, он наткнулся на Соню. Девушка сидела на корточках, привалившись спиной к стене, локтями опираясь в колени. Ладони сложены в молитвенном жесте и касаются лица, глаза закрыты. — Эй, — позвал он с беспокойством и опустился рядом с ней на колени. Не самое лучшее место, чтобы протирать домашними тонкими брюками пол, но ему было плевать. — Сонь, — осторожно позвал он. Девушка резко открыла глаза и скосила взгляд на него, не делая больше никаких движений. — Ты чего тут? С тобой всё в порядке? — он присел рядом, также привалившись к стене спиной, но повернул голову, чтобы за ней наблюдать. — Всё нормально. Там просто душно — в вагоне, и разговаривают, — коротко ответила Соня, наконец, отнимая руки от лица. — А ты? Погулять вышел? Шепс кивнул, продолжая молча смотреть на девушку. После окончания съемок они не разговаривали. Соня не приняла ни викину ни его сторону, выдвинув третью версию, с которой никто, конечно, не согласился. Каждый из них привык действовать автономно, и даже не смотря на то, что он сам и Вика постоянно были вынуждены работать совместно, и уже много лет делали попытки это делать — на самом деле у них так ни разу это как следует не получилось. Александр был уверен, что сдержался хорошо. И работу свою выполнил качественно — по крайней мере ту часть, которую ему позволили сделать. Малую. Но люди все равно подходили, благодарные, снова в слезах — но теперь уже от облегчения, обнимали его. Это уже неплохо. Но тот мимолетный испуг в сониных глазах… как будто бы на секунду она действительно поверила, что он может ополчиться против неё. И это после всего, что их связывало. Он бы соврал, если бы сказал, что это не было больно. Он знал, и получше многих, что иногда вёл себя непоследовательно, частенько бывало, что делал что-то — и тут же жалел, при этом зная, что загладить вину сложнее, чем вообще не совершать ошибок. Но, таким уж он был — не самым простым человеком. И ведь Соня это принимала, раз всё равно была рядом, не отталкивала, даже тянулась. Да впрочем, и она сама была хороша — скрывалась, от него и от себя, делала независимый вид, и — такая честная во всем остальном, о своем отношении к нему врала даже не столько ему самому, сколько себе. Внутренне. Александр знал, конечно, что это не просто так. Догадывался о её сложных прошлых отношениях — и он ведь тоже был ранен. Предполагал, что ей трудно кому-то доверять. Но он ведь делал всё, что в его силах, чтобы сонино сердце — хоть раз, хоть на секундочку, открылось для него. И всё равно она была бесконечной загадкой. Даже когда он поцеловал её — всего несколько часов назад, а кажется, что целую вечность — и она охотно открылась ему навстречу, но всего на несколько сладких минут. — Саш, — позвала Соня нерешительно, отвлекая его от невеселых мыслей, и он снова поднял на неё глаза. — Переживаешь за тех людей? — Конечно, переживаю, — он кивнул. — Вы же не дали мне провести ритуал до конца, — и не удержался: — Хотя ты ведь могла меня поддержать. Соня вздохнула и подняла глаза к потолку, будто прося кого-то там о помощи. — Дело не в том, могла или не могла — а в том, что мы работали по-разному и увидели с разных сторон. Я считаю, что порчи не было. — И ты не права, — он наблюдал за тем, как на сонином лице проступает ощутимое раздражение и пробормотал как будто бы самому себе — с сожалением: — Мы опять сейчас поссоримся. Хотя сил ссориться уже не было. Да и Виктория им не простит, если они подерутся без неё. Представив их обоих с одинаковыми фингалами под глазом по утру, Александр, не смотря на всё своё состояние, не сдержал тихого смешка. — Чего ты? — Соня встревоженно, но нежно на него глянула и невольно быстрая улыбка скользнула по её губам. — Ничего, так. Внезапно сонина рука скользнула в его ладонь и мягко примирительно сжала. Александр ощутил легкую дрожь, глядя на их переплетенные руки и снова поднял взгляд на Соню. — Не поссоримся, — тихо прошептала она, глядя в его глаза. Придвинулась к нему и мягко коснулась губами его переносицы. Александр на секунду прикрыл глаза, а когда открыл — Соня уже вернулась на свое место, но руку не отняла. Раздражение резко схлынуло, как будто бы и не было его в помине. Он бездумно поглаживал её пальцы, размышляя о ней и о себе. Размышляя — о чём она думает. Хотелось столько всего сказать и спросить, но он боялся нарушить то шаткое равновесие, которое между ними воцарилось. Казалось, что — шаг вправо или влево, и они оба упадут в пропасть. Только раздельно. Падать в пропасть без Сони ему чудовищно не хотелось. — Знаешь, — первой подала голос девушка через некоторое время. — После разрыва с Костей я поклялась себе, что никогда больше не буду влюбляться в экстрасенсов, магов или любых других экстра- людей. Его сердце ухнуло куда-то вниз, и Александр замер, перестав поглаживать сонину руку. Однако девушка продолжила. — И это одна из тех клятв, которую я нарушила, — она уткнулась лбом в его плечо, как будто немного стесняясь, а его сердце напротив забилось словно в два раза быстрей. — Сонь… — одними губами прошептал он и свободной рукой легонько приподнял её за подбородок, обращая сонино лицо к своему, чтобы поймать её взгляд, увидеть, что она говорит искренне. Её глаза блестели — кажется, от не пролитых слёз, и он был почти уверен, что у него — тоже самое. Экстрасенсы — чувствительные люди. Способные разобраться в судьбах совершенно посторонних людей, но не способные разобраться в своих собственных. Сапожники без сапог. Они потянулись друг к другу одновременно, и когда их губы встретились в осторожном изучающем — хотя и далеко не первом — поцелуе, это как будто была самая правильная вещь на свете. Он медленно ласкал сонины губы своими, положив ладонь на её щеку и нежно поглаживая её большим пальцем. Сонины слёзы, наконец, пролились, но он осторожно вытирал их и чувствовал соленую влагу на своих губах. Не смотря на это — поцелуй все равно был сладкий. Хотя и немного глупый — на холодном полу тамбура, поезда, едущего в никуда посреди полной ночи. Но у Александра так бешено колотилось сердце, что ему было даже жарко. Однако Соня дрожала в его руках и он не был уверен — это от его поцелуев или она замерзла. Рисковать все-таки не стоило. Он осторожно отстранился, оставив несколько легких поцелуев на щеке, скуле, виске. Соня жарко выдохнула ему в ухо, и оторваться от неё было очень тяжело, но он напомнил себе, что теперь этот раз — не последний. Наметилась какая-никакая перспектива. Александр смотрел на неё с улыбкой и Соня — улыбалась, вытирая слезы рукавом. Это выглядело настолько умилительно, что он едва снова не начал её целовать, но сдержался каким-то чудом. — Как насчет сна? Ты совсем заледенела, — заметил он и, взяв уже обе её руки в свои, принялся их растирать. Соню, к его удивлению, его предложение совсем не вдохновило. — Там разговаривают, — упрямо твердила она, — не хочу. — Но Вика же спит? — Ага, храпит вовсю, — Шепс весело покосился на девушку, — а я не могу. — Тогда… — он поднялся на ноги, вытягивая Соню за собой, и тихо охнул — ноги здорово затекли за это время. Чего и следовало ожидать. — Пойдем со мной. Соня вскинула брови, но послушно пошла за ним — хотя попробовала бы она вырваться, он уверенно держал её за руку. Больше не отпустит. Они пробрались в его купе тихо, как мыши. Соня бросила на него удивленный взгляд, но Александр лишь сделал приглашающий жест, красноречиво указывая ей на свою не тронутую, хотя и расстеленную, кровать. — Здесь точно никто не разговаривает, — одними губами произнес он. Соня на некоторое время зависла в нерешительности, пока он почти не дышал, ожидая, какое решение она примет. В итоге к его облегчению, девушка полезла под одеяло, и он немного повеселился, разглядев на спине её пижамы зайца. Вот тебе и загадочная крутая городская ведьма. Благослови эти улучшенные вагоны, разместиться на одной койке им удалось довольно комфортно — а то, что ему пришлось прижаться к Соне и обнять её, было очередным приятным бонусом. Очевидно, оба они уже вовсю клевали носом после пережитых тяжёлых событий этого дня, и Александр успел только шёпотом пожелать ей спокойной ночи и быстро коснуться губами её виска, прежде чем провалился в крепкий спокойный сон.***
Соня проснулась от легкой щекотки на лице. Сонно приоткрыла глаза — её лица едва ощутимо касались длинные ресницы Александра, они слегка трепетали, когда он спал, словно видел что-то во сне. Девушка слегка откинула голову — отстраниться было проблематично, учитывая как крепко он сжимал её в объятиях, даже спящий. Она ведь никогда не любила обниматься, пока спала… а с ним это было так хорошо, что не вызывало никакого внутреннего протеста. Спящий Александр выглядел таким беззащитным и милым, что даже не верилось, каким въедливым и раздражающим он мог быть пока бодрствовал. Сонин взгляд исследовал красивое лицо медиума, пока его ресницы не задрожали чуть сильнее и, наконец, между ними не блеснул знакомый прищур родных синих глаз. — Любуешься? — прошептал Александр, ухмыляясь в своей обыкновенной манере. Соня немного удивилась тому, как быстро он сориентировался при пробуждении. Ей пришлось несколько минут соображать, что она делает по утру в объятиях медиума и где они в целом находятся. Впрочем, она же впервые видела, как он просыпается… В душе кольнуло радостным возбуждением — не сексуальным — а просто. Снаружи уже было светло, хотя наверняка рано — в вагоне было ещё тихо, и из-за небрежно задернутых штор пробивались редкие солнечные лучи, неровно падая на его лицо и слегка взъерошенные ото сна волосы. По-утреннему расслабленный… вальяжный. Красивый. Соня приблизилась и сцеловала ухмылку с его лица. Александр с готовностью ответил, тут же углубляя невинный поцелуй, который она ему подарила, перехватывая инициативу — как и всегда в жизни. Его горячая ладонь невзначай проникла под пижамную кофточку Сони, и она ощутила острое желание застонать от его откровенного прикосновения, но — нельзя. Не место и не время. Коварный Шепс слегка прикусил её нижнюю губу и скользнул по ней языком. Как будто хотел добиться от неё этого — стона. Но Соня с огромным трудом — а всё же отстранилась, пытаясь унять дыхание и не улыбаться слишком радостно на его улыбку — немного хитрую, вкупе с прищуренными глазами. Александр осторожно откинул непослушные пряди волос с её лица — за ухо, выглядя как совсем довольный мальчишка, и Соня полагала, что она выглядит как-то также — по-дурацки счастливой. Хотя почему — по-дурацки? Просто счастливой. Какой она не была уже долгие-долгие годы. — Саш, мне надо идти, — тихо прошептала она, чувствуя, как всё в ней противится против этого. Разлучиться с ним, пусть и всего на несколько часов. Но всё же — надо, ничего не поделаешь. Вернуться к себе, избежать слишком личных вопросов от слишком лишних людей. Александр кивнул и белозубо улыбнулся, не делая впрочем ничего, чтобы выпустить девушку из объятий, но слегка откинулся на подушку, любуясь ею. — Я серьёзно, выпусти меня, — как бы она ни пыталась вложить в эти слова какую-то строгость, а губы всё равно расплывались в глупой улыбке при взгляде на него. — Пожалуйста, выходи, — прошептал в ответ Александр, ухмыляясь, хотя сам не сдвинулся с места. Соне пришлось перелезать через него и, когда она уже почти очутилась на полу, он вдруг притянул её к себе и снова принялся целовать. Соне пришлось приложить огромное количество усилий, чтобы всё же выскользнуть из его объятий и, бросив на Шепса последний взгляд, сбежать в свое купе, в другой вагон. Она вернулась к себе почти спокойная — внешне, хотя сердце всё ещё бешено скакало после их милой утренней возни с Александром. Вырваться от него — трудно, почти невозможно. Кажется, именно этого она и боялась. Снова привязаться, снова стать уязвимой… Но была ли она уязвима — с ним? Нет, сейчас она чувствовала себя такой сильной, как никогда. Соня почти не удивилась, увидев, что мать всей родовой магии уже проснулась и сидит на своей кровати, расчесывая спутанные ото сна волосы. Виктория поприветствовала её сдержанной ухмылкой. — Ну что? Как там Шепс? Выспался? Соня к её чести даже не дрогнула. — Какой Шепс, я в туалет ходила, — невозмутимо произнесла она и потянулась к своей сумочке, чтобы также привести себя в порядок. — А, так это в туалете тебя так потрепали? — проницательно спросила Вика, глядя на Соню почти что в упор. — Ну-ну. Может, мне тоже сходить? — Сходи, не помешает, — с деланным равнодушием бросила Соня, полностью растворяясь в своей утренней рутине. Внезапное счастье, свалившееся на неё после ночного полу-признания не помещалось в её голове и в груди тоже не помещалось, как будто бы его было слишком много. Она упивалась этим ощущением, не желая отвлекаться больше ни на что — ни на Вику, ни на предстоящее выставление оценок. Перед глазами стоял только он — Александр. Его синие глаза, глядящие на неё с такой нежностью и любовью. Его пальцы, которые касались её так трепетно, как будто бы она была совсем хрупкой. Соня уже давно не ощущала себя такой цельной, настоящей — живой, словно какое-то давно забытое воспоминание. Пусть они не поговорили напрямую — его глаза говорили с ней яснее всяких слов. Для него это тоже было важно, она была важна — она видела это. Когда они выходили из поезда, выскочивший первым Александр галантно протянул руку Вике, а Соню буквально снял с подножки так, что она оказалась в его объятиях, но почти сразу отпустил, лишь одарив её сияющим взглядом синих глаз. Соня готова была поклясться, что, если они будут продолжать в том же духе, их отношения нельзя будет скрыть и дня. И для этого не надо быть экстрасенсом — у них обоих всё буквально написано на лицах. — А мне показалось, между вами вчера какая-то черная кошка пробежала, — не выдержала Виктория, когда они уже все, включая оператора, сидели в минивэне, который нёс их по улицам Москвы. — Никаких черных кошек, Вик, просто рабочий момент, — невозмутимо ответила Соня, хотя с сидящим на соседнем кресле Александром, который крайне внимательно и, как ей показалось, нарочито, смотрел в окно — это было довольно проблематично. Ей казалось, что она чувствует жар его тела через обе их куртки, и это её немного сбивало. — Ну-ну, — задумчиво хмыкнула Райдос и сама отвернулась от них к своему окну. Соня воткнула в уши наушники и полностью откинулась на спинку своего сиденья, расслабляясь. Уже задремывая, почувствовала пальцы Александра на своих. Очнулась от дремы она от того, что кто-то мягко теребил её за плечо. Приоткрыла глаза, вытащила наушник из уха. Шепс. — Просыпайся, красотка, приехали. Соня вяло заозиралась, вспоминая, где её дорожный рюкзак — он обнаружился на плече Александра, а в руках — его собственная сумка. Вики в салоне уже не было, видимо, её уже отвезли к дому и высадили. — Саш, а ты… — повернулась с места рядом с водительским помощница, вопросительно глядя на экстрасенса. — Я сам доберусь, провожу Соню, — спокойно произнес экстрасенс и первым спрыгнул с подножки на асфальт, чтобы подать на выходе ей руку. Минивэн уехал, оставляя их двоих в сонином дворе. — А… ничего, что ты при них... — спросонья соображалось туго, но Соня упрямо пыталась сформулировать волнующую её мысль, намекая на часть съемочной группы, которая видела, что Александр сошёл с дистанции возле её дома. Экстрасенс подошёл совсем вплотную, и Соня немного задрала голову, чтобы не разрывать зрительный контакт. — А ты хочешь это скрывать ото всех? Нас? — он взял её ладонь и нежно погладил тыльную сторону большим пальцем. Сонино сердце пустилось вскачь от этого спокойного уверенного «нас», произнесённого мягким чуть хрипловатым баритоном. Она решительно покачала головой — тайн и недомолвок ей вполне хватило с Гецати. Но всё же слухи и сплетни… это может разрушить куда более крепкие отношения, чем были у них сейчас с Сашей. Всё только начиналось — и это её волновало. Вклиниться, разрушить всё это — хейтом и ссорами, очень просто. А недоброжелателей, как она предчувствовала, у них будет немало. — Не волнуйся, — правильно истолковав её сомнения, произнёс экстрасенс, слегка улыбнувшись. — Сейчас всем не до сплетен, уставшие жутко после съемок. Пойдём, я провожу тебя, и поеду домой, — он протянул ей руку, и Соня с благодарностью за неё ухватилась. — А где питомец? — поинтересовался медиум, только шагнув в квартиру. Соня приняла из его рук свой туго набитый рюкзак. — У мамы, — коротко ответила девушка, поставила рюкзак на пол и замерла, глядя на мужчину. Александр тоже смотрел на неё, улыбаясь и не двигаясь с места, как будто бы между ними возник какой-то молчаливый разговор. Отпускать его не хотелось, хотя это было неизбежно — они оба были уставшие. Вечером все соберутся для выставления оценок и — ох, Соня чувствовала, что ей там не поздоровится. Она слабо безвольно качнулась в сторону Александра, и тот с готовностью обхватил её руками, прижал к себе. Она чувствовала, как его сердце бьется в груди — взволнованно, в радостном предвкушении, как и её. Ладони Шепса неторопливо, спокойно скользили по её спине, поглаживая, опекая. Соня зажмурилась, хотелось раствориться в его прикосновениях, оставить их навсегда — себе. Но она не могла. Александр мягко поцеловал её в макушку, и Соня слегка отстранилась. — Встретимся вечером на съемках? — она попыталась вернуть себе хоть частичку самообладания. Нельзя так растворяться в человеке, она не должна, не может… Но как же трудно ему сопротивляться — такому любимому. Шепс весело округлил глаза, как будто шокированный её вопросом. — Опять выгоняешь? — и весело рассмеялся, притянул её, чтобы нежно чмокнуть в губы. Соня не отпустила — притянула его лицо ладонями и поцеловала глубоко, нежно, по-настоящему. Оторваться было — как от себя кусок отрезать. — Нет, — тихо прошептала она, чуть отстраняясь, но по глазам видела — он итак всё понимал. Понимал, что после съемок они, вероятней всего, вернутся сюда вместе. Она так решила. Или, скорее — решилась.***
В готический зал Соня входила, едва сдерживая ухмылку. Предчувствия у неё были недобрые — повезло же так сразу попасть меж двух огней. Что у Райдос, что у Шепса — толпы фанатов, свои сложившиеся компании в Битве Сильнейших, и колоссальный опыт за плечами. И тут она — новичок, девочка, по которой так со вкусом можно будет проехаться. А ей было плевать, потому что Александр весь вечер на съемках обращался с ней как с наследной принцессой и не скрывал улыбки, хотя и не позволял себе вольностей — Соня это оценила. Пока они не решат, как им быть дальше… хотелось немного сохранить интригу, оставить то хрупкое, зарождающееся, для самих себя, хотя бы ненадолго — пока они не поймут, что это может сработать. Соня чертовски надеялась, что это сработает. Она рассеянно скользнула взглядом по Олегу, а младший Шепс, поймав её взгляд, как бы невзначай приблизился, прошептав: — Вас можно поздравить? Соня, будто в непонимании, вскинула брови. Олег, как обычно, отзеркалил движение, ухмыльнулся и отошел. Соня задумалась о том, что Александр мог рассказать своему брату. Впрочем, вряд ли тут нужны были слова — близкие люди итак легко могли заметить, как медиум сиял. Хотя он сиял всегда. — Итак, — дождавшись, пока все экстрасенсы займут свои места, начал Марат, едва не потирая руки в предвкушении. — В этом выпуске у нас была интересная тройка — Шепс, Райдос и Егорова. Посмотрим на их оценки. Волнуетесь, Соня? — Почему вы спрашиваете меня, Марат? — вопросом на вопрос отозвалась та, ничуть не смущаясь. Она уже немного привыкла стоять здесь, среди сильнейших, неделя за неделей, и как будто бы представляла себе, как всё это работает. — Ну, вы так загадочно улыбаетесь, — развел руками ведущий. — Что-нибудь радостное произошло? Что-то… личное? Мысленно послав этого прозорливого хрена нафиг, Соня улыбнулась почти вызывающе. Она не смотрела на стоящего по левую руку от неё Александра, но знала, что он опустил голову, разглядывая носки своих ботинок, и тоже улыбается. — Ничего, предвкушаю оценки, — спокойно ответила девушка. — Ну что ж, а мы тоже все их предвкушаем, — одобрительно вскричал Марат. — Внимание на экран! Как и ожидала Соня, ей поставили чуть меньше, чем Райдос и Шепсу, однако больше, чем она сама ожидала. Это было приятно — значит, люди действительно оценили её помощь. От их благодарных слов через экран, она едва не прослезилась, но силой воли сдержалась — разве что глаза немного заблестели. Соня и представить себе не могла, насколько это будет здорово и приятно — счастье от хорошо проделанной работы. — Сонь, вы довольны результатом? — обратился к ней Марат, и девушка, не в силах говорить, кивнула. Растрогавшийся ведущий принялся вещать дальше, Соня почти не слушала, захваченная своими эмоциями. Пришло время экстрасенсам выставить свои оценки. Соня равнодушно скользнула взглядом по ним — и изумленно округлила глаза — почти все десятки. Только Гецати — любимая девятка, и от Марьяны прилетела хиленькая четверочка. Но это ерунда по сравнению с остальным. — Вы удивлены? — прозорливо вмешался Марат. — Э-э… — Соня немного зависла. — Честно говоря, да, не ожидала, что коллеги оценят так высоко. — Ну что ж, скажу за себя, — взяла слово самая старшая ведьма проекта, Надежда Эдуардовна, — Соня всё показала, рассказала, работу свою сделала, попытка в командную работу была — а то что эти, — кивнула на улыбающегося Александра и горделиво стоящую Викторию, — в командную работу не умеют, это уже не её проблемы. — «Этими» назвала, — с явно наигранной обидой прошептал Александр за спиной Сони Виктории, та хмыкнула. — Не, ну вот серьёзно, — влез Череватый, небрежно помахивая своей «десяткой», хотя его никто и не спрашивал. — С этими троглодитами я бы, может, и не рискнул спорить, но что Сонька решилась — уважуха. — Вы считаете… уважуха? — откровенно веселился Марат, лукаво поглядывая на Соню. — Насчет «троглодитов» поаккуратней, — тихо, но с вызовом раздалось со стороны Олега. — Да, согласен, уважаемые экстрасенсы, давайте не будем переходить на личности, — тут же согласился ведущий. — Ну а чё, я — в самом позитивном смысле, — Череватый как обычно нехорошо ухмылялся, перекатываясь с пятки на носок. — Сонь, хотите ещё чьё-нибудь мнение услышать? Соня скользнула взглядом по оставшимся оценкам. Гецати… нет, плевать, что он скажет. Поставил много — хорошо. Марьяна… ожидаемо почему-то, хотя они больше не ссорились и даже претензий никаких не было. Однако Ро, поймав её взгляд, решила высказаться самостоятельно. — А я объясню почему четверка — слов много, действий мало. Надо было Шепса послушать, я считаю он был прав. Он и посильней будет и опыта больше. Соня закатила глаза. В зале поднялась ожидаемая волна взаимных обвинений и споров, участвовать в ней Соня не хотела, защищать себя — тоже. Надежда Эдуардовна, неожиданно выступив одним фронтом с Владом, прекрасно справлялись с этим и без её посильного участия. Даже поразительно. — Вот даже сейчас она молчит, чего она молчит, а? — напирала Марьяна, не желая униматься. — Я уже свое мнение сказала. Если моя работа оценена на четверку — что ж, будем стараться в дальнейшем, — меланхолично отозвалась Соня, когда все взгляды обратились к ней. По итогам уже полученных оценок они с Александром заняли соседние места, Виктория пока была выше — после своего первого испытания, которое прошла перед этим, но Соня всё равно осталась довольна. Прошло намного лучше, чем она ожидала. — Поздравляю, — шепнул Шепс, затащив её в какой-то закоулок в коридоре после съёмок, и, не дожидаясь никакого ответа, впился в губы поцелуем, о котором оба они мечтали уже несколько часов. Оказалось, что без его губ — сложно, стоит только один раз по-настоящему попробовать. Соня примерно знала, о чём он думает — он чувствовал себя победителем и, конечно, после зрительских голосований это будет так. Однако и её самолюбие было вполне удовлетворено. Она запустила пальцы в его мягкие волосы, ероша идеально уложенную прическу, и Александр горячо выдохнул в её губы, прижимаясь ещё сильней. Его колено вклинилось между её ног, и Соня вдруг испугалась, что не сможет сдерживаться, слишком сильно он волновал её — и в сексуальном плане тоже, от его напористости кровь закипала. Тем временем он уже спускался поцелуями к её шее, слегка прикусывая, и она с тихим всхлипом откинула голову, давая ему больший простор. Александр вдруг внезапно замер, тяжело выдыхая в её ключицу, оставил на ней совсем легкий поцелуй и явно с трудом — отстранился. Взглянул на неё своими синими глазами, как будто душу выворачивал, но — нежно выворачивал, аккуратно так. — Сонь, не могу без тебя, — одними губами произнёс он, но она услышала, поняла. Чувствовала тоже самое. — Тогда поехали домой.***
Соня не сразу попала ключом в дверной замок — Александр её отвлекал, обнимал сзади, прижимался всем телом, горячо целовал в ухо и в щеку, приставал совершенно беспардонно и сам же хихикал над её жалкими попытками вставить ключ в замок. Ввалились в прихожую — уже разгоряченные, не в силах сдерживаться — слились в объятиях и поцелуях, и Соне на одну продолжительную секунду показалось, что всё произойдет прямо здесь. Однако Александр её удивил — подхватил на руки, почти не прерывая поцелуя, и отнес в спальню. Положил на кровать и на некоторое время отстранился — любуясь, словно вбирая её образ на радужки своих глаз. Соня потянулась первая, стянула с него куртку, потянула на себя. Ей самой хотелось — всего и сразу, быть с ним целиком и полностью. Тех редких, хотя и горячих, прикосновений, которые он дарил ей в последние дни — было слишком мало. Это только распаляло основное желание — слиться с ним целиком и полностью, перестать быть отдельными. В тихой возне избавляясь от мешающей одежды, обменивались смешками, улыбками и поцелуями, потому что распирало изнутри от безудержной радости, от ощущения, что всё это — правильно. И когда Александр, наконец, нежно скользнул по её груди, осторожно сжимая пальцами сосок, опустил свой рот и слегка пососал другой, Соня выгнулась ему навстречу, постанывая от накрывших её эмоций. Шепс легонько прикусил его зубами, вырывая у Сони еще один стон, и стал спускаться поцелуями ниже — еще ниже, туда, где ей больше всего хотелось его почувствовать. Соня вцепилась в простыни, закусывая и без того распухшие от его поцелуев губы, а Александр вытворял своим талантливым ртом и губами что-то невероятное, там, внизу. Посасывал, облизывал, ласкал ртом и длинными пальцами, слегка погружая их внутрь, но этого было достаточно — слишком долгое ожидание его, привело Соню к тому, что она очень быстро упала в пропасть, не в силах удержаться. Медиум лег рядом, с явным удовольствием наблюдая за девушкой, купающейся на волнах собственного оргазма. Отвел чуть влажную прядь волос с лица и погладил по щеке, Соня подняла на него сияющие туманные глаза и сама потянулась за поцелуем. Почувствовала свой вкус на его губах и языке, и это было так возбуждающе-сексуально, что новая волна желания не заставила себя ждать — Соня одним движением перевернула тихо смеющегося Александра на спину, оказываясь на нём сверху. — Любишь быть сверху? — весело уточнил он, лукаво глядя на Соню, та только пискнуть успела, когда он снова прижал её лопатками к кровати. — Но на турнирной таблице сверху всё же пока я… — У кого что болит, да? — насмешливо заметила Соня, и тихо охнула, почувствовав, как он сжал её грудь между пальцами, и коленом решительно раздвинул ноги, вжимаясь в неё — горячий, взволнованный. — Сонь, — настроение Александра было уже совсем другим, не таким игривым, как будто бы его совсем заволокло. Он смотрел в её глаза, как будто пытался в них раствориться, и она смотрела — завороженная, видя в них свое возможное будущее. Чтобы немного отвлечься, нежно отвела мешающую челку с его глаз. Медиум упрямо мотнул головой и челка вернулась на прежнее место. Он смотрел на неё, пока медленно входил, плавно, одним движением. Она видела как его глаза меняются, туманятся, становятся из синих — почти черными, бездонными. С тихим стоном он прижался к её губам, не целуя — почти кусая, но потом — лаская нежно, как будто извиняясь. Она обвила его бедра коленями, подстраиваясь под его медленный ритм. Он как будто нарочно сдерживался, как будто хотел целиком и полностью почувствовать этот момент — быть с ней. Целовал каждый открытый участочек её кожи, особенно там, за ухом, где она была чувствительней всего. Это место он уже вычислил — очень, очень давно. Как будто в прошлой жизни. Соня тихо постанывала, когда он задевал какую-то точку совсем глубоко, перед глазами мерцали звезды, и она уже слабо представляла себе как переживет второй оргазм — это было почти слишком уже впервые раз. Она была слишком чувствительна — с ним. Но Александр был уверен, он спокойно вёл её к последней точке, как будто бы даже здесь — во всём главный, опекающий, страстный и нежный любовник одновременно. И здесь — пока — Соня ему это позволяла. Ей хотелось, чтобы он был главным, сейчас. Он опустил руку между их телами и коснулся того местечка между её ног, от чего её прошибло будто током. Соня застонала, и почувствовала, как Александр усмехнулся и лизнул её в уголок губ, как нежный котенок. Ещё несколько его движений — и она забыла обо всем, вырвалась как будто за границы вселенной, не сдерживая стоны — его имя, в основном, конечно. Все эмоции разом высвободились, оставляя её совсем опустошенной — Соня будто бы даже потеряла сознание на несколько секунд. А очнувшись — сразу увидела его лицо. Александр лежал рядом, подперев голову рукой и смотрел на неё с щемящей нежностью, успокаивающе поглаживая её ладонью, с удовольствием скользил по изгибам её тела, явно наслаждаясь этим. Соня потянулась его поцеловать, и он с готовностью подставил губы, очевидно ожидая этого. — Сонь, — произнёс он через некоторое время, как они расстались — недалеко. Соня прижалась к нему, остывающее после горячего тело требовало его тепла. Сам Шепс был как печка. — М? — она нежно прочертила пальцем его скулу, скользнула ниже. Александр слегка повернул голову и поцеловал её пальчик, но взгляд его был серьёзным. — Ты всегда плачешь, когда занимаешься любовью? — он протянул ладонь, и осторожно стер высыхающие дорожки слез большим пальцем. Соня немного смутилась. — Бывает… — она немного отстранилась и повернулась на спину, глядя перед собой, в потолок. Александр с легким беспокойством следил за ней, не меняя позы. — Это от избытка эмоций. Она повернула голову и обнаружила, что Шепс улыбается. — А я подумал… в тот раз… что из-за меня. Соня тихо всхлипнула и быстро прикрыла глаза ладонью, только бы не смотреть на него. Но трусихой она не была, поэтому через секунду подняла на него глаза, всё ещё немного смущенная. — Конечно из-за тебя, — прошептала она и снова прижалась к нему. Поцеловала в ключицу. Александр снова нежно скользнул ладонью по её спине, возобновляя свои осторожные ласки. — Но в самом позитивном смысле…