Грех в любви

      Погода сегодня на редкость не дружелюбная: серое, пасмурное небо, ветерок зябко пробирающий до костей, да ещё к тому же собирался дождь. Наполовину облысевшие деревья покачивали кронами, будто бы укоряли за что то очень нехорошее. Джеймс размышлял об этом, сидя на заднем сидении родительской машины, пропуская мимо ушей щебетание матери к отцу о том, какая замечательная идея была отправить единственного отпрыска на обучение в престижный пансионат «Сент-Клод». Из причёски мальчика в виде пучка на затылке выбилось несколько прядок из-за поддувающего в едва приоткрытое окно ветра, но он не замечал этого, прислонившись виском о стекло. Действительно, просто превосходно! Не желая принимать того, что он уже не маленький ребенок, имеющий к пятнадцати годам своё собственное мнение, непростой гордый, немного вспыльчивый нрав и тягу к самостоятельности, которая родителям была не по нраву, они решили по словам отца: «направить такую энергию в верное русло». Конечно Джеймс не остался в долгу, срывал голосовые связки, до сбитого дыхания горячо убеждал семью в полном отсутствии смысла от этой затеи, ведь известно же, что ни черта не помогают и ничему не способствуют такие места. Разве что сеют смуту в душе, вводят в заблуждение разговорами о невинности, непорочности, проповедями о вере, угнетают и подавляют ограничениями, а на самом деле эти мнимые спасители детских душ — первостатейные грешники, похуже Дьявола, о котором ведут свои речи с алтаря. Лицемеры! Джеймс конечно был крещён в младенчестве по всем законам католического вероисповедания, однако верующим не был, о Боге размышлял как о чем-то поверхностном, опосредованно, будучи убеждённым что человек сам творец своей судьбы, хранитель своей души и воли. По его мнению, от Бога ничего не зависит, ведь он не более чем просто метафора, красиво описанная в Библии, чтобы под предлогом Всепрощения Его, люди могли прикрыть свои пороки. Когда отец и мать впервые услышали столь резкие высказывания из уст своего чада, то крепко задумались о том что Джеймсу помимо укрощения строптивого нрава, нужна помощь в очищении души от скверных суждений. По этой причине колледж «Сент-Клод» показался им самым подходящим местом для того чтобы тамошние настоятели помогли мальчику осознать себя, веру в Бога и вернуть на истинный путь, предначертанный с момента рождения. Сам Джеймс после пылких перепалок, непробиваемой стены между ним, и родителями, и своего пошатнувшегося нервного состояния как итог — всё же согласился на эту ссылку только для того, чтобы показать что в конечном счёте, прав именно он. Юноша усыпил бдительность родителей, соглашался со всем что они говорят, чтобы потом сделать всё по своему. Он вовсе не собирался подчиняться, ломать самого себя и свою душу, а лишь хотел показать родителям всю степень их собственного заблуждения. — Душа моя, вы представляете, оказывается Настоятель согласился принять в стенах обители нашего дорогого сына прямо во время начала учебного года! — восторженно восклицала баронесса Баффо, при этом улыбалась она так широко и лучисто, что сидящий сзади Джеймс недовольно, даже мученически прикрыл глаза. — Да да, Любовь моя, Настоятель очень благосклонен. Остаётся лишь надеяться, что Джеймсу не составит труда влиться в окружение и учёбу можно сказать на лету. — подхватил умиротворённо лорд Барнс, изящно целуя тоненькое запястье супруги. — Не так ли, Джеймс Бьюкенен? — мужчина повернул голову, встречаясь со взглядом сына. — Все непременно, отец. — кивнул юноша в ответ, всё так же устремляя взор на открывшийся вид приближающегося массивного здания пансионата. — Джеймс, будь так любезен подними стекло. Иначе простудишься и вновь заработаешь отит. Ох, с божьей помощью не иначе, побороли предыдущий приступ. — покачала головой баронесса, а Джеймс только тихо фыркнул, но просьбу выполнил. На самом деле, в прошлый раз самая обычная прогулка в пору поздней, такой обманчивой осени стоила юноше огромных мучений, и хорошо бы если бы удалось отделаться только одной простудой, однако вместо неё Джеймс мучался от острого внутреннего воспаления уха, из-за сильнейшего головокружения, высокой температуры и рвоты не в состоянии был даже двигаться. Пульсация и давление внутри уха, боль в висках и выходящий гной отозвались ему небольшими проблемами со слухом, но по словам его лечащего врача, месье Андреа Дории эти проблемы можно контролировать принимая специальные капли своевременно и регулярно. Однако так же остерёг, что при повторном заболевании Джеймс рискует вовсе потерять слух одним ухом. Только благодаря своевременному лечению и терапии, он смог выздороветь, но уж никак не из-за неустанных молитв матушки к мифическому созданию на небесах. Только при одном упоминании этих оголтелых молитв и стенаний, Джеймсу становилось невыносимо. — О, а вот и священные стены обители. — подал голос лорд Барнс, когда машина остановилась неподалёку от ворот колледжа. Джеймс пригладил ладонями волосы ото лба к макушке, затем поправил отвороты выглаженного пиджака, накинул на шею шарф, а предложенный матушкой берет, который она заставила его надеть на выходе из дому успешно проигнорировал, так и оставляя его лежать на сидении. Вышел вслед за родителями из машины, разминая отекшую шею, осматриваясь: на самом деле территория аббатства была огромнейшей. Само громоздкое здание было разделено на пансион для мальчиков, а другое крыло все того же задания было отведено, как слышал Джеймс, для находившегося там монастыря для девочек, которых воспитывали и обучали для будущего служения в храме при том же аббатстве. Эти два здания были соединены и разделены одновременно длинной верандой, а двери всегда заперты дабы исключить любое взаимодействие юных воспитанниц с учениками колледжа. — Дикость, какая то! — прошептал про себя Джеймс, осматривая так же двор для игры в футбол. — Значит всё-таки иногда позволяют побыть вне изоляции… — Итак, сын. — юноша обернулся когда лорд Барнс обратился к нему, чтобы вручить чемодан с вещами. — Хочу, чтобы ты знал — мы с твоей матушкой очень гордимся тобой и тем, какую мудрость ты проявил, принимая правильное решение касаемо твоей судьбы. Джеймс подавил в себе горячее желание воспротивиться этому заявлению, лишь глубоко вздохнул, покачал головой улыбаясь уголком рта, сопровождая улыбку хитрым прищуром: — Я согласился на эту авантюру только из чистого интереса над тем, что будет когда все-таки окажусь прав. — он взял свой чемодан, вновь заправляя за ухо непослушную прядку, что выбилась от дуновения ветра. — Сынок, почему ты не надел берет? Тебе ведь нужно беречь уши. — посетовала баронесса, нежно поглаживая сына по волосам. Джеймс только поймал ее руку с тем, чтобы кратко поцеловать кисть: — Мне будет достаточно моих капель, мама. Баронесса Баффо если и хотела возразить, то внезапно передумала, будучи во власти чувств, переполняющих её перед предстоящей разлукой с сыном до самого лета. — Что ж, если есть интерес, значит начало положено. — слово взял лорд Барнс, с гордостью смотря на сына. — Мы с матушкой будем верить в тебя и молиться. Джеймс лишь кивнул, предпочитая скрыться внутри колледжа. Прощания он не любил, а ещё нужно было познакомиться с новой для него обстановкой, пока шли занятия, чтобы быть готовым к тому, что его здесь ожидает.