Рнанубандхана. Нити кармы.

“Ваша вера или неверие в карму никак не влияет ни на ее существование, ни на ее последствия для вас. Точно так же, как отказ верить в океан не помешал бы вам утонуть”. ― Ф. Пол Уилсон, Гробница Чимин заходит в кабинет психолога с ощутимым чувством беспокойства. Что говорить и что делать, чтобы не навредить ни группе, ни себе - он не представляет, поэтому настороженность от встречи, как не прячь, видно невооруженным глазом. За рабочим столом сидит немолодой приятный мужчина в очках с тонкой золотистой оправой, он откладывает авторучку и, тепло улыбаясь, подходит к Чимину, протягивая руку для рукопожатия. - Здравствуйте, Чимин. Меня зовут Чхве Ен. Рад встрече. - Добрый день, доктор Чхве. Взаимно. – Чимин оглядывает кабинет: тяжелые плотные шторы на окнах, массивная мебель, кресло и велюровый диван – все в уютных бежевых и темно-коричневых оттенках – комната располагает к неспешной беседе и никак не напоминает медицинский кабинет. Мужчина замечает, как Чимин разглядывает обстановку: - Не привычно? Ожидали, видимо, чего-то более традиционного? Яркий свет и стерильность? – он посмеивается и под локоть подводит Чимина к дивану, - Присаживайтесь. Побеседуем. Чимин присаживается на край дивана. Каким бы приятным ни оказался кабинет Пак все же напряжен, поэтому он сидит, выпрямив спину и зажав руки между коленями. - Зря Вы так волнуетесь, - доктор свободно расположился в кресле напротив, закинув ногу за ногу, - я не психиатр, диагнозов не ставлю, никаких препаратов не назначаю, я просто подсказываю какие действия помогают не только расслабиться и снять напряжение, но и просто улучшить качество жизни – эмоциональный фон все же слишком многое определяет для человека. - Да, я понимаю, - говорит Чимин, но сам ни на минуту не может расслабиться и смотрит куда угодно, только не на доктора. - Хотите кофе? Или чай? Могу предложить чудесный чай из корня лотоса – поверьте, я хоть и законченный кофеман, но уверяю - этот чай стоит Вашего внимания. - Да, спасибо, было бы неплохо, - Чимин готов выпить весь чай в мире лишь бы поскорее выбраться из этого кабинета. Доктор встает и выходит за дверь, а Пак облегченно выдыхает и, наконец, откидывается на спинку дивана. Передышка не помешает. Он с утра мотается по кабинетам клиники – сдает анализы, проходит обследования, и уже изрядно выдохся. Теперь он надеется на, желательно, быстренькую беседу с психологом и скорое возвращение в общежитие, где ждет наслаждение обещанными выходными. Видимо отсутствие доктора, мера им запланированная и имеющая определенную цель – расслабить пациента – сработала как надо, за пятнадцать минут Чимин успел освоиться и даже чуть заскучать, и к возвращению доктора был вполне готов к диалогу. Мужчина поставил на низкий столик около дивана, где в ожидании уже томился парень, небольшой никелированный поднос на котором благоухал приятным ароматом стеклянный чайничек и разлил по изящным белым чашкам дымящийся напиток. - Простите за ожидание, но хороший чай всегда требует определенных усилий… впрочем, как и многое в нашем мире, Вы не находите? - Да, пожалуй, - Чимин осторожно подносит чашку к носу, чтобы вдохнуть приятный еле уловимый запах, - потрясающе пахнет! - Согласен, - доктор улыбается и также тянется к своей чашке, чтобы сделать вдох, - думаю, наши предки считали лотос символом чистоты и целомудрия, не только из-за того, что он растет в грязи, но и из-за его чудесного аромата. Хотя мне ближе версия, что лотос – отражение закона причины и результата. -- Любопытно, - Чимин заинтересованно поглядывает на мужчину, - не слышал такого… - Буддисты считают, что раз это растение имеет и цветы, и плоды, то это должно напоминать нам о том, что действия всегда имеют свои результаты. – мужчина аккуратно возвращает чашку на столик, отпив пару глотков, - Религией никогда не интересовались? Католичество? Буддизм? - Нет, что Вы, - Чимин непроизвольно посмеивается, - Я далек от этого. Хотя, если мой хороший друг настойчиво пытается затащить меня к шаману за оберегом, и я почти согласен – это считается? Доктор задумчиво трогает рукой подбородок: - Пожалуй, Вы поставили меня в тупик! Моя супруга настаивает, чтобы я носил в кошельке талисман, который она прикупила во время путешествия на Тибет, и я не смею ей возражать, ношу. Что же это тогда – религиозность или терпимость к женским прихотям?! Дружный смех мягко рассыпается по кабинету. - От чего же Ваш друг хочет приобрести оберег, если не секрет? - Кажется, сейчас начнется наш сеанс? – Чимин лукаво поглядывает из-под длинной челки. - Ну что Вы?! Наш сеанс начался сразу, как только Вы вошли в кабинет, - доктор отзеркаливает взгляд, - надеюсь, эта информация не заставит Вас снова нервничать? Причин для этого нет абсолютно. Во-первых, пока я заваривал чай, успел заглянуть в Ваши анализы и там, ожидаемо, все в порядке. Во-вторых, о проблемах со сном я тоже в курсе, но даже навскидку видно, что ничего критичного для здоровья это пока не приносит. Скорее всего сон лишь будоражит Ваше сознание, но не тело. Я прав? - Пожалуй – да. – Чимин почему-то нисколечко не напрягается от повернувшегося разговора, то ли чай обладает успокаивающим эффектом, то ли сам доктор, но задумываться сейчас об этом вообще не хочется. – Не могу сказать, что мой сон совсем меня не тревожит – просыпаюсь я от него с таким же страхом, что и раньше, но сейчас к страху добавляется любопытство. - Что же вы видите во сне? - Я иду, цели не знаю, но со стойким ощущением необходимости получить ответы в конце пути, но никогда не успеваю дойти – падаю и просыпаюсь. - А место назначения Вам известно? Куда идете? - Не знаю. Вижу только, что время меняется. - Интересно… что значит – время меняется? - Ну, я как будто по временно́й шкале двигаюсь назад… меняются дома, транспорт, люди, природа. - То есть сон имеет динамику? – мужчина не скрывает любопытства и это Чимина подкупает. Может и вправду он получит объяснение происходящему, или, как минимум, рецепт на избавление. - Да. Я уже добрался до эпохи Корё и хотелось бы знать – далеко идти-то? Конец когда? И главное – зачем? Доктор медленно поднимается из кресла и неторопливо подходит к большому, во всю стену, окну. Он замирает, вглядываясь, на улицу, потирает подбородок и, кажется, совсем забывает о пациенте. Чимин на это еле заметно пожимает плечами и продолжает пить чай – кто его знает, что у этих докторов в голове… Видимо, придя к какому-то решению, доктор разворачивается от окна и, возвращаясь к креслу, садится, складывает пальцы домиком и пристально вглядывается в Чимина. Тот от испытующего взгляда мужчины ерзает и возвращает пустую чашку на столик – что такое-то? – немой вопрос вспыхивает в голове. - Знаете, Чимин… хотя для начала предлагаю отбросить формальности, не возражаете? Чимин отрицательно мотает головой. - Ну так вот, Чимин, сон твой очень любопытный, обратный ход времени редко снится в твоем возрасте, такое чаще у старшего поколения встречается, но точно не в таком контексте, как у тебя. Твое подсознание раскручивает какую-то цепочку – то ли событий, то ли эмоций, не ясно, но шанс прояснить это все же есть. Чимин непроизвольно наклоняется вперед, в сторону доктора, пытливо вслушиваясь в его слова. Что скрывать – визит становится интригующим. - Ты что-нибудь слышал о регрессивном гипнозе? - Ну так, в общих чертах… никогда не углублялся в эту тему. - Вкратце – это методика погружения человека в транс, чтобы вернуть его к событиям или переживаниям прошлого. Многие ученые считают эту технику псевдонаучной, но как бы то ни было - я видел в своей практике удивительные результаты этого погружения. А твой сон, на мой взгляд, напрямую указывает о готовности, если не сказать – о необходимости, заглянуть в прошлое. Как ты смотришь на то, чтобы это попробовать? От предложения у Чимина аж дух захватывает, он как будто катается на «американских горках» - страх и восторг смешались в какой-то умопомрачительный коктейль, тут же засосало под ложечкой от предвкушения, и он бы уже готов откинуться на диван с томным – давайте, доктор, погружайте! – но природная осторожность заставляет нахмуриться и недоверчиво протянуть: - И как этот сеанс происходит? Я что, буду в бессознательном состоянии валяться и бредить? Доктор в удивлении поднимает брови и забавно хихикает: - Чимин, ты пересмотрел сериалов! Состояние транса – приятно и безопасно для здорового человека, а ты именно такой. Это как путешествие в глубинную память, но это наша совместная работа. Ты отвечаешь за содержание, а я отвечаю за процесс. Во время сеанса мы будем в постоянном диалоге: ты говоришь, я задаю уточняющие вопросы. При этом воспоминания могут приходить к тебе не только через образы. Это могут быть чувства, мысли, телесные ощущения, интуитивные озарения, некое знание, которое просто есть. Сеанс будет записан на диктофон и завтра я перешлю тебе файлы, которые ты можешь прослушивать, когда захочешь. И не беспокойся – конфиденциальность сеанса в приоритете всегда. - Ну раз это приятно и безопасно, то я готов. — Вот и отлично. Тогда располагайся на диване как тебе удобно и начнем, - говорит доктор, неторопливо опуская жалюзи на высоких больших окнах кабинета и придвигая ближе к дивану мягкое кресло, - для начала вспомни самое приятное воспоминание детства, это поможет открыть сознание… Глубокая ночь окутала приграничную деревню. Яркий молодой месяц освещает небольшие деревянные домишки, осторожно замершие на пригорке. Ни света в окнах, ни лая собак – ни одного намека, что жизнь хоть краешком зацепилась за это место. Все словно вымерло. Крайний к дороге дом тоже погружен во тьму. Четверо мужчин сидят, прислонившись спина к спине, в темной комнате. Окна открыты и тяжелый запах пота смешивается с легким запахом цветущих деревьев – весна в самом разгаре. - Спим по очереди, - тихо произносит один из них, - выходим на рассвете, надо отдохнуть. - Хорошо, Нам, я разбужу тебя через два часа, - отвечает низким слегка шепелявым голосом второй. И комната снова погружается в тишину. Усталость мужчин кажется такой плотной, что ее можно ножом резать, но именно она не дает уснуть. - Как думаешь, Юнги, Хосоку с ребятами удалось перейти границу? – раздается тихий голос третьего. - Надеюсь, Чимини, я не слышал, чтобы стреляли… - А я все равно считаю, что уходить в Китай еще рано, - подает голос четвертый, - нельзя так просто сдаваться! - Восстание подавлено, Чон, японцы теперь свирепствуют сильнее прежнего, лидеры нас предали и жизни в Корее нам теперь не дадут, - вздыхая, подает голос первый, он говорит вкрадчиво, терпеливо объясняя, стараясь успокоить истеричные нотки в голосе товарища, - нам придется скрываться за границей, чтобы сохранить и укрепить идею независимости. Позже мы попробуем снова. - Как я могу уйти, Намджун?! Сестер держат в «доме утешений», родителей убили, а я буду в Китае прятаться, - голос срывается на всхлип. В темноте слышно как Чимин разворачивает говорившего и укладывает к себе на колени, поглаживает по спине, утешая. - Мы не себя спасаем, Чонгук, мы пытаемся сохранить шанс на возрождение свободной страны, ты же понимаешь… Гнетущее молчание снова повисает в доме. Юнги сидит, разглядывая в окно слегка качающиеся от ветра цветущие ветви и старается игнорировать тихий ласковый шепот Чимина, что пытается успокоить Чона. Тихие звуки поцелуев режут ему сердце на кровавые лоскуты. Его такая неправильная невзаимная любовь льет горючие слезы, впитывая каждое слово, предназначенное другому. Хочется ослепнуть, чтобы не видеть нежных взглядов, адресованных не ему, хочется оглохнуть, чтобы не слышать ласковых слов, которые шепчут в чужое ухо, опаляя горячим дыханием. Но Юнги сидит каменным изваянием и лишь наблюдает как качаются ветви в открытом окне…как же больно! Когда небо начинает терять свой иссиня-черный цвет Намджун просыпается. Юнги все также сидит, прислонившись к стене и, кажется, даже ни на йоту не сдвинулся с места, и все также смотрит в окно. - Почему не разбудил меня? – шепчет старший. - Поспи еще, тебе нужно отдохнуть, - не меняя позы и не поворачивая головы отвечает Юнги. - Тебе тоже нужно поспать. - Я не могу. - Тебе надо было уходить с Хосоком, зачем ты остался? - Ты знаешь зачем… я не могу уйти пока он в опасности. - Ты мучаешь себя. - Я это не выбирал. Бессилие растекается по комнате, отражается от стен и возвращается обратно, застывая в горле цементной пробкой, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть – как же прекратить эту бессмысленную пытку – бьется в голове, заставляя ладони сжаться в кулаки и до крови пропарывать ногтями тонкую кожу. Когда медленно восходящий солнечный диск окрашивает небо в серо-фиолетовые оттенки четыре фигуры осторожно выскальзывают из приютившего их на ночь дома и, перебегая дорогу, скрываются среди цветущих стволов сливы и вишни. Как иронично – цепляется за край сознания мысль, люди назвали их восстание «слива против сакуры», а сейчас эти деревья единственная защита от преследующих их японских отрядов. - Юнги, идите прямо на север, я вернусь на дорогу и посмотрю нет ли солдат. - Хорошо, Нам, не задерживайся только. - Да, я вас догоню. Одинокая фигура метнулась назад пока три человека продолжили свой путь среди благоухающих деревьев. Когда слева среди ветвей, окутанных бело-розовой пеной, вдруг появились цепью движущиеся фигуры в черной форме Юнги отчетливо понял – ни рассветов, ни закатов, ни нежно цветущих деревьев он больше не увидит. Все кончено. Для него. Но он не позволит оборвать жизнь другим. - Чон! Пак! Быстро назад, перехватите Намджуна и уходите на северо-восток. Этих я задержу! - Юнги! – Чимин насуплено из-под бровей смотрит на мужчину, а в глазах плещется беспокойство, - я останусь с тобой! Чонгук, ты слышал?! Быстро назад, найди Нама и уходите! - Что, блять, я непонятно сказал! – рычит Мин на Пака, - Твоя задача – вывести Чона. Приказываю исполнять! - Юнги… - Без разговоров! Быстро! Не смея больше возражать Чимин хватает за руку Чонгука и, сдерживая, так не вовремя наполнившую глаза влагу, ныряет за деревья. Юнги, тем временем, замирает, впечатываясь в ствол и затаив дыхание. Когда чужая фигура равняется с ним он беззвучно выныривает из укрытия вспарывая острым лезвием вражеское горло и, не задерживаясь, отпрыгивает за другой ствол. «Минус один», - мелькает в голове. Через пару минут второй солдат падает сломанной куклой, а Мин, уворачиваясь от прорезавших тишину выстрелов, мчится вперед, утягивая отряд за собой. Когда одна пуля жалит его в плечо, а вторая насквозь пронзает сердце, он спотыкается, сбивается с бега и навзничь падает на землю. В медленно стекленеющих глазах навечно остается синее бездонное небо и ярко розовая ветвь сакуры, с которой медленно кружась опадают нежные лепестки. Расслабленные губы трогает улыбка облегчения – боли больше нет… * * * Чимин медленно заходит в общежитие. Он чувствует такую усталость будто отыграл без перерыва два концерта, не меньше. В гостиной его встречают развалившиеся на диване Чонгук и Тэхен, Джин крутится на кухне, что-то готовя на ужин. - Привет, Чимини! – подскакивает к нему Тэхен, - Как обследование? Все в порядке? - Да, все хорошо, я здоров, - отвечает тот на вопросительные взгляды мемберов. – только устал, пойду отдохну. - Ужин через час! – вслед прилетает от Джина, на что Чимин согласно кивает головой не отвечая. В коридоре его снова настигает Тэхен: - Ну как психолог, Чим, чем-то помог? - Тэ, давай потом поговорим, я правда – без сил, как выжатая тряпка. - А ты куда? - В студию. - Или к Юнги? - Или к Юнги… Не оборачиваясь больше на Кима Чимин, целенаправленно, движется в сторону студии Шуги и нерешительно останавливается перед закрытой дверью. Их рэпер не любит, когда его беспокоят в его святилище, но Чимину всегда дозволялось больше остальных, поэтому он решительно стучит в дверь и, не дожидаясь ответа, заходит. Шуга недовольно поднимает на вошедшего глаза, отрываясь от компьютера и сдвигая на одну сторону наушники: - Чего тебе? - Хен! Можно я посижу у тебя? Я тихонечко, мне очень надо… Шуга обреченно вздыхает: - Чтобы ни звука! - Конечно. Спасибо, хен! Чимин забирается на диван, подтягивая ноги к груди и обхватывая колени руками. Мысли хаотично кружатся в голове, но нет сил ухватить хоть одну. Все на что его хватает – скользить взглядом по такому давно знакомому и такому, почему-то, совершенно неизвестному сегодня, лицу Юнги, что, вновь натянув наушники, склонился над ноутбуком в погруженной во мрак студии. Холодное синее свечение экрана смело ласкает хищный прищур лисьих глаз, аккуратный фарфоровый нос, что недовольно морщится, когда муза имеет наглость ускользнуть, изящные губы, что удовлетворенно поджимаются, когда чертовку удается ухватить за хвост - а Чимин все глубже и глубже проваливается в бездну очарования и уже даже не пытается выбраться от туда. Зачем? Его приговор прекрасен, остановить бы только эти мгновения, когда есть только Юнги, Чимин и темнота студии - ему бы этого хватило с лихвой... Когда Мин отрывает взгляд от ноута Чимин, свернувшись калачиком, уже спит, сжав кулачки и обиженно надув губы. Юнги тихонько поднимается, достает плед и осторожно укрывает им тонсена, гадая, что же привело его к нему сегодня. А то, что младший прячется в его студии от беспокойных мыслей, он давно уже понял и принял.