Договор

Игорь — У меня столько секса не было… да никогда, блин, не было, — признается Чудила, когда его дыхание приходит в норму, и он выбирается из моих объятий. — По тебе видно, хули. Трахался бы нормально, не вырос бы таким Чудилой. — Кстати, — снова говорит он, нашаривая на стуле пульт от телека и убирая звук. Нарисованная фигуристая блондинка с боевым раскрасом продолжает беззвучно открывать рот, — вношу поправку. Больше никакого секса под мультфильмы. Кончать под «отпусти и забудь» вообще не весело! — Пхах! Ты там еще и песенки слушать успевал? Видать, хуево я старался. Че, бля, я виноват что ли, что сегодня по всем каналам только военные фильмы? Один только Дисней и остается. Терпеть не могу военно-патриотическое кино. — У меня очень хороший слух. Пришлось развить, поскольку замка на двери у меня не было, и я жил до восемнадцати лет с двумя крайне беспардонным дамами. У меня в голове возникает сразу куча вопросов. Где его батек? Почему до восемнадцати? Где он жил раньше? Откуда эта хата? Но задаю я совсем другой вопрос. — Че еще за поправка? — Во время испытательного срока мы с тобой можем вносить поправки в договор. Это же было прописано! Ты что, его тоже не читал? — Читал. Прост я не такой дрочер, чтобы каждое слово оттуда помнить. Чудила закатывает глаза и садится. Разминает плечи, потягивается, тихонько ойкнув. — Но на важные-то вещи нужно было обратить внимание. Черт, ты меня заездил, все тело болит, — жалуется он ворчливо, как будто я поверю, что он реально недоволен, хули. — Ну так, я и массаж могу, — предлагаю я и тут же тянусь рукой, чтобы погладить его спину. — Знаю я твой массаж. Все снова закончится сексом, — хмыкает Чудила со знанием дела. Ну, вероятнее всего, да. Но вслух возражаю: — Ваще-то, я умею держать себя в руках. — Сомнительное утверждение. Он чуть разворачивается и смотрит на меня со снисходительной улыбкой. Сам при этом выглядит как чистый секс. Гладкая кожа, глазенки голубые посверкивают, ключицы торчат, хотя не дрищ совсем. — Кстати, у тебя тут качалки нету рядом с домом? — вспоминаю я, что хотел спросить у Чудика. — Зачем тебе? — спрашивает Чудила, скользя по моему телу оценивающим взглядом. — Сочту за комплимент, хули, — усмехаюсь я, тоже соскребаясь с койки, и чуть не вляпываюсь в кучку гандонов у дивана. Мусорку что ли тут завести? — На соседней остановке фитнес-клуб есть. Я хожу два раза в неделю. — Заебись. Надо пробить, че там и как. А то я как старпер, дом-работа, хули. — Старперы не трахаются, как кролики. — Слышь, кроль-переросток, если ты щас не свалишь в душ, я тебя еще раз трахну. Чудила, выпучив глаза, тут же вскакивает. — Нет-нет-нет, хватит на сегодня! Мы, вообще-то, договаривались, что секс будет по необходимости, а не почти каждый день! — заявляет он уже у двери. Всегда бы нагишом ходил по дому. Ему так идет гораздо больше, чем костюм. — Ну, хули, у меня ежедневная необходимость. Знаешь, как меня на районе звали? — Половой гигант? — Блядь безразборная. — Это еще почему? — морщится Чудила, вцепившись в дверную ручку. — Так я еб все, что видел. Притом, что они про пацанов не знали даже. Чисто по телкам. Типа, мне похер было, кого. Рыжая, брюнетка, блондинка. Тридцать пять или девятнадцать. Пампушка или худышка, — пожимаю плечами, перечисляя бесконечный список. — Все равно должно быть хоть что-то, чему ты отдаешь предпочтение. Черта характера или внешности. Кто-то ведь нравится больше, даже если стоит на всех. Перед глазами тут же встают зеленые глаза Никиты и чуть пушистые русые волосы. — Ну, допустим, перед тобой будут две свободные девушки, блондинка и брюнетка, какую ты выберешь? — продолжает наседать Чудик. — А нахуй выбирать? — В смысле? — Ну так я обоих выебу, и все. — Игорь! — Че? — Ты невыносим, — как-то обреченно произносит Чудик, продолжая стоять у двери. — А еще я весь липкий и курить хочу, так что пиздуй уже в душ, — подгоняю я душнилу, сгребая с пола мусор. Тут точно нужна урна, блять. Через полчаса выбираюсь на балкон и с наслаждением распахиваю окно. Люблю май. Щелкаю зажигалкой и, не глядя, тяну пачку вошедшему Чудиле. Интересно, долго он себе пиздеть собрался, что не курит? Мне не жалко, хули, раз ему так больше нравится. А на работе он стреляет у кого-нибудь? Я, бля, даже не знаю толком, кем он работает. Только то, что начальник у него еблан, там ходят в костюмах, и важная пизда-Сабрина кому-то сосет. — А у тебя? — спрашиваю, продолжая наш диалог в спальне. — Что — у меня? — непонимающе спрашивает Чудик, выдыхая дым. Зря он не курит. Ему идет сигарета. — У тебя самого-то типаж есть? — Конечно. Темноволосый, но не брюнет, светлые глаза, высокий, подтянутый, ухоженный. Если о характере — то умный, воспитанный, заботливый, нежный, вежливый и… — Скучный, хули, — заканчиваю я его речь. Как по бумажке читал, бля. Сто пудов, эта ебала у него прописана где-то. — А трахает тебя кареглазый брюнет с сомнительными манерами, образованием из шараги и дворовым воспитанием. Чудила, вместо того, чтобы смутиться, как целка, только усмехается. Неужели, блять, перестал мозгоебить? — Забыл добавить: наглый и с раздутым самомнением. — Э! Нормальное у меня самомнение, — притворно возмущаюсь я. — Так мы-то с тобой и не собираемся отношения заводить. Сам мне вечно напоминаешь, что это только секс. А типаж — это на будущее. — Я прост думал, что типаж — это прям на других, хули, не стоит. А вы, с типажами, тоже, оказывается, бляди, просто морду воротите, — тушу окурок в пепельнице и снова смотрю, как Чудила делает последние затяжки. Кадык на бледной шее чуть дергается. Жаль, что из-за его ебаной работы нельзя оставлять на шее метки. Любимое местечко у меня. — Типаж — это на кого обращаешь внимание в первую очередь. А остальное… дело случая. Брюнеты у меня были и до тебя, а вот кареглазые… Ничего личного, просто не люблю, когда не видно, о чем думает человек. — Ебать ты загнул, конечно. Я понял, типаж — это ебать всех, но в порядке очереди. Типа, как яблоки жрешь. Сперва самые красные, потом розовые, потом желтые, а в конце уже все, что осталось — кривые, косые, с пятнами и прочим. Чудила, потушив окурок, открывает еще одну створку окна, впуская на балкон дополнительную порцию свежего воздуха. — Как ни странно, но ты… прав. — Ебать, крестиком этот день помечу в календаре, — ворчу я. — Чудила признал мое мнение, без ебли мозга. — Почему Чудила? — вдруг спрашивает Чудик, смотря на меня с прищуром. Бля. — Чудной ты, потому что. А еще я не знаю, как твое имя нормально сократить. Матвей — как-то официозно звучит. — А Чудила прям заебись? Мы же, вроде как, договорились — без прозвищ. — Дак Чудила-ж не ласковое прозвище, — усмехаюсь я, — че ты недоволен? Мне нравится. Меня вот Гариком обычно зовут. Не жалуюсь, че. — Тебе не идет. — Че это? Или ты на Чудилу обиделся? — Нет. Просто Гарик… не твое, как будто. Грубое. — Ебать, а я весь прям нежный, как чудо-творожок, — усмехнувшись, выдаю я. Бля, не этот ли Чудик жаловался, что я дохуя грубый и жесткий в койке? Чудила вместо ответа пожимает плечами. — Ну не знаю. Просто для меня ты не Гарик и все. Игорь. — Спать пошли, Чу… Матвей. *** В четверг в гараж, как и обещал Саныч, бодро заруливает синяя шкода йети. Из тачки выруливает длинноногая блондинка в моднявом спортивном костюме. Такая, что возраст сразу не определить. И двадцать три может быть, и тридцать два. И даже сорок два, если сильно не всматриваться. Михаль, чуть не скользя на собственной слюне, тут же бежит ко мне и на ходу шепчет, что эту тачку возьмет он. Мне даже смешно становится чутка. И жалко его. Он бабе едва по сиськи, да и ваще не ее формата, явно. Как мелкая собачонка рядом с породистой сукой. — Нихуя. — Игорешка, у тебя же уже есть телочка, ну! Почти, хули. Сосед у меня есть. С тараканами, блять. И какой-то ебалой на работе. Всю неделю пашет, как не в себя, приходит почти ночью и сразу спать, бля. Сучонок хитрозадый. — Саныч сказал, чтоб ты нахуй шел, а тачку я сам возьму. Отпихиваю легонько Михаля и иду навстречу модной крале. — Ты что ли Игорь? — спрашивает она вместо здрасьте. — Угу. А ты, стало быть, Оксана? Девка чуть морщится — очевидно, ожидала, что она ко мне на «ты», а ее в жопу буду целовать, хули. Нихуя, я тут стелиться не буду ни перед кем. Как со мной, так и я. — Володя сказал, что ты хорошо в машинах разбираешься. Я не сразу соображаю, кто такой Володя, пока не вспоминаю, что Саныч, ваще-то, как раз и есть Владимир. — Есть малехо, — киваю я и двигаю к тачиле. — Заведи, я послушаю сперва. Оксана послушно заводит тачку. Михаль, не сдержавшись, прет в нашу сторону и заискивающе здоровается. — Оксаночка, душа моя, как же я рад, что ты снова к нам. — Миша, отвали лучше сразу, — морщит лоб Оксана, глуша мотор с моей подачи. — Я тебе уже сказала все. — Да я ж просто поздоровкаться! Вежливый я и воспитанный, — обиженно тянет Михаль и неловко топчется на месте. — Кофе вот предложить тебе хочу. — Спасибо, Миша, не нужно. — А чайку? — Миша… — устало тянет Оксана, будто чувак ее уже конкретно так заебал. Пиздец, дамочка, ты за минуту успела устать, а я с ним целыми днями, хули. — Миха, ты помнишь, что за пятнашкой приедут после обеда? А у тебя заднее стекло не тонировано еще. — Да помню я, — зло рычит напарник. — У него, кстати, телка есть! — невпопад кричит он, уже отходя от нас. — Пиздаболище, бля… — вырывается у меня, пока я шарю под капотом шкоды. — А что на самом деле нету? — раздается из-за плеча. Слишком близко. — Кого нету? — переспрашиваю я тупо, потому что, собственно говоря, даже не вслушивался особо в бред, что нес Михаль. Тут клапана, походу, наебнулись, не до того ваще. — Девушки. Хуясе, резвая мадам. Еще ни разу не улыбнулась мне, а уже под одеялко заглянуть спешит. — Нету. А это че, важно для ремонта тачки? — Конечно. Не заебанные семейными проблемами мастера, по статистике, работают лучше, — Оксана смотрит типа серьезно, но вокруг глаз собираются тонкие морщинки, будто она вот-вот улыбнется. — Не ссы, Маруся, нормально я работаю в любом состоянии. — Оксана, вообще-то. А ты, стало быть, чем-то все-таки заебан? Кем-то, хули. Недоебан. Неделю почти! — А че, у нас в сервис разговоры о личном входят? — бурчу я довольно грубовато. Но Оксана, вместо того, чтобы скуксить обиженное хлебало, заливается смехом. — Интересно ж просто, новенький, все дела. — Девушки нету. Проблем тоже нет. А вот у твоей тачки есть. Надо клапана снимать. Саныч сказал, коробка трещит? — Ага. Когда на заднюю переключаю, чет щелкает, — отвечает Оксана, и я лезу в салон, смотреть, что не так с коробкой. Час спустя, наметив основные работы и договорившись о датах, когда их провести, вытираю руки ветошью, глядя, как Оксана забирается в тачку. — Игорь, — зовет она, чуть улыбаясь в приоткрытое окно. — Можно тебя на минутку? Подхожу, вслушиваясь в шум мотора. Может, чет не заметил еще. — Скажи свой номер, — просит она, вынимая из сумочки явно дорогой мобильник. У Чудилы такой же. — Нахуя? — вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать. Че, бля? Она меня клеит? Я даже не заметил, хули, пока тачкой заморочился. Видать, тачки я люблю больше, чем баб. — Чтоб смеха было дохуя, — отвечает деваха. — Замуж за тебя пойду, а то не дело же, что такой парень видный, а никто мозг не ебет. Не тупи, блин, позвоню тебе перед тем, как тачку пригоню. Киваю и диктую цифры. — Не гоняй ток пока. Мало ли, — даю напутствие, прежде чем Оксана сваливает. Рядом со мной тут же вырастает Михаль. — Че, номерок стрельнул? — спрашивает он, злобно зыркая из-под козырька кепки. Нахуя бы она ему в боксе? — Не, зачем? — о том, что цифры мои она записала, я молчу. Михаль удивленно вскидывает брови. — Она ж баба зачетная! — Я ж на работе, — отмахиваюсь, хотя меня обычно такая хуйня не тормозила. Я как-то телку в подсобке прямо трахнул, в супермаркете. Наверное, хули, и правду меняюсь. Или не хочу, чтоб меня на одну полку с этим полуебком ставили. Или просто не может кто-то реально понравиться, пока башка кем-то другим занята. Матвей Май — дурацкий месяц. Сплошные выходные, из-за которых ничего не успеваешь. Что за дурацкая дань традициям? Нет, девятое, само собой, нужно оставить. Важный день, нужно отмечать и помнить, а вот первомай… почему бы не перенести, скажем, на июль или август? Нет, проебланим полмесяца, чтобы потом рвать задницу на работе. Логично же! Бесит. Не радует даже, что сегодня пятница. Потому что работы выше крыши. Приходится даже перестроить график и выходить из дома раньше обычного, чтобы не задерживаться потом опять до ночи в офисе. И это тоже злит — не люблю, когда график сбивается. А тут и встать пришлось раньше на час, и душ, и завтрак. А еще на чистой рубашке обнаружилось пятно, и пришлось надевать водолазку. И, до кучи, я потерял одну линзу. Терпеть не могу ходить на работу в очках! Бесит. Даже Игорь просыпается раньше обычного. Как будто тоже решил выбиться из привычного для меня графика. День, видать, сегодня такой. — Ты чего? — сонно зевает он, застав меня на кухне. Даже странно, что мне уже не нужен переводчик, чтобы понять, что под емким «ты чего?» он подразумевает «зачем ты так рано встал и собрался на работу?». — Дел много. Хочу пораньше приехать, поработать в тишине, чтобы не отвлекал никто. Игорь окидывает меня странным взглядом. Изучающим. Хочется раздраженно фыркнуть, и я почти жду, что он отмочит тупую шуточку про ботаников и очки. Да, это хорошие очки, в дорогой оправе, с тонкими стеклами и прочими приблудами. Есть мнение, что они мне даже идут (нет). Но меня все равно бесят. Я даже по дому в них стараюсь не ходить. Игорь, кажется, меня еще и не видел ни разу в очках. Без линз я вполне нормально передвигаюсь по квартире и даже не щурюсь. Допиваю кофе, ожидая услышать третий звонок будильника, а он все не звенит. Потому что сегодня я вне графика. И это раздражает. На автомате мою кружку, слыша, как за спиной хлопает дверь лоджии. — А тебе почему не спится? — спрашиваю я раздраженно, словно Игорь тоже виноват в том, что у меня день-пиздень с самого утра. — Хуй знает. Проснулся вот, курить пошел. — Лучше бы завел себе какую-нибудь полезную привычку. Мусор, например, выбрасывать с вечера. Доебываюсь. Прям сам знаю, что доебываюсь. Интересно, это у меня из-за напряженки на работе, где я едва не ночевал всю неделю, или из-за того, что у нас секса не было с прошлого четверга? Раньше мне хватало на дольше, а Игорь еще и старается так, как будто на полгода вперед эндорфины вырабатывает. Не дожидаясь ответа, иду в коридор. Открываю приложение в телефоне, чтобы включить автозапуск тачки. Надо свалить, пока я еще чего-нибудь не наговорил ни в чем не повинному, по сути, Игорю. А он, словно назло, идет за мной. — Ты опять допоздна? — спрашивает он как-то равнодушно. — Если продолжу задерживаться здесь, то потом придется и на работе задержаться, — фыркаю я в ответ и уже тянусь к ботинкам. Игорь, удивительно бесшумно скользнув босыми ногами по ламинату, обвивает меня руками и тянет вверх. Пошатнувшись от такого маневра, откидываюсь на него и тут же пытаюсь отпрянуть, но сильные руки меня уже не выпускают. — Игорь, я тороплюсь! Заканчивай! — Я еще не вставил, чтобы кончать, — шепчет мне на ухо этот наглец и кусает за мочку. Прямо перед нами зеркало, где в полной мере отражается впечатляющая картинка: руки Игоря, обвивающие мой торс, и моя собственная, совершенно ошалелая рожа. — Игорь, сейчас не место! И не время! Мне нужно ехать! — Не-а. Тебе щас жизненно необходимо потрахаться. А все остальное — хуйня. — Ты серьезно собираешься трахнуть меня прямо на пороге квартиры?! — А че не так? Смотри, какое охуенное местечко. И зеркало есть, и можно сделать вот так. Игорь без предупреждения с силой толкает меня вперед, заставляя опереться на тумбу перед зеркалом. Это безумно, просто невероятно нагло! И пошло! И… Игорь отвешивает мне ошутимый шлепок по заднице, обтянутой брюками, и я чувствую, как в паху становится тесновато. Чертов придурок! Невыносимый! — Тут нет ни смазки, ни презервативов, потому, заканчиваем спектакль и… — я пытаюсь подняться, но рука Игорь с силой давит мне на спину. Он тянется к куртке на вешалке, шерудит в кармане и кидает на тумбочку пару квадратиков. Следом тянет маленький тюбик смазки и тут же лезет к моему ремню. У него что, во всех карманах лежат гандоны? Скольких он еще, интересно, трахает, как меня? От этой мысли становится как-то… не по себе. — Будет дольше, если будешь ломаться, — рыкает он, кусая в шею прямо через ворот водолазки. — Бесишь, — шиплю я и, оттолкнувшись от тумбы руками, поднимаюсь. Но вместо того, чтобы послать нахала к черту, я оборачиваюсь и сам тянусь за поцелуем. Потому что хочу. Потому что заебался за эту неделю. Потому что когда этот невежа понижает голос и шепчет, я растекаюсь похотливой лужей. Сука! И уже как-то плевать, что я хотел приехать на работу пораньше. Что придется снова идти в душ и переодеваться. Плевать, что отсюда нас услышит весь подъезд. Я тянусь, чтобы снять очки, но Игорь перехватывает мои руки. — А-а, это мы оставим. Они тебе идут, — произносит Игорь как-то слишком серьезно. — Что, мечтал трахнуть школьного ботаника? — огрызаюсь я. — Почему мечтал? — с ухмылкой переспрашивает Игорь. — Светку я трахнул еще в девятом. И ты не похож на ботаника, — произносит он, кусая за сосок прямо через ткань. — Я… — Хватит пиздеть, — обрывает Игорь и грубо целует. Его руки ощущаются везде. Я чувствую, как ладони гладят по животу, спине, бедрам. Игорь заканчивает с ремнем и ширинкой, и брюки с легкостью сползают вниз. Кажется, за эту неделю я скинул пару кило. Не тормозя, Игорь тут же щелкает тюбиком смазки и ныряет пальцами вниз. Выглядывает из-за моего плеча, и я тут же представляю, какой вид ему там открывается. Но нахалу этого мало. Хищно улыбнувшись, он подхватывает меня под ягодицы и разводит их в стороны. Его глаза при этом горят, как у какого-нибудь маньяка… — Игорь, — шиплю я, хотя от понимания, с какой страстью он меня разглядывает, мой член выжидательно дергается. Вместо ответа, меня снова грубо целуют, приступая к растяжке. Действует Игорь быстро, торопливо, но все равно очень аккуратно. — Ты наденешь водолазку на работу? — с хитрой улыбкой вдруг спрашивает он. Киваю, не особо соображая, на самом деле, а эта скотина уже впивается засосом в многострадальную шею, сдвинув ворот как можно ниже. — Сссу-кааа, — вырывается у меня, но тело предательски выгибается вперед, предоставляя полный карт-бланш. — Ну-ка, давай обратно, — произносит Игорь, разворачивая меня обратно лицом к зеркалу и заставляя нагнуться. Прогибаюсь в спине для лучшего проникновения и едва ли задом не виляю. Грязная шлюшка… — Умничка, — поощряет парень, нагибаясь и целуя меня в ягодицу. — А теперь… Он медленно, со сдавленным стоном удовольствия скользит внутрь, подхватив меня за бедра. Войдя до конца, ставит ноги чуть шире, задирает мою водолазку и гладит по спине. Чуть нагибается, и тихим, низким шепотом говорит: — Не забудь о соседях. Затем подмигивает и… Черт! Он снова делает это со мной! Берет меня грубо, по-животному, одаривая звонкими шлепками. И все это перед сучьим зеркалом… Наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц и от вида, с каким лицом он смотрит на процесс соединения наших тел, едва не кончаю. Игорь движется в быстром, рваном темпе, тихо взрыкивая и стискивая мои многострадальные ягодицы. Когда до финала мне остается совсем немного, он наклоняется, подхватывает меня поперек груди, заставляя подняться. Стискивает мой член в ладони и уверенными движениями доводит меня до финала. Зеркало перед нами покрывается текучими белесыми пятнами как раз в тот миг, когда Игорь вздрагивает позади меня, кончая. Это официально самая пошлая картинка из когда-либо мной виденных. Включая большую гей-оргию, на которую я дрочил весь первый курс. Я с пылающе-красными щеками, голый ниже пояса. С членом, все еще зажатым в чужой руке. И Игорь за моей спиной, прижимающий меня к себе, с затуманенными черными глаза, чуть покрасневший после такой гонки и чертовски горячий. И все это в зеркальной поверхности, щедро украшенной следами моей страсти. Это. Просто. Пиздец. Я понимаю, что нужно поторопиться. Нужно снова принять душ, переодеться. Заглушить машину. Высказать Игорю свое возмущение по поводу такого вероломного нападения, но… — Полегчало? — спрашивает он тихо, без привычной ухмылки в голосе и коротко целует за ухом. Киваю. Потому что мне и правда полегчало. Напряжение тяжелой недели словно стекло вниз вместе с потом и брызнуло на пресловутое зеркало. — Не благодари, это моя работа, — усмехается Игорь, легонько шлепая меня по заднице. — Пиздуй уже, хорошего дня. Он выскальзывает из меня, стягивает презерватив и надевает обратно свои шорты. А я спешно вышагиваю из брюк и мчусь в ванную. У меня очень мало времени… *** — Матвееей… — тянет Сабина, подходя к моему столу. — Почему ты всегда так не ходишь? Черный тебе к лицу… И очки… Сегодня мне уже дважды сообщили эту новость, спасибо. И если наглое и даже нахальное заявление Игоря кипятило кровь, то от комплемента из уст Сабины хочется отмыться в хлорке и больше никогда не носить черного. Сама она в день без дресс-кода предпочла облачиться в легкомысленное платьице с какими-то цветами и босоножки на шпильке. Наверное, длина платья до колена в ее системе ценностей — это почти монаший прикид. — Благодарю за комплимент, — киваю я, не отрываясь от монитора. Удивительно, но сегодня работы, как будто… меньше. Вернее, меня не напрягает ее объем. — Ты по делу? — Да, если честно, — кокетливо признается Сабина. — Но нам бы… может, составишь мне компанию в курилке? — Я не курю, Сабина. — Я в курсе, — растеряв кокетство, выпаливает она, но тут же снова напяливает маску. — Но звать тебя на кофе будет как-то слишком… Закончив предложение коротким смешком, она тянется наманикюренными пальчиками к кнопке на мониторе и гасит его. — Матвееей, пожалуйста, — тянет она, и я наконец-то поднимаю взгляд к ее лицу. Привычный макияж совершенно не скрывает следов усталости, а глаза выражают откровенное отчаяние. Киваю и поднимаюсь из-за стола. Сабина бодро цокает каблучками и призывно качает бедрами при ходьбе. Следую за ней, совершенно не понимая, чего ждать от грядущей беседы. В курилке пусто, и девушка, выудив откуда-то из складок юбки крошечную пачку сигарет и маленькую, явно дорогую приблуду для них, собирает нехитрую конструкцию и глубоко затягивается. Не люблю всякие электронки. И запах этих странных сигарет не люблю. Олдскульный запах табака мне нравится куда больше. — Я тебе не нравлюсь, — вдруг произносит Сабина совершенно не своим голосом. И это скорее утверждение, чем вопрос. — Это имеет значение? — Ты гей? — игнорируя мой вопрос, спрашивает она в лоб, отчего у меня мгновенно поднимаются давление, температура и желание придушить эту несносную девку. — Тебе не кажется, что такие вопросы не принято задавать малознакомым людям? Да даже хорошо знакомым! — Не кажется. Не хочешь — не отвечай, но это и так понятно. Мне, по крайней мере. За почти два года, что ты тут работаешь, ты ни с кем ни разу даже не пофлиртовал. А на меня вообще смотришь, как на пустое место. — А ты не думаешь, что у меня может быть свой типаж? И наглые, вульгарные брюнетки просто не в моем вкусе? — забыв о хорошем тоне, спрашиваю я. И тут же замечаю иронию в этом. Уже дважды. Не хочу думать о том, что будь я натуралом, Сабина могла бы стать для меня эквивалентом Игоря. Совершенно не мой типаж, с которым я бы спал без эмоций и чувств. Фу. Не хочу думать о том, чтобы спать с Сабиной. — Если ты думаешь, что я тут же побегу сплетничать, то ошибаешься. Мне плевать на то, с кем ты спишь. Но будь ты геем, было бы проще. — Что — проще? — не выдержав, спрашиваю я. — Подружиться. — Нахрена нам дружить? Мы коллеги, к тому же, конкурирующие. Мы не подружились бы ни при каком раскладе. По лицу Сабины пробегает тень неподдельного разочарования. Она как-то грустно хмыкает, делает глубокую затяжку и спрашивает куда тише, чем раньше. — Значит, вот как? Я почему-то подумала, что тебе тоже нужен друг. Нелепая фраза. Вернее, то, что ее произносит Сабина, звучит нелепо. И то, как она ее произносит. С усталостью. С болью. Почти с надрывом. Еще и голову задирает. Словно вот-вот из-под накрашенных ресниц хлынут слезы. — Извини, Матвееей, — говорит она в привычно тянучей манере и озаряет меня белозубой улыбкой. — Давай сделаем вид, что все прекрасно, и этого дурацкого разговора не было, — подмигивает она. — Не волнуйся, твою тайну никто не узнает, — добавляет девушка шепотом. Ее улыбка не касается все еще усталых и слишком серьезно глядящих глаз. — Нет у меня никакой тайны. Это только твои догадки, — спохватившись, отвечаю я. — Хорошо. Я поняла. Извини, что отвлекла. Надеюсь, твои показатели, как всегда, на высоте? Я планирую и дальше работать на все сто, так что не жди поблажек, коллега. Сделав акцент на последнем слове, она вытаскивает из устройства коротенькую сигаретку и бросает ее в урну. А после, привычно качая бедрами, уходит прочь, оставляя меня одного в сизых обрывках мерзкого дыма. И таким же мерзким ощущением внутри. Игорь Квартиру оглушает дверной звонок. Впервые слышу такую мелодию. Не мерзкое дребезжание или визг бензопилы, как в старых пятиэтажках нашего района, а что-то приятное, переливчатое. Подходящее хате, так сказать. Иду в коридор, и не глядя в глазок, открываю дверь. На площадке стоит невысокая темноволосая девица лет тридцати пяти. Увидев меня, она расплывается в улыбочке, которую я про себя называю «течной». Бабы же, обычно, считают такой оскал кокетливым. Это мне мадам одна поведала о маленьком женском секретике. Хуй знает, чем у них течка от кокетства отличается. Дорога-то одна, хули, и ведет в койку. — О, вы, наверное, тот самый знаменитый сосед! — восклицает бабень и делает шаг вперед. На автомате отступаю, пуская ее в квартиру. Эт че, та самая Сабрина, поди? Чудила говорил, что она на жабу смахивает, хули. Эта не сказать, что прям на жабу, но есть в ней чет такое, скользкое. — А вы… — выдавливаю я все, на что хватает моей вежливости. И хули бы коллеге Чудилы делать у него дома в субботу утром? — А что, разве семейное сходство не налицо? — жеманно улыбается дамочка. Бля, ну на мать она не тянет явно. Значит… — Я Лена, сестра этого оболтуса, — подтверждает мою догадку деваха. С семейным сходством она, конечно, загнула. Я окидываю ее беглым взглядом, пытаясь хоть что-то найти, но увы. У Чудилы голубые глаза с серым отливом, пшеничного цвета волосы, почти как нефильтрованное, и высокий рост. Девка же брюнетка, хоть теперь и видно, что крашеная. Низкорослая, на мой вкус, и такая… не пышка еще, но уже видать, что пожрать любит. Зыркает на меня глазищами, цвет которых из-под наращенных ресниц почти не разглядеть. — Ааа, понятно. А Чу… Матвея нету. Он в магазин уехал. — Да? Ой, ну если вы не против, я его подожду. Бля, если она щас в комнату к нему попрется, ее пустить или как? Чудила вроде не фанат того, чтобы посторонние к нему вваливались. Но деваха решает все за меня. — Не угостите девушку чаем? — хлопает ресницами Лена. Как, блять, она не летает с такими веерами? Или, может, на одиннадцатый этаж ее не лифт поднял? — Базар-вокзал, щас организую, — киваю я на автомате и скалюсь. Деваха стягивает боты, кидая их на коврик как попало. Не, с Чудилой нихуя общего. Он мне за раскиданные ботинки мозги выебывал уже раз пятнадцать. Поэтому у меня дохуя сил уходит на то, чтобы не впихнуть ботинки мадам на полку, словно за них тоже огребу я. Типа, кто пустил в дом, тот и отвечает. И похуй, что сестра его. — А как вас… тебя. Ты же не против? Как тебя зовут? — Игорь, — тут же отвечаю я. Че, Чудик даже имени не сказал моего? И чем, блять, я так знаменит-то?! Уж не тем, что поебываю его на досуге? Хотя, он говорил, что никто не в курсе. Но это ж, типа, сестра. Кастет вон со своими всем делится. — Какое красивое имя… тебе идет, — вздыхает она, и я едва не роняю из рук кружку. Она че… клеит меня? Ебать, ситуевина, конечно. — И откуда ты, Игорь, такой красивый переехал? Походу, Чудик ваще ничего про меня не говорил. Знаменитый… ебануться можно. — С Горок, — отвечаю я коротко, ставя на стол кружку с чаем и печенье в специальной банке. — Это… какая-то деревня? — Это микрорайон на рабочке. На той стороне, где заводы, — киваю я в сторону балкона, откуда можно разглядеть вдалеке трубы химки. Ну ладно, может минимальное сходство с Чудиком все же есть. — Ой, как интересно! А сюда почему? — Хз, район понравился, мне как-то пох… рен было, куда. — И как тебе живется с братишкой? Не многие бы выдержали эти его загоны. Чистюля та еще, — кривится Лена, как будто нарочно кроша на пол печенье. Кажется, блять, я начинаю понимать, откуда растут лапки Чудилиных тараканов. — Да норм, че, он… Договорить не успеваю, потому что в коридоре хлопает дверь, а следом раздается голос Чудилы. — Игорь! Я же прос… Мне даже смотреть, хули, не надо, чтобы понять, че там происходит. Чудик споткнулся о боты, а потом распознал в них женские обутки. Иду в коридор, чтобы встретить соседа и пояснить ситуевину. — У тебя гости? — спрашивает он настороженно. — Неа. У тебя гости, — мотаю я башкой, попутно забирая у него тяжелые пакеты. — Чего?.. — Приветики, Матюша, — раздается за моей спиной. Лицо Матвея каменеет. Он зыркает то мне за спину, то прямо в глаза, а я, расплывшись в улыбке, повторяю одними губами: «Матюша?». Чудик покрывается красными пятнами и тут же бросается к сестре. — Лена! Я же просил предупредить! — А я сказала, что заявлюсь без звонка. Все честно! — хихикает деваха. — Ты просто тааак отзывался о своем соседе, что я не могла не приехать! О бля! Так все-таки отзывался? Интересно, хули. Надо бы флиртануть чутка с дамочкой, может еще че выдаст. Да и Чудила побесится. — Мат… вей, разве так встречают сестру? — я едва удерживаюсь, чтоб не ебануть «Матюшу». Чудила передергивает плечами и посылает мне гневный взгляд. Ох бля, чую я, жопа моя будет гореть огнем этой ночью. — Вот именно! — тут же подхватывает Лена и снова хихикает. Заношу пакеты в кухню, где их тут же деловито потрошит Чудила. — Ты по делу или чисто глазки соседу приехала построить? — ебашит он, пихая продукты в холодос. — А что, строить глазки красавчику — это не дело? — ничуть не смущаясь, выдает сестра. — Не дело. Если девушка замужем. — Ну муж не шкаф, че, — выпаливаю я, приковывая к себе взгляды брата с сестрой. Чудила смотрит с отвращением, деваха — с восторгом. — Я, вообще-то, не такая… — томно произносит она фразу всех тех замужних баб, которых я успел трахнуть. Инструкция у них поди есть, че надо говорить в такой ситуации. — А где, кстати, Олег? — спрашивает Чудик, ссыпая в раковину красные почти до черноты яблоки и врубая воду. — Он сегодня отдыхает с друзьями. Баня, пиво… — Девочки, — тут же добавляю я, подмигивая и расплываясь в улыбке. — Ну-у, Олежа не такой. Тихий, домашний парень, — снова вздыхает Лена. Он не такой, она не такая, куда ни плюнь, везде не такие. А проститутки и бляди без устали трудятся непонятно на кого. — Понятно, — кивает Матвей, закончив с мытьем яблок. Тянусь к шкафу и вытаскиваю огромную миску для фруктов. Чудик смотрит удивленно, но миску берет. А затем, тщательно вытерев каждое яблоко чистым полотенцем, складирует их туда. — Какие у вас планы на сегодня, мальчики? — с улыбочкой спрашивает деваха. — Я могу подружку позвать, может, в кино сходим? — А… — начинаю я, но меня прерывают. — Игорь, на пару слов, можно? — решительно произносит Чудила, игнорируя сестру. — Да не вопрос, я как раз перекурить хотел. Выходим на балкон, и Чудик тщательно запирает дверь. А затем, развернувшись, шипит на меня, как нервный гусь. — Вношу поправку! Не смей трахать мою сестру! Я от такого заеба едва не давлюсь дымом. — Ты че, пизданулся что ли? Не собираюсь я! — Она замужем! — Вот ваще блять не в этом дело! Такой он щас… дрочибельный, блять. Жалко, что потрогать нельзя. Ярость прям через край плещет. Выдрать бы сучонка. — Ага! Я слышал твой спич про шкаф! — И че? — И ни че! Ты хоть понимаешь, насколько это будет… мерзко! — Ну, близняшек-девок я б трахнул. А про сестру с братом ни разу не думал даже, — рассуждаю я. — Игорь! — снова шипит Чудила. — Да бля, расслабь булки, а? Не собираюсь я ебать твою сеструху. Она это, типа не в моем вкусе. — Ты сам говорил, что у тебя нет вкуса! — щурится Чудик, и я вижу, как нервно дергается его рука в попытке перехватить мою сигарету. Кажется, о его страсти к курению чужих сиг тоже никто из родни не знает. Нахуя тогда ваще братья-сестры нужны, если с ними даже не попиздеть-то? Я б точно все рассказывал. И про себя, и про друзей. И она бы мне все рассказывала. Я почему-то всегда именно сеструху хотел. Наверное, потому что пацанов мне и среди друзей хватало, хули. — Ну, значит, появился, че. И тридцатипятилетним крашеным брюнеткам там не рады, — отвечаю я, кивая на свою ширинку. Чудила краснеет. А затем усмехается. — Ей двадцать семь. — Гонишь! — искренне удивляюсь я. — Неа. У нас разница в три года всего, — качает головой довольный, почему-то, Чудила. — Ну, ты явно победил, хули, при раздаче бонусов от матушки-природы. — В смысле? — недоумевает Чудик. — Симпатичнее, — бросаю я, уходя с балкона. Чудик за моей спиной как-то странно фыркает, а я снова широко лыблюсь, что с присутствием девушки на кухне никак не связано. — Ну так что? Я звоню Маришке? — Извини, Лен, у Игоря уже есть планы. Сеструха Чудилы заметно куксится, но тут же снова веселеет. — Тогда давай обменяемся телефонами, чтобы в следующий раз договориться заранее? Может, в пятницу? Или в следующие выходные? Кстати, Матюш, если хочешь, можешь взять свою девушку, — подмигивает она. — Игореша, ты-то по-любому видел ее! Расскажи, а, будь другом? Я слегонца охуеваю от подгона в виде несуществующей подружки и почти чувствую, как Чудила буравит взглядом спину. — Я в семейные дела не лезу, — поднимаю я ладони вверх, типа сдаюсь. — Разбирайтесь сами. А в кино меня девушка не пустит, сорян. Ругаться еще будет, что я номера свои симпатичным девчонкам раздаю, — пизжу я, подмигивая сеструхе Чудилы. Тот фыркает где-то сзади, зато Ленка млеет от комплимента. — А мы ей не расскажем, — пытается давить она, но я только качаю головой. — У нее на такие дела нюх. Чуднáя такая! Только кто на горизонте появится, уже тут как тут, — подливаю я масла в огонь. Не, а хули? У Чудилы, значит, баба по легенде есть, а я в кулачок дрочу что ли? Лена еще минут пять меня пытает, пока я не догадываюсь свалить под предлогом важных дел. Спустя час деваха сваливает, а ко мне в комнату стучит Чудик. — Открыто! Распахнув дверь, он замирает на пороге. Мнется, как школьница. — Спасибо. — За что? — переспрашиваю я, хотя и так понятно, хули. — Да ни за что, так. Забей, — отмахивается он. — Я пойду. — Погодь, — прошу я и, встав, тянусь к джинсам. — У меня тут поправочка. — Чего? — сводит к переносице брови Чудила. — Поправочка, — повторяю я. — Согласно договору, че. Кажется, уже такие почти официозные слова заставляют Чудика возбудиться. А уж выхваченная из моих рук справка от венеролога с результатами всех анализов просто приводит в восторг. Сто пудов, он дрочит на свои бумажки, бля. — И? — левая бровь взлетает к волосам. — Ну так, теперь можно без резинки. — Я не планирую заниматься сексом без презерватива. Это не… — Так я и не про секс. Кто-то задолжал мне полноценный минетик. Взгляд Матвея тут же зыркает вниз, к моим шортам. И я тянусь к шнурку, чтобы распустить его заранее. — Прямо сейчас? — А че, у тебя дела? — спрашиваю я низким голосом, уже скользнув ближе и нагло разместив руки на его талии. — Или просто ломаешься? — Дел… Просто, — прикусив губу, признается Чудила. — Давай, не теряйся, — предлагаю я, качая бедрами вперед. Стоящий член трется о ногу Чудика. — И помни, хорошие мальчики глотают, — добавляю я тихо уже в самое ухо. — Бесишь, — шипит Матвей, утягивая меня в поцелуй.