***
Драконий камень Несмотря на опасения мейстера Крессена, три дня назад Станнис, наконец, очнулся. Они все еще не знали, что послужило причиной пожара, рыцарь с Расколотой Клешни стал настоящим параноиком, а оборона крепости была усилена до предела. Даже крыса не могла проникнуть внутрь без ведома мастера над оружием. Лорда же Драконьего Камня мучили сильные боли, его горло не могло издавать ничего, кроме надсадного кашля и болезненных хрипов. Поэтому Давос вот уже почти луну торчал здесь, не в силах уйти. Делать в крепости было почти нечего: Луковый Рыцарь никогда не любил тренироваться в обращении с оружием, особенно в старости и с отсутствующими пальцами. Поэтому большую часть времени он проводил, слоняясь без дела, и впервые за долгие годы посетил местную септу. Давос не был особенно благочестивым человеком, но в такие моменты не помешает помолиться. Однако он не мог торчать в септе дни напролет. Бесцельное ожидание стало бы совсем невыносимым, если бы не настойчивое требование маленькой леди Ширен, научится читать. Дочь Станниса по-прежнему оставалась той милой и нежной девочкой, какой он ее помнил, но стала еще печальнее. Глаза ее почти всегда были красными, и он знал, что она каждую ночь плачет перед сном. Тем не менее она проявляла непреклонную стойкость, и если Ширен что-то задумала, ее сложно было остановить. Поэтому, когда она решила научить его грамоте, он не мог не поддаться ее настойчивости. Давос подумал о сыновьях. Семеро соизволили благословить его здоровыми сыновьями, и он не мог не задаться вопросом, не было ли это знаком богов. Дейл был достаточно взрослым, чтобы справляться со всем самостоятельно, но другие его мальчики были еще юны и нетерпеливы достаточно, чтобы совершить глупость без его присмотра. Особенно Аллард, который был опрометчив и склонен находить неприятности даже там, где их не было. Оставалось надеяться, что старший брат будет держать их в узде. Как раз когда он любовался унылым закатом, наслаждаясь дуновением ветерка и запахом соли, серы и серы, к нему подбежал толстый гвардеец. Давос узнал в нем Даина, сына местного мясника, который питал известное пристрастие к солонине и свежеиспеченным лепешкам. — Лорд Баратеон вызывает вас, — прохрипел мужчина, пытаясь отдышаться. Слава Семерым, похоже, Станнис пришел в себя! — Я немедленно отправлюсь, — успокоил Давос гвардейца, и направился к Каменному Барабану. Оставалось надеяться, что, подняв своего сеньора на ноги, Давос сможет вернуться к Марии и повидаться с сыновьями. К тому времени как он поднялся по длинной лестнице и добрался до покоев лорда, Луковый рыцарь уже запыхался. Отец всеблагой, он был создан для моря, а не для того, чтобы лазить, как белка! К счастью, его собственная крепость была не более чем башней в четыре этажа и куртиной высотой тринадцать футов, но этого вполне хватало, чтобы сдерживать разбойников и пиратов. Покои Станниса охраняли двое внушительных стражников, которые кивнули ему и открыли дверь. Внутри сильно пахло травами и припарками. Это была почти пустая комната без украшений и предметов роскоши, кроме самого необходимого. Лорд Драконьего Камня лежал на кровати, большую часть его тела, за исключением лица, полностью закрывали пропитанные чем-то зеленым повязки. Давос быстро подошел к кровати и сел на стоящий рядом стул. Станнис беспокойно зашевелился и повернул голову, чтобы посмотреть на него своими темно-синими глазами. — Сир Давос, мне нужен ваш совет, — болезненно прохрипел Баратеон и зашелся влажным кашлем. — Я буду рад помочь чем смогу, милорд, — он слегка склонил голову, — но я всего лишь бывший контрабандист и мало что знаю об играх и бедах лордов. Сир Харди или мейстер Крессен могли бы дать гораздо лучший совет, чем я. — Я выслушал их, но теперь выслушаю тебя, — последовал еще один приступ болезненного кашля. Прошло несколько мучительных мгновений, прежде чем он успокоился. — Крессен говорит, что мои легкие повреждены и никогда не восстановятся. Бывший контрабандист вздрогнул от этой новости. Станнис всегда был человеком железной воли и убежденности, он не пал духом даже когда почти год голодал в Штормовом Пределе. Он помнил молодого, болезненно худого лорда, чьи глаза были похожи на два потемневших и необработанных осколка сапфира, непоколебимых, несмотря ни на что. — Как долго…? — Мейстер говорит, что не более полугода, если я останусь здесь, — раздался еще один хрип, и Давос едва сдержал сочувственный вздох. Но Станнису не нужна его жалость. — Он говорит, что сера и дым Драконьей Горы очень вредны для меня сейчас. Как будто я торчал тут шестнадцать лет! Мне предстоит провести остаток дней, прикованному к постели, и медленно и мучительно умирать. Мои ноги так сильно обожжены, что одно только легкое движение доставляет мучения, не говоря уже о ходьбе. Крессен был удивлен, что мне вообще удалось выжить, ведь все шансы были в пользу Неведомого. — Неужели ничего нельзя сделать? — с надеждой спросил Давос. — Нет. — Повторил лорд, болезненно задыхаясь. — Предположим, если я уеду, то смогу продлить срок на полгода, но почему, Крессен не говорит, — еще один болезненный, но, к счастью, короткий приступ кашля. — Но кому я могу доверять, когда Ланнистеры пытаются избавиться от меня? Мой оруженосец и мейстер утверждают, что пожар был случайностью, что в тот день в крепость не проникали посторонние, но я знаю лучше. Джон Аррен, второй самый охраняемый человек в Семи Королевствах, считал себя в безопасности, но они с легкостью убили его. Моя жена погибла, а моя дочь едва не была убита в моем собственном замке! — Вы думаете, что за пожаром и смертью Десницы стоит лорд Тайвин Ланнистер? — Нет, не он, а его дети. Старый лев довольствуется тем, что сидит в своей позолоченной скале и правит своими землями, но Бес, Цареубийца и Блудница… — Очередной приступ влажного кашля прервал слова Станниса, и его лицо исказилось от боли. Спустя несколько мучительных ударов сердца прикованный к постели лорд наконец успокоился. — Почему бы не обратиться с этим к Его Милости? — У меня нет доказательств, — с горечью промолвил Станнис. — А даже если бы были, он бы их отверг, а я был бы еще раз оскорблен, если бы мне вообще удалось уйти из Королевской Гавани живым. Что бы я ни делал, ему этого недостаточно! Единственная семья, о которой заботится мой брат-король — это Эддард Старк. Лорд Винтерфелла больше брат Роберту, чем я когда-либо был! Даже сейчас он едет на Север, чтобы сделать его своим десницей, вместо того чтобы просить меня. Нет, Роберт и его северный брат сами справятся с Ланнистерами. Давос никогда не видел, чтобы маска железного спокойствия его сеньора слетала с него. Лицо Станниса покраснело, он тяжело дышал и хрипел. Луковый рыцарь наконец понял, что недовольный лорд Драконьего Камня — всего лишь человек, и его тоже можно вывести из себя. — Что же вам делать, милорд? — Я должен подготовить свою дочь к моему уходу из жизни, чтобы змеи и львы не растерзали ее, — кашлянул он. — Она станет леди Драконьего Камня после меня, но полугода недостаточно. Я… знаю, что меня не любят среди лордов. Кому из моих вассалов, по-вашему, можно доверить мою дочь и то, что осталось от меня против золота Ланнистеров? Давос задумчиво потер подбородок. — Лорд Монфорд Валерион, милорд, — уверенно заявил он. — Почему? — Он гордый человек из старого Дома, и Дрифтмарк хорошо защищен. Ланнистеры убили тетку лорда Монфорда при разграблении столицы, и он никогда не забудет этого и, наконец, вы спасли жизнь его сводному брату во время восстания Грейджоев.***
Винтерфелл Спарринги помогали ему отвлечься от всех бед и… неправильности всего происходящего. В один день он лишился двух братьев, и атмосфера в замке оставалась мрачной и тяжелой. Его мать стала проводить меньше времени в септе, но лишь затем, чтобы обрушить всю параноидальную опеку на Рикона, который начал быстро уставать от этого. Увы, она упрямо не желала никого слушать и все время была прикована к младшему сыну. Поначалу Рикону это даже понравилось, но вскоре он стал бунтовать и теперь постоянно сбегал, вызывая взрывы материнской паники и негодования. После почти двух недель изматывающих тренировок с двуручником его тело начало привыкать к нагрузкам, движения перестали быть отрывистыми и неловкими. Но теперь затупленный меч был гораздо тяжелее того, к которому привык Робб, и он уставал быстрее, чем раньше. Сейчас он заставлял себя продолжать обмениваться ударами с энергичным Джори Касселем, хотя легкие горели и требовали больше воздуха. Робб провел бои уже с пятью стражниками один за другим, а капитан гвардейцев был отдохнувшим, ведь до сих пор провел лишь один спарринг. Впрочем, и без того наследник Винтерфелла едва ли мог победить Джори в одной схватке из пяти, да и то, если ему везло. Капитан был выше, сильнее, опытнее и искуснее Робба. Он чувствовал, что силы на исходе и через несколько мгновений его меч был отброшен в сторону, а затупленный кончик клинка Джори оказался у его шеи. — Сдаюсь, — устало пробурчал Робб, скорчив гримасу. — Ты продержался дольше, чем в прошлый раз, — сказал Кассель, его глаза загорелись, и он убрал меч. — Но я все еще получаю по заднице. — Любое улучшение важно, — заметил Джори. — Будешь продолжать в том же духе, и скоро мало кто сравнится с тобой в Винтерфелле. Робб усмехнулся: поначалу он почти все время проводил во дворе, просто чтобы выпустить гнев. Но ярость быстро выветрилась из него, ведь разъяренного мечника легче победить. Вместо этого он направил весь свой пыл в непреклонное упорство, и теперь, даже с большим мечом, мог одолеть некоторых гвардейцев, которые побеждали его раньше. Увы, Джон ушел, исчез боги знают куда, и рядом не было никого из ровесников, в схватках с кем он мог бы проверить свое мастерство. Теон был старше на три года, но Робб побеждал его и раньше, не говоря уже о том, что наследник Железных островов не слишком усердно тренировался. Даже сейчас он находился в Зимнем городке, навещая Росс. — Может, с обычным мечом у меня было бы больше шансов, — не удержался Робб от ворчания, глядя на самодовольное лицо Джори. — Через несколько лет, — добродушно кивнул капитан. — Вы еще не видели крови в бою, лорд Робб. Есть разница между человеком, который сражался и убивал ради своей жизни, и тем, кто этого не делал. Он рассеянно кивнул, вернул свой тренировочный меч на стойку для оружия и повернулся, чтобы посмотреть, как отец сражается с сиром Родриком. Эддард Старк предпочитал меч и кинжал и медленно, но верно ослаблял защиту рыцаря. В конце концов Родрик перенапрягся, и отцу удалось отвести меч противника в сторону своим кинжалом и ударить того по плечу, свалив старшего рыцаря на землю. Лорд помог своему ворчащему мастеру над оружием подняться, сжал его плечо и повернулся к гвардейцам. Следующим противником оказался Халлис Моллен, и Робб, приказав одному из слуг принести ему чистую одежду для переодевания, направился к гостевому дому. Пора было отдохнуть в горячих источниках, пока отец не закончил спарринг и не потребовал от него новых уроков. Робб вошел в богорощу через небольшие деревянные ворота рядом с гостевым домом. Его окружил приятный аромат сосен и дубов. Внутри древней рощи полог из ветвей над головой закрывал солнце, а на земле мох покрывал грубые корни и камни. Со стороны горячих источников стелился слабый туман. Наследник Винтерфелла несколько минут полюбовался безмятежным видом и направился к тихо журчащим водам: небольшие ручьи вытекали из трех горячих источников и сливались вместе, пересекая богорощу и впадая в крепостной ров. Он быстро скинул одежду на большой камень неподалеку и вошел в бассейн. Бурлящая вода доходила ему до самых ребер, и он потратил несколько мгновений, чтобы найти место и сесть так, чтобы вода полностью покрывала плечи. На смену боли в мышцах пришло приятное тепло, он удовлетворенно вздохнул и закрыл глаза, когда с соседнего вяза защебетала малиновка. Эддард Старк редко посещал двор, чтобы потренироваться: обычно он был занят своими обязанностями лорда и проводил время в солярии или уезжал решать споры. Но все изменилось две недели назад, вскоре после исчезновения Джона. Отец передал часть своих мелких обязанностей и выкроил время, чтобы заниматься с Роббом каждый день, а не дважды в неделю. Мелодичное пение птицы так успокаивало… — Робб, Робб! Голос заставил его проснуться, и он чуть не выпрыгнул из воды. На другой стороне бассейна, окутанный тонкой пеленой пара, сидел отец, лишь голова и плечи возвышались над водой, а волосы блестели от влаги. Боги, он даже не слышал его! — Отец, — кашлянул Робб, когда успокоился. Щебетания птиц больше не было слышно, и единственным звуком было тихое бульканье горячей воды. — Хорошо выспался? — со знающей улыбкой спросил Эддард. Исчезло то беспокойное выражение, что было на его лице последние недели. — Да, — подтвердил он со вздохом. — Пора идти на уроки? — Пора, — хмыкнул отец, потягиваясь. Он заметил несколько старых шрамов на плечах и предплечьях. — Но мы можем начать и здесь. Робб едва сдержал стон. Он не возражал против выполнения своего долга, будь то тренировки или обучение. Но свободного времени у него теперь почти не было, а когда ему удавалось выкроить час-другой, он слишком уставал. Увы, быть наследником своего рода было далеко не весело. — В богороще? — Никто не говорил, что уроки непременно нужно давать в пыльной комнате, — усмехался Эддард Старк. — Здесь мне нравится больше. — Хорошо, но сначала у меня есть несколько вопросов, отец, — получив кивок, Робб медленно продолжил. — Я не спрашивал до сих пор, но чувствую, что должен знать. Почему я тренируюсь с двуручным мечом? И к чему эти более интенсивные и подробные занятия? Лорд Винтерфелла тяжело вздохнул, его серые глаза выглядели усталыми. На короткий миг непоколебимый Хранитель Севера сменился усталым и изможденным отцом, но мгновение спустя его взгляд вновь затвердел. Робб не мог не заметить, что седеющая борода заставляет отца выглядеть намного старше своих тридцати и четырех именин. — Ты уже взрослый, Робб, — медленно начал он. —Когда я был в твоем возрасте, я ожидал, что стану мастером над оружием и, возможно, влюблюсь и женюсь на прекрасной высокородной девице. — Но ты любишь мать! — Сейчас, да, — с легкой усмешкой подтвердил отец. — Как я могу не любить женщину, которая родила мне пятерых крепких детей? Но так было не всегда. Она должна была стать женой твоего дяди Брандона. Но случилось Восстание. Я не был готов стать лордом Винтерфелла, не говоря уже о том, чтобы стать мужем той, что была обещана брату. Я никогда не говорил с твоей матерью до свадьбы, и мы легли в брачное ложе чужими друг другу. В последнее время мне кажется, что я недостаточно подготовил тебя к тому, чтобы ты стал следующим лордом Винтерфелла. — Ты здоров, отец, и прежде чем я стану лордом, ты увидишь, как растут твои внуки! — Я тоже на это надеялся, — хмыкнул Эддард Старк. — Но судьба часто делает дураками лучших из нас. Недавно мне напомнили, что мы редко получаем то, чего хотим. И если со мной что-то случится, ты должен быть готов. По позвоночнику Робба пробежали мурашки, несмотря на окружающую его горячую воду. — Это из-за визита короля? Разве вы не друзья? — Корона может изменить человека, но сейчас не об этом, — голос отца стал суровым. — Я расскажу тебе больше о юге, когда мы закончим с северными лордами. Но сначала о том, почему я прошу тебя тренироваться с длинным мечом. Причина проста: долгие годы я учился сражаться полуторником и кинжалом, а когда пришло время овладеть Льдом, он оказался слишком громоздким для меня. Ты, наверное, заметил, что я использую родовой клинок только в церемониальных целях, а не как боевое оружие, как должно. — Я думал, что Лед просто слишком большой и тяжелый, чтобы использовать его в бою. — Валирийская сталь весит вдвое меньше обычного металла, так что, хотя Лед и не легкий, это самый что ни на есть боевой клинок. Мечи, выкованные в огне Фригольда, имеют почти неестественно острую кромку, которая никогда не тупится, поэтому опытный и сильный фехтовальщик может сходу разрубить им обычного человека, как мясник свинью. Про твоего деда Рикарда говорили, что во время Войны Девятигрошовых королей он без труда рубил сталь, кость и дерево Ледяным мечом. Он одним взмахом разрубил надвое одного из командиров «Банды Девяти» — щит, пластина и кость были пробиты насквозь. Возможно, я не могу использовать Лед в бою, но ты сможешь. Это отвечает на твои вопросы? — Да, — подтвердил Робб. Мысль об использовании родового клинка всколыхнула в нем что-то первобытное. — Отныне ты также будешь выполнять некоторые из моих обязанностей под моим присмотром и руководством, — задумчиво добавил Эддард Старк, прежде чем плеснуть себе в лицо пригоршню горячей воды. — Но об этом позже. А сейчас давай начнем урок. Расскажи мне, как бы ты вел себя с северными лордами во время военной кампании, особенно с лордами Амбером, Болтоном и Карстарком. Наследник Винтерфелла с интересом выпрямился. В последнее время его уроки сильно отличались от привычной зубрежки военных стратегий прошлого, обязанностей и прав лордов. Теперь они были посвящены детальному анализу личных качеств северных лордов, их замков, родов и отношений со Старками за последние пять десятков лет. Но впервые отец спросил его, как он будет вести себя с конкретными северными знаменосцами на войне. — Карстарк суров, но легок, — осторожно начал он, пытаясь уловить хоть что-то в бесстрастном лице отца. Увы, все было тщетно. Робб в который раз подумал, что ему тоже бы не помешало научится держать такое каменное ничего не выражающее лицо, как это прекрасно умел Эддард Старк. Если он не хотел, никто не мог прочесть лорда Винтерфелла. — Он легко справится с любой задачей, которую я ему поручу. Большой Джон горд и свиреп, но с ним будет трудно иметь дело, если я не заслужу его уважения. Но почему я должен это делать? — Ты мне скажи, — бесстрастно ответил лорд Винтерфелла, и его взгляд стал пронзительным, заставив Робба почувствовать себя еще более голым, чем он уже был. — Я должен предстать перед ним твердым и непреклонным, — наконец заговорил Робб после минуты задумчивого молчания. — Или поразить его своим боевым мастерством. Но я сомневаюсь, что смогу сделать что-то стоящее против Великана Последнего Очага. — Действительно, — согласился отец. — Ты не можешь проявлять слабость, если хочешь возглавить Север. Но как только ты заслужишь уважение лорда Амбера, он станет твоим самым легким знаменосцем. То, что ты сказал про Карстарка, правда, но Рикард еще и очень мстительный человек. Он потерял брата в Каменной Септе из-за члена дома Кресси, а позже, на Трезубце, он прямо во время боя охотился на всех, кто нес сигил Кресси. Если я правильно помню, они до сих пор не оправились от той бойни. Ты можешь назначить его на любую позицию, но если кто-то из его родственников погибнет, он будет пытаться отомстить, несмотря ни на что. А как насчет Русе Болтона и остальных лордов? Робб сглотнул, обдумывая услышанное. — Остальные не доставят особых хлопот. Но почему-то я не уверен, как поступить с Русе Болтоном, — наконец, признался он. — С лордом Дредфорта достаточно легко справиться с позиции силы, но Болтону никогда нельзя доверять, — медленно объяснил отец. — Русе, в частности, безжалостен и коварен и без колебаний нанесет тебе удар в спину, если это окажется выгодным для него и его Дома. Учитывая это, как бы ты поступил с ним во время войны? Робб сделал еще одну паузу, вспоминая плохую историю между королями Зимы и Красными королями. — Если Болтоны — такой шип на нашей стороне, почему Старки не вырезали их, когда они дважды восставали? — Об этом не написано в книгах по истории, иначе Лювин бы знал, — со вздохом признал Эддард Старк. — У меня был похожий вопрос к моему лорду-отцу, когда я был еще мальчиком, прежде чем меня отдали на воспитание в Гнездо. В первый раз им удалось свалить вину на непокорных Грейстарков, и у них появился законный повод для восстания. Сын Болтонов был убит на землях Старков, а короли Зимы отказались дать какие-либо объяснения или возместить ущерб — так гласит история. Им каким-то образом удалось подтолкнуть Грейстарков к восстанию. Помни, сын мой, ободранный человек берет хитростью. Второй раз они восстали, когда на Север одновременно напали железнорожденные и альянс андальских военачальников. Король Харлон Старк победил своих врагов, но, вернувшись домой, обнаружил, что Винтерфелл сжег Ройс Болтон. Дредфорт было слишком трудно взять, и наступала зима. — Отец глубоко вздохнул и продолжил. — Если бы Старки тогда взяли штурмом эту крепкую и хорошо обороняемую крепость, потери были бы достаточно велики, чтобы серьезно ослабить их позиции как королей. Так что была осада. Хитрый Болтон думал, что снег растопит армию и решимость Харлона, но он ошибся. Через два года, когда их запасы стали подходить к концу, Болтоны наконец почувствовали страх и преклонили колено при условии, что самый младший в роду, трехлетний внук лорда, будет помилован от черного или блока. Старк неохотно согласился, потому что зима была слишком суровой, и его армия была на последнем издыхании. А теперь вернемся к текущему вопросу. В этот момент Робб наконец почувствовал себя неуютно после долгого сидения в горячей воде, его кожа сморщилась. Выбравшись из бассейна, он вытерся и стал быстро одеваться. — Я бы не стал поручать Болтону командование какими-либо важными войсками, — нерешительно сказал Робб, застегивая кожаный пояс. — Почетная должность, не слишком важная, от которой он не сможет отказаться, была бы идеальным вариантом. Особенно такая, где много опасности и мало славы, чтобы сократить силы Болтонов, и, если мне повезет, он погибнет в процессе или попадет в плен. Отец одобрительно кивнул и поднялся из бурлящих вод, обнажив мощное тело со шрамами, напомнившими Роббу, что он повидал немало битв. На боку виднелся широкий шрам от меча, а на спине и над пупком — несколько шрамов поменьше. Эддард Старк никогда не был толстым, но намека на животик, появившегося в последние несколько лет, сейчас не было и в помине. — Хороший план, — признал Эддард Старк, но его лицо стало смертельно серьезным, а голос — тяжелым. — Но ты должен помнить, что Винтерфелл — самое важное для Старков. Пока он стоит, твой Дом будет силен. С пятью сотнями ты сможешь отразить десять тысяч, а с двумя тысячами — полсотни тысяч. Если пойдешь на юг на войну, убедись что оставил достаточный гарнизон и надежного человека во главе. И Робб — в Винтерфелле всегда должен… — … сидеть Старк. Я знаю, отец. — Ты не знаешь всего. Даже я не знаю, поскольку на самом деле Север уже много не помнит. Но это не просто красивые слова. Что касается лордов, брось силы самых непокорных на наиболее опасные участки сражений, но не ставь под угрозу свои битвы, отдавая важные позиции тем, кто не годится. Так сохранишь их честь и ослабишь заодно, сохранив большую часть собственных сил и дав им почувствовать вкус битвы. Робб не мог не растеряться, услышав слова отца. Это было очень… хитро и не похоже на то, чему он учился раньше. — Но разве это не бесчестно? — Нет ничего бесчестного в том, чтобы дать своим знаменосцам шанс получить добычу и славу, — бесстрастно ответил отец. — Похоже, я учил тебя неправильно. Робб, что такое честь? Наследник Винтерфелла на мгновение растерялся, а Эддард Старк наконец закончил одеваться и сел на чистый камень неподалеку. — Поступать правильно? — Правильно для кого? — возразил отец, и через полминуты напряженного молчания, продолжил. — Есть много видов чести, но самое важное — соблюдать свои обеты. Слово лорда весомо, как гора, и не должно даваться легкомысленно. Именно поэтому мы придерживались соглашения с Болтонами во время их второго и последнего восстания, несмотря на соблазн вырезать род под корень, как это было сделано со многими другими непокорными Домами до них. Нарушишь слово хоть раз и оно всегда ничего не будет значить, люди начнут сомневаться в твоей способности управлять своими вассалами. Во время Восстания многие говорили, что Старки — не более, чем предатели, восставшие против сюзеренов. Но они забыли, что верность — обоюдоострый меч. Подчинение дается в обмен на милость, справедливость и защиту, а мы не получили ни того, ни другого. И когда я созвал знамена, все мои знаменосцы охотно ответили мне, несмотря на то что я был мальчиком, выросшим в Долине, которого мало кто видел и еще меньше кто помнил. Знаешь ли ты, что до женитьбы на твоей матери я был влюблен в другую женщину? Наследник Винтерфелла сидел ошеломленный, не уверенный в том, что он правильно расслышал. Потом он сообразил. — Это была мать Джона? — Нет, — прозвучало в ответ. — Это другая история, которую ты скоро услышишь, если твое обучение будет продвигаться достаточно успешно. Я давно решил забыть ее, но теперь, возможно, ты должны знать. Это была Эшара Дейн, и мы собирались пожениться. — Но… — Робб не смог вымолвить ни слова. Он впервые услышал обо всем этом, и он был так растерян. Если женщина, о которой идет речь, не была матерью Джона, то неужели у его отца были и намерения жениться, и любовница на стороне? — Да, мы были молоды, и я был всего лишь вторым сыном без земли, которую можно было бы унаследовать. Несмотря на дорнийскую принадлежность, Дейны — уважаемый Дом с сильной родословной и они также придерживаются традиций Первых Людей. Их история, как говорят, берет свое начало еще в эпоху Героев. Увы, боги смеются над планами людей, и твой дед и дядя погибли в руках Безумного короля во время нечестного суда. Во время Восстания наши силы не были достаточны для победы, и мы не могли позволить Хостеру Талли присоединиться к роялистам или даже сохранить нейтралитет — наш западный фланг и линии снабжения стали бы полностью открытыми. Поэтому, несмотря на мое обещание жениться на Эшаре Дейн, когда лорд Риверрана потребовал возобновить брачный договор между нашими Домами, я согласился. И не жалею об этом. Я уже почти не помню, как выглядела эта дорнийская красавица. Ничего хорошего не ждало бы мой Дом, если бы мы проиграли, и нас обоих не было бы здесь, чтобы вести этот разговор. Старки — это не просто наша семья, но и каждая душа под нашим началом, которую мы поклялись защищать. — Отец замолчал, словно давая ему миг осознать все это. — Так что такое честь? Последовало тяжелое молчание, пока Робб размышлял над ответом. Через несколько минут послышались торопливые шаги, возвещающие о прибытии одного из гвардейцев, Вейна. — Милорд, Хоуленд Рид у ворот, он утверждает, что пришел на ваш зов. — Впустите. Я встречу его во дворе через несколько минут, — приказал Эддард Старк гвардейцу, и тот быстро убежал, зная, что он не должен находиться в богороще дольше, чем необходимо — это было место Старков. Отец повернулся и снова посмотрел на Робба. — Что ж, сын мой, подумай хорошенько. Ты не должен давать поспешный ответ. Полагаю, наши дальнейшие занятия подождут до завтра. Ступай к Лювину и подтяни историю Великих Домов юга и их нынешних членов. Лорд Винтерфелла направился во двор, оставив Робба в богороще в глубокой задумчивости.