Гарри Поттер и Императорский отбор

      — Эй, трубочист немытый! — гаркнул за спиной Гарри один из кухонных рабочих. — Дуй, Его Сиятельство Князь тебя на ковёр вызывает.       Гарри разогнулся, он в этот момент действительно чистил печь, и скривился в презрении. Все знают, что Дурсль всего лишь баронет, а никакой не князь на самом деле, но эта шушера, набранная из грязных подворотен, в надежде угодить работодателю только так Вернона и называла.       Его Сиятельство Князь.       Вот только зря надеются. Дядюшке, конечно, приятно и льстит, но отношения к слугам он от такого лизоблюдства не изменит. И оплату не поднимет. Никогда! Если только ещё сократит. Кстати, штат малочисленных слуг во дворце в очередной раз был полностью сменён всего с полгода назад. И опять урезан в количестве, а обязанности «сокращённых» должностей разделили между свеженанятыми слугами. И уже сейчас, спустя всего полгода, трое из них не выдержали адских нагрузок и покинули замок. И, опять — да, дядя Вернон не спешил заполнить бреши, образовавшиеся в штате.       А вот о том, что Гарри — княжич, из нынешних слуг не знает никто. Сириус и Ремус не в счёт, они в штат непосредственной замковой прислуги не входят. А что касается жителей долины, населяющих княжество в деревнях и городах, — Вернон их не трогал. Налоги не поднимал, вёл дела в ровном русле. Понимал, на чём зиждется благополучие княжества и наполняется казна. А, следовательно, и его мошна. Может, и хотел бы поднять налоги, да права такого, как всего лишь ИО князя, не имел. Поэтому, в принципе, само княжество цвело пышным цветом, а народ не спешил покидать благодатные земли. Зверья в лесах? Полно! Рыбы в реках и озёрах? Навалом! Поля не скудеют и неизменно дают тучный урожай. Луга зеленеют и молочные стада дают отличный удой. О чём ещё мечтать?       Самодурство и уже вошедшая в притчу среди слуг скаредность и жадность Дурсля прочих обитателей княжества не касались никаким образом. А вот будь он их настоящим князем… Стоит только посмотреть на его собственное баронство, которое хиреет год от года, а люди бегут оттуда, как из чумного города, ибо налоги там непомерные.       Впрочем, обычный сельский народ над такими материями не задумывается, ровно до тех пор, пока их самих жареный петух в зад не клюнет. А их пока не клевало, ибо руки у Дурсля в этом отношении были, что называется, «коротки».       Гарри, не удосужившись отмыть сажу с лица и рук, отправился в кабинет к дяде.       — А-а-а… Явился! — рявкнул дядя, когда парень, постучав, вошёл в кабинет. — Сколько тебя ждать можно, бездельник?       Гарри опустил голову, но не в покаянии, а для того, чтобы дядя не смог разглядеть в его глазах непокорность и вызов. Отвечать на выпад он не собирался. Всё равно эти вопросы были из разряда риторических, и ответ на них не ожидался. Даже если бы Гарри примчался сию секунду, как только дядя произнёс своё пожелание посланнику, Вернон всё равно бы нашёл к чему придраться.       — Умылся бы, чумазьё бездарное! — рявкнул Вернон.       Гарри продолжал смиренно стоять, не поднимая головы. Ясно, что у дяди отвратительнейшее настроение и лучше не соваться сейчас ему под руку. Пусть проорётся. Ор он как-нибудь перетерпит, а рукоприкладство… Впрочем, когда это у Вернона настроение было хорошим? Нет. Гарри такого не помнит. Оно было или просто плохим, или отвратительным. Гарри немного отрешился от реальности, как и всегда, когда дядя начинал его поучать. Зачем слушать несправедливые обвинения? Но боль от зажатых в кулаке волос заставила вернуться из астрала в реал.       — Ай! — вырвался невольный вскрик, а на глазах выступили слёзы.       — Паршивец! Поганец! Отродье! — дядя трепал клок волос, а вместе с ним и голову Гарри из стороны в сторону. — Как ты посмел меня не слушать!!! В чулан! Без воды и хлеба! Вон!       Разъярённый дядя оттолкнул парня от себя, выпустив, наконец, его волосы из своих кулаков. Гарри возражать не стал и направился было обратно к двери: чего, спрашивается, звал?       — Стой! Урод! Совсем сбил меня с мысли… — а вот, похоже, вспомнил. — Вскрой этот конверт и скройся с глаз моих.       В лицо Гарри прилетел плотный, как понятно из слов Дурсля, конверт. Но Гарри не успел его перехватить, и тот шлёпнулся на пол.       — Вот же неуклюжий выкидыш буртула! — сплюнул дядя, глядя на то, как парень нагибается, чтобы поднять брошенную ему вещь.       Но Гарри почти его не слышал. Он даже про боль от чуть не выдранных волос уже забыл, разглядывая странно сложенный треугольник пергамента, запечатанный Императорской печатью с журавлём, расправившим крылья.       — Чего застыл изваянием?! Открывай и проваливай!       Гарри машинально сломал печать, всё ещё пытаясь осознать, что ему кто-то что-то написал. Даже не так. Ему написали из самой Императорской Канцелярии! А то, что ему, было понятно из того, что дядя не сам вскрыл магически запечатанный конверт, а позвал его. Пусть Гарри был бездарным, но про магию и некоторые тонкости, связанные с её использованием, должен знать любой простец, чтобы не попасться в ловушку или не вляпаться по банальному незнанию. И Сириус эту сторону обучения не пропустил.       А в следующую секунду произошло несколько событий.       Из письма вырвался призрачный журавлик и, вспорхнув по короткой дуге, врезался в грудь парню, впитавшись внутрь. Только сноп блестящих снежинок рассыпался напоследок. Дядя, резво подскочив, чего невозможно было ожидать от такой жирной туши, вырвал уже расправившийся и принявший ужасно официальный вид свиток, вырвав его из рук Гарри. Парень только и успел выхватить что-то про императорский отбор, как его отшвырнули прочь.       — Пшёл вон отсюда! — крикнул дядя.       — Но… Это моё письмо! — осмелился подать голос Гарри. — Его прислали мне!       — Вон! Вон, я сказал! Чтобы духу твоего тут не было!       Ухватив Гарри за шкирняк, Дурсль вытолкал сопротивляющегося парня за порог и захлопнул дверь перед его носом. Гарри с досадой ударил своим кулачком по каменной стене. А потом хитро улыбнулся и помчался в сторону кухни. Вот только до кухни не добежал. Совсем неприметная ниша, каких по замку было неисчислимое множество — и парень скользнул в совсем другой коридор. Не парадный, по которым ходят хозяева и гости, а проход для слуг. Этот лабиринт имелся в любом уважающем себя старом замке и зачастую являлся частью тайных отходов при осаде. Но вот реально тайные ходы, которые тоже, несомненно, имелись, не были известны никому, кроме хозяина.       Обычно это знание передавалось из уст в уста от владельца — наследнику. Но Гарри и в этом повезло. Джеймс, узнав от отца про эти проходы, тут же полез их исследовать. Ну а Сириус — вместе с ним. Это, конечно, нарушение, и Джеймс за это даже огрёб люлей от батюшки, но сделанного не воротишь. С Сириуса взяли магическую клятву о неразглашении посторонним, но Гарри-то не посторонний — он часть семьи Поттер! Так что Сириусу за то, что он рассказал и показал парню эти проходы, ничего не было.       Но сейчас речь не об этих ходах, а об обычном лабиринте переходов, предназначенному именно для скрытного перемещения слуг.       Уже через пару минут Гарри был у «выхода» в кабинет дяди. Вот только проникать в саму комнату не спешил. Он отодвинул небольшую планку, которая прикрывала малюсенькое отверстие, и приник глазом.       В кабинете уже находился Петуний и читал письмо, предназначенное для Гарри. А Вернон слонопотамом метался по кабинету, причитая:       — Туни, что делать? Что делать, Туни?!       — Вернон! — прикрикнул дядя на мужа. — Уймись и дай мне спокойно подумать!       Вернон покорно уселся в кресло за столом, а Петуний, постукивая изящными пальчиками по подлокотнику «гостевого» кресла, прикусил губу и, надо полагать, думал думу.       В принципе Гарри прекрасно знал, что, несмотря на кажущееся главенствующее положение Вернона, настоящим главой этой семьи являлся именно Петуний. И такое мнение у него сложилось не только из-за «подсказок» крёстного. Просто он и сам видел, что жизненно важные решения в конечном счёте принимает именно дядя Петуний, а дядя Вернон покорно выполняет его волю и приводит его решения к исполнению.       — Мы столько сил положили на то, чтобы про существование отродья никто не вспоминал, а тут на тебе! — снова заскулил Дурсль. — У нас же почти получилось! Всего ничего осталось и…       — Вернон, — Петуний устало потёр пальчиками переносицу. — Не скули, я тебя умоляю. Ещё ничего не произошло. Метку кандидата, конечно, он получил, когда открыл письмо?       — Да-а, — вот реально проскулил Вернон.       — Это осложняет дело, но на этом можно и сыграть… Хм… А почему бы и нет?       — Что? Что ты придумал? — в глазах Вернона зажёгся огонёк.       — Вместо отродья на отбор поедет Вайлет!       — Но… Как же метки рода и сама метка кандидата? — растеряно спросил Вернон.       — Я решу этот вопрос. Но, Вернон! Подумай! Какой это шанс для нашего мальчика? Стать мужем Его Высочества, а со временем и соправителем всей империи? И если для этого нужно прожить жизнь под именем Гарри Поттера… Вайлет умненький мальчик. Впрочем, все наши мальчики умненькие. Он поймёт.       Стать мужем Его Высочества Драко Люциуса Малфоя?       Гарри закусил губу, усиленно соображая, чтобы это значило.       Императорский отбор. Метка кандидата… Конечно! Отбор женихов для Его Высочества, по окончанию которого один из приглашённых кандидатов станет законным мужем Его Высочества! Отбор, на который абы кого не приглашают! Только знатные отпрыски из самых родовитых семейств со всей империи!       А ведь это…       Это ШАНС!       Ему не нужно сбегать и подвергать себя опасностям одинокого путешествия до столицы! У него сейчас есть вполне официальное «приглашение», и ему нужно… Метка кандидата позволит ему покинуть резиденцию князя беспрепятственно до того, как ему исполнится двадцать три!       Успеть до того, как дядя Петуний сделает то, что бы он там ни задумал!       Гарри прикрыл смотровое отверстие и помчался к единственным людям, с которыми он мог бы сейчас посоветоваться.       Но коридоры для слуг — тот ещё лабиринт и прямых ходов там точно не найдёшь. Когда Гарри выбрался на улицу и сломя голову помчался к привратницкой, в его глазах вдруг потемнело — и он отправился в небытие.       — Не спеши, попрыгунчик, — ласково проговорил склонившийся над упавшим телом высокий седобородый маг.       Он подхватил лёгкое тельце омеги и неторопливым шагом отправился обратно в замок. Очки-половинки задорно поблёскивали на солнышке, длинная борода была заткнута за пояс, который подхватывал широкую цветастую мантию, из-под полы мелькали остроносые ярко-красные туфли на каблуке. Нос крючком и, видимо, пару раз был сломан, ибо имелась кривоватая горбинка. Вид в общем забавный и располагающий к себе, но вот голубые глаза, что прятались за блеском очков, сверкали холодом и злостью.