<right>
«Любовь не печень, её не пропьешь»</right> Пугачёва зашла в дом буквально на цыпочках, никогда не знаешь какое настроения будет у Софии, особенно когда она беременна, а беременила Соня стабильно раз в два года, старательно отрицая слово "климакс". Алла прошла в комнату, обогнув шест у входа. София упорно била грушу, готовясь к предстоящим областным соревнованиям по многоборию, надо сказать, что в многобории она к своим шестидесяти добилась много, поэтому олимпиада должна была быть в Московской области, в лучшем ДК. Ротару была одета в свои любимые короткие джинсовые шорты и латексную кофту, чудом ещё не передавившую живот. Алла конечно же засмотрелась на свою любимую, но любоваться пришлось не долго, София особенно сильно замахнулась ногой, с разворота зарядив Пугачевой по лицу, снеся ту с ног. — Ой, Аллочка,— засмеялась София, наконец заметившая Приму,— ну что же ты так,— она погладила Пугачёву по быстро образовавшемуся синяку. Алла поморщилась,— ТАК ТЫ ПРИНЕСЛА МНЕ МОИ МАРМЕЛАДКИ?!?— резко перешла на крик Ротару. — Сонечка, понимаешь, я обошла тридцать восемь магазинов, и не в одном не было твоих любимых, но я купила другие..,— поспешно начала оправдывать Прима, наблюдая за тем как меняется выражение лица Ротару,— Софочка, ну ты чего?? Не плач, дорогая,— Пугачёва поднялась с пола, обнимая Хуторянку. — ТЫ МЕНЯ НЕ ЛЮБИШЬ!!!!!— начала рыдать София. Пугачёва не вынесла таких слов и тут же впилась в губы Великой. Ротару вывернулась из её рук,— Алла... я думаю нам нужно расстаться, мы слишком разные люди, да и любви между нами уже давно нету... лишь холод..., боль...,— София шмыгнула носом, вытирая слёзы. Алла ахнула от такого заявления, ведь Сонечка даже не подозревала о том, как сильно она её любила, как сильно нуждалась в ней, Пугачёва буквально жила своей колхозницей, — Ну уж нет! Мы всегда будем вместе, Сонюнюнюнюсенюнюсенюнечка, ты, я, и все наши детишки: Олаф, Алла-София, Сашка, Филипп, Максим, Всеволод, Савва, Лёвушка и остальные тридцать,— Пугачёва продолжила перечислять имена, а София рыдала, положив свою голову ей на плечо: — Аллочка, прости меня, я вся на нервах, ты же знаешь... — Конечно знаю, родна,— рассмеялась Примадонна. Она резко прислонила Соню к появившемуся как по волшебству столу, расстегнула шорты, впиваясь в её податливое тело, губы. София не сопротивлялась, негромко постанывая, но тут она резко отстранилась, тяжело дыша. "Лишь бы не очередной приступ", понеслось в мыслях Аллы. – Аллочка, я ведь совсем забыла, я же беременнаЯ, мне нельзя,— засмеялась Соня. — Моя ты глупышка,— раскатисто засмеялась Пугачёва. Но тут у Софии резко потемнело в глазах. Давление. — Соня, Сонечка, что с тобой?!?— Алла, забывшая о существовании скорой, начала петь: — Арлекино, Арлекино..,— Ротару перебила Аллу, — Аллочка, ну что ты, не надо, я и так отлежусь, ты слишком беспокоишься,— но тут у Софии начался приступ астмы, упал уровень сахара и скакануло давление. София обмякла в руках Аллы, параллельно задыхаясь. — Потерпи, любимая, всё будет хорошо,— Алла побежала вызывать скорую помощь. Врачи приехали только через два часа, ведь как известно, артисты, а особенно народные— простые люди и денег на частную клинику у них нету. Столько оскорблений в адрес отечественной медицины работники скорой не слышали давно. Софию забрали. Алла выехала сразу за ней, нужно было сначала покормить любимую корову Приму Варю. София была в реанимации. В коме. Алла тихо плакала в коридоре, переживая за любовь всей своей жизни, ну и за ребёнка конечно тоже, рожала Ротару регулярно, поэтому пол они узнавали через раз, друзья уже отказывались приходить на очередную гендер пати. Каждый раз приходили только Киркоров и Басков, Макса звали ведущим, и он пародировал Соню, пока у всех присутствующих, кроме самой Софии, не сворачивались уши в тонкие трубочки. Врач вышел из палаты Софии, — Алла Борисовна..,— начал он. — Что??! ЧТО С МОЕЙ СОНЕЧКОЙ???!?!?!?— она схватила доктора за халат, чуть не оторвав карман. — Мы боремся за её жизнь, Алла Борисовна, за жизнь ребёнка... — У НАС ТУТ КЛИНИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ,— раздался крик из палаты, на удивление кричала не София. Алла оттолкнула врача, вбежав в палату, она упала на колени рядом с кроватью Сони. Врачи было хотели сопротивляться, но Пугачёва на них так гавкнула, что они все сразу убежали, кинув в неё реанимирующие оборудование. Алла взяла ладонь Софии в свою, обмотав вокруг неё прядь своих волос, — Вспоминай меня...,— затянула песню Алла. Её волосы тут же осветили всю палату. Одинокая слеза скатилась по щеке Примы. Она пела. Пела и плакала. Песня закончилась. Свет от волос погас, а последняя слеза упала на ладонь Софии. Алла уткнулась лицом ей в колени, глотая слёзы. Но тут ощутила слабое прикосновение ладони к своим волосам. Алла подняла свою кудрявую голову, устремив взгляд заплаканных глаз на Соню. Ротару улыбнулась, по щекам у неё тоже покатились слёзы. — Ну что же ты плачешь, моя хорошая?— зарыдала Алла, ещё сильнее прижимаясь к Соне. — Плачу потому, что люблю, солнышко,— София потрепала своего пуделька по рыжей макушке. — Как ты себя чувствуешь, родная? Как ребёнок? — Мы прекрасно!— засмеялась Соня. Через несколько дней они были дома. Алла встала сегодня поздно, в пять, а не в четыре утра, расцеловав Соню куда только можно и нельзя, она пошла готовить завтрак, конечно же эта была яичница, но не простая, а фирменная Пугачёвская, к яйцам в неё шло ещё пол холодильника, а так же Алла не забыла посыпать это всё сверху мармеладками, так как нравилось её Софии. София проснулась ТОЛЬКО в десять часов, Алла тут же оказалась с завтраком у кровати. — Ой, Аллочка, это что, завтрак в постель?— восхитилась Соня. — Конечно, а то ты у меня такая соня, сама только к обеду встанешь,— обе рассмеялись от оригинального каламбура. Алла чуть не уронила тарелку от смеха. — АЛЛА, АККУРАТНЕЕ!!!!,— прикрикнула Соня,— У МЕНЯ ЖЕ ДАВЛЕНИЕ, МНЕ НЕЛЬЗЯ НЕРВНИЧАТЬ!!!!!!,— у Аллы на глазах выступили слёзы, она ведь так старалась для Софии, а она этого совершенно не ценила... Пугачёва поставила противень с яичницей на прикроватный комод, купленный специально на такой случай, и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Соня вздрогнула, — Алла...,— прошептала она в пустоту спальни. Выйдя из дома, Алла решила поехать... к Льву Валерьяновичу Лещенко. А что? Она давно не была у него в гостях, лет сорок, а тут такой повод, Сонины истерики это до вечера минимум. Алла села в свой любимый Роллс Ройс, она теперь часто водила машину, врезаться в столб, забыв надеть очки, легче, чем выслушивать по пол дня от Сони, что водитель это дорого, и вообще, как любила повторять Соня, утрамбовывая в антресоли очередную партию биркин: " Нужно быть ближе к народу, колхозу и зрителям!!!" С этими мыслями Алла подъехала к дому Лещенко. — Валерьянкович, открывай,— закричала она, колотя ногой о дверь. Через пять минут долбёжки, с перерывами на смену ноги, дверь наконец открыли. — Алла? Ты что тут делаешь?!— певец в недоумении стоят на пороге, в пижаме, халате и любимых тапочках-мишках, похожие он как-то достал из-за границы ещё в 70е, вкусы его за эти годы изменились не сильно. — Как что? Приехала навестить друга!— Алла отодвинула Льва с порога, проходя внутрь дома.***
— Лёва, ты не представляешь..,— начала Прима, но была бессовестно перебита, уже смирившимся с её присутствием в своём доме Лещенко: — Чаю? — Само собой, и вот с теми твоими конфетами,— Алла запихнула несколько себе в карманы,— дома ничего кроме мармеладок не помещается,— пояснила она,— так вот, Лёвочка, ты себе представляешь, как мне тяжело... она совсем меня не ценит... кричит... бьёт... ну как бьёт, царапается, я ей жизнь спасла, а она через неделю уже обо всём забыла... я не знаю как так жить, Валерьянка,— Алла заревела, попутно набивая щёки конфетами. — Алла, но ты ведь знаешь что Соне тоже не легко! — Знаю конечно, а ещё я её бесконечно люблю, она ведь Великая, но иногда так больно становится, Лёв, кажется что легче развестись...,— Аллы подавилась толи конфетой, толи слезами и начала кашлять, но тут у неё зазвонил телефон, это был Олаф, любимый, старший сын Аллы и Софии, у Пугачёвой иногда конечно возникали сомнения, ведь детей нужно вынашивать девять месяцев, а не четыре, но Соня утверждала, что знакомы они уже тогда были лет двадцать, а то с кем она спала, Пугачёва могла и не помнить, отрицать сей факт было весьма непросто. — Алёууу,— протянула Пугачёва, успевшая сменить конфеты на сигарету, успешно отобранную у Лещенко. — Алла, что у вас там с Соней происходит?!?— дети Пугачёвых-Ротару часто называли их по имени, если речь шла сразу про двоих родительниц. Тон голоса сына озаботил Приму: — Родной, что такое? Что-то случилось с Соней? — Это я тебя должен спросить! Она уже несколько часов не отвечает на мои звонки! и СМСки! — раздражённо парировало звёздное чадо, наверняка уже закидавшее мать смайликами в сообщениях, скорее всего не смог найти розовый майонез для селёдки под шубой или что-то на подобии этого. — Я уже выезжаю домой! — Как? А ты что не дома?! — Нет, я у дяди Лёвы — Мама! Тебе не стыдно?! — ЭТО НЕ ТО ЧТО ТЫ ПОДУМАЛ!!!,— поспешно ответила Пугачёва,— Мы с ним ПРОСТО друзья — Ты же понимаешь, что Соне сейчас нельзя нервничать,— начал поучительную тираду Олаф, но её Алла слушала уже в пол уха, параллельно прощаясь с Лещенко и извиняясь за столь ранний уход. Он почему-то не был сильно расстроен. Только дал с собой пакет конфет, и поспешил выпроводить её из дома, сославшись на то, что Соне сейчас без неё тяжелее, чем ему. Алла быстро забежала по лестнице, несколько раз чуть не грохнувшись, запнувшись о ступени. В доме было подозрительно тихо. — СОНЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ,— заорала Алла, кидая мешок конфет у входа в спальню. Ротару лежала на кровати, из под одеяла торчал только её прекрасный шнобель, но не могла же она спать,— СОНЯ, СОНЕЧКА, ЧТО С ТОБОЙ?!?!?!??!— Пугачёва бросилась к кровати и начала трясти Ротару за плечи. София распахнула глаза и заорала, увидев нависшую над ней Аллу: — СОВСЕМ УЖЕ КРЫША ПОЕХАЛА???? ЗАЧЕМ ТАК ПУГАТЬ???!?!?!???— кричала на неё София. — Ну я же всё-таки Пугачёва, родная,— смеясь сказала Алла. Соня перестала кричат и засмеялась чайкой: — Такая ты у меня пРиКоЛиСтКа,— София, смеясь, положила СВОЮ ПРАВУЮ руку рыжуле на плечо. В итоге оказалось, что Соня и правда просто спала. Удивительно.***
— Сонечка, мне сегодня нужно отъехать по работе,— разбудила в шесть утра Алла Софию. — Солнышко моё любимое, но ты ведь уже лет десять на пэнсии,— молдавский акцент иногда всё же прослеживался в речи Хуторянки. — Софочка, ну ты знаешь этих продюсеров, постоянно что-то в голову взбредает, а отдуваться нам артистам, отказаться то нельзя,— печально вздохнула Барбориска. — Это да, меня вон уже сколько лет с Колей и Валерой петь заставляют,— понимающе кивнула Соня. — Ну вот и я о чём, ладно,— она быстро кинула взгляд на часы,— я побежала, а то уже опаздываю. — Пока, любимая,— СТРРРАСТНО поцеловала её Соня в хубы и зубы. Алла вышла из дома, но собралась она совсем не на съёмки...