You were blind to see

You were blind to see I was dumb to say I fell in love with you You took my breath away I was afraid to talk You were deaf to hear, Oh my silent scream Deep inside of me Ultranoire — Drowning Man

— Между теми марионетками, которых сотворял Вэнь Жохань, и Призрачным генералом пролегает глубокая пропасть, — голос Мэн Яо — Не Минцзюэ так и не привык про себя называть его иначе — мягкий как шёлк и струится подобно водам ручья. — Жаль уничтожать такое бесценное оружие, — добавляет он после небольшой паузы и тут же поправляется: — Но, конечно, он должен поплатиться за своё злодеяние, как и сам Вэй Усянь… — голос всё журчит и журчит, но Не Минцзюэ никак не может выбросить из головы: «Жаль уничтожать». Жаль? Насколько он знает Мэн Яо — пусть тот хоть трижды переименуется! — он ни за что не упустит выгоды. И с той самой минуты, как прах последних наследников клана Вэнь разлетается с ветрами над разрушенным Безночным городом, Не Минцзюэ никак не может забыть. О своих подозрениях он не спешит рассказать никому, даже Лань Сичэню. Как бы они ни были близки, а всё же с первого взгляда ясно — змеиный язык Мэн Яо очаровал его. Он до последнего станет защищать младшего брата. *** Проходит много времени, прежде чем Не Минцзюэ наконец получает возможность прогуляться по владениям клана Цзинь без соглядатаев или назойливого сопровождения названого брата. Пересыпанная золотом парадная часть владений клана Цзинь с огромной лестницей, бесчисленными садами и павильонами — лишь обложка, а позади нашлось место для подземелий, где в коридорах и клетях запрятаны самые чёрные тайны. Не Минцзюэ знает о них — и даже больше, чем следовало бы. Ещё его отец оставил немало записей об этом и, возможно, поплатился за свою осведомлённость смертью. Не Минцзюэ помнит о том, как ушёл из жизни отец, и прекрасно понимает — тайны нужно оберегать от чужих глаз. А лучше — не показывать виду, что о чём-то знаешь. Клан Цзинь молчит, какие тёмные техники удерживают наполненные яростью и гневом сабли клана Не в курганах, клан Не никому не рассказывает, как клан Цзинь любознателен и склонен испытывать новое, иногда — на пленниках. Но сегодня Не Минцзюэ нарушает негласный закон, не желая больше мириться с засевшей глубоко в груди тревогой. Оттого он спускается ниже и ниже, обходит коридор за коридором, заглядывает в забранные решёткой узкие окошки на тяжёлых, часто каменных дверях, пока наконец не замирает перед одной из них. Душа полнится тревогой пополам с ликованием. Он был прав, не поверив Мэн Яо, — тот действительно спрятал от глаз каждого Вэнь Нина, Призрачного генерала. Он был прав, но этот Вэнь Нин не выглядит смертоносным оружием. Там, за вытесанной из камня створкой, лишь хрупкий юноша, кожа которого бледна настолько, что лучшая бумага Цинхэ Не сморщилась бы от стыда, потому что уступает в белизне, юноша, одетый в чёрное, простая и грубая ткань выглядит жалкой насмешкой над тем, кто когда-то носил цвета вэньского солнца. Тёмные волосы юноши распущены, падают спутанной завесой, скрывая глаза, скрадывая черты благородного лица. Юноша спокоен и недвижим, сидит с прямой спиной, уложив кисти, как полагается при медитации. Цепи, что тянутся к его запястьям и лодыжкам, кажутся неуместными. Разве он дикий зверь, что его нужно держать вот так?! Не Минцзюэ смотрит, и на миг ему чудится, что этот юноша — Не Хуайсан, младший, что не умеет защитить себя. Сердце — а в этой большой и крепкой груди есть столь же огромное сердце — замирает от боли и непонятной нежности. Да будь Вэнь Нин хоть дважды орудием Вэй Усяня… разве сейчас он опасен? — Вэнь Нин, — роняет он, и юноша вздрагивает, отбрасывает волосы с лица и поднимается, чтобы поклониться незримому собеседнику. Движения его торопливы, но не лишены изящества, щедро смешанного с робостью. При поклоне волосы вновь опадают вниз, и ему приходится опять убирать их, что, кажется, смущает его. Он замирает, ждёт. Тишина протягивается между ними как тонкая нить. — Кто здесь? — произносит Вэнь Нин наконец. — Я ничего не знаю о техниках господина Вэя, мне просто нечего рассказать… — и замолкает. — Он спрашивал тебя о техниках? — Не Минцзюэ не отрывает взгляда от хрупкого юноши, от его приятного и даже нежного лица. — А ещё о чём?.. — Простите, я не узнаю голос, — Вэнь Нин качает головой. — Моя сестра… она… она ведь уже мертва? Мне не на что надеяться, верно? Все мертвы, даже… даже господин Вэй? — Разве он не хотел, чтобы ты служил ему? — продолжает Не Минцзюэ, слишком поздно сознавая, что забыл уточнить имя. Вэнь Нин отвечает: — Господин Вэй не принуждал меня служить ему, по чистой случайности я… не могу сопротивляться его словам. Не мог, — он вздыхает, но это кажется странным, даже неестественным. И только тогда Не Минцзюэ понимает, что Вэнь Нину незачем дышать, ведь он уже… мёртв?.. И всё же он не похож на лютых мертвецов, на нечисть, которая жаждет лишь уничтожать всё вокруг себя. Силясь разгадать эту загадку, Не Минцзюэ слышит, как Вэнь Нин договаривает: — Но я не собираюсь служить никому больше. Однажды не сдержав сил, я сотворил величайшее зло, из-за меня все погибли. Я не буду совершать ничего подобного впредь. Отчего мне всё ещё сохраняют жизнь?.. Он неожиданно честен и прям. Не Минцзюэ вдруг понимает, что давно не видел никого, кто был бы столь же правдив и прямодушен. Никого… будто бы теперь каждый должен хитрить и изворачиваться. Как он сам носит чёрные тайны в душе, так и все остальные. И лишь этот юноша — Вэнь Нин — не лжёт. Он словно воочию видит, что между Вэнь Нином и всем миром заклинателей пролегает глубокая пропасть. И не потому вовсе, что Вэнь Нин — наполненный тьмой сосуд, который следует уничтожить. Не Минцзюэ одним усилием воли призывает Бася, сабля разрубает замок, проходя сквозь камень, как сквозь масло. Вэнь Нин вздрагивает, когда дверь распахивается. Встретившись взглядом с Не Минцзюэ, он безропотно опускается на колени, и цепи тихо звякают о каменный пол. — Не нужно медлить, глава клана Не, — проговаривает Вэнь Нин, опуская голову. Узнал — и отчего-то решил, что Не Минцзюэ собирается принести ему смерть. Но Бася перерубает тяжёлые цепи, а в следующий миг Не Минцзюэ использует талисман перемещения, забирая Вэнь Нина с собой. В Цинхэ Не, в Нечистую юдоль.