Песик

      Напряжение между двумя мужчинами, стоявшими друг напротив друга ощущалось так ярко, словно к сердцу поднесли иглу и при каждом ударе оно касалось острого конца. Один из них прятал свои эмоции за маской со сладкой улыбкой, другой же смотрел с нескрываемым недовольством. Воскресенье сделал шаг вперед, пока его брови сползали к переносице. Галлахер вздохнул, снимая белые перчатки и убирая их в карман жилета, доставая зажигалку, зажав ее в ладони, прошел мимо своего собеседника. Он вальяжно разместился на диване, словно был владельцем этой изумительной комнаты с круглым столом в центре. Крутя в руке зажигалку, постоянно закрывая и открывая ее, периодически зажигая, детектив завороженно наблюдал за огнем, а затем резко перевел взгляд на ангела. — Ну-ну, расслабьтесь, господин Воскресенье. Вы так сверлите меня взглядом, что я даже начинаю смущаться. Я всего лишь назвал владельца этого здания параноиком. — У Вас отличное чувство юмора, господин детектив. Надеюсь, оно помогло Вам найти серийного убийцу. — Это просто мое мнение. А что, Вас это задело? — Господин Галлахер, мое терпение на исходе. Пренебрежение обязанностями…только усилит мои подозрения в Вашей связи с серийным убийцей,— Воскресенье смотрел на мужчину тяжелым взглядом, хотя было видно, как трясутся его руки от волнения. Сердце чувствовало что-то неладное. Галлахер лишь вздохнул, на пару мгновений прикрывая свои глаза. — Меня называли по-разному. Я очень часто слышал, что являюсь шпаной, пьянчугой… Однако и подумать не мог, что однажды меня назовут сообщником убийцы. Беру свои слова назад. Вы не параноик, а сумасшедший. Даже сейчас, ведя со мной беседу на столь серьезную тему, вешая на меня такое обвинение, Вы продолжаете прятать за взглядом нечто поистине неприличное. Действительно ли Ваши руки трясутся от волнения, действительно ли Вы смотрите на меня с недовольством и страхом?— на его лице появилась ухмылка, когда реакцией на эти слова было сжимание рук в кулаки, открывание рта для ответа и закрывание, не произнеся ни слова. Воскресенье понял все за секунду, его поймали в чувствах. Ангел тяжело вздохнул, потер переносицу и сделал несколько неуверенных шагов, пытаясь выставить это просто обыденным жестом, для проведения беседы. Однако, он подошел слишком близко, сам того не осознав, и это стало его фатальной ошибкой. Член Семьи оказался пойман, сильная мужская ладонь обхватила чужое запястье, дергая на себя, зажигалка скатилась по ноге и упала на пол. Воскресенье уперся рукой в плечо детектива, ногой в диван. Его золотистые глаза с темно-синим зрачком, что всегда завораживали Галлахера, уперли в него недоуменный взгляд. — Что Вы...— обладатель милых крыльев не успел договорить, он запнулся, испугавшись протянутой ладони к его лицу. Уже ждал удара, но вместо этого почувствовал нежное прикосновение шероховатой кожи. Детектив хмыкнул, опуская руку с щеки на подбородок и притянул лицо собеседника ближе, тем самым заставляя того слегка наклониться вперед. Он едва коснулся губ Воскресенья, щекоча нежную кожу щетиной. Безумно красивые золотые глаза удивленно расширились, когда губ их владельца коснулись еще раз, а затем нежно провели большим пальцем. Член Семьи давно мечтал о прикосновении этих рук, но постоянно одергивал себя, мысленно корил. Однако, что поделать, если взгляд так и притягивался к этим шершавым рукам, мощным плечам и груди. Множество вечеров было проведено на огромной кровати, которая всегда казалась мужчине пустой, с мыслями о детективе. Та комната была свидетелем не только мыслей, но и шепота, иногда перерастающем в выкрикивания имени с придыханием. И сейчас, почувствовав прикосновение этих давно желанных им губ, брюки в паховой области постепенно начинали натягиваться. Опусти объект его воздыхания взгляд ниже, это бы стало катастрофой для ангела. — Сделайте шаг назад, если Вам противны такие прикосновения, господин Воскресенье,— Галлахер осторожно убрал руку от лица собеседника, перенося ее на кисть, что все это время была на его плече, с нежностью подкладывая свою ладонь под чужие пальцы и отводя в сторону. Ангел перевел взгляд с лица детектива на их руки, поджимая губы, пока голова отчаянно била тревогу, а сердце мечтало сделать шаг вперед. В этом непростом сражении победило сердце, потому член Семьи подался вперед, вставая на мягкую обивку дивана коленями, обхватывая щетинистые щеки мужчины, страстно впиваясь в губы. По комнате эхом прокатывались пошлые причмокивания, когда их губы на мгновение теряли контакт. Руки Галлахера обхватили обтянутые брюками ягодицы, сжимая в своих массивных ладонях. Он гладил их, сверкая красными глазами, пока ангел сам тянулся к его рукам. Член клана Гончих ловко поднял его на руки, направляясь к столу. — Должен признаться, этот стол всегда привлекал взгляд. — Извращенец...— пробубнил ангел, когда его ягодицы коснулись поверхности стола. — Хах, для Вас побуду еще и извращенцем,— он присел в мягком реверансе, беря кисть мужчины и касаясь губами ее тыльной стороны. Ленивый бармен поднял взгляд на лицо собеседника, видя безумно красивую улыбку. Воскресенье протянул руку, хватаясь за красный галстук, наматывая его на свою ладонь и рывком притягивая к себе мужчину. Ангел оттянул нижнюю губу, затем прикусил ее, медленно отпустил и провел языком по укушенному месту. Галлахер слегка напрягся, чувствуя боль, но отстраняться не стал. Словно прося прощения за такую пакость, миловидный мужчина с восхитительным нимбом за своей головой, коротко чмокнул его. — Вам очень идет этот галстук, господин детектив,— протянул Воскресенье, сжимая вещь в свой руке еще сильнее, вновь соприкасаясь с мужчиной губами. — Благодарю за комплимент,— Галлахер хмыкнул, упираясь руками в стол, скользя губами по нежным щекам, целуя кончик носа. Член клана Гончих положил одну руку на плечо ангела, заставляя лечь. Он гладил чужой торс, задевая твердые соски под тканью, и когда его руки доходили до низа живота, чувствовал, как напрягаются все мышцы. Детектив расстегивал одну пуговицу за другой, начав с самой нижней, иногда запуская руку под ткань, чтобы в очередной раз подразнить. Ноги ангела обвили пояс ленивого бармена, заставляя того вжиматься в него своим пахом. Они дразнили друг друга, один поглаживающими движениями, другой терся о чужой член. И стоило последней пуговице расстегнуться, как Галлахер принялся целовать ключицы, спускаясь ниже, щекоча кожу своей щетиной. С одной из его рук переплелись пальцы ангела, когда тот прошептал: — Укусите, господин детектив. Будьте псом с начала до самого конца. — Как изволите, господин Воскресенье,— мужчина расплылся в улыбке, проводя языком вокруг пупка, и его зубы соприкоснулись с кожей, оставляя четкие следы. Он украшал весь живот ангела такими отметинами, словно ставил печати, отмечая, что это тело принадлежит ему. Находясь вот так в руках того, кого так давно желал и одновременно побаивался, сердце Воскресенья заходилось в бешеном танце. Свободной рукой бармен медленно стягивал брюки, так подходящие фигуре его партнера. Он укусил самый низ живота, заставив обладателя прекрасного тела вздрогнуть, и тут же провел по этому месту языком. Периодически поднимал взгляд, подобно провинившейся собаке. То как вел сейчас себя Галлахер безумно возбуждало члена Семьи, ему так нравилось, как этот бродячий пес слушался его, как разговаривал с ним. Словно в его руках был поводок. Бармен опустился еще ниже, стянув брюки до самых колен, открыв себе вид на серое нижнее белье, начавшее намокать. Воскресенье чуть поднял ноги, когда брюки соскользнули на пол, открывая полноценный вид на свой разгоряченный пах. Член клана Гончих прильнул губами к затвердевшей плоти, присасываясь и помогая ткани намокнуть еще быстрее. Свободная рука легла чуть ниже, поглаживая яички, иногда дотягиваясь до ануса. — М-м...— эхом пролетело по комнате, когда Галлахер слегка прикусил бугорок, моментально стрельнув взглядом на лицо мужчины. Воскресенье прикрыл губы ладонью, в попытке заглушить стоны наслаждения, но даже так они были отчетливо слышны. Оставив большое мокрое пятно на нижнем белье ангела, мужчина двумя пальцами оттянул его назад, позволяя возбужденной плоти показать себя, пока вещь не оказалась полностью снята. Язык прошелся по яичкам, под ними, вернулся на исходную точку и скользнул к самой головке, щекоча наружное отверстие уретры кончиком. В этот момент крылья ангела прижались к голове, слегка подрагивая от наслаждения. — Господин Воскресенье, ответьте, как Вы хотите чтобы я касался Вас? — Что за пошлые вопросы Вы задаете?— пропыхтел мужчина, закрывая глаза, когда в ответ на эти слова ощутил, как головку обхватили губами и слегка коснулись зубами. И какого было печально чувствовать прохладу, когда бармен слегка отстранился, прикасаясь щетинистой щекой к бедру ангела. — Как Вы и просили, я веду себя подобно псу. А пес ничего не делает без команды хозяина,— он прислонился губами к внутренней стороне бедра мужчины, втягивая кожу, заставляя тем самым краснеть, а после медленно сменяться синеватым оттенком. От произнесенных этим псом слов щеки члена Семьи залились красным, словно их долго и упорно натирали. Он молчал, думая, как лучше ответить, пока его не поторопили прикосновением зубов с бедром. — Ртом. Удовлетворите меня ртом, господин детектив,— произнес ангел, поворачивая голову набок и скрывая свои глаза крылом. Почему-то в этот момент ему не хотелось видеть лицо Галлахера, ведь он знал, то выражает максимальное удовлетворение от полученного ответа. Повторять дважды не было нужным, бармен обвел головку кончиком языка, вновь задевая наружное отверстие уретры, а затем одним движением погрузил член по самое основание в свой рот, обнимая его языком, втягивая щеки. Пару умелых движений головой заставили Воскресенье прогнуться в пояснице, слегка двигать бедрами навстречу чужим губам и думать только об этом. В какие-то моменты детектив выпускал член изо рта с громким причмокиванием, облизывал губы и погружался в дело с головой снова. Иногда он дотрагивался до яичек ангела, нежно перекатывая их в ладони, поглаживая большим пальцем и слегка сжимая. Горячая семенная жидкость заполняла рот, стремительно стекала по горлу, пару капель скользило по подбородку. Прогнувшаяся поясница опустилась на прохладную поверхность стола, пока живот усыпанный укусами плавно поднимался и опускался, когда Воскресенье пытался привести дыхание в порядок. Его пальцы на ногах поджались, пока член клана Гончих выпускал член изо рта, напоследок проведя языком от самого основания до головки. — А Вы, господин ангелочек, изумительны на вкус,— протянул бармен, выпрямляясь, попутно хрустнув поясницей. Член Семьи протянул руки к нему, и мужчина помог подняться, прижав к своей груди. Ангел прильнул губами к щетинистому подбородку, слизывая капли своей спермы, ловкими движениями изящных пальцев попутно расстегивая жилет. Он осторожно выбрался из объятий, дабы открыть себя видимость на грудь, к которой был прижат. Золотые глаза с завораживающим синим зрачком удивленно распахнулись, когда перед ними предстала натянутая рубашка, создавая до невозможности вульгарный вид. Казалось, что отведи мужчина руки чуть назад, как натянутая ткань треснет, а пуговицы станут подобием пуль. — Господин детектив, будьте так добры и возьмите рубашку по размеру, вдруг эти пуговицы прилетят кому-то в лоб и будет черепно-мозговая травма…— протянул Воскресенье, расстегивая рубашку и прижимаясь ладонями к телу. Ангел сжал грудь мужчины, утыкаясь в нее лицом, вдыхая аромат чужого тела, слыша биение сердца. Слегка перебирая пальцами ощутимые полушария, чувствуя накаченные мышцы, он таял в этих ощущениях, совершенно не горя желанием отстраняться. Пробыв в такой позе несколько минут, он все же медленно отстранился, целуя соски Галлахера, скользя рукой по прессу к натянутой ткани красных брюк. Изящные пальцы надавили на возбужденную плоть, став причиной сдавленного стона. Член клана Гончих прижал ладонь ангела еще сильнее, накрыв своей сверху, наслаждаясь прикосновением. — Вы не думаете, что хорошего пса следует наградить за ублажение хозяина?— протянул ленивый бармен, слегка наклоняя голову набок, с прищуром растягиваясь в улыбке. Его фраза вызвала смешок у члена Семьи, когда тот опустил взгляд на их руки на брюках. Ангел опустил ноги на пол, поднимаясь со стола, меняя их позиции. Галлахер уперся в мебель руками и ягодицами, пока перед ним опускался на колени миловидный мужчина. Расстегнутая рубашка Воскресенья, что прикрывала его твердые соски, изящные плечи и тонкие руки, создавала ему окончательной образ идеально чистого, непорочного существа, несмотря на то, чем тот занимался в этот момент. Ловкие пальцы быстрыми движениями стащили брюки, роняя их на пол, за ними отправляя нижнее белье. Ангел завороженно застыл, когда перед глазами появился член детектива, попутно протягивая к нему руку и восторженно вздыхая. Он прижал его к своей щеке, ласково потираясь, наслаждаясь пульсациями, ощущаемыми своими ладонями. Воскресенье открыл рот, кладя головку на язык, когда его голову обхватили руки бармена, а чужие бедра толкнулись вперед. Член Семьи схватился руками за ноги мужчины, наслаждаясь движениями плоти в своем рту. Толчки постепенно становились быстрее и резче, волосы ангела взметались от них. Комнату наполнили тихие стоны и хлюпанье, пока мужчина не начал кашлять, отталкивая себя от Галлахера. Однако сильные руки на его голове не давали этого сделать, вплотную прижимая к себе, пока чужой рот наполнялся семенной жидкостью. И стоило отпустить голову, как тот шлепнулся ягодицами на холодный пол и закашлялся, выплевывая сперму на свою ладонь. Тяжело дыша, он поднял взгляд на бармена и слабо улыбнулся. — Не думал, что Вам такое по душе, господин детектив. — Хах, теперь думать Вам вовсе не обязательно, Вы уже это знаете,— бармен провел рукой по волосам, убирая на пару мгновений с глаз челку. Затем наклонился к сидевшему на полу мужчине, поднимая его за подмышки, ставя на ноги и прижимая лицо к столу. Разгоряченная щека почувствовала холод, такой приятный, словно после пробежки на лицо подул прохладный ветерок. Он полностью прижался к столу, наслаждаясь холодком, пока не услышал хруст. Оторвав голову и повернув ее к члену клана Гончих, увидев, как тот сел на корточки, чтобы быть на одном уровне со сладким местом ангела, прикрываемым расстегнутой рубашкой. Галлахер раздвинул ягодицы пальцами, попутно прикасаясь другой рукой к яичкам мужчины, поглаживая их, проводя языком по анальному отверстию. По спине словно пробежались пальцами, вызывая мурашки, заставляя мышцы напрячься. И стоило горячему и влажному языку проникнуть внутрь, вкушая Воскресенье, как с его губ сорвался протяжный стон. Мужчина привстал на носочки, натягиваясь подобно струне, запрокинув голову назад. Маленькие крылья подрагивали, выдавая безумное наслаждение от этих ласк. Это безумно пошлое хлюпанье, иногда сменяющееся причмокиванием, завладело всем вниманием ангела. На его лбу и шее вздулись венки, когда язык погрузился еще глубже, задевая излюбленную точку. Пальцы с яичек скользнули на ягодицы, поглаживая их и иногда звонко шлепая, оставляя яркие следы от ладони. И стоило ладони обжигая соприкоснуться с кожей, как Воскресенье сжимался, закусывая губу. — Еще...шлепните меня еще раз, Гончий,— взмолился член Семьи, прогибаясь в пояснице, подставляя ягодицы под тяжелую мужскую руку. Просить Галлахера дважды не требовалось, шлепок обрушился с такой силой, что тот икнул, удивленно распахивая глаза. Внутри живота сворачивался клубок, такой сладко тянущий, пока член возбужденно пульсировал, моля скорее ощутить прикосновение. Каждый миллиметр тела загорался от того, как двигался внутри язык детектива. Его анус сжимался с каждым движением все сильнее, сгорая в ласках. Ладонь в очередной раз обожгла ягодицу, ангел сжался, вскрикнув, уронил голову на стол и тяжело задышал. Вздрогнул, почувствовав, как горячий и влажный язык выскальзывает из него, и как по животу размазывается семенная жидкость, от того, что он заерзал. Галлахер разместил свой член между чужих ягодиц, сжимая его ими при помощи рук. Член клана Гончих плавно двинулся вперед, заставив всю спину полулежавшего на столе ангела напрячься. Звук скольжения кожи по коже стал очередной мелодией, которую за это время слышала комната с круглым столом в центре. Воскресенье чуть повернул на него голову, смотря с ехидной улыбкой на лице. Бармен никогда бы не подумал, что жизнь заведет его к таким уникальным событиям, но он соврет, если скажет, что не наслаждается. В голове рисовался образ скачущего верхом на нем ангелочка, как тот двигается внутри него, слышит сладкие стоны и шумное дыхание. Наблюдает за тем, как тот плачет от удовольствия, закатывает глаза. Погружаясь в эти фантазии, мужчина увеличивал темп, иногда шлепая сладкие ягодицы. — Боже...да...господин детектив...Вы изумительны,— промурлыкал Воскресенье, закусывая губу, наслаждаясь ощущениями от соприкосновения ягодиц с горячей плотью. Слыша эти вздохни, Галлахер вцепился пальцами в кожу, а горячая сперма брызнула на ягодицы, частично попадая на рубашку. Ангел медленно приподнялся, перекатываясь на спину и притягивая мужчину для поцелуя, беря его руку и прижимая ее к своему члену. Вот, в две руки они пару раз проскользили вверх и вниз, пока член Семьи не озвучил желание перейти из этой комнаты в свои покои. Оставив часть одежды валяться на полу, возле круглого стола, на котором они ласкали друг друга, они двинулись к мягкой кровати.       Комната встретила их темнотой, отсутствием переключателя на стене. В нее проникал слабый свет от луны, обнявший фигуру в одной лишь расстегнутой и испачканной рубашке. В его руке появились спички, слабый огонек на пару секунд осветил лицо, а затем зажглись свечи. Взяв один подсвечник, мужчина направился к кровати, рядом с которой была тумбочка и поставил на нее источник света. Плавно опустился на мягкие одеяла, подкладывая под живот и голову подушку, находя глазами Галлахера. — Идите ко мне, скорее,— протянул ангел, раздвигая ягодицы, дразня ими покачивая. Детектив хмыкнул, подбираясь ближе к нему, опускаясь на кровать между чужих ног. Член Семьи убрал одну руку, дотягиваясь ей до тумбочки, выуживая из нее тюбик со смазкой и протягивая его своему псу. Бармен взял тюбик, выдавливая его содержимое на пальцы, касаясь ими анального отверстия, а затем плавно ввел первый. Внутри было так влажно, что хотелось скорее проникнуть в ангелочка горячим и твердым членом. От ритмичного движения внутри, пальцы на ногах подгибались всякий раз при скольжения назад, а в животе распространялось тепло. Однако одного пальца мужчине было мало, он потянулся к руке Галлахера, направляя внутрь себя второй. — Еще рано, господин Воскресенье. — Замолчите...Гончий. Псу следует исполнять команды хозяин...мх...— не договорив, он закусил губу, когда шершавый палец скользнул внутрь, двигаясь в ускоренном темпе. Его пес, которого он так давно желал, исполнял любой его каприз. Эта мысль вскружила голову, бедра начали двигаться навстречу пальцам, творившим магию между сладких ягодиц. Он продолжал держать руку мужчины, направляя внутрь себя уже третий палец, когда его звонко шлепнули. Ангел вскрикнул, от ощущения жжения своей кожи, наслаждаясь им. До чего ему нравилось, когда детектив шлепал его, скользил внутри пальцами и языком, но как же сильно хотелось попробовать разгоряченную плоть. Он вечно кидал на него кроткие взгляды, проглатывая слюни, сгорая в нетерпении скорее сесть, задвигаться на этом прекрасном, до безумия твердом и большом члене. Третий палец без проблем скользнул внутрь, и все они мгновенно оказались сжаты, Воскресенье сделал глубокий вдох и замер. На подушке под его животом в свете слабого огня от свечи, играючи, поблескивала семенная жидкость. Смотря на то, как на слегка покачивается огонь, от жара стекает воск к основанию свечи, глаза члена Семьи вспыхнули. Он потянул за руку мужчину к себе, заставляя лечь на спину, ловким движением оказался сверху и ехидно улыбнулся. Ангел протянул руку к тумбочке, открывая уже другую дверцу, выуживая оттуда поводок. Бармен хмыкнул, стоило вещице оказаться перед его взором и слегка поднял голову, чтобы его партнеру было удобнее зацепить на шее новое украшение. — Должен признаться, это идет Вам больше, чем галстук, песик,— он закусил губу, наслаждаясь развернувшимся зрелищем, попутно трясь членом о член. Воскресенье слегка натянул поводок, намотав его на свою ладонь, немного привстав, направляя другой рукой плоть детектива к своему анальному отверстию. Тепло распространялось по всему телу даже несмотря на такую маленькую площадь контакта, заставляя сердце бешено биться, предвкушая чувство, когда тот окажется внутри. Взгляд Галлахера скользнул с лица мужчины, что восседал на нем, вниз, где тот поглощал его член, подобно голодному монстру. Челюсти сжались, было видно, как играли желваки, когда внутрь скользнула головка. Детектив запрокинул голову назад, издавая низкий грудной стон, сжимая тонкие бедра его сладостного мучителя. С каждой секундой он чувствовал, как проникает все глубже, как натягивается поводок, от чего становился все тверже и горячее. Он не мог подумать, что тот, кто так отчаянно хотел вкусить его, решит так поиздеваться, медленно пуская в себя удовольствие. Не выдержав больше, руки, что сжимали бедра Воскресенья, резко надавили вниз, опуская легкое тело до самого основания. Мужчины одновременно застонали, содрогаясь всем телом и блаженно закатывая глаза, когда сперма брызнула на живот одному, и заполняла внутри другого. — Я полагаю...ха...хозяин простит своего непослушного пса. — М-м...так приятно...невыносимо приятно чувствовать Ваши член и сперму внутри себя. Боже, до чего же это восхитительно. Вы такой твердый, такой горячий...я чувствую, что таю,— он тараторил это с таким придыханием на каждом слове, что создавалось ощущение, секунда и перестанет дышать. Ангел наклонился вперед, скользя грудью по испачканному в семенной жидкости мускулистому животу, к самым губам. Впиваясь в них с такой жадностью, покусывая и нагло оттягивая, наслаждаясь шумным дыханием прямо рядом с собой. Сплетая языки с пошлым причмокиванием, изучая прекрасное тело одной рукой, он протянул другую к подсвечнику, снимая с него одну свечу. Заканчивая поцелуй, ангел провел языком по слегка покрасневшим от укусов губам, скользнул чувствительными сосками по торсу своего Галлахера. Пока он тянулся к его губам, чувствовал, как член выскальзывает до середины, как вытекает теплая сперма, и блаженно вздохнул, когда тот вновь оказался в нем до самого основания. И когда его ягодицы почувствовали прикосновение с яичками, послышалось до невозможности пошлое хлюпанье стекающей семенной жидкости. Окончательно выпрямившись, мужчина поднял руку со свечой чуть выше уровня своих красивых глаз, и наклонил. Горячий воск закапал на его грудь, обжигая чувствительные соски, капая на член. Каждая капля заставляла содрогаться тело, сжимать внутри себя разгоряченную плоть, и приторно сладкий стон слетал с приоткрытых губ. Воскресенье был подобен змею искусителю, восседая на бармене, смотря на того сверху вниз, с легкой улыбкой на лице и так соблазнительно покрывая себя воском. Лежать смирно больше не казалось возможным, просто наблюдать за этим становилось скучно, и бедра детектива резко двинулись вверх, вбиваясь в самую чувствительную точку. Рука со свечой опустилась вниз, капая воском на кожу члена клана Гончих, от чего тот вздрагивал, продолжая увеличивать темп, держа тонкие бедра Воскресенья. Стоны переходили на вскрики, яйца шлепали ягодицы, сперма хлюпала, когда член резко проникал до самого основания, сливаясь в единые пошлые звуки. — Мой пес...прекрасно. Как же хорошо, боже!— выкрикнул ангел, когда сперма брызнула на пресс мужчины под ним, куда также продолжал капать воск. Его бедра двигались навстречу, крылья подрагивали, выдавая то, насколько тот в восторге. Член Семьи потушил свечу, откидывая ее в сторону, беря обеими руками ладонь Галлахера и прижимая ее к своему низу живота. Там, под ней, тот почувствовал, как двигается внутри, и это пробудило желание слегка надавить. Стоило это сделать, как Воскресенье вздрогнул, прогнулся в пояснице еще сильнее и закатил глаза. С его губ сорвался невнятный звук, то ли стон, то ли вскрик, руки сжали ладонь мужчины. Детектив нежно поглаживал живот ангела, пока тот еще пару раз вздрогнул, а затем притянул в объятия, когда тот обмяк и наклонился вперед. Несколько секунд они лежали так, член Семьи жадно хватал воздух ртом, а бармен что-то нашептывал. Все еще находясь внутри него, мужчина осторожно перекатился, укладывая Воскресенье на спину, целуя каждый сантиметр лица. Ангелок протянул руку к чужому члену, поглаживая самое его основание, обхватывая и резко скользя рукой вперед. Весь низ живота Галлахера мгновенно напрягся, голова опустилась, взгляд устремился на руку, когда послышался легкий смешок. — Вам все мало, хозяин?— от этого обращения по коже мужчины пробежали мурашки, в животе словно взметнулись бабочки, переворачивая все внутренние органы, сердце ухнуло в пятки, постепенно возвращаясь на свое место. За этот вечер он слышал это обращение несколько раз, но только сейчас обратил внимание полностью. Притягивая лицо к себе поводком, он коснулся ладонью щетинистой щеки и прильнул к губам. Его ноги обхватили таз бармена, толкая в себя глубже, отстраняясь от губ на секунду и шепча в них: — Последний раз на сегодня, песик. — Как изволите, хозяин,— Галлахер коснулся губами лба мужчины, следом сливаясь с ним в очередном поцелуе. Его бедра медленно пришли в движение, заставляя ангела под ним ерзать от нетерпения. Неожиданно по комнате подобно взрыву прошелся звонкий шлепок, протяжный стон, мгновение тишины и появление ритмичного скрипа кровати. Воскресенье сжимал одной рукой одеяло, другую протянул к детективу, переплетая с ним пальцы. Красные глаза пса поглощали каждый миллиметр прекрасного тела, запечатывая в памяти эту картину. — Положите руку...на то место...пожалуйста, Галлахер,— прошептал ангел, жмурясь от наслаждения. Он сжимался каждый раз, когда его мужчина касался чувствительного места, и запрокинул голову, стоило руке оказаться на животе. На глаза медленно выступали слезы, стоны чередовались со всхлипами и ангельское лицо выглядело в таком состоянии чертовски соблазнительно. Член клана Гончих наклонился к щеке, слизывая стекающую по ней слезу, спускаясь к шее и утыкаясь в нее носом. Вдыхая этот прекрасный аромат Воскресенья, тяжело дыша, он продолжал вбиваться в того, слыша свою любимую песнь. Сжимающая одеяло рука члена Семьи обхватила спину, поводок щекотал грудь, слабо звеня в такт движений его носителя. Ягодицы покраснели от того, сколько раз по ним шлепали, а внутренняя сторона бедер пощипывала, когда кожа прикасалась кожи. Ногти царапали спину, оставляя широкие красные полосы, больше походившие на повторяющуюся букву английского алфавита «W». В какой-то момент они начали шептать имена друг друга, издеваясь над собственным сбившимся дыханием. Очередной стон, сменившийся всхлипом, вытянутые пальцы на ногах, запрокидывание головы в немом крике и испачканные семенной жидкостью два живота. Глаза Воскресенья закатились от наслаждения, рука на чужой спине слегка дрожала, пока внутри расплывался кипяток. Галлахер шумно втянул воздух через зубы, сделал последний резкий толчок и плавно выскользнул из анального отверстия своего хозяина, позволяя сперме пачкать смятое одеяло. Они слились в последнем поцелуе этого вечера, когда ангел притянул детектива к себе поводком, и прошептал в самые губы: — Хороший песик.