Холодно

Когда деревья теряют свои листья, превращаясь в силуэты, вырисовывающиеся на фоне белоснежного пейзажа, а из густых туч спускается сонный снег, заметая все вокруг, пока тихие хлопья падают на улицы и дома, создавая иллюзию сказочного мира, сразу становится понятно - зима пришла. Ну как становится... Зима - это естественное время года, которая сменяет собой золотистую осень. Однако о какой зиме может иметь речь, когда некогда тёплое лето сменяет собой необузданный хлад? Вот и Джаст задался этим вопросом. И ведь действительно: в каком моменте логическая цепочка свернула не туда? Каким образом обоюдное решение скинуть в лаву свои золотые топоры (а с ними и командный блок) обернулось глобальным похолоданием? Конечно же, чарующие виды зимы оставляют после себя необыкновенной красоты озера и реки, твердая плита которых притягивает не только любителей катания на лодках, но и тех, кто желает просто насладиться прогулкой по замерзшей водной глади. И все бы ничего, только вот Джаст не любил зиму. Каждый год он с содроганием ожидал естественного наступления холодного времени года, отчетливо ощущая каждый зябкий вздох морозной стужи. Но сейчас ситуация другая. Хлад вызвало не естественное явление природы, а нечто другое. И это было ещё хуже. Казалось, что с каждым днем мороз проникал сквозь каждую клеточку его тела, заставляя его сжиматься, будто от осколков льда. Ситуацию не спасал и тот факт, что в отличии него - все, казалось, нормально восприняли внезапную зиму, а кто-то и вовсе был ей рад, повернув событие в свою пользу: снежный скайварс Секби, ивент Альцеста по постройке скульптур из льда и снега... Даже Альфедов нашёл в этом плюс, построив на месте замершего океана свою трассу! Хотя почему даже?. В отличии от Джаста, он - наоборот: никогда не чувствовал холода. Он не нуждался в теплой одежде, чтобы укрепиться от зимней стужи, и на улице он мог спокойно гулять в одном строгом костюме, словно это был обычный весенний день. Зима всегда была для него максимально комфортным временем года. Конечно же, странно ожидать от человека, который в прямом смысле сделан из снега, другую реакцию. — Как ты это делаешь? - спросил однажды Джаст, смотря на своего друга с недоумением. Он уже устал надевать тысячи слоёв тёплых вещей под свою броню, устал ежиться от каждого порыва ветра, который так и наровил обжеч его лицо. Альфедов удивлённо вскинул брови, очевидно не понимая вопроса: — Прошу прощения, делаю что? Он не знал как сформулировать. Всё это время его терзала зависть из-за способности его друга выдерживать практически любые температуры. Все что он видел, так это то, как Альфедов спокойно ходит в своём привычном костюме все времена года. Даже казалось, что и жаркое лето для него нипочём. — Я имею ввиду твоё происхождение. Ты же снеговик, ещё недавно было жаркое лето, а тебе хоть бы хны. Другие снеговики умирают в воде и под палящим солнцем, а ты мало того что не умер, то сейчас наслаждаешься долгожданным холодом? Я имею ввиду... - слова не клеились, и он уже сам был готов расстаять из-за столь неуместных вопросов. Альфедов, к счастью не услышал в его словах невежества. Он и сам задумался над этим, смущённо потерев шею. — Скорее всего это потому что я особенный? Точнее... Я не имею проблем с терморегуляцией, поэтому мой снег старается поддерживаеть мою форму. Я не чувствую жары или холода в привычном смысле... - Теперь уже и Альфедов потерял нить разговора, рассказывая своему другу о своей физиологии. К счастью для второго, эта информация многое объясняет. — Говоришь не чувствуешь? - с одной стороны этот ответ был вполне логичным, а с другой вызывал больше вопросов. Конечно он ни раз пытался его поджечь огнивом или стрелой, и каждый раз реакция была ровно такая же, как если бы Джаст просто столкнул бы его с высоты или ударил незеритовым мечом. — В привычном смысле. Это скорее, если сравнивать меня с другими снеговиками. Трудно судить, когда ты всегда был такой. Не с чем сравнить. Просто такой вот я - Альфедов неловко улыбнулся. Теперь уже интерес Джаста был на высоте. Применять огонь или лаву в сторону друга было бы конечно смешно, но на данный момент ему казалось, что это неуместно. Вместо этого он протянул свою обтянутую тёплыми рукавицами руку к Альфедову, заставив того недоуменно покоситься. — Зачем? —Не спрашивай, просто возьми. Альфедов без лишних вопросов взял того за руку и в доме повисла неловкая тишина. Джаст снова было стал винить себя за очередное необдуманное решение, как тут его друг заговорил: — Тёплая. — Как ты это понял? — Если бы была холодная, ты бы вернул свое кислое выражение лица. Джаст хмыкнул. Альфедов ни раз становился свидетелем его недовольства холодом, однако не говорил ему ничего плохого на этот счёт, понимая его ситуацию. В этот же раз что-то внутри него будто бы было задето, заставляя его снять рукавицу и снова протянуть уже оголенную руку другу. — Эээ? — Возьми. — Не хочу стать причиной твоей кислой рожи. — Она сейчас будет кислая, если ты не возьмёшь. Делать нечего. Снеговик так же охватил его руку, однако на этот раз Джаст прочувствовал на себе сполна ледяные пальцы, мягко сжимающие его ладонь. Проклинать себя за необдуманное решение было поздно, поэтому пытаясь сохранить лицо, он произнёс: — Ну как? — Холодная. — Как ты это понял? — У тебя лицо, будто бы ты сейчас или заплачешь, или убьешь меня. - Снеговик опустил свою руку, а затем пройдя в глубину комнаты, он залез в комод, пошарился по ящикам и тут же вернулся с парой перчаток. — Но у меня уже есть. — Это мне. - Альфедов надел на свои белоснежные руки перчатки и снова взял его за руку, одобрительно хмыкнув, когда Джаст не стал строить кислую мину. И ведь правда. В перчатках будто бы задерживался его холод, давая другу возможность спокойно его держать за руку без перчаток. Ткань повторяла изгибы и толщину пальцев снеговика, позволяя Джасту на полную осознать то, насколько стройными и детальными они были. Он не знал, родился ли Альфедов таким, или же его слепили, но знал точно: кто бы (или что бы) это ни был - он поработал на славу. Альфедову и самому было интересно наблюдать за действиями своего товарища, поэтому тот смиренно ждал, пока тот утихомирит своей интерес. Напоенный доверием, он не видел в этом ничего странного, однако спустя время он все же повторил свой вопрос: — Зачем?