Body swap: поменяться с Асой Утахиме

Никогда бы не подумала, что Фурукава окажется таким болтливым, никакой он не загадочный, вывалил мне всю свою биографию на следующий день знакомства. Но мы нашли с ним общий язык, и на следующей тренировке, остались сидеть после занятия в зале дедушки Сано. Никто никуда не торопится; Лишь мысли про задание от Майки морочило мне голову, только рядом с Фурукавой мне становилось спокойно. — Глянь-ка, вчера нарисовал вашу с Чифую свадьбу! — улыбается мне Йор, показывая рисунок свадьбы меня и Мацуно.  Не назвать рисунком, скорее набросок на скорую руку на уроке. Я в свадебном платье и распущенными волосами, Чифую нежно держал меня за талию в красивом черном костюме, мы стоим у алтаря, кажется, держась за руки, но эту изюминку скрывала мое пышное, длинное платье. Да чтобы моя свадьба была нежной? Никогда. На моей свадьбе скорее будет суматоха наравне с извержением вулкана, но никакая гармония. — Как-то нереалистично, — оценила я с недовольной мордой, отдавая листок обратно в руки художника, от слова худо. — Я нарисую в сто раз лучше. — Думаешь лучше сможешь? — обидчиво хмыкнул Фурукава, засунув листок обратно в сумку, сложив руки на груди. Не думаю, а знаю, я недавно проверяла свои руки, помнят ли: как рисовать? Вывод был один. Я сходу напичкала комнату разными персонажами из манг, оставленные Асой. Интересно. Как там Аса? — Может в драке я не мастер, но рисовать точно умею! — Фурукава на мои слова усмехнулся, поднялся на ноги и встал в стойку, приглашая меня на бой. — Ну давай проверим! — подзывает меня, я не тороплюсь вставать. Говорила ему об обратном, может, его, как учителя, это слегка огорчило. «В драке я не мастер», за-то правда. Проверять свои боевые навыки после трех уроков, я думаю, бессмысленно. Единственное, что поменялось, это мое настроение, я стала более злой и недовольной. Спорт приносит радость? Брехня. — Разве вы не должны думать над заданием, которое я вам дал? — в зал заходит Майки, поправляя кончики волос на плечах. Мы моментально уселись на пол, как статуи, делая вид, что мы над чем-то усердно думаем. — Майки, можно кое о чем спросить? — подняв ладонь, спрашиваю, привлекая внимание блондина. Он посмотрел на меня и ничего не ответил, даже не кивнул, значит, готов слушать. — Можете поподробнее рассказать про Хаичи? — Она моя двоюродная сестра, — меня тряхнуло. Разув глаза по пять копеек, я уставилась на Майки, который спокойно опустил взгляд. — Про это только несколько дней назад узнал. Если так подумать, они правда похожи. У обоих светлые волосы с темными глазами, рост не высокий, черты лица практически схожи. Как я сразу подумать не могла, все же перед носом было! Ули полностью ломает лор «Токийских Мстителей», это точно не мэри-сьюшная вселенная? — Она знает? — задал вопрос Фурукава. — Знает, — закивал Манджиро подходя к нам ближе. — Я ее видел с дедушкой два дня назад. Точно знает. — Пошли, Утахиме, — приказывает мне Йор, сам вставая на ноги. — Мы пойдем к Бачире-чан. — Сейчас? — у меня душа в пятки ушла. Пойти к ней, после того, как все узнала? Я с ней заговорить испугаюсь! — Что, хочешь никогда? — отшутился Фурукава подходя к проему, дожидаясь меня.  Я, на шатающихся ногах подхожу к Йор, но на прощанье поворачиваюсь к Манджиро, он стоял спиной к нам, с руками в карманах брюк, кажется, о чем-то углубленно думал. — Что вы сделаете с Хаичи, когда мы найдем ее? — спрашиваю у Сано, и он повернувшись к нам, расслабленно улыбается. — Убью конечно, — ну вот, душа совсем из моего тела вылетела. *** Идя по косым переулкам с серьезными лицами и нахмуренными бровями, точнее, это я так выглядела, Йор был полностью спокоен, даже с малой улыбкой следовал за мной. Мы шли к магазину Бачиры, нужно поговорить с ней, узнать, где сейчас может находится Хаичи.  Чуть ли не подходя к моей школе, мое напряжение возрастало с каждым разом, я понимала, что мне нужно будет допрашивать непонятно как, и остаться при этом живой. Шаркая кроссовками по земле, этим раздражаю Фурукаву, но он ничего не говорит и помалкивает за спиной. От него такая спокойная, одновременно зловещая атмосфера, которая сводит мой мозг с ума, перед глазами темная пелена, иду не зная куда, переулок так и не заканчивается. Я заметила, что потихоньку начинаю терять рассудок. Подойдя к выходу, из него выглядывает голова. Бледное личико, с пирсингом на губе, яркие оранжевые глаза, черные волосы, прическа похожая на медузу, не высокий рост, чуть ниже моего, неформальный стиль одежды, похожий на y2k, в моем мире за такое избивали на улицах. Возможно, в этом также. Девушка выходит из укрытия и становится перед нами в стойку, поставив ладонь на колено, посылая нам воздушный поцелуй, параллельно подмигивая. Я, хлопая глазками, промигиваю подкат и флирт в сторону Йор от незнакомки. Она крутится вокруг Фурукавы, осматривая его, потом подойдя ко мне, показала знак «peace», зачем-то подмигивая и высовывая язык.  Ничего не понимаю. Откуда, не пойми как взялась, теперь еще молчит и что-то вытворяет. — Утахиме, в общем, это моя знакомая... Это Кирара, — вздыхает Йор, представляя мне незнакомку. Она, кажется, рада, что ее представили, поэтому заулыбалась шире, чем прежде. — Вы же к Бачире-чан шли? — с милой улыбочкой спросила она, наклоняя голову в бок. Я, вжав голову в плечи, похлопала глазками, ощущая жуткую ауру от нее. Вокруг нее словно витали маленькие дьяволы, а мир за спиной трещал по швам, земля тряслась под ногами, рассыпаясь на мелкие кусочки. Под ногами появилась лава, расплываясь по всей территории переулка, тень накрывала и без того бледное лицо, делая его похожим на мертвое. Перед глазами поплыло, от нахождения рядом с Кирарой становилось плохо, будто скажи что-то не так, она отрубит тебе голову, или оставит в бесконечном пространстве существовать до скончания дней. — Эй, Утахиме, — с напором сказала Кирара, приводя меня в чувства. — Вы к Бачире шли? — Да, к ней, — сжато отвечаю, перебирая вспотевшими руками подол футболки, сжимая и разжимая ткань. По моему лбу скатывается капелька холодного пота, когда ее оранжевые глаза протыкают меня насквозь.  — К чему вопрос? — презрительно посмотрев на Кирару, Фурукава подходит к нам ближе, одним глазом смотрев на знакомую.  — Вам не нужно идти, — улыбнулась она, заведя руки за спину. — Я со всем разобралась. — Правда? — я засияла от радости. Значит, мне не нужно будет идти туда, допрашивать, рискуя своей жизнь. За меня все сделали, причем так быстро. — Счастье-то какое! — Ну так что, узнала где Хаичи-сан? — натянув улыбку, Фурукава положил ладонь на плечо Кирары, она, словно сова, посмотрела на парня, расслабляя взгляд.  — В дальнем саду, — бинго! Как я сначала предполагала, Ули могла всегда прятаться там, это место далеко, и туда практически никто не ходит. Потрясающее место для отдыха, и спрятаться там есть где. — Спасибо большое, Кирара, — я поблагодарила ее, она, подняв ладонь, осторожно помахала ей, не просив от меня благодарности. — Меня попросили — я сделала, — вздыхает девушка, скидывая со своего плеча ладонь парня, наслаждаясь от благодарностей и улыбок. — Кто тебя попросил? — озадаченно спросил Фурукава, нахмурив брови.  — Баджи, — засунув руки в карманы больших джинс, Кирара уходит от нас дальше по переулку, махая рукой на прощанье. — Пока-пока, приятно было увидеться! По приходу в дальний сад, я хотела чуть-чуть самой проследить за Ули, но место под массивными и высокими деревьями было огорожено желтыми лентами, вокруг крутилось толпище медиков, да и полиция шарахалась вокруг обгороженного места. Подходить близко не давали, даже не объяснили, что случилось. Фурукава стоял рядом, без каких либо выражений на лице, пытался вслушаться в предположения полицейских, пытающихся опознать тело медиков, и слова, которые практически не слышны из-за постоянного говора и шелестящих листьев. Когда тело перекинуло на носилки, я заметила хаори, оно свисало вниз, чуть ли не падая на траву. Тело мигом скрыли от лишних глаз в машине скорой помощи, полицейские остались осматривать местность на орудия убийства, пытались докопаться до любой мелочи, найти хоть что-то, что поможет раскрыть преступление и найти виновного. Я, тупив взглядом в траву, не чувствовала собственных ног и кончиков пальцев, которые успели поледенеть за все это время. Ноги косились, молили упасть на землю и отключиться, забыться в этом мире, вернуться назад в свой мир. Тело требовало одно — уйти наконец отсюда, иначе и потерять сознание не далеко. Меня волновали светлые волосы на носилках, не сильно длинные, но и не такие короткие, маленький рост, особенно проткнутое насквозь брюхо, из которого вытекала кровь литрами, возможно, после такого вернуться в жизнь кажется настоящим везением. Тот, кто сделал это преступление, должен являться настоящим психом, отбитым на голову человеком. От мыслей у меня веко задергалось, мозги кипят, как чайник, и пар из ушей выходит. — Вот как значит, — промямлил Фурукава, своим настоящим сухим голосом, не как раньше, сладким и приторным. Глубоко вздохнув, парень, прикрывая лицо темно красными волосами, опустил руки, случайно касаясь ладонью моих ледяных и тонких пальцев. — «Разобралась». — Она же жива? — единственное, что меня правда волнует. — Не каждый остается живым после полученного ножа в брюхо, — предположил Йор, но задумался, отвернув голову, над чем-то думая. — Или не ножом вовсе. — Сдадим ее? — допытываю вопросами, но получаю в ответ отрицательный мах головой. Теперь еще есть вопрос. — Почему нет? — Нас могут принять за соучастников, лучше остаться в стороне, — и правда. Будет странно, если нас не было на месте происшествия, мы не свидетели, и знаем кто совершил притупление, но сразу даем показания. — Интересно, она с Мегуми также «разобралась»? — спрашиваю я. Фурукава пожимает плечами отвернувшись от меня совсем. На удивление, смерть Хаичи не сильно сказалась на мне. Даже, было как-то безразлично, мысленно мне кто-то говорил, что так и должно было произойти. Больше пугал тот факт, что я впервые в жизни, своими глазами увидела мертвое тело.  Мы разошлись с Йор около моей школы, магазин Бачиры был закрыт, все же время подходило к пяти, и в это время она закрывалась, но сейчас, мне страшно проходить мимо этого милого магазинчика с милыми украшениями над входом. Зайдя на территорию школы, меня сразу встречает зареванная Азуми, усевшаяся на лавочке, вся красная от слез, по щекам стекала тушь, помада немного размазалась по губам, но от того он не стала менее красивой. Сев рядом с подругой, я положила свою голову на ее плечо, смотря пустым взглядом на соседнюю скамейку перед нами. Азуми, опешив, посмотрела на меня переруганными глазами, не узнав свою подругу. — Аса-тян! Ты откуда? — заплаканным голосом спросила подруга, я устало поднимаю на нее взгляд, выпрямляюсь и закидывая руку за спину, чуть ломая затекший позвоночник. — Гуляла неподалеку, — кратко отвечаю, свесив руки, поставив локти на колени. Посмотрев на заплаканную Азуми, поворачиваю на нее голову. — Ты чего хнычешь? Она ломается, пытается от меня скрыть причину своей истерики. Ломая ее взглядом, я хочу, чтобы она рассказала, если не могу помочь себе и другим, хотя бы помогу ей.  — Ты не будешь меня призирать после сказанного? — сложив брови домиком, стирая потекшую тушь с щек, спрашивает у меня Азуми. В ответ она получает мотание головой в знак отрицания.  — Ты моя подруга, — напоминание для нее, дабы ей стало лучше. — Я всегда на твоей стороне, Азуми. — она улыбнулась. — Я не рассказывала, но я все время подрабатывала в пекарне своего дяди. Он постоянно лез ко мне, мог залезть под юбку, ставил камеры в туалете, я не могла противиться, потому что отец доверял ему и у меня не было защиты. Потом это переросло в большее, он стал фотографировать меня в одном белье, давая сумму больше, и сегодня... Дело чуть не дошло до этого! Я отбилась от него и убежала, — снова рыдает Азуми, царапая лицо разноцветными ногтями, дрожа от истерики и тревоги. Все ее тело дрожало, даже коленки косились от дрожи. — Он точно все рассказал отцу, отец меня в фарш превратит! Слышать подобное от столь яркой персоны, от нее всегда излучались лучи солнца, мы были как солнце и луна, теперь я-то понимаю, что мы две луны, которые без друг друга не сияют. Моргая усталыми глазами, я впервые сама обнимаю подругу за голову, положив ее голову на свое плечо, давая ей разрыдаться и успокоиться. — Я не знаю, что мне делать, Аса-тян... Я так напугана, — мямлит Азуми, положив свои ладони на мои руки, и я чувствую ее ноготки на своей коже. — Я даже жить не хочу... — Не говори так, — приказываю ей, чуть нахмурив брови. Мой голос дрогнул, я сама думала, что расплачусь. — Мы обязательно разберемся с твоим дядей, доверься мне. Я сделаю все ради тебя, ты моя подруга, ради которой я готова пойти на все. Я чувствую ее улыбку; И тогда в голове возникает мысль.  Рассказать ей, что я не из этого мира?  Она никогда не предавала меня, мы так редко ссорились, что я думала, что нас ничего не разлучит. Азуми правда стала мне родной, роднее всех на свете, даже своих старых подруг приписать к Азуми не могу, она другая, не такая, как все. У нее есть то, чего я никогда не видела у других, естественно это притягивало меня к ней. Настал тот момент, когда я смогу доверить свои секреты Азуми. — Азуми, послушай, — окликаю ее, и она приподнимает голову, чтобы посмотреть в мое уставшее лицо. — Это может показаться странным, но я из другого мира. Имею ввиду, год назад, я переместилась в это тело, девушка, под псевдонимом «Аса» дала мне право владеть этим телом. Мы, так сказать, поменялись местами. Когда я попала сюда, я никого не знала, и ты помогла мне во всем, поэтому я несомненно тебе благодарна.  — Я догадывалась, — усмехнулась подругами, ложась мне на колени. Она положила под голову руку, и смотрела на скамью впереди нас, смотрела на бутоны, выстроенные в ряд около скамьи. Сейчас я замечаю насколько ее глаза красивые во время заката. — Твое поведение показалось мне странным. До этого мы не общались, «Аса» была страшной заучкой, никогда ни с кем не общалась и была серой мышкой. — Правда? — удивилась я. Неужели я настолько перевернула личность Асы в классе?  — Ага! Когда пришла «ты», я сразу поняла, что, что-что не так. Я придумала настолько нелепую идею, дабы поговорить с тобой, и потом даже забыла отдать тетрадь обратно. Вот я даю! — Азуми приобрела обратно свой настрой и заулыбалась. — Кстати, какое твое настоящее имя?  — Алекс, — отвечаю ей, и подруга подняв брови, еще раз улыбнулась. Значит ей мое имя понравилось, оно мне тоже всегда нравилось, и к «Асе», честно, привыкала достаточно долго.  — Красивое имя, — отвернув голову от моего лица, Азуми опять смотрит на бутоны, устало хлопая глазами и своими склеенными от слез ресницами. — Как мне теперь тебя называть? — Как и называла, «Аса-тян», — говорю ей, пожимая плечами. В глубине души мне нравилось то, как она меня всегда называла, будто выделялось на фоне остальных. — Оно меня веселит. — Расскажешь про свой мир? — просит Азуми, на что я перестаю улыбаться. Я живу в этом мире практически год, и про свой мир успела позабыть. Не могу даже вспомнить имена своих одноклассников, друзей и знакомых, имя мамы помню с трудом, начиналось на «Ан..» и что-то дальше. — Я почти ничего не помню. Но я любила заниматься рисованием, всегда, после школы, садилась за мольберт и рисовала, что в голову взбредет. И, если не изменяет память, я еще их продавала, работа такая у меня была, — вспоминаю, приложив ладонь к подбородку, надеюсь, что не лгу. — Ты мне не говорила, что ты умеешь рисовать! — вдруг взвизгнула Азуми, а я посмеялась. — Ты и не спрашивала. Настала глухая тишина. Азуми перевернулась ко мне лицом, устало натягивая улыбку, она положила свою ладонь на мою щеку, начиная ее гладить. Мои щеки краснеют, я завораживающее смотрю на подругу, и понимаю, что не хочу, чтобы этот момент прекращался. — Я счастлива, что ты доверилась мне, и я доверилась тебе, — начинает Азуми, смотря на меня глазами полными любви и нежностью. Я перекрываю ее ладонь своей рукой, наклоняя голову чуть в бок. — Никакой Рюсей не помешает нашей любви. Я люблю тебя больше всех, Аса-тян! Я лучше приму ее слова, как слова поддержки.  Улыбнувшись тому, что у меня получилось ее развеселить и подбодрить, мы остались сидеть так и разговаривать до самого захода солнца за горизонт, и чуть дальше, пока не стало холодать и родители не стали трезвонить на телефон. Тогда нам пришлось разойтись, но я пообещала ей, что зайду за ней утром и мы пойдем в школу вместе. *** Кажется, жизнь пошла своим чередом. Ули и Бачира больше никому не навредят, с проблемами Азуми мы разберемся, остальное нормализуется само.  Только, почему-то с утра ком в горле, шагать до дома Азуми было страшно, ноги не слушались, пошатывались, возможно это из-за туч в небе, предвещает дождь. Не хочу идти в школу под дождем, промокну до ниточки и заболею небось; Дойдя до ее дома, это оказывается небольшой домик с приятным декором, коричневая крыша с белыми стенами, окна выглядывали в прихожую и на кухню, огражден приятным заборчиком, прямо таки просил в него зайти. Поборов чувство стыда, я подхожу к двери и постукиваю несколько раз. Никто не открыл: стучу еще раз, настойчивее, но все равно никто не открывает. Решаюсь зайти внутрь, хоть так нельзя делать, но опаздывать мне не хочется. Отварив дверь, она оказывается незакрытой, что меня удивляет, может родители забыли закрыть за собой. Меня встречает красивый интерьер, современный, только кажется он пустым, ничем не примечательным, прямо таки выгонял из себя. Я ступаю дальше, слева от себя вижу кухню, а перед собой — лестницу. Наверное, комната Азуми на втором этаже, потому что оглядываясь, замечаю только ванную и ничего больше.  Поднявшись наверх, передо мной встает выбор. Зайти в приоткрытую дверь, или зайти в ту, что закрытая? Возможно, которая приоткрытая это комната родителей, и они не закрыли за собой, когда уходили. И как-то подруга упоминала, что любит спать с закрытой дверью, поэтому я решила попытать удачу и постучалась в закрытую дверь. — Азуми... Азуми, вставай! — напористо стучу по двери, но мне отвечают. Я думаю, если ворвусь в комнату, покажусь совсем наглой, я уже итак в дом ворвалась, так еще в чужое личное пространство. — Азуми елки палки! Азуми не дает мне другого выбора. Я надавливаю на ручку двери и открываю ее максимально, почти касаясь стены. Хотев громко ее позвать, я обрываюсь на слове, замечаю валящуюся табуретку, холодные пальцы ног шатающиеся над белым, пушистым ковриком. Веревка непонятно как и непонятно на чем завязанная, на ее шее петлю, сжимающий шею до посинения, еле-еле поднимающееся грудь, на последнем издыхании держится тело моей подруги. Руки придерживают тугую петлю на шее, она явно старалась освободиться, может, передумала в последний момент. Руки на грани того, чтобы упасть и виснуть также, как и ноги. Карие глаза стали похожи на черные, такой изюминки, как раньше, в них больше не было, Азуми стала похожа на мертвеца, хотя как похожа, она практически и есть мертвец. Я отшатнулась назад, схватившись за сердце от испуга, я ошарашила от увиденного, моя душа в пятки ушла, моя подруга в подвешенном состоянии, а я даже сделать ничего не могу, тело не слушается, хочу ступить навстречу, но меня вечно отдергивает назад, словно тряпичную куклу.  Как только меня отпустило, я ринулась ставить табуретку на ножки, и залезая на табуретку, ставлю на нее ноги подруги. Веревка до сих пор чутка натянута, я стараюсь пальцами растянуть петлю, чтобы Азуми могла дыхнуть воздуха. Я вкладываю все усилия, дабы как можно сильнее дать свободы шее подруги, потянув петлю чуть выше к подбородку, снять его не получится, тогда я еще сильнее теряюсь и начинаю терять самообладание. По моим щекам льются слезы, веревка толстая, ее просто не перережешь ножницами, остается только звонить в скорую помощь. Одной рукой придерживаю петлю на шее, держав двумя пальцами разные концы веревки вокруг синей шеи, другой рукой набираю номер помощи, они берут сразу, и я, дрожащим от истерики голосом, объясняю всю ситуацию и говорю адрес, по которому они должны приехать. Отключив телефон, я со слезами на глазах смотрю в бледное лицо Азуми, надеясь, что все обойдется, она останется жива и мы вместе с ней отомстим ее дяде; Я не ожидала такого исхода, вроде, вчера все было хорошо, мы с ней смеялись и плакали вместе, теперь, она еле держится передо мной на табуретке, между жизнью и смертью, смотрит куда-то в пол, своими тусклыми карими глазами. Через пять минут, я стояла на улице, Азуми унесли из дома на носилках, увезли на скорой помощи в больницу. Я осталась в одиночестве стоять посреди улицы, ошарашенная происходящим, с единственным желанием: чтобы Азуми была жива и здорова. Позади себя я услышала шаги, точнее, бег, кто-то несся ко мне на всех порах, тем не менее, это был не один человек, их было двое. Обернувшись, я вижу Чифую и Рюсея, они с сумками на плечах подбежали ко мне и чуть не врезались. Они запаханные, взволнованные, кажется, узнали, что произошло с Азуми. — Что с Амане!? — кричит Сато, видя вдалеке уезжающую скорую помощь. Мацуно рядом смотрел только на меня, сжимая пальцами лямку сумки. Я, вытирая ладонями слезы с глаз, хмурю брови, не хотев смотреть на этих двоих. — Она повесилась, — тускло отвечаю, смотря в окно комнаты Азуми, где я недавно пыталась ее спасти. Парни от услышанного еще больше испугались, особенно Сато, прикрыл лицо ладонью. — Теперь объясни мне, Рюсей... Почему именно Азуми? Я снова поворачиваюсь к ним, но продолжаю стоять спиной, смотря на них только боковым зрением, повернувшись профилем. Мои руки сжались в кулаки, тело максимально напряжено, уровень раздражение превышен, достиг максимального уровня. — Сначала Хаичи, потом Мегуми... Теперь Амане... — шепчет Мацуно, опуская голову вниз, закрывая лицо светлой челкой, скрывая сжатые губы. — За что? — Я хотела уберечь ее от всех невзгод, хотела помочь ей и все насмарку! — я перестаю себя сдерживать и прижав ладони к глазам — разрыдалась. Хныча, прямо как она вчера, я говорю: — Почему именно Азуми?... Я оказываюсь в объятьях Чифую, он обнял меня и заключил руки за спиной, собрав их в замок. Кладу лицо на его плечо, смотря на Рюсея, который отчаявшись, засунул руки в карманы и прикрыв глаза, опустил голову вниз. Я могла слышать от него только тихие стоны, то, как он старался сдерживаться, не хотел показывать слабость при мне. Только меня не волнуют эти правила, плакать может любой из нас. В школу я сегодня так и не пошла, осталась сидеть дома, даже маме не объяснилась, выслушала лекцию, что прогуливать нельзя, получила подзатыльник и осталась сидеть в комнате на кровати, смотря в одну точку. Разговаривать ни с кем не хотелось, я хотела только одного — вернуть Азуми.