Дети Терры. Два Зеро

      Хема толкнула дверь, и её нос защекотал дурманящий горьковато-приторный запах. Задёрнутые портьеры пропускали в комнату узкую полоску света, падающую на спящего Анлуана. Его обнажённая грудь вздымалась часто и поверхностно, глаза под веками трепетали.       Хема подошла на цыпочках и стояла без движений так долго, что её сплетённые в замок пальцы заныли, а поджатые губы задрожали. Тягучий запах опиума пропитал её волосы и одежду, воздух был настолько спёртым, что дышалось с трудом. Хема тихонько прокралась к окну и приоткрыла его. В комнату сразу же проник свежий ветерок.       Анлуан заворочался, вытянув из-под себя смятые простыни и случайно перевернув поднос с курительными принадлежностями. Почувствовав чужое присутствие, он приподнялся на локтях и обнаружил Хему. Она глядела на него так, будто ничего отвратительнее в своей жизни не видела и до того походила на мать, что у Анлуана засосало под ложечкой.       — Он пришёл в сознание. Ещё вчера, — пухлые губы Хемы сжались, — но я не смогла до тебя достучаться.       Анлуан сел, вперившись перед собой невидящим взглядом.       — Он в порядке? — его голос прозвучал безучастно.       Хема посмотрела на него, как на малого ребёнка.       — По-твоему, можно быть в порядке, пролежав в коме почти месяц?       Анлуан скривился. Конечно, едва ли после месяца в коме Джоши мог встать и пойти, как ни в чём не бывало.       — У него парализована рука. Врачи говорят, это меньшее из того, что могло бы быть… и ничто по сравнению с тем, что он мог умереть, — на глаза Хемы навернулись слёзы. — Ты должен был быть там ещё вчера! Нас с Сами прогнали. Сказали, что он никого не хочет видеть, — Хема заплакала. — Как будто это и не он вовсе! Вставай, — она подлетела к Анлуану и потянула его за руку. — Вставай и иди!       Он поднял взгляд, и Хеме стало не по себе.       — Спасибо, что сообщила.       — Пожалуйста, — зло бросила она и вышла из комнаты.       Анлуан укрыл обнажённые плечи халатом и посмотрел на дверь, недоумевая, каким образом та оказалась незапертой, ведь он совершенно точно закрывал её.       «Какая разница», — подумал он, подходя к зеркалу и глядя в отражение.       — Джоши, — позвал он, зная, что ждать ответа не стоило. Джоши поднял бы его из мёртвых, если бы способности всё ещё служили ему.       Анлуан не был готов к встрече. Он всё ещё боялся увидеть вместо крепкого мужчины недоростка, которым нашёл Джоши в пустыне одиннадцать лет назад. С одичалым взглядом и пустотой в сердце. С пустотой, которая впоследствии заполнилась Анлуаном, отвергавшим его столько лет и отвергшим снова.       Он стиснул зубы, чтобы удержать стон. Ведь Хема, Анлуан был в этом уверен, всё ещё стояла под дверью, подслушивая. В голову, разворошённую еженощными курениями, продолжали лезть воспоминания об их первой встрече, когда Анлуан нашёл Джоши распростёршимся на потрескавшейся земле мексиканской пустыни Чиуауа.       Джоши тогда был слишком плох и не почувствовал, как Анлуан остановился рядом и попытался нащупать его пульс. Лишь когда его грубо встряхнули, Джоши понял, что кто-то вторгся в его блаженный покой, лишая возможности умереть. Он не желал смерти, но жаровня пустыни лишила его всякой надежды на спасение, и умереть как можно скорее было самым лучшим решением.       Находясь во власти пустынного джина, Джоши с сомнением оглядел Анлуана, одетого в белые одежды. Анлуану показалось, что Джоши принял его за мираж, и оттого он осторожно похлопал его по щекам.       — Ты меня слышишь? — спросил Анлуан на английском. Он не признал в Джоши атланта, но и на мексиканца тот не походил.       Джоши узнал звучание английского языка, и проблеск надежды возвратил его к жизни. Его исхудавшие руки потянулись к Анлуану, сжали рукава его белоснежной туники и оставили на ней грязные пятна. Но стоило ему рассмотреть лицо в обрамлении платиновых волос, увидеть, что одежды незнакомца вовсе не человеческой моды, и Джоши отшатнулся, словно обожжённый. Сил у него почти не осталось, и он повалился на землю, рассадив себе локоть.       — Нет! Убей меня! Я не хочу назад! Нет! — заскулил он, и речь выдала в нём атланта.       Анлуан припал на колени, в изумлении разглядывая угловатую фигуру на земле. На вид парню было не больше пятнадцати, его светло-русые вьющиеся волосы извалялись в пыли, превратившись в колтун, из глаз текли слёзы, прокладывая мокрые дорожки на грязном лице. Что здесь делал атлант? И чтобы Анлуан принял атланта за человека?       «Как ни посмотри, не похож, но говорит по-нашему».       Схватив Джоши, Анлуан силой заставил его посмотреть на себя. Глаза Джоши замерли и больше не казались такими уж детскими.       — Кто бы ты ни был, я помогу тебе, — сказал Анлуан на атлантском, но Джоши забился в истерике. Откуда-то взялись силы, он остервенело замахнулся, воспользовавшись заминкой Анлуана и кое-как встав на ноги.       — Кто ты? — прошипел Джоши, пошатываясь. Анлуан поднялся с колен, отряхнул безнадёжно испачканные штаны и улыбнулся невесёлой улыбкой.       — Посмотри на себя, ты же еле дышишь. Я из 2-й колонии, — он замер на полуслове. Джоши поглядел на него так, будто бы вместо руки помощи Анлуан предложил ему удавиться.       — Проваливай! — в хриплом голосе Джоши прозвучала угроза. — Если расскажешь кому-нибудь обо мне, считай, что сам меня и убил!       — Я не собираюсь тебя убивать, — опешил Анлуан, — я хочу тебе помочь.       — Не нужна мне твоя помощь! И никого из атлантов вообще! — Джоши споткнулся и снова оказался на земле, продолжив рычать и скалиться уже оттуда. — Вы хуже гиен, хуже демонов, если они вообще существуют!       Его силы иссякли, и Анлуану пришлось поддерживать Джоши, чтобы тот снова не упал.       — Ты бредишь, — сказал Анлуан, — и тут нечему удивляться.       — Я хочу к людям, отвези меня к людям.       — Нельзя. Да и не помогут они тебе, ты, кажется, серьёзно болен.       — К людям!       Это был его последний крик. Потрескавшиеся губы Джоши были бескровны. Его бледная не видавшая солнца кожа стала красной в местах неприкрытых одеждой.       Оттащив Джоши в машину, Анлуан уложил его на задних сидениях, попытавшись влить в губы хоть немного воды. Оторвав подол своей туники, Анлуан уложил мокрые тряпки на его лоб, грудь и руки, отключив автопилот и выбрав кратчайший путь домой.       «Но почему он так боится попасть в колонию? — озадачился Анлуан. — Есть ли причины? И как мне выходить его, если не отвезти к врачу?»       Он ехал, трясясь по ухабам каменистой пустыни, до темноты, а Джоши за это время так и не очнулся.       Внутренний голос Анлуана настойчиво повторял слова: «К людям, атланты хуже гиен». Решив, что он сошёл с ума, Анлуан свернул на дорогу к своему дому у озера во внешней зоне, в котором ещё недавно проводил время со своим ныне покойным отцом.       Тоска по отцу захватила Анлуана. Наконец-то, навалилась усталость, но мысли о Джоши давали ему силы продолжать путь. Его воспалённому сознанию казалось, что Джоши послан ему в дар, как возможность искупить вину перед отцом. Он не смог помочь ему. Но Джоши поможет во что бы то ни стало.       К утру Анлуан достиг своей цели, но был так же бледен, как и Джоши. Когда смотритель выбежал на шум с ружьём наперевес, он едва не подстрелил обоих.       Отправив смотрителя в колонию на поиски врача, Анлуан опустошил графин воды. Попытавшись напоить Джоши, он повалился на кровать рядом с ним, заснув мёртвым сном.       Вот же он удивился, узнав, что Джоши моложе его всего лишь на год. Анлуан не верил в это до тех пор, пока тот не пошёл на поправку. Тело Джоши избавилось от оков, мешающих ему развиваться, и через пару лет он стал выше и крепче Анлуана. И хоть разум его тоже был освобождён из дурманного плена, ум догонял тело медленно.       И теперь, когда Джоши вышел из комы, с ним могло случиться тоже самое. Анлуан не знал, насколько сильно пострадал его мозг, и воображение рисовало ему полоумного Джоши.       Стряхнув наваждение, Анлуан отругал себя. Нужно встретиться с ним и увидеть всё своими глазами. Он завязал пояс халата и отправился умываться.

***

      Больница располагалась на другом конце жилого сектора. Несмотря на стойкую неприязнь к телепортам, Анлуан всё же воспользовался им, дабы сократить время в пути и показаться на глаза как можно меньшему числу атлантов. Хотя его шаг был твёрдым, а взгляд ясным, последний месяц Анлуан провёл весьма непристойным образом: чураясь общества и проводя ночи в наркотическом опьянении.       Выпроваживать Анлуана, подобно его сестрам, не стали. Очевидно, Джоши был всё-таки достаточно вменяемым, чтобы распорядиться пускать к себе избранных визитёров. Был ли Анлуан в их числе? Даже если нет, отказать в приёме тому, кто оплачивал больничные счета и добавлял сверху главному врачу, персонал больницы не посмел бы.       Толкнув дверь, он беспрепятственно вошёл в палату, обращённую окнами во двор. Лучи весеннего солнца заливали прикроватный столик, играясь бликами на вазе, в которой стояли свежие гортензии.       Джоши перевёл на вошедшего растерянный взгляд, но тут же узнал его и выпрямил спину.       — Вы снова курили, — сказал он вместо приветствия, изучив Анлуана. Впалые золотисто-карие глаза Джоши ввалились ещё больше.       Анлуан поглядел на его обездвиженную руку, и его тонкие губы сжались. Проследив за взглядом Анлуана, Джоши улыбнулся и похлопал себя по руке.       — Будем считать, что я вернул вам долг за избавление от смерти в пустыне, — была у него сила или нет, он всё равно знал мысли Анлуана. — К тому же, рука небольшая плата за вашу жизнь.       «Но не единственная», — подумал Анлуан, однако развивать мысль не стал, понимая, насколько болезненной она была для Джоши. Джоши понял его по взгляду и тяжело вздохнул.       Анлуан сел на стул рядом с кроватью, исподволь наблюдая за Джоши. Ничего, кроме парализованной руки и пропавших способностей не выдавало в нём атланта, перенёсшего кому. Как знать, может быть, утеря способностей была исчерпывающей расплатой за пребывание… где? Анлуан не мог сказать. Он ничего не знал о мирах, по которым скиталось сознание Джоши, и в одном из которых оно могло остаться навсегда. А Джоши не торопился делиться впечатлениями.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Анлуан и тут же пожалел, стушевавшись под взглядом Джоши.       — Как ящерица, которой откусили голову, — невесело пошутил он.       «Слишком уныло. Голова никогда не отрастёт заново, — подумал Анлуан. — Почему ты не позволяешь себе надеяться?»       Несмотря на подавленное настроение, они всё же разговорились. Это была долгая, но бессмысленная беседа. Справившись о делах Анлуана, Джоши выслушал текущее положение дел в колонии. Ему же рассказывать было нечего, во всяком случае, Джоши надеялся, что Анлуан так подумает. Память о блаженстве, испытанном Джоши на границе миров, тускнела с каждой минутой, но была всё ещё жива. Как и воспоминания о человеке, вырвавшем его из безмятежных грёз.       Когда Анлуан ушёл, Джоши подбил подушку и уставился в окно. Слова, некогда услышанные им в суле, повторялись в мыслях, точно заклинание: «Ты станешь повелевать медиумами».       Выходит, джэбаты всё-таки ошибаются. У него больше нет силы. Так может ли калека, подобный ему, зваться яхшасом?       Джоши стиснул кулаки, но на его призыв отозвалась лишь одна рука. Испытав прилив злости, он сжал зубы и подавил рвущийся из груди стон. Ему захотелось избавиться от руки, которой он не чувствовал, как от чего-то инородного. Захотелось метать молнии гнева. Теперь он вынужден будет влачить своё существование в ущербном теле, ведомый изувеченным разумом!       — Зачем ты вернул меня к жизни? — прорычал Джоши, обращаясь к медиуму по имени Ясир.

***

      Визиты Анлуана стали носить постоянный характер. Первое, что спросил Джоши, касалось его несостоявшегося убийцы. Дебран Базат предпринял две попытки вызволить своего малодушного отпрыска из УБК. Однако пустыми его старания назвать было нельзя, судить Гоупту, как судят за подобные преступления, не стали. Говоря об этом, Анлуан приходил в ярость. Он был уверен, что Дебран не сдастся, пока не добьётся полного оправдания Гоупты. Кто бы сдался? Выродок или нет, Гоупта был его сыном.       Затем пришли Хема и Сами. Джоши гладил льнувших к нему девушек, улыбаясь и приговаривая ласковые слова. Кем бы ни был Джоши в глазах общества, он провёл с детьми Вхаратов так много времени, что всякие обиды меркли на фоне живущей в их сердцах привязанности. Смягчилась даже Хема, называя его, как и прежде приживалой.       Позже Анлуан сообщил, что вытребовал у Урэя уступку, перевод Лалит на место Гоупты в эскадрилью Агрэ Сенана. Что об этом подумал Баот, предложивший накануне Анлуану свою дружбу, он предпочитал не знать.

***

      Спустя месяц после чудесного воскрешения Джоши наконец-то покинул больницу. В доме его встретили сестры Вхарат. Они попрятали усмешки и поздравили Джоши с возвращением. Сами стала более открытой и, казалось, наконец, приняла его, как члена семьи. Чего нельзя было сказать о Хеме. Джоши знал, что нанёс ей оскорбление, и знаменитая гордость Вхаратов не даст Хеме забыть, что он пренебрёг ею.       Прошёл ещё месяц. Май привнёс в жизнь атлантов новые сложности. Днём воздух прогревался до тридцати градусов, и при сохранении высокой влажности это делало всякую работу тяжелее, чем она есть на самом деле. Однако закалённые жители колонии не роптали. Атланты надели тонкие штаны и безрукавные туники, переобулись в летние сандалии и продолжили заниматься привычными делами.       Поскольку их жизнь была подчинена колонизации планеты, чаще всего среди молодёжи встречались военные и строители, будущие дипломаты и политики, учёные и исследователи. Наименьшее внимание атланты уделяли развлечениям, но молодость не терпит скуки.       Неравнодушные педагоги из всех областей устраивали вечера и организовывали курсы. Особой популярностью пользовались театралы, танцоры и музыканты, чьи ученики не стеснялись устраивать любительские спектакли или же развлекать своими умениями друзей. Повальное увлечение поразило даже ленивых аристократов, и не все они были безнадёжны. Неудачно опробовавшая себя в живописи Хема была, тем не менее, прекрасной танцовщицей. Её талант заметили ещё в детстве и выманили из любительского кружка в настоящую школу. Теперь она могла похвастаться появлениями на профессиональных выступлениях.       В доме Вхаратов уже долгое время было тихо. Ни званных вечеров, ни дружеских визитов. Наблюдая за Анлуаном, Джоши уговаривал себя ждать. Испытавший на себе действие опиатов, он больше других понимал, в каком непростом положении находится Анлуан, но держать его зависимость в секрете становилось всё сложнее. Анлуан перестал посещать дома знати и избегал садиться в самолёт, ко всему прочему его нервировало бездействие Шай-Котара. Однако невозмутимость, с которой Анлуан уходил от проблем, выводила Джоши из себя.       «Дай ему время», — говорил себе Джоши. Но время было драгоценностью, которая могла оказаться им не по карману. Силы Джоши не возвращались, и он учился жить без них. Рука оставалась парализованной, несмотря на усилия, направленные на её восстановление. Наряду с реабилитацией, он упорствовал в тренировках, которые причиняли ему больше душевной боли, чем неспособность сделать что-либо в повседневной жизни. Подвешенная при помощи ортеза, рука ограничивала возможности Джоши, делая его вспыльчивым и агрессивным. Но предложения Анлуана на счёт нейропротеза по-прежнему воспринимались в штыки.

***

      Беспечная жизнь обитателей особняка могла продолжаться до тех пор, пока её не нарушили бы кахибы, но той, кто внесла сумятицу, стала Лалит Росс.       Это произошло в день, когда Джоши собрался дочитать заброшенную книгу, закладкой в которой послужила фотография. На снимке, который он забрал у Хемы, был изображён маленький Анлуан с отцом. Глядя на смеющегося Анлуана, Джоши вспомнил подростка из своего видения. Выйдя из комы, он сосредоточился на восстановлении, совсем забыв о том мальчике.       Как бы сильно Джоши ни цеплялся за слова, оброненные Анлуаном накануне празднования Ирфбрек, он боялся признать, что его любовь к Анлуану — игра в одни ворота. Появление этого ребёнка служило доказательством бесплодности его надежд. Неужели Лалит Росс победит и Джоши отдаст ей Анлуана, зная, какую чудовищную правду скрывает эта женщина? Как он мог радоваться этому ребёнку во сне, зная, что он — порождение лживой вертихвостки?       Спрятав фотографию, Джоши втиснул книгу на полку и принялся расхаживать по комнате. Чтобы отвлечься, он распахнул платяной шкаф, намереваясь перебрать вещи, и заметил мантию, в которой был, когда его отравили. Вместо того чтобы успокоиться, он взбесился ещё больше.       Проклятый Гоупта Базат! По милости этого подонка он, Джоши, теперь однорукий калека, лишённый смысла жизни. Сжав мантию, Джоши почувствовал, как что-то острое впилось в его ладонь. Вскинув брови, он заглянул в потайной карман и обнаружил карту.       — Проклятье, — выругался Джоши, вспоминая свой последний разговор с Лалит и её угрозы. Раз уж он выжил, карту стоило изучить.       Подключив её к браслету, Джоши просмотрел содержимое, и гневливый румянец на его щеках сменился бледностью. Пересмотрев заново, он вытащил карту и разрезал её пополам.       — Кто бы мог подумать, что ты способна на такое? — прорычал Джоши, оттирая пот со лба.

***

      В этот же день на пороге дома Лалит появился неожиданный визитёр. Стоя в гостиной и разглядывая аккуратный сад за окном, Джоши ощущал, как на свободу рвутся чувства, сдерживаемые в плену самодисциплины одиннадцать лет.       Выйдя из комы, Джоши стал более чутко реагировать на внешние обстоятельства. Сны о мире, в котором он был мыслью и музыкой, напоминали ему, насколько примитивно существование в плотных телах. Насколько эти тела слабы и ограничены. Иногда Джоши казалось, что он готов взорваться от злости на окружавший его убогий мир. И когда он так думал, в нём пробуждались чувства. Живые, настоящие, его собственные.       Джоши больше не хотел сдерживаться. Он вернулся в мир, в котором со всех сторон нависали ограничения. И не мог допустить кощунственного ограничения своих собственных побуждений.       Лалит показалась в проёме, удивлённо поглядев на нежданного гостя. Джоши повертел в руке обрезок карты и спрятал его в карман.       — Полагаю, цель моего визита понятна, — он завёл руки за спину, глядя на Лалит сверху вниз. В его голосе звучала неприкрытая злоба. — Было бы лучше разрешить наш спор там, где нас не смогут подслушать.       Лалит опешила от его тона и от того, с какой уверенностью держался ранее угодливый и незаметный Джоши. Она нахмурилась и вышла из гостиной. Когда дверь комнаты, в которую привела его Лалит, закрылась, Джоши повернулся и окинул её хмурым взглядом.       — Откуда у вас эта информация?       — Какая разница.       — Кто ещё об этом знает?       — Анлуан знает, — Лалит обошла Джоши и уничижительно хмыкнула. — И мне кажется, ты забываешься…       Но Джоши не дал ей договорить.       — Вы́ ему рассказали? — он стиснул зубы и сжал кулаки, изо всех сил борясь с желанием стереть жеманную ухмылку с прелестного лица Лалит одним резким и внушительным движением. — Зачем?       — Я ничего ему не рассказывала, — парировала Лалит, содрогнувшись от вида Джоши. — Пока ты расслаблялся в тюрьме, из борделя пришли счета, — она криво усмехнулась, — на имя Анлуана, представь себе. Видимо, Риг не рассчитывал больше свидеться с тобой, а денежки ты задолжал немалые.       Джоши захотелось провалиться сквозь землю. Зная Анлуана, он был уверен, что тот лично проверил предоставленную Ригом информацию, и, скорее всего, побеседовал с парнем, которого навещал Джоши.       Сгореть от стыда казалось ему наиболее привлекательным выходом. Как смотреть в глаза Анлуану? Куртизан достаточно сильно походил на Анлуана, чтобы тот не догадался, в чём дело.       Призвав на помощь всё своё самообладание, Джоши холодно поглядел на Лалит.       — Раз уж вам известно, каким образом я удовлетворяю свои низменные потребности, откуда тогда берутся ваши подозрения? Или вы теперь скажете, что никогда не сомневались в лживости слухов про меня и князя?       Глаза Лалит округлились.       — Да как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? Забыл своё место?       — Нравится вам это или нет, но моё место, графиня, отныне и вполне на законных основаниях подле вашего возлюбленного, — на лице Джоши появилась недобрая ухмылка, — или вы забыли, что он нарёк меня своим братом? Ваши дети будут звать меня дядей, — выплюнул он, — и вы никогда не избавитесь от ощущения, что у вас крадут всё самое дорогое.       — Ты мерзкое отродье, — прошипела Лалит.       — И ещё, — продолжил Джоши. — Раз уж вы до такой степени заинтересованы моей личной жизнью, приглашаю в следующий раз посетить бордель вместе со мной. Не стесняйтесь, мужчины, работающие в заведении Рига, не брезгуют и женщинами.       Лалит подлетела к Джоши и отмерила ему хлёсткую пощёчину. На её ресницах заблестели слёзы.       — Проваливай, — процедила она, дыша тяжело и прерывисто. Но Джоши намеревался причинить ей ещё больше боли.       — Это касается не только нас с вами. Вы прекрасно знаете, что бордели нелегальны. Если предадите гласности то, во что вам вообще лезть не стоило, пострадают другие атланты. Среди них окажутся и ваши знакомые.       — Я не стану жалеть никчёмных проституток.       — На вашем месте я бы думал не о проститутках, а об их клиентах. В конце концов, такие бедняки, как я, в заведении Рига большая редкость.       Лалит побледнела и отступила, как если бы ей нанесли удар.       — На войне все средства хороши, а? — Джоши мог позавидовать её таланту брать себя в руки. Иногда ему казалось, что он и в половину не так хорош, как Лалит, наученная реагировать на неожиданности, не обладая силой, способной их предугадать.       — Вы можете мне не верить, но сделайте это, и увидите всё своими глазами.       С этими словами он развернулся и вышел из комнаты, зная, что отравил её сердце подозрениями. Теперь Лалит не сможет жить без оглядки на своё окружение.       Она прислушалась, но шагов слышно не было. Через минуту в холле зазвучали голоса, и отворилась дверь, выпускающая Джоши из поместья. Лалит вздохнула с облегчением, подойдя к окну и проследив за удаляющимся Джоши. Он не обернулся, хотя знал, что Лалит будет наблюдать.       «И почему ты не издох?» — её ногти впились в кожу. Он должен был умереть уже дважды, но остался в живых. Что это: везение или счастливая судьба? Чем бы ни объяснялась его потрясающая живучесть, Ноа Джоши должен был исчезнуть. Теперь Лалит была в этом уверена.       На праздновании Ирфбрек Джоши сказал, что знает о тайне Россов, о её тайне. Лалит всё ещё сомневалась в правдивости его слов, а потому ничего не рассказала отцу. Но что, если он действительно обо всём прознал? От этой мысли сердце Лалит замирало и возобновляло биение с удвоенной силой. Если это правда, то будущее Лалит целиком и полностью зависело от его молчания. Она знала Анлуана слишком хорошо, чтобы рассчитывать на милость, и от этого ей делалось больно. Отец говорил остерегаться Вхарата, предупреждал, чтобы она не позволяла себе чувств. Но сердцу не прикажешь.       Лалит уселась в кресло и заплакала.