Туманный Альбион

Все началось с прикосновения. Или с тумана? Уже несколько месяцев погода, как заевшая кинопленка, крутила один и тот же фильм за окном: туман, ветер, дождь. Этот природный фильтр настолько давно пользуется популярностью в нашем городке, и порой кажется, что никто из здешних не помнит, как выглядело солнце. Мы будто заложники старинного фильма, который так и остался бесцветным. Бледное и пасмурное утро пятницы снова припрятало туман за стеной бесконечного леса, что опоясывал нас, словно защищая от внешнего мира. Туман терпким дымом растекался по горизонту и, сползая по деревьям, направлялся ко мне. Я никогда не понимала откуда, но он всегда настигал меня, принося за собой череду беспросветных туч и не менее беспросветных мыслей. — Можешь игнорировать меня, но не делай вид, что не слышишь. Я обернулась — и туман исчез из виду, оставляя вокруг меня суетящихся студентов с подносами полными еды и напитков. Элис все еще пыталась достучаться до меня в надежде разгадать непосильное. Я же всем своим видом обещала усложнить ее задачу на ближайшие сутки или, по крайне мере, пока она не успокоится. — Ты решила оставить меня голодной? — удивленно спросила я, заметив перед собой поднос на котором красовалась пара сочных осенних яблок и какой-то болезненно мутный суп. — Это все для меня, — гордо заявила Элис, будто бы там действительно было чем гордиться. — Твой поднос несет Джас. Не успела я разглядеть в толпе бедного Джаспера в роли официанта, как на мои плечи неожиданно навалился крупный вес… — Привет, сестренка! Прогуливала? Спустя пару секунд этот тяжелый вес в лице Эммета переместился на ближайший стул. Следом за ним галантно последовала его возлюбленная, поправляя выпрямившиеся от влаги волосы. — Привет, Розали, — кивнула я, когда блондинка все-таки заметила меня и приветливо улыбнулась в ответ. Не успела я забыть, что приветливая Розали остается только на первых секундах нашего общения, как она тут же поспешила мне это напомнить. — Между прочим, она нам не сестра. — Да брось ты, крошка! — возразил Эммет. — Она же наша… — Заноза в заднице, — продолжила блондинка, не желая уступать. Я снова улыбнулась. Ведь так начинался каждый наш обед. Исключением из правил стало отсутствие причитаний Элис по поводу неуместного юмора Розали. Сегодня моя неугомонная подруга казалась куда менее энергичной, чем обычно. — И все-таки, — Элис снова решила попробовать меня разговорить, — где ты пропадала? Но безуспешно. Я молчала не для того, чтобы ее позлить или заинтриговать. Я молчала, потому что боялась даже подумать, не то что говорить об этом. Да и что я могла сказать? Прошло так мало времени, а случилось так много….Эммет, который никогда не выдерживал молчания больше трех минут, посчитал своим долгом первым уведомить меня о событиях прошедшего дня. — Повезло тебе, сестренка. Работа по физике была просто для Эйнштейна написана…. — Кстати об Эйнштейне, — я поспешно попыталась перевести тему в надежде оттянуть момент неизбежного. — Где наш Джаспер? Я с утра ничего не ела…. Толпа расступилась, и он, будто услышав мой урчащий живот, предстал прямо передо мной. — Я вижу, что меня заждались, — мило улыбнулся кудрявый блондин, отдавая мне долгожданный поднос. — Надеюсь, с выбором я угадал, солдат. Можно убрать Джаспера из армии, но не армию из Джаспера. По поводу еды я даже не стала возражать, ведь эмпатия Джаспера позволяла знать чуть ли не сны нашего директора, не то что мои скромные предпочтения в еде. — Так что вы говорили там о физике? — Джас присел рядом с Элис, которая все еще сверлила меня взглядом. — Я все списал, — пожалуй, Эммет был самым честным из нашей кампании. — Я в курсе, — Джаспер довольно усмехнулся. — Я помогал составлять эти задания. — И ты об этом только сейчас говоришь?! Я убью тебя. И пока Эммет шутливо накинулся на кудрявого, тот обратился ко мне с повисшим надо мной осуждением. — А вот прогуливать, Шерил, было не очень предусмотрительно…. Джас называл меня по имени только в моменты недовольства. Я шумно выдохнула. Что поделаешь, он прав. Но это оказалось лучшим решением в моей жизни. Или же…наоборот? — Вот именно, — поддержала своего возлюбленного Элис, так и не притронувшись к еде. — Тем более на носу экзамены. Делать было нечего. Либо я, либо меня. — Я по уважительной причине… Не успела я договорить, как Каллены поочередно уставились на меня с неприкрытой тревогой. Я не знала, как начать, поэтому немного медлила. — Я неважно себя чувствовала…. — Но ты же не больна, — Джаспер удивился, ведь от него не ускользала ни одна мелочь, и врать было бы бесполезно и глупо. — Признаю, я прогуляла, — вздохнула я, виновато глядя на всеведающего Джаспера. — Но у меня есть освобождение. — И какой наивный смельчак тебе его выдал? — Элис заинтересованно наклонилась поближе, будто разглядывания моего покрасневшего лица ей было недостаточно. — Карлайл… — мой голос надломился. Розали, до сих пор молча перебиравшая пряди своих кудрей, вдруг застыла, уставившись на меня в недоумении. — Ты ездила к нашему отцу? — И он выписал тебе липовый документ? — опешила Элис вслед за Розали. — Ну почему сразу липовый… — я начала было оправдываться, как меня снова перебили. — Это невозможно, солдат, — утвердил Джаспер. — Карлайл очень ответственно относится к своей работе, он бы никогда… На миг он замолк, почувствовав, что сказанное мной — правда. А затем задумчиво продолжил, попытавшись припомнить что-то. — Даже мне с моими перепадами…здоровья, — Джас снова задумался. — Он не позволял себе таких вольностей. И только Эммет светился от неподдельного восторга — Я столько раз пытался взять больничный! Ходил по всем врачам, но отец все равно вмешивался. Как тебе это удалось, сестренка? От услышанного меня замутило. Как это получилось? Память постепенно возвращала события прошедшего дня. Этот туман, голубые стены, муха, перстень, кровь и…больничный лист. Я не могла поверить в то, что доктор Каллен тоже был строг со своими детьми. Похоже, теперь была моя очередь удивляться. За окном снова начал накрапывать дождь. — Я без понятия… — и это была правда, остальное я объяснить не в силах. Больше никаких расспросов не последовало. Все молча уткнулись в свои тарелки, обдумывая сказанное. Только Эммет с широкой улыбкой на лице сверлил меня взглядом с неприкрытой завистью. И вовсе не нужно было становиться Джаспером, чтобы понять, что это взгляд транслировал только один вопрос: «Как это тебе удалось?». Я лишь недоуменно пожала плечами и снова посмотрела в окно. Дождь впечатывался в стекло все сильнее и сильнее, скрывая за собой остатки влажного дыма. Ледяные капли покалывали лицо, пробравшись через щель форточки. Пока я медленно вдыхала запах дождя, какой-то странный жар разгорался в районе сердца. И как бы я ни старалась вдохнуть поглубже, остудить этот жар не получалось. Влажный дым окончательно потерялся среди дождя, снова и снова возвращая мне картину прошедшего дня. Да, все началось с него. Все началось с тумана. — Сегодня очередной циклон дождей накроет штат. Водителям следует быть осторожными. Череда туманов ухудшит видимость на дорогах…. В то утро я лежала на кровати, рассматривая надвигающийся туман за окном. Снизу доносился женский голос из телевизора, не предвещая ничего хорошего. Громкость голоса внезапно достигла максимума, и мне не пришлось больше вслушиваться в слова. Чарли всегда делал громче, когда начинал собираться на работу. А это значило, что скоро придут и за мной. Привычное утро оказалось очень гнетущим. Я даже не могла понять: это надвигающийся ливень или предстоящая работа по физике? Однако свинцовый туман из отрытого окна будто проник ко мне в голову, заставив почувствовать первые признаки усталости. Не прошло и часа с моего пробуждения, как я осознала одно — сегодня я во что бы то ни стало хочу остаться дома. Только вот эта идея не предвещала ничего хорошего. Ведь когда твой отец полжизни проработал в полиции, разговоры и даже мысли о прогулах школы были сродни преступлению. Отчаянность вырвалась из меня с протяжным выдохом и, как туман, заполнила весь воздух в комнате. — Шерил, ты уже встала? — привычный стук за дверью. — Да, пап, — привычный ответ. Только вот на этот раз я бессовестно продолжила кутаться в огромное одеяло. И спать не хотелось, и вставать было трудно. Я начала считать секунды, гадая, когда же мой незатейливый замысел будет раскрыт папой, как очередная пакость местных школьников. Спустя несколько минут Чарли все-таки решил меня проверить. — Ты же не забыла, что сегодня еще только четверг? — в руках он держал зубную щетку, и взгляд его все еще был, на редкость, сонным. Мой отец всегда бодрствовал с самого раннего утра, но, видимо, и его отравил своей усталостью этот проклятый туман. Мое отчаяние пересилило все доводы разума, и я не поняла, как из меня успело вырваться: — У меня, кажется, температура…. Сказанного не вернешь. Чарли на секунду замер у двери. — Кажется? — Да. Голова болит. На мгновение он задумался о чем-то, а затем недоверчиво сощурился. — Ты уверена? Я была готова столкнуться со штормом, больницами и подозрительными взглядами отца, только не с задачами по физике. — Да, — соврала я так убедительно, что и сама поверила. — Ладно, — взгляд Чарли немного прояснился, — собирайся, поедем в больницу. Долго я не собиралась, ибо мой мертвенно усталый вид оказался лучшим макияжем на сегодня. Стоило мне только переступить порог дома, как холодный ветер окатил меня со всей силы. Я поежилась и быстро запрыгнула на переднее сидение отцовской служебной машины. Погода ухудшалась с каждой минутой. Черные тучи уже выплыли из-за горизонта, и, не заставив себя ждать, полился ливень. — Ну и погодка сегодня, — присвистнул Чарли. — Не могло подождать до выходных. По радио шерифа Свона крутили только шансон. Иные песни отец не признавал. «Сheri, сheri lady.». Неподходящая песня для такого утра. Я пыталась увидеть хоть что-то, но дождь размазался по всем стеклам, закрыв собой возможность молча наблюдать за просыпающимся городом. Пришлось разговаривать. — Ты уверена, что у тебя не будет проблем? — внезапно спросил Чарли. — У тебя же сегодня контрольная. И все-то он знает. — Один раз можно пропустить. Видимо, мой ответ прозвучал неубедительно, раз Чарли решил переспросить: — Точно? Болела я редко, а врала еще реже. И нигде не существовало пособия о том, как нужно убедительно солгать шерифу, если он твой отец. — Конечно, — уверенно ответила я. И, видимо, жизнь меня все-таки пожалела, потому что следом за ответом я так громко чихнула, что Чарли дернулся. Больше вопросов не последовало. Когда мы вошли в больничный холл, нас встретил такой непривычный для меня запах бинтов, смешанный с запахом хлорки. Я поморщилась и замерла на месте. Приемный кабинет терапевта заслонила стена из людей всевозможного размера и возраста. Кто чихал, кто кашлял, кто постоянно трогал свой лоб, а кто-то безутешно рассматривал голубые стены. Последней оказалась я, которая уставилась в одну точку на стене в нежелании что-либо больше видеть. — Ты уверена, что все еще чувствуешь себя плохо? — поспешно поинтересовался Чарли. Видимо, перспектива просидеть здесь половину дня вводила его в тревогу. Все происходящее заставило меня задуматься о том, что посетить физику сегодня было не такой уж и страшной затеей. Но дочери шерифов всегда должны заканчивать начатое дело. Отец сам меня так учил. — Да, — вздохнула я, смирившись со своей участью. Время, казалось, замерло. Прошло всего минут пятнадцать, а я уже успела вообразить всю реакцию моих друзей и преподавателей на мое внезапное отсутсвие. Также я не забывала слегка покашливать, доводя свое актерское мастерство до максимального предела своих возможностей. Однако вскоре меня начало настигать раскаяние, ведь толпа ничуть не рассасывалась, а новые жертвы непогоды только прибавлялись. — Вот у доктора Каллена нет таких очередей. Мой слух уловил знакомую фамилию, и я невольно прислушалась к двум женщинам, сидящим напротив. — Это все потому, — ответила ей вторая, недовольно щурясь, — что у твоего Каллена цены слишком высокие. — Неправда, — возразила ей первая с таким возмущенным видом, будто ей нанесли личное оскорбление. — Доктор Каллен берет копейки за свои услуги. У него просто золотые руки. Он единственный доктор в этой больнице, кто способен поставить на ноги за считанные дни. — А потом снова повалить всех своей красотой, — подключилась к ним еще одна женщина. Я тихо усмехнулась. Слышал бы это Карлайл. — Наверное, поэтому из-за таких разговоров он берется только за ночные смены. Мы резко обернулись на голос стоящей позади медсестры. — Пройдемте, — она повела одну из пациенток куда-то вглубь коридора, и они скрылись в одном и кабинетов. Дождь за окном начал утихать, уступая место очередной волне тумана. Я рассматривала лепнину на потолке, мысленно благодаря все неземные силы за то, что по четвергам у Карлайла выходной. Это уж я знала наверняка, ибо по четвергам мы с Элис чаще всего после учебы оставались у нее дома. Какая-то муха отчаянно пыталась пробить стекло и вырваться в окно на волю, не замечая открытой форточки напротив. Несколько минут я наблюдала за этими попытками, затем смахнула ее рукой в направлении открытой форточки. Но та почему-то полетела в совершенно противоположном направлении — к выходу. Глупая. И как только я опустила взгляд вниз, рассматривая грязь на своих ботинках, пронзительно звонкий голос раздался на весь зал. — Чарли! Мое сердце так больно ударилось о грудную клетку, что в ушах зашумела кровь. Я, словно парализованная, застыла от испуга. Не может быть…. Но какая-то неведомая сила заставила меня поднять голову и снова посмотреть на тот самый выход. Легкой походкой и с ослепительной голливудской улыбкой к нам приближался Карлайл Каллен — лучший доктор и мечта всех жительниц города. Каллены всегда славились своим отсутствием изъянов, но их приемный отец был просто пиком божественности не только во внешности, но и в характере. — Доктор Каллен, — Чарли был удивлен не меньше меня. Карлайл приветливо похлопал моего отца по плечу, но все его внимание, казалось, было приковано только ко мне. — Что тут у нас? — обратился он ко мне так дружелюбно, как обращаются здесь только к детям богатых родителей. И когда доктор присел на корточки прямо передо мной, я вжалась в скамейку и прикрыла ладонью лицо, предчувствуя свой конец. — Шер, тебе стало хуже? — вдруг заволновался Чарли, и я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Только я открыла рот, чтобы сказать, что мне уже намного лучше, и мы можем уйти, как доктор Каллен серьезно произнес: — Пройдемте в мой кабинет. То ли это было моим спасением, то ли приговором, но деваться было некуда. И я пошла. Кабинет Карлайла Каллена оказался просторным и светлым и, самое главное, без этого ужасного больничного запаха. В этих стенах господствовал аромат дорогой жизни. Я поняла, что случайно выиграла у этой жизни VIP-прием, но именно тогда, когда меня ничего не беспокоило. Края халата Карлайла развивались на ветру, который прорывался через открытое окно. Почему-то перед моими глазами предстала та самая муха, которая отказалась лететь в открытую форточку. Быть может, она увидела Карлайла и передумала улетать? Эта мысль заставила меня усмехнуться, но, быстро опомнившись, я прикрыла рот рукой, делая вид, что меня настиг кашель. Карлайл одной рукой ослабил узел галстука, опоясывающего ворот голубой рубашки и, поправив халат, сел за свой стол. Жестом он указал на противоположный стул, приглашая присесть и начать прием. Я послушно присела на самый краешек, Чарли же остался стоять у входа. — Итак, Шерри, что случилось? — упуская всякую официальность, доктор Каллен снова улыбнулся, скрещивая пальцы в замок и подпирая подбородок. Его медовые глаза рентгеном проходились по моему покрасневшему лицу, пока мой мозг находился в режиме экстренной загрузки. — Говорит, у нее температура, — не выдержал Чарли моего долгого молчания. — Да, плохо, — тут же подтвердила я, имея ввиду совсем не болезнь. Обмануть шерифа еще куда ни шло, но обмануть опытного доктора…. Лицо Карлайла вдруг приняло серьезный вид. Он поспешно встал со своего кресла и направился ко мне. Наверное, весь мой облик выражал крайнюю степень панической атаки, раз доктор Каллен решил снова ободряюще улыбнуться. Он склонился надо мной и приложил холодную ладонь ко лбу, затем наши взгляды встретились. А дальше все было как в тумане…. Он дал мне термометр, что-то сказал, потом обратился к Чарли. Я ничего не слышала, разглядывая покачивающиеся от ветра деревья за окном. Усталость отступила, и я вдруг почувствовала неимоверное облегчение, смешанное с каким-то восторженным чувством неподдельной радости. На моем лбу еще хранилось прохладное ощущение от ладони Карлайла и у меня возникло такое чувство, будто он своим прикосновением напрочь стер все мои мысли. Что-то назойливо пищало, и мне пришлось вернуться в реальность снова. — Термометр, — снова обратился ко мне Карлайл, а я думала о том, всех ли докторов учат постоянно улыбаться? Когда предательский термометр все-таки попал в руки Карлайла, моя тревога семимильными шагами поспешила вернуться. По его задумчивому лицу я поняла, что что-то не так. Иначе как объяснить, что опытный доктор уже две минуты рассматривал термометр, будто впервые видел цифры. — Что там, док? — втсревоженно вмешался Чарли, про которого я уже успела позабыть. Доктор Каллен, словно опомнившись, как-то растерянно взглянул сначала на меня, потом на Чарли. — Все в порядке, температуры нет, — наконец заключил он и снова улыбнулся. Но на этот раз уже более скромно. — Значит, все в порядке? — еще раз переспросил Чарли, будто не веря в происходящее. Карлайл утвердительно кивнул. — Я думаю, Вы сможете вернуться на занятия. Сначала в мою голову врезалось это «вы», а затем дошла вся суть. Нет….Я проделала такой адский путь, чтобы вернуться к началу?! — Прекрасно, — выдохнул Чарли. — Я пропишу вам обезболивающее и противовирусное. Если будут ухудшения, то приходите на прием. Чарли уже поспешно выталкивал меня в плечи из кабинета, а я не отрывала взгляда от доктора, который склонился над бумагами, продолжая работать. И когда я оказалась уже у самой двери, Карлайл, будто бы почувствовав мой взгляд, приподнял голову и наши взгляды, наконец, встретились. Видимо в моих глазах читались все муки этого бренного мира, раз доктор неожиданно для нас с Чарли произнес: — Подождите. Мы с Чарли замерли. — Что такое? — тревожно спросил отец. Доктор встал со своего кресла и подошел к нам. — Я думаю, нам нужно сделать анализ крови, посмотрим сахар и гемоглобин. По моей душе начало растекаться приятное чувство надежды. — Анализ? Гемоглобин? — еще больше всполошился Чарли. — Зачем? — Для профилактики, — успокаивающе улыбнулся доктор. — В этом возрасте часто встречается скрытая анемия. Я начала вспоминать, в какое время у меня физика. — У нее гемоглобин всегда как у космонавта, — зачем-то упирался Чарли. — Вся в меня пошла. — Вот и посмотрим, — Карлайл все также настойчиво улыбался отцу. А затем, одной рукой он приобнял мои плечи, попросил удивленного Чарли подождать здесь и осторожно повел меня по коридору, словно боялся, что я упаду в обморок. И честно сказать, в тот момент мне казалось, что я, как никогда, была близка к этому…. — Мисс Свон! Пронзительный голос раздавался уже совсем из другой реальности — не такой слащавой и радужной. Я оторвала свой взгляд от окна и посмотрела на мистера Уилсона — преподавателя истории. — Может, вы ответите нам, что такое «Туманный Альбион»? Эти туманы скоро поглотят все мое внимание. Звук тикающих настенных часов раздавался на весь кабинет. Я молчаливо уставилась на профессора, пока ситуацию не спас Майк. — Это наш город, — усмехнулся он, и профессор переключился на него. Я выдохнула. — Очень остроумно, Майкл. Но ненадолго. — Мисс Свон, если Вы будете разглядывать птиц за окном, то зачет, скорее всего, Вы сдадите по биологии, но сомневаюсь, что по истории. — Извините…. Обычно мистер Уилсон не особо уделял внимание студентам, убегающим от его скучных проповедей в прострацию. Но я была не просто студенткой. Я была отличницей. Именно поэтому профессора считали своим долгом пристыдить меня за всякое непотребное поведение, будь то забытая работа или разглядывание пейзажей. Что поделаешь, отличники не люди. — Кроме того, на следующей неделе все будут сдавать эссе по этой теме. Весь класс неодобрительно загудел. Тогда мистер Уилсон поспешно добавил: — Вместо зачета. И класс наполнился радостным визгом. Зачет по туманам. Идеально, что сказать. Когда класс, наконец, успокоился, лекция снова продолжилась. — Туманный Альбион — это образное обозначение Англии. Слово «Альбион» образовалось от латинского «альбус» — «белый» или от кельтского корня, означавшего «горы», что означает Британию. Что же до определения «туманный», то оно обязано своим существованием прославленным густым морским туманам, постоянно окутывающим низменные части острова Великобритания. Раньше столь сильные и грязные туманы в Лондоне образовывались из-за огромного количества пыли и копоти. Микроскопические капли влаги и частиц угольной сажи создавали «смог», который не только делал невозможным движение — даже птицы и звери теряли в нем путь, — но и приводил к серьезным легочным заболеваниям. Дальше я уже не слышала… . Мое внимание снова привлек плывущий за стеклом туман. Туманный Альбион… Дождь плавно утихал, пока я пыталась рассмотреть стаю летящих к восточному ветру птиц. Летящих подальше отсюда…. И пока я пыталась разобраться в своих не менее туманных мыслях, Элис, сидевшая рядом, не выдержала: — Где ты сегодня летаешь? Ох, лучше тебе и не знать, дорогая Элис. В процедурной пахло кровью. У меня заслезились глаза. Никогда не думала, что стерильность бывает настолько едкой. Бледные стены и одинокая кушетка в углу создавали ощущение болезненной пустоты, будто в этой комнате не раз все начиналось и не раз все заканчивалось. Почувствовав чье-то присутствие, я обернулась. За моей спиной украдкой стояла медсестра наготове, ожидая, когда доктор выйдет. Но Карлайл внезапно обратился к ней. — Дороти, можете идти. — Но… — начала было она, однако ее перебил улыбающийся Карлайл. — Я справлюсь. Медсестра быстро окинула нас недоуменным взглядом, но все же вышла. И мы остались наедине: я, он и запах спирта…. Я сидела на кушетке, пока Карлайл готовился к процедуре. Со стороны казалось, что это был своеобразный ритуал. Сначала он медленно закатал белоснежные рукава халата, обнажая мраморные руки, затем осторожно снял старинное обручальное кольцо, со звоном уронив его на стеклянное блюдце. Я присмотрелась к диковинному для меня перстню и увидела их фамильный герб. Каллены всегда чтили семейные традиции. Меня внезапно замутило. Наверное, это все запах, приторный запах, душивший меня с тех пор, как я вошла сюда. Или туман, на который у меня уже явно аллергия. Все что я запомнила тогда — это холод его пальцев, который сквозь перчатки обжигал мне кожу. Каждое прикосновение доктора Каллена давалось мне с трудом, и я в напряжении гадала: что такое со мной происходит и почему отец моих друзей вызывает во мне то паническую атаку, то отрешенное благоговение. Я помню, как он пытался осторожно нащупать вену, словно боялся меня ранить. Помню, как он беспокойно поглядывал на меня, пока тонкая игла пронзала мою кожу. Иногда, его взгляд задерживался дольше пары секунд, словно изучая мои глаза. Что он пытался там отыскать? — Почему Вы решили стать доктором? — я не ожидала от себя такой смелости. И он, видимо, тоже, ибо вопрос застал его врасплох. Шприц упал на железный поднос, где рядом все еще отдыхало кольцо. — Я всегда хотел помогать людям, — спокойно произнес Карлайл. Несмотря на дежурную улыбку, я уловила в его голосе едва заметную печаль. Держу пари, что работа не раз стирала напрочь эту улыбку. От этого мне становилось не по себе. Возможно, Карлайл был одним из тех докторов, которые слишком близко принимают к сердцу тяжелые случаи своих пациентов. Нет, я убеждена в этом. Сколько раз ему приходилось бороться со смертью за чью-то жизнь? — Ты молодец, — заключил Карлайл, закончив процедуру. Я пристально наблюдала, как через пушистую вату просачивается бордовый след моей крови, всеми силами пытаясь игнорировать боковое зрение. А оно так и норовило показать мне, как Карлайл заново надевает фамильное кольцо. Я настолько сильно пыталась сконцентрироваться на ране, что не заметила, как доктор подошел ко мне почти вплотную. В тот момент для меня кислород в помещении окончательно закончился. И пока я вспоминала, как делается вдох, Карлайл пристально изучал мое лицо. Только я хотела спросить о причине такого внимания, как он опередил меня. — Тебе не следует обманывать отца. На миг время замерло, а процедурная, казалось, сузилась до предела. Мое тело совсем не хотело дышать или говорить что-то, оно могло только хлопать в ответ глазами под пристальным взглядом медовых глаз. Я смогла обмануть шерифа, но не смогла соврать доктору. Уж не знаю, что такого магического было во взгляде Карлайла, но я, как напакостивший школьник, внезапно разрыдалась. Не ожидая такой реакции, Карлайл буквально отпрыгнул от меня, пока я в шоке закрывала лицо ладонями. Мои легкие, наконец, начали засасывать в себя огромные порции горького воздуха, и уже было не важно, какой он на вкус. Доктор Каллен обеспокоенно обхватил мое лицо ладонями, и буря за окном вмиг прекратилась…. — Порядок? — спросил он, пока чувство стыда волной пробегалось по моей спине, не давая выпрямиться. Его лицо было серьезным и немного испуганным. Не думала, что слезы девушки смогут напугать человека, который видел все человеческое нутро. В прямом смысле этого слова. — Я просто...я… — слова улетали сквозь открытое окно, растворяясь в зыбком тумане. Карлайл заботливо смахнул оставшиеся слезинки на моих щеках и усмехнулся. — Потеряшка. — Что? — я резко подняла голову, думая, что мне послышалось. Но он стоял и улыбался. И я клянусь, что в этот момент мое сердце нокаутировало мозг. К счастью, не до конца. –Почему? — только это меня интересовало больше всего. — Ты все время теряешься, когда я что-то спрашиваю, — снова усмехнулся он, явно подшучивая своим лукавым взглядом. И куда подевался добродушный доктор? И как только я подумала об этом, прежняя вежливость снова пожаловал к доктору Каллену, прихватив за собой еще и …смущение. — Извини, — мягко проговорил он. — Пусть это останется между нами. Нами? Я улыбалась, будто мне не кровь брали, а жизнь вернули. Безутешный осадок текущего дня вдруг сменился каким-то неведомым для меня порывом, и наконец-то, словно свежий ветер, выгнал отравленный туман из моей головы. — Простите меня! Пожалуйста, извините, я не хотела ...просто так получилось...это все работа по физике…я даже Элис не говорила…никто не знает...простите, мне так стыдно, я бы никогда не стала… — Я тебя не выдам, — он спокойно прервал поток моих бессвязных мыслей. — Но пообещай больше так не делать. Я закивала со всей силы, что аж голова закружилась. Пока Карлайл складывал инструменты, на моей душе, как после шторма на море, вдруг стало так тихо. И белые стены больше не казались такими узкими, и запах…нет, все-таки запах был противным. Внезапно какая-то мысль заставила Карлайла тихо засмеяться. Он поднес кулак ко рту в попытках скрыть свое нетактичное поведение. И когда смех исчез, доктор попытался прокомментировать это милейшее наваждение. — Надо же… ты провернула такую аферу из-за...физики? Неужели она настолько страшная? Он повернулся ко мне, не в силах скрыть плясавших чертиков в своих святых глазах. Я окончательно расслабилась, готовая идти на эту чертову физику хоть пешком под ливнем, лишь бы не видеть эти глаза. Слабый порыв ветра вырвался из окна, распушил мои волосы и тихо шепнул: «За все придется платить». Но я была слишком одурманена спиртовым запахом, чтобы что-то расслышать, кроме ударов собственного сердца. — Физика очень страшная, — наигранным голосом подтвердила я. — А преподаватель еще хуже. Вы спасли меня от страшной участи, доктор. Мои слова вызвали у Карлайла очередную умилительную улыбку, от которой веяло давно забытым всеми солнцем. — В таком случае, мне следует взять с тебя двойную оплату. Мы оба знали, что он шутит, однако клянусь своей зачеткой, я готова была отдать ему все свои запасы. Когда мы вышли в коридор, я с удивлением заметила, что около процедурной уже успела столпиться очередь. Я шла вслед за Карлайлом на запах его парфюма, словно та потерянная муха, не замечая ничего вокруг, и улыбалась. Да, моя афера неожиданно провалилась, и меня уже вовсю ожидала физика с расспросами друзей, но я все равно улыбалась. Ведь что может быть прекраснее, чем утренняя исповедь этому ангелоподобному блондину? И, несмотря на все прелести погоды за окном, мне жутко захотелось…жить. В кабинете Карлайла нас ожидал Чарли, суетливо переминаясь с ноги на ногу. И почему мой отец не мог быть таким же понимающим? — Все в порядке, Чарли, — доктор придержал для меня дверь, пока отец хмурил брови, пытаясь разгадать причину моей так редко появляющейся улыбки. — В порядке? — переспросил он по своей привычке шерифа. Я довольно кивнула, рассматривая часы на стене и гадая, успеваю ли я на физику. И я успевала. Доктор Каллен быстро заполнил какие-то бумаги. Затем он снова подошел к нам. — Анализы будут готовы через пару дней. А затем он отдал мне какой-то листочек, едва коснувшись моих пальцев. — Вот Ваша справка. — Справка? — произнесли мы с Чарли одновременно, и трудно было понять, кто из нас был удивлен сильнее. — Да, я даю Вам освобождение на сегодня, — вечно улыбающийся доктор Каллен преподнес мне эту новость, как подарок на праздник. Затем он, обратившись к недоумевающему отцу, пояснил: — У нее небольшое давление. Может, Карлайл в тот момент не являлся таким уж святым ангелом, но для меня он был именно таковым. — Ах, ну раз так, — Чарли больше не стал возражать, видимо, устав от больничных стен окончательно. Отец снова поспешно проталкивал меня к выходу, и я опять смотрела на Карлайла. Только в этот раз доктор Каллен не погрузился с головой в бумаги, а также смотрел мне вслед, провожая улыбкой, смысл которой был понятен только нам обоим. В холле Чарли как-то искоса поглядывал на меня. Видимо, моя улыбка все еще не давала ему покоя. Чтобы как-то оправдать свой неуместный восторг, я лишь пожала плечами. — Наконец-то все закончилось. И только когда мы вышли на улицу и свежий порыв воздуха накрыл меня с головой, я осознала, что тогда случилось. В руке трепетала заветная справка, в груди — сердце. Это было очевидно даже при таком тумане. В тот день я отчаянно влюбилась в женатого отца своих лучших друзей.