Серебряные кандалы

      Уайлен проводит утро, занимаясь дымовыми шашками для Каза. У него есть несколько идей, и после пары вчерашних первичных проверок он придумал два возможных способа их работы. Он должен попробовать оба и отдать Казу на пробу.       Работа текла медленно, но удовлетворительно. Уайлен никогда не делал ничего подобного. Ему это нравилось.       Он знал, что создавал оружие, но обнаружил, что ему, в действительности, было все равно. Если он не задумывался, для чего оно будет использоваться, то мог просто наслаждаться процессом его создания. Когда он жил с отцом, репетиторы никогда не позволяли ему заниматься подобным. Все, что ему было разрешено — по случаю сочинять собственные мелодии, но это сильно отличалось от химии и собирания, которым он занимался сейчас.       К удивлению, Уайлену, типа, это нравилось.       Он не был уверен, делало ли это его плохим человеком.       Уайлен решил не думать об этом. Он провел утро и добрую часть дня, работая над дымовыми шашками, пытаясь сделать их пригодными для использования. Он был прерван лишь Джеспером, спустившимся к нему с сэндвичем в руках. Он положил его на стол напротив Уайлена, который подпрыгнул, не услышав, как тот вошел.       — Ешь, — приказал Джеспер, и Уайлен не мог ослушаться. Он был польщен, что Джеспер заботился о нем настолько, что приносил еду. Последним таким человеком была его мама, и это было около десяти лет назад. Отец никогда не напоминал ему поесть. Скорее всего, он был бы счастлив запереть Уайлена в комнате и позволить ему иссохнуть.       — Спасибо, — ответил Уайлен.       Джеспер пожал плечами:       — Инеж настояла.       Уайлен кивнул. Как глупо с его стороны было думать, что это Джеспер решил сделать это для него. Конечно, это произошло, потому что Инеж попросила об этом.       Он жевал сэндвич, пока Джеспер смотрел на него. Он думал, что тот уйдет, как только Уайлен сделает укус, но вместо этого тот сел на один из стульев в неиспользуемой сейчас лаборатории.       Все еще раздосадованный на Джеспера по причинам, что ему еще не удалось понять, он решил игнорировать его. Он не знал, что делал Джеспер, но думал, что лучше не спрашивать.       Он закончил есть. Сэндвич казался точно таким же, как тот, что приготовил Джеспер, что удивило его. Джеспер был странным, и Уайлен, по правде, пытался его разгадать. Это было утомительно, а у него было полно своих странных эмоций, с которыми нужно было справляться.       Закончив, Уайлен отставил тарелку и продолжил работу. Он смутно слышал, как Джеспер ерзал в стороне, но в действительности это не раздражало. Он был сосредоточен на работе, осторожный, чтобы ничего не взорвать. Дымовые шашки не должны были нанести столько же вреда, сколько обычные бомбы, но это не значило, что ему следовало быть неаккуратным. Облако черного дыма было бы не очень приятным в таком закрытом месте.       Уайлен наклонился к столу со всеми своими вычислениями, желая проверить несколько вещей. Примерно через полчаса он поднял глаза и увидел, что Джеспер смотрел прямо на него.       Уайлен обмер, не ожидая этого. То, как Джеспер его разглядывал, тоже удивляло. Он смотрел так внимательно, будто хотел отпечатать изображение Уайлена у себя в мозгу. Какая-то часть Уайлена была польщена. Другая его часть думала, что это жутковато.       Но Джеспер мог глазеть. Уайлен был его мужем, жившим в доме, купленном Джеспером и его бандой, евшим их еду, делающим бомбы для них. Даже если здесь у него было больше свободы, чем когда-либо, Уайлен все еще не был действительно свободным. По каким-то причинам этот факт было все сложнее и сложнее держать в голове.       Уайлен мог только пялиться в ответ, потерявшись в глазах Джеспера. Его взгляд был непохож ни на какой другой. Никто никогда не смотрел на него без ненависти или безразличия. То, что кто-то смотрел на него как на нечто ценное, опьяняло. Уайлен хотел бы собрать это чувство и закатать в банку для дождливых дней.       Но эмоции не работали как химикаты. Если бы так и было, жизнь была бы намного проще.       После этого момента, длящегося вечность, Джеспер отвел взгляд. Он прочистил горло. Свет был тусклым, но Уайлен увидел, как он облизнул губы и как дрогнуло его кадык, когда он сглотнул. Уайлен все еще пялился.       — Так, мне, кажется, пора идти, — слишком быстро выпалил Джеспер. Он встал, чуть не опрокинул стул и взбежал по лестнице, оставив Уайлена наедине со своими мыслями о том, что только что произошло.       

***

      Уайлен продолжил работать днем, и ему приходилось начинать сначала несколько раз. Он был огорчен, потому что не мог заставить все работать так, как хотел. Он знал, что Каз не ожидал этого (если вообще чего-то ожидал), но он хотел проявить себя. Это было ему необходимо.       Раздраженный, к ужину он решил отложить это. Он поднялся из подвала и пошел в спальню. Его рубашка была грязной после неудачи, в ходе которой куча пепла вырвалась ему на лицо. Ему срочно нужно было сменить одежду и принять ванну. И, возможно, если бы он пошел туда сейчас, то не столкнулся бы с Джеспером. Даже если они после всего произошедшего раньше делили кровать, он все еще не был готов обнажиться перед ним. Он сомневался, что когда-либо будет.       Но, открыв дверь, он остановился. Комната была пуста, как он и ожидал, но на кровати лежал потрепанный кожаный чемоданчик. Знакомый потрепанный кожаный чемоданчик.       Его флейта!       Уайлен подбежал, почти не веря. Он думал, что потерял ее навсегда, покинув отчий дом. Он думал, что отец выбросил ее. Он ненадолго задумался, как она сюда попала, после чего понял, что ему, на самом деле, было все равно.       Рядом была записка, которую Уайлен не мог прочитать. Она казалась похожей на ту, что была приложена к блокноту. Уайлен положил ее в шкаф, рядом с первой, которую также не смог прочесть. Он действительно надеялся, что там не было ничего важного. Он не хотел показаться грубым (или раскрыть свою тайну).       Даже факт его неумения читать не смог омрачить его радости. Он постарался как можно лучше вытереть руки о штаны, после чего осторожно открыл чехол, будто боясь, что тот исчезнет, если он не отнесется к нему с должной заботой. Внутри была флейта — та самая, которую он оставил менее недели назад. Уайлен почувствовал, что был готов расплакаться от счастья.       Он взял ее, желая удостовериться, что все было на месте. Она была цела. Он поднес ее ко рту, попробовав проиграть ноту. Звучало так же.       Уайлен убрал флейту назад в чехол, зная, что должен немного почистить ее, прежде чем начать играть. Он неохотно закрыл крышку, не желая убирать флейту с глаз. Он положил ее под одежду, рядом с блокнотом. Каким-то образом у Уайлена появлялись вещи, которые он мог назвать своими.       

***

      Быстро переодевшись и сходив в ванную, Уайлен решил поужинать. Спустившись, он обнаружил Инеж и Джеспера за столом, на котором было накрыто и на него. Он надеялся, что на него, а не на прячущегося где-то Каза. К счастью, когда он подошел, они оживились и жестом пригласили его присесть. Уайлен был тронут.       В течение ужина он осторожно избегал взгляда Джеспера, говоря с ним легко и ненавязчиво. Это было не очень трудно, потому что говорил по большей части Джеспер. Он говорил обо всем и ни о чем: об игре, которую устраивал его друг и которую он хотел увидеть; о непривычно дождливой для этого времени года погоде и о новом снаряжении, что он присмотрел.       Уайлен сказал бы, что Джеспер говорит только чтобы заполнить тишину. В действительности, он не был против. У Джеспера был прекрасный голос.       Когда ужин был закончен, Уайлен отправился наверх, желая провести время со своей флейтой. Он закрыл дверь спальни, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы шум не беспокоил остальных. Только получив назад свою флейту, он не хотел раздражать их, чтобы они не запретили ему практиковаться.       Он достал флейту оттуда, где припрятал ранее, настроил ее и сыграл несколько гамм для разогрева. Даже такое несложное действие наполнило его радостью.       Уайлен погряз в исполнении простой мелодии, которую он выучил много лет назад. Он и правда долго не практиковался. Прошла всего неделя с его последней игры, но он привык заниматься каждый божий день. Это было одной из немногих вещей, в которых он был действительно хорош и которыми отец разрешал ему заниматься. Очевидно, он хотел, чтобы Уайлен умел читать, а не музицировать, но продолжал платить репетиторам по музыке, даже когда им стало почти нечему учить Уайлена.       Уайлен начал усложнять мелодию, разбавляя знакомый тон собственным чутьем. Тренировки импровизации были одной из его любимых вещей. Уайлен жил ради этого.       Он прошелся по знакомой мелодии, по измененным и нет частям. С тех пор, как его мама умерла, это была одна из редких вещей, скрашивающих его дни. Игра на флейте будто вернула ему ту его часть, которую, как он думал, он потерял, когда вышел замуж.       Это напоминало ему о том, кем он был. О Уайлене Ван Эке.       Закончив мелодию, он отложил флейту, чтобы перевести дыхание. Без звуков его игры комната была тихой, но эта тишина казалась приятной. Это не продлилось долго.       Уайлен поднял глаза на звук открывающейся двери. Джеспер просунул голову внутрь, неуверенный, что он ничего не прерывает. Уайлен покраснел, будто пойманный на чем-то, чем не должен был заниматься. Конечно, он знал, что ему, скорее всего, было разрешено играть. В конце концов, они отдали ему флейту. Но старые привычки проходят долго.       Джеспер улыбнулся:       — Не прекращай играть в моем присутствии. Если бы я знал, что мог иметь приватный концерт каждую ночь, я бы постарался вернуть ее тебе раньше.       Так это Джеспер отдал ему флейту. Значит, и записку, вероятно, написал он. Уайлен отметил эту информацию, надеясь, что сможет ее использовать, если его спросят об этом позже. Не то чтобы это могло сильно помочь.       — Спасибо, — ответил он. — Я очень это ценю.       — Без проблем, — подмигнул Джеспер. — Что угодно для моего мужа.       Джеспер присел на кровать, к счастью, не снимая рубашку. Он выжидающе посмотрел на Уайлена. Тот не был уверен, чего он хотел. Он хотел, чтобы Уайлен что-нибудь для него сыграл? Это имело больше всего смысла, но тот не знал, что сыграть. Или он злился, что Уайлен создавал так много шума? Может, он просто хотел спать?       — Можешь сыграть что-нибудь для меня? — спросил Джеспер.       — Что ты хочешь послушать?       — Твою любимую мелодию?       Уайлен кивнул. Он поднес флейту к губам и начал играть композицию, которую составил несколько месяцев назад. Она была не очень веселой и ее техническая часть была не самой впечатляющей, но она напоминала о песнях, что пела ему мама.       Уайлен закрыл глаза, концентрируясь на музыке, а не публике. Он открыл их, когда закончил. Джеспер снова смотрел на него тем же взглядом, что ранее в подвале. Он разглядывал Уайлена так, будто тот был лучшим, что он когда-либо видел.       Пока Джеспер Фахи оставался безмолвным, Уайлен обнаружил, что говорит, просто чтобы заполнить тишину:       — Я написал ее сам, так что надеюсь, тебе понравилось. Я знаю много похожих мелодий, но думаю, что составление музыки делает ее намного более личной, — объяснил он.       — Ты это написал?       Уайлен кивнул.       — Вау… Это было прекрасно! Ты можешь заниматься этим профессионально. Серьезно! Ты лучше многих ребят в профессиональных оркестрах. Не говоря уже о том, что ты милее.       От похвалы Уайлен покраснел. По правде, он мечтал о том, чтобы зарабатывать на жизнь музыкой, но это было не реалистично. Даже после добрых слов Джеспера он чувствовал, что это было недосягаемо. Он был рад, что Джесперу понравилась его мелодия, но он не думал, что это могло бы быть чем-то большим, чем хобби. Скорее всего, он закончит как собиратель бомб, играющий на флейте в свободное время, если не умрет в канаве.       Не зная, что сказать, Уайлен просто пробормотал:       — Спасибо.       И когда Джеспер предложил пойти спать, Уайлен без вопросов согласился. Он старался оставаться на своей стороне кровати, но пронзительный взгляд Джеспера и его улыбка все еще могли вторгаться в его сны.       

***

      Следующий день прошел похожим образом, разве что Джеспер не навестил его в подвальной лаборатории. Глупо было скучать по нему, когда все, что тот делал, так это смотрел на него. Уайлену было все равно на его присутствие; с чего бы ему хотеть, чтобы Джеспер здесь тусовался? Он бы только мешал.       Как бы то ни было, его сердце не стало болеть меньше.       Уайлен закончил раньше, добившись небольшого прогресса, и собирался готовить ужин. Он не видел Каза с тех пор, как тот поручил ему сделать светошумовые гранаты, но он был этому рад, потому что у него не было никаких успехов.       В конце концов за ужином из простого мясного блюда присутствовали только он и Джеспер. Уайлен хотел бы уметь читать, чтобы найти кулинарные книги и расширить свой ограниченный список рецептов, но сейчас он был доволен тем, что имел. Может, он мог бы попросить одного из них научить его чему-нибудь еще.       После ужина Фахи спросил Уайлена, хотел бы ли он сыграть что-нибудь для Джеспера. Он спрашивал неловко, будто Уайлен мог оскорбиться или сказать «нет». Не то чтобы Уайлен даже мог подумать о том, чтобы сказать «нет», особенно на такую невинную просьбу. Может, потому что Уайлен был его мужем и предполагалось, что он будет делать, что ему скажут, или просто потому что Уайлен хотел, чтобы Джеспер смотрел на него, как прошлой ночью.       В любом случае, Уайлен сыграл для него. И Джесперу это понравилось.