Love to see you cry

      Слезы.       Уникальный инструмент организма, предназначенный для увлажнения, очищения и защиты поверхности глаза, а также для выражения различных экспрессивных состояний человека. Прозрачная солоноватая слабощелочная жидкость вырабатывается слезными железами и образует на поверхности роговицы, склеры и конъюнктивы специальную слезную пленку, выполняющую иммунную функцию.       Слезы делятся на три вида: базальные, рефлекторные и эмоциональные. Базальные выделяются постоянно в небольших количествах и выполняют защитную офтальмологическую роль, рефлекторные – временны и являются ответной реакцией организма на различные раздражители, а к эмоциональным, соответственно, относятся слезы от позитивных и негативных эмоций.       Из-за смены эмоционального состояния в результате плача происходят гормональные изменения в теле человека. Так, при огорчении или страхе выделяется пролактин, помогающий организму расслабиться, а во время слез от смеха или счастья смягчается влияние адреналина. В отличие от базальных и рефлекторных слез специфические гормоны содержатся в эмоциональных слезах в гораздо большей концентрации и хорошо различимы по одному только запаху.       Слезы могут быть любыми, разными и возникать от чего угодно, но абсолютно точно они всегда полезны, естественны и необходимы для каждого человека.       А девушке по имени Шин Рюджин они без малого казались еще и на редкость привлекательными.       Она не знала точно, когда именно поняла, что ей нравятся плачущие люди. Возможно, еще в раннем детстве, когда, сидя в песочнице, наблюдала за ревущей из-за неподеленной игрушки или полученной травмы малышней, а может, много позже, когда смотрела по телевизору очередную мыльную оперу с жестоко преданной главной героиней или наблюдала за убитыми горем от потери близких родственниками. Чаще всего люди рыдали отнюдь не по хорошему поводу, и, несмотря на предосудительность и некорректность своего интереса, Рюджин не могла найти в себе сил оторвать от них своего внимания. Чужие слезы завораживали и пленили, восхищали и очаровывали, влюбляли, манили и заставляли забыть обо всем на свете, кроме этих восхитительных бесцветных капелек, собирающихся в быстрые тонкие ручейки, что струились по щекам своих обладателей и придавали им такой эффектный, заманчивый, в высшей степени соблазнительный вид.       Сама же Рюджин по иронии судьбы не плакала никогда, из далекого детства едва ли помня, чтó представляет собой это явление, а потому считала всех способных к проявлению этой удивительной особенности людей счастливцами. Пусть и патологично, нездорóво, неправильно, но она любила видеть смеющиеся или страдающие лица с текущими по ним потоками живой прозрачной воды, и чем ярче, чем дольше проявлялась на ее жадных алчущих глазах чужая душевная экспрессия, тем больше удовольствия от лицезрения ее девушка получала. Она любила наблюдать за поддавшимися порыву эмоций прохожими на улице или в транспорте, расстроенными маленькими детьми, болезненно расставшимися влюбленными парами, а порой даже заглядывала в окна домов, заслышав в тех бурную ссору или крики, в надежде увидеть на чьем-нибудь перекошенном покрасневшем лице заветные искрящиеся капельки.       Но больше всего одержимой слезами Шин Рюджин втайне нравилось, когда плакала ее коллега по группе и близкая подруга Хван Йеджи.       От радости ли, печали, отчаяния или просто переизбытка чувств после долгого трудового дня – Шин морально впитывала в себя все до единой слезинки этой восхитительной, неповторимой, не похожей ни на кого девушки, что в эти личные, скрытые от посторонних глаз моменты, в отличие от смелых сценических образов, выглядела до крайности беспомощной и уязвимой. Немыслимо, но, пребывая бок о бок с симпатичной светловолосой напарницей на протяжении нескольких лет подряд, Рюджин детально помнила каждый из дней, когда та «ломалась» и в полной мере давала волю скопившимся эмоциям.       Впервые она увидела слезы Хван в общежитии трейни спустя полторы недели после того, как присоединилась к лейблу, потом заметила ее плачущей в туалете из-за неудавшейся тренировки и обрушившейся на нее критики продюсеров, затем неоднократно заставала ее мокрые глаза после напряженного телефонного разговора или переписки с кем-то из близких. Порой Йеджи могла расстроиться даже из-за грубого оскорбительного комментария в соцсети и целых семь раз рыдала по причине чрезмерного давления общества и зашкаливающей популярности за один только прошлый год. В красках и подробностях Рюджин помнила, как их онни не сдержалась во время награждения группы на престижной корейской музыкальной премии «Asia Artist Awards» и как расплакалась на их концерте в Сеуле во время первого мирового тура «Checkmate», отчего не могла твердо произнести благодарственную речь, стоя на сцене застывшей статуей и промокая глаза салфетками, которые ей любезно подали Черён с Джису. Обнимающая ее тогда в знак поддержки Рюджин впервые всерьез почувствовала в груди это странное щемящее чувство, на протяжении всей заключительной части шоу фактически перекрывшее ей кислород, загипнотизировавшее ее и едва не заставившее пасть перед Хван Йеджи на колени на глазах у нескольких тысяч смотрящих на них в упор человек.       ...Заставившее ее взглянуть на эту изумительную, утонченную, не знающую себе равных девушку уже совсем не как на подругу.       Хван Йеджи была неподражаема, изысканна и великолепна, но плачущая Хван Йеджи являлась воплощением истинной красоты, чистоты, непорочности, изящества и немыслимого сверхчеловеческого обаяния, которым тонущая в омуте чудовищного влечения Шин Рюджин не была способна противостоять.       Любовная тоска и зависимость пронзали сердце острыми иглами с каждым новым днем все больнее, и мучимая нездоровыми чувствами и желаниями девушка честно не знала, сколько еще будет вынуждена скрывать от своей онни то, что прежде, как ей всегда казалось, она могла испытывать только по отношению к мужчинам.       Сегодня они ехали на машине в студию, чтобы сделать пробную запись новой песни, и тайком не спускающая с подруги глаз Шин напряженно всматривалась в ее бледное, осунувшееся, будто не спавшее этой ночью лицо, уткнувшееся в дисплей смартфона, в попытках определить, что с ним было не так. Спрятанная под капюшоном черного худи Йеджи вела с кем-то активную переписку, и Рюджин надо было быть слепой, чтобы не понять, что она носит антиромантичный характер. Кусая губы, медовая блондинка лихорадочно тыкала пальцами по клавиатуре, без конца ошибаясь в словах, но даже не пытаясь их исправить, и торопливо отправляла смс собеседнику. Сообщения с гневными эмодзи сыпались ежесекундно, кричаще загромождая чат, и спустя четверть часа до Шин донесся первый жалобный всхлип, тотчас отозвавшийся внутри жгучим желанием увидеть слезы напарницы вкупе с потребностью как-то ее утешить.       Сделать ради нее хоть что-нибудь.       Йеджи никогда не делилась подробностями личной жизни, но Рюджин давно заподозрила, что у той появился парень. То и дело она заставала старшую с мечтательным видом задумывающейся о чем-то, будто случайно отходящей в сторонку с кем-то поговорить или, как сейчас, сплошь погруженную в оживленную переписку, что была меньше всего похожа лишь на дружескую. Даже не зная имени ухажера, брюнетка уже находила себя дико ревнующей симпатичную подругу к нему и раз за разом с трудом сдерживалась от того, чтобы не вырвать злосчастную вибрирующую звонилку из ее рук и не заставить Хван обратить внимание на нее.       Внимание, которого она считала себя заслуживающей во сто крат больше, нежели самый лучший и привлекательный в мире парень.       Будто в ответ на ее мысли не приносящий добрых вестей Айфон был выключен и сердито заброшен в дамскую сумку, и Йеджи, глубоко вдохнув, отвернулась к окну. Рьяный диалог был закончен, и теперь сомнений не оставалось: Хван порвала с возлюбленным. Кончик маленького покрасневшего носа подрагивал, сдерживая готовые прорваться наружу рыдания, и сидящая рядом с ней Рюджин не знала, радоваться ей по поводу случившегося или нет.       С одной стороны, сердце Йеджи было разбито, терзая кровавыми осколками обманутую в лучших надеждах душу и грозя повергнуть хрупкую девушку в самую настоящую депрессивную пропасть.       Но с другой, возможно, тем самым у Рюджин наконец появлялся шанс полноценно проявить себя и дать своей онни понять, что не всегда заветное чувство под названием «любовь» способно причинять лишь боль.       Хоть за один только вид страдающей и мечущейся в ее оковах Йеджи Шин-старшая была готова продать душу.       Репетиция новой песни прошла успешно и за проведенные на студии два с половиной часа девочкам удалось записать первую ее демо-версию и обсудить с продюсерами концепцию грядущего альбома. Несмотря на незадавшееся утро, лидер группы справилась с каждой из своих сольных и общих партий на ура и даже нашла в себе силы пару раз улыбнуться, а когда остальные мемберы приступили к бурной дискуссии по поводу следующего клипа, предполагаемого для съемок в Японии, незаметно ретировалась со студии прочь.       Внимательно следящая за ней Рюджин тут же насторожилась. Ее не покидало чувство, что произошедший разрыв не прошел для старшей девушки так уж бесследно, а потому, извинившись перед командой, она выскользнула из помещения вслед за ней. Если Йеджи требовалась помощь, Шин хотела быть первой по ее оказанию и сделать все возможное для того, чтобы очаровательная светловолосая дива вновь как можно скорее вернулась в норму.       Хотя куда больше мучимая давним сакральным фетишем рэперша втайне желала совсем иного.       Достигнув приоткрытой двери в раздевалку, Рюджин заслышала знакомые, едва различимые всхлипывания. Жгучий крохотный огонек в груди разросся до размеров лесного пожара, стоило ей всего на секунду представить бегущие по щекам подруги ручейки, о которых она так часто любила грезить наяву и во сне, мечтая о том, как они капают на ее ладони, стекают по белой матовой коже лица вниз и оседают невесомыми сладко-солеными росинками на губах. Красочные образы заполняли плывущую, как в дурмане, голову, и застывшая немой благоговейной статуей девушка прислонилась к деревянной поверхности, с упоением впитывая в себя каждый дивный, ласкающий, будто вдыхающий в нее саму жизнь звук.       Хван Йеджи плакала, и, невзирая на грызущую изнутри совесть, Рюджин жаждала насладиться ее рыданиями подольше и тем самым продлить приятно курсирующее по всему корпусу от основания живота чувство.       Входная дверь открылась внезапно, и утратившая шаткую опору брюнетка едва не рухнула прямо на возникшую перед ней напарницу.       – Ты чего тут стоишь? – сухо осведомилась Хван, и Рюджин сглотнула, смятенная одновременно и собственным разоблачением, и умопомрачительным видом одетой лишь в черное худи с эмблемой группы и коротенькую юбку подруги.       Неземная.       – Извини. Я хотела узнать, все ли в порядке.       В небольшой раздевалке было душно, но лидера ITZY трясло словно в ознобе. Припухшие красные глаза сочились прозрачной влагой, и Йеджи, обнаружив прячущуюся за дверью подругу, торопливо попыталась это скрыть. Демонстрация слабости даже в худшие времена была несвойственна ни одной из них, но прямо сейчас заведенная собственными фантазиями Рюджин была готова умолять блондинку еще хоть немного ради нее поплакать.       Йеджи безучастно вернулась в комнату и плюхнулась на низкий кожаный диванчик, пряча лицо в ладонях и устало потирая виски.       – Да. Не переживай.       Безбожная ложь, в подтверждение которой привыкшая к стойкому невозмутимому образу Хван упорно предпочитала вести себя так, словно Рюджин совсем не знала ее или, что еще хуже, была слепая. Приблизившись к старшей девушке, Шин опустилась перед ней на пол и коснулась ладонями ее дрожащих хрупких запястий.       – Я же вижу, что нет, онни. И да, я за тебя переживаю.       Хван стушевалась, заливаясь краской и опуская голову ниже, и мучимая потребностью быть как можно ближе к ней Рюджин усилила взаимосвязь, мягко отнимая руки от ее красивого ухоженного лица и сочувствующе заглядывая прямо в него.       – Эй... прошу, не прячься. Ты так прекрасна, когда плачешь...       Это был странный и несуразный комплимент, но он определенно произвел на Йеджи впечатление. Она редко показывала свои эмоции, будь то огорчение или радость, даже на фотографиях в соцсетях предпочитая оставаться максимально нейтральной и сдержанной, но давно настроенной с ней на одну волну брюнетке не требовались прямые доказательства, чтобы понять, что с их онни что-то не так. Все, что нужно, было написано давящей глубинной грустью на безупречном, будто высеченном из дорогого элитного мрамора лице и мерцало горько-тоскливым блеском в бездонных омутах темно-карих глаз, дороже которых девушка по имени Шин Рюджин в последнее время не могла себе ничего представить.       – Ты же понимаешь, что он тебя недостоин? – не отрываясь от растроганной ее участием блондинки, прошептала Шин и незаметно придвинулась еще ближе. Ее пальцы крепче стиснули дрожащие кисти лидера и прижали их к ее груди, так что Йеджи без труда смогла различить спокойное размеренное биение чужого сердца – горячего, отзывчивого, чуткого. – И ты заслуживаешь совсем другого к себе отношения?       Хван вздрогнула, задетая прозвучавшим откровением и смущенная тем, что бдительная Рюджин все поняла. Это было не ее дело, но Йеджи все равно стало заметно легче. Возникшее между ними напряжение искрилось и стрекотало миллионом незримых эфирных огоньков, звенело и накалялось при каждом нечаянном, быстром-неловком взгляде, и в какой-то критический поворотный момент завороженная безмолвно рыдающей блондинкой Шин подалась вперед, принимаясь осыпать легкими трепетными поцелуями ее лицо и тем самым осушать длинные мокрые дорожки своими губами. Кончик теплого шершавого языка мазнул по коже, слизывая прозрачные соленые капельки, и, едва ощутив божественный привкус защитной природной влаги, Рюджин выдохнула и порывисто прильнула уже к губам лидера. Случайное-мимолетное соприкосновение повторилось и незаметно перетекло в полноценный губной контакт, на несколько долгих волшебных секунд заставивший Хван позабыть о случившемся расставании и предательски выбивший из саднящей обидой и злостью груди весь воздух.       – Рюджин... фух... что ты делаешь? – всхлипнув, она во все глаза уставилась на тянущуюся к ней подругу, что сместилась теперь к ее уху и, захватив в рот украшенную сережкой мочку, стала ласково ее посасывать.       Йеджи шикнула и застонала, когда настойчиво липнущая к ней брюнетка вместо вербального ответа атаковала ее еще бóльшим своим неравнодушием, заваливая ее на диван и шустро запрыгивая на нее сверху. Вконец растерянная, беспомощная, лишенная пути к отступлению лидер оказалась прижатой к кожаной плоскости чужим станом, что, к ее безграничному изумлению, сейчас казался совсем не лишним, не неуместным, а отчего-то таким важным, необходимым, правильным...       – Просто иди ко мне, онни... Пожалуйста, иди...       Объятия цепких, но бережных рук усилились, окутывая, как коконом, заботой, поддержкой и пониманием, которых лишенной полноценной взаимности девушке так не хватало в предыдущих отношениях, и Рюджин, продолжая покрывать поцелуями каждый миллиметр бархатистого лица и шеи партнерши, дотянулась одной рукой до ее оголенного бедра, едва прикрытого короткой, не к месту провокационной юбкой. Йеджи вздрогнула и ухватилась за чужое запястье, ненароком толкая его выше и зажимая между своих стройных модельных ног, и польщенная взаимным касанием Шин сразу уловила в этом жесте отнюдь не запрет для дальнейших действий.       Ведь она и без того видела, какую реакцию вызывает у старшей девушки, как заставляет в нетерпении расширяться зрачки ее темных кофейных глаз и как срывает все новые и новые вздохи с манящих теплотой и мягкостью губ, которые младшая не переставала объединять в одно целое со своими.       – Рюджин-а, нет... нас могут увидеть. Не... надо...       Оборонительные слова, против которых громче и красноречивее говорило тело, жмущееся к невысокой симпатичной напарнице, не произвели на возбужденную Шин ни малейшего впечатления, но она, желая проверить свою догадку, остановилась и уважительно уточнила:       – Не надо? Ты в этом уверена?       Изящные женственные пальцы накрыли увлажненную промежность Хван, поглаживая и слегка надавливая на нее, и вместо ответа тающая под рэпершей блондинка затрепетала, закусывая нижнюю губу и глухо стоная. Жгучее тянущее наслаждение волнами разлилось по низу живота, лишая остатков самообладания и последней возможности сказать «нет», и, в страхе глядя на приоткрытую дверь, из-за которой в любой момент могли показаться другие мемберы, Йеджи обреченно понимала лишь то, что она не в силах сопротивляться охватившему ее подобно лихорадке влечению.       Не в силах сопротивляться тому, чтó ее лучшая подруга и коллега по группе так решительно и внезапно надумала с ней сделать.       Ее руки машинально обвились вокруг шеи Рюджин, и мучимая нерастраченными, рвущимися из одинокого нуждающегося сердца чувствами Хван слегка согнула и развела колени в стороны, позволяя девушке удобнее разместиться на ней и давая негласное разрешение продолжать. Узкая теплая ладонь послушно нырнула под тонкое интимное кружево, начиная усердно двигаться между набухших половых складок, и уткнувшаяся в плечо Рюджин Йеджи жадно выгнулась ей навстречу. Мутный туман вероломно стелился перед глазами, притупляя видимость и все больше отвлекая рассеянный соблазненный разум от входной двери, рваное сбившееся дыхание комом застряло в пересохшем горле, охваченные неистовым возбуждением мышцы напряглись, и не понимающая, что с ними двумя творится, Хван зажмурилась и окончательно отдалась во власть рвущего ее изнутри на части чувства.       Предварительные возвратно-поступательные движения по жаждущему внимания и ласк лону переросли в полноценный контакт, когда два пальца Рюджин наконец вошли вглубь него до упора, уверенно проталкиваясь между горячих, тесных, сопротивляющихся напористому вторжению стенок, и в приливе затапливающего ее наслаждения Йеджи впилась агрессивным собственническим поцелуем в губы своей партнерши. Языки девушек сплелись в дерзком и оживленном танце с игривой борьбой за первенство, победу в котором одержала больше не робеющая и не стесняющаяся своих желаний Хван, и обрадованная ее доверием Шин-старшая призывно прошептала:       – Давай, малыш. Покажи мне, что ты больше не будешь думать о нем и страдать.       Неотрывно глядя в блестящие темные глаза с лихорадочно расширенными зрачками, она улыбнулась и принялась методично и глубоко двигаться внутри лидера. Страсть, троекратно усиливаемая общественным местом и их вероятным разоблачением в нем, струилась по венам пьянящим ядом, дурманя сознание и вынуждая обеих хотеть большего, и Йеджи обхватила ногами Рюджин за талию, негласно прося ту действовать еще быстрее и резче. Небольшое пространство комнаты наполнилось яркими мелодичными звуками сливающейся воедино плоти, мокрых засасывающих поцелуев и стонов, с трудом сдерживаемых во избежание их слышимости за пределами раздевалки.       – Еще, Рюджин, еще… да-а…       Поощряемая четким вербальным откликом Рюджин стиснула нежную фигуристую блондинку свободной рукой, ускоряя ритм и сильнее прессуя ее собственным весом. Чувственный рот проложил щекотную петляющую дорожку от линии нижней челюсти вниз по ее молочно-белой шее и, прикусив небольшой, покрытый мурашками участок у самых ключиц, оставил на нем первый многоговорящий засос. Дрейфующая у края мучительного воздержания Йеджи завозилась под напарницей, не справляясь с нахлынувшим на нее контрастным дождем ощущений, и Шин продолжила увлеченно оставлять на безупречной матовой коже все больше кричащих пурпурно-алых следов. Плотная хлопковая ткань толстовки мешала, но девушка была слишком поглощена процессом, чтобы ее снимать. Белые, как снег, зубы сжимали и теребили, впивались и посасывали, кусали и жалили, покрывая завидную девичью шею все новыми и новыми любовными отметинами, – клеймя, овладевая, подчиняя знаменитую богоподобную блондинку себе, – и с очередным вызывающе грубым толчком Йеджи едва подавила в себе громкий вскрик, чувствуя, как стремительно раскручивается внизу живота тугая тянущая спираль, принося заветное высвобождение и наполняя подавленный негативными событиями организм красочными фейерверками гормонов счастья.       Оргазм захлестнул ее штормовой лавиной, сметая все тревоги и переживания на своем пути и превращая их в бессмысленное, не стоящее ни единой слезинки ничто, и забившаяся в блаженных эротических судорогах девушка с силой вцепилась в обтянутые кожаной курткой плечи Рюджин, дабы хоть как-то совладать с бьющими через край эмоциями. Младшая продолжила старательно двигаться внутри нее, действуя чуть более плавно и осторожно и терпеливо выжидая, когда преисполненная бурным экстазом партнерша немного успокоится. Ей нравилось видеть слезы робкой, потерянной, беспомощной в своих тяготах словно оставшийся без родительской опеки ребенок Йеджи, но быть рядом, делая ей приятно и хорошо, было для нее гораздо важнее.       – Позволишь сделать для тебя еще кое-что?       Милая обаятельная Хван Йеджи едва лишь открыла рот, чтобы ответить, как понявшая все по одному ее согласному взгляду Шин проворно спустилась по ее телу вниз. Узкая кожаная кушетка была неудобна и брюнетке пришлось встать коленями в пол, чтобы разместиться между ног онни. Исходящий от нее терпко-соленый аромат природной смазки будоражил воображение и сводил с ума, и она, ловко избавив лидера от нижнего белья, жадно прильнула к ней, дабы вкусить обольстительную блондинку в полной мере.       – ОХ, БОЖЕ! Мммм...       Захлебнувшись глухим грудным стоном, Хван схватилась за подлокотник дивана, не в силах бороться с повторно накатывающим на нее возбуждением. Пальцы Рюджин творили с ней головокружительные, невероятные, поистине незабываемые вещи, но ее губы и язык не шли с ними ни в какое сравнение. Нежнейшие оральные прикосновения плавили тело и мозг, пробуждая в хрупком юном девичьем естестве нечто неукротимое, дикое, первобытное, и тонущая в водовороте зашкаливающего удовольствия Йеджи поймала себя на мысли, что жаждет излить всю себя на прелестное личико своей партнерши до последней капли.       Она шире развела ноги в стороны, предоставляя Шин больше пространства и чуть приподнимая ради ее удобства бедра. Мягкие вспомогательные поглаживания чужих рук стимулировали чуткую эрогенную зону, распространяя по всему телу приятные волнующие вибрации, и, несмотря на пережитый всего несколькими минутами ранее оргазм, Йеджи находила, что такими темпами разразится сексуальной эйфорией еще раз уже в считанные мгновения. Один лишь вид ритмично двигающейся между ее ног головы приводил ее в невыразимый восторг и заставлял сдерживать стягивающийся в паховой области до тупого болезненного дискомфорта нервный узел, и старшая девушка коснулась затылка Рюджин, призывая ее двигаться чуть активнее.       Поглощенная оральными ласками брюнетка на мгновение прервала ответственный процесс и, вытерев влажные губы тыльной стороной ладони, дразняще осведомилась:       – Ну что, онни, нравится чувствовать вместо него меня?       Неотрывно любуясь красивой обворожительной партнершей с горящим в темно-карих глазах огоньком, Хван кивнула и со стоном откинулась обратно на кушетку, стоило чужим мягким губам возобновить свою нескромную, далеко не только дружескую деятельность. С нежностью продолжая двигаться вверх-вниз вдоль раскрытых пульсирующих лепестков вульвы, Рюджин захватила крупный эрегированный бугорок клитора в рот и стала энергично его посасывать. Частые шумные вздохи партнерши тешили ее слух, поощряя каждый скользяще-проникающий жест, и Шин-старшая очень старалась делать так, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия. Йеджи нравилось, когда та игралась с ней язычком, теребила, кружила, терлась вокруг ее нуждающегося в ней центра, одаривая хозяйку максимальным участием, солидарностью и любовью, и счастливая, вдохновленная, признательно поглощающая в себя каждую капельку обильной вязкой субстанции Шин Рюджин находила, что готова вот так стоять перед ней на коленях и делать это ради нее вечно.       – Пожалуйста... Я больше... не могу...       Вспотевшая, измученная, жаждущая получить скорейшую сексуальную разрядку Хван в сердцах потянула ее за волосы, и понявшая без лишних слов ее молящий слезливый намек Шин ускорила и углубила работу ртом. Она схватилась за дрожащие обнаженные бедра Йеджи, не позволяя ей сменить положение, когда мощная кульминационная волна наконец настигла и ударила по скованной под ней сладострастным спазмом блондинке во второй раз. Лидер кончила много, липко и горячо, запачкав густой ароматной влагой лицо Рюджин, и обрадованная достигнутым эффектом брюнетка продолжила сосредоточенно ублажать ее, мысленно празднуя удавшийся эксперимент и стремясь насладиться роскошной светловолосой кореянкой подольше.       – Умница, детка.       Она оставила напоследок несколько легких успокаивающих поцелуев на внутренней стороне бедер онни и собиралась было вернуться к ее искусанным и пересохшим от недостатка внимания губам, как вдруг посторонний звук заставил ее резко отпрянуть от девушки. Оживленные девичьи голоса раздались за дверью подобно раскату грома средь бела дня, и Шин Рюджин, чуть не упав, едва успела соскочить с Йеджи и одернуть ее одежду, прежде чем в раздевалке возникли Лиа, Юна и Черён.       Задорный девичий смех с разговорами тут же стихли, едва мемберы заметили странные раскрасневшиеся лица обеих и уловили в воздухе подозрительный, сенситивный, отдающий чем-то сугубо личным накал.       – Ну и куда вы обе запропастились? – осведомилась Ли, переводя прищуренный темноглазый взгляд с одной подруги на другую. – Рю, почему ты на полу, а Джи на диване?       Это был логичный, хоть и крайне нежелательный вопрос, и Шин, обменявшись с красной, как переспелый томат, Йеджи быстрым тревожным взглядом и очень надеясь, что бдительные подружки не заметили ничего лишнего, неловко прочистила горло. Как инициатор всего случившегося она обязана была что-то ответить, но в плывущей, кружащейся, опьяненной случившейся близостью голове едва ли могла найтись хоть одна более-менее дельная мысль, кроме сладко стонущей под ней блондинки.       – Я... таблетку от головы уронила, – соврала она, за долю секунды не придумав ничего более убедительного, и сделала вид, что ищет потерянное лекарство на полу. – Йеджи что-то неважно себя чувствует, и я хотела дать ей обезболивающее.       Троица настороженно переглянулась, и за время этого короткого зрительного контакта Шин-старшая успела воззвать ко всем на свете богам за помощью и удачей. Их тайная с Хван интрижка в студийной комнате отдыха была в высшей степени безрассудной и рискованной, и она совсем не была готова к тому, чтобы разоблачить новую грань их отношений перед другими участницами.       Во всяком случае, так скоро.       – Ясно, – Джису прошла к своему шкафчику, и повисшее в воздухе подозрение наконец рассеялось. – Нас зовут в ресторан отметить запись новой песни. Собирайтесь, машина уже у входа.       Присев на краешек кушетки, Рюджин еще раз уточняюще глянула на блондинку и неуверенно протянула:       – Мне кажется, Йеджи пока лучше остаться здесь. Езжайте, мы догоним вас позже, если ей станет лучше.       – Ты уверена? – выгнула бровь Черён, накидывая джинсовую куртку и выпуская из-под поднятого воротника волосы. – Мы отпустим водителя сразу после поездки.       – Ничего. Я вызову нам такси.       – Ну, как хотите, – пожала плечами брюнетка и задорно высунула язык. – Мы съедим все самое вкусное!       Кому любовь, а кому еда. В коридоре послышались голоса менеджера и продюсера, и мемберы, подхватив вещи, исчезли из раздевалки. Их приглушенные разговоры и смех зазвучали уже у входа, и после того, как в опустевшей студии хлопнула дверь, Шин-старшая с облегчением выдохнула. До последнего не уверенная, что звучала правдоподобно, она потянулась и постаралась унять простреливающую сквозь натянутые, как струна, мышцы дрожь, выдающую с потрохами ее истинное моральное состояние и заставляющую чувствовать себя нашкодившей в кабинете директора школьницей.       – Таблетку от головы уронила, значит?       Словно в опровержение ее мыслей Йеджи с улыбкой приподнялась и прильнула к ней, кончиком носа принимаясь тереться о благоухающую кедрово-цитрусовым парфюмом шею.       – А что еще я могла сказать? Мы с тобой чуть не попались. Еще бы секунда – и…       Тронутая встречной инициативой Рюджин попыталась ее обнять, но Хван опередила ее, толкнув младшую обратно на диван и быстро седлая сверху ее бедра. Через секунду тело брюнетки оказалось властно прижато к низкой кожаной спинке, а запястья рук безоружно и предупредительно захвачены в плен чужих цепких ладоней.       – Ты очень убедительна в своей лжи, Рюддон, – горячее девичье дыхание обожгло изгиб маленькой ушной раковины, и впечатленная видом развязно сидящей на ней лидера группы брюнетка затрепетала. – Просто самый настоящий профессионал. Но мне бы больше хотелось, чтобы твой рот был занят кое-чем другим. Мне понравилось, знаешь ли.       И, прежде чем та успела что-то ответить, больше не рыдающая, но улыбающаяся Хван Йеджи накрыла в запальчивом требовательном поцелуе ее губы, параллельно хватаясь за подол мешающего черного худи и одним рывком освобождая себя от него.