Недостающее звено

— Это точно ваши документы? Я взглядом опытного работника сканирую просунутые мне в окошко бумажки. ID, разрешение на вход… Тучная темнокожая женщина начинает нервно теребить в руках сумочку. Свои так не беспокоятся, значит попалась, гадина. — Да, мои. Что-то не так? — сглатывает «Глория», если верить документам. — Не так. Где ваша родинка, миссис Шмидт? — я сужаю глаза. Замечаю, как лицо двойника начинает деформироваться от злости, глаза расширяются, наливаются кровью и становятся нечеловеческими. — Родинка? Ты хочешь сказать, что меня выдала родинка?! — голос «Глории» понижается до чудовищного и грубого рыка. — Ну упс, дорогуша. Кто не спрятался, я не виновата, — я гаденько ухмыляюсь и жму на кнопку вызова агентов D.D.D. Металлический экран уже, пожалуй, в сотый раз падает со знакомым мне лязгом. За ним раздается еще более леденящий душу вопль: — Я еще доберусь до тебя, жалкий человечишка… Голос резко хрипит, а затем обрывается окончательно пулеметной очередью. Через пару минут экран поднимается, и агент в желтом защитном костюме показывает палец вверх, сигнализируя, что я могу продолжать работу. За его спиной почти идеальная чистота пошарпанной кабинки, ни капли крови, ни ошметка плоти. Я устало потягиваюсь на стуле, разминая затекшее за день тело, и сверяю список. Так, осталось еще трое жильцов. — Боже, скорее бы день закончился… — Я зеваю и лезу за припасенной бутылочкой колы. Чуть больше года прошло с тех пор, как радиоактивные военные испытания превратили привычную нам жизнь в настоящий ад. Особенно досталось нашему городку. Всплески радиации стали причиной появления большого количества доппельгангеров — человекоподобных двойников, которые питаются людской плотью и совершенно бессовестно пытаются проникнуть ради этого в наши дома. Хотя, если быть честной, двойники эти бывают разной степени паршивости: некоторые особи ленятся настолько, что могут даже забыть нарастить кожу или создают лишнюю пару дырок для глаз. Бе, иногда выглядит пиздец жутко. Ходят они по одиночке, так что вычислять их на улице куда сложнее, но большую часть этих тварей тянет в наш город как магнитом. Особенно часто они появляются во многоквартирных домах. Департамент Дезинфекции от Доппельгангеров, он же D.D.D., не придумал ничего умнее, чем установить во всех многоэтажках пропускные кабины из пуленепробиваемого металла, ввести специальную систему документов и усадить живых людей проверять приходящих в каждый дом жильцов. Думаете умно? Хуй там плавал. Я сижу на своем посту месяц, а предыдущего местного консьержа сожрали через три дня. Чтоб еще и платили нормально, но да, мечтать не вредно… Откуда я столько знаю? Ну, мое медицинское образование позволило мне полгода работать на секретном объекте, где этих тварей исследуют и пытаются понять природу их существования. Но потом что-то пошло не так, и меня выгнали. Не хочу вспоминать детали. Точнее, выперли на обучающие курсы, а потом посадили сюда, мол, я насмотрелась на этих двойников во время исследовательской работы, так что на месте разберусь. Вот сижу, разбираюсь, развлекаюсь как могу. Я даже завела отдельный блокнотик, куда вписываю и зарисовываю каждую страхотварь, которая не удосужилась скопировать человека нормально. Из этих аномалий уже можно выставку открывать. Кола закончилась, и я швыряю бутылку в мусорку. Слышу шорох документов в окошке, поднимаю голову и вижу знакомые уставшие глаза и белую кепку с надписью «Молочник». — Неважно выглядите, Фрэнсис. Что-то случилось? — Я стараюсь приветливо улыбнуться и проверяю бумаги. Я всегда задаю спонтанный вопрос каждому приходящему: хорошо помогает вычислять двойников — они сразу теряются, если что-то идет не по протоколу, и начинаю нести чушь. — Ммм, нет, все как всегда. Разве это не мой обычный вид? — он смущенно потирает шею и пытается улыбнуться. Его документы в порядке, но это еще ничего не значит, так что я продолжаю выжимать из себя весь свой актерский талант. — Правда? А мне казалось, или у вас был нос с горбинкой? — Я блефую, нос у него в порядке, но тут главное быть убедительной. Он начинает неуверенно ощупывать свое лицо, и я замечаю капли крови на манжетах белой униформы. Ага, попался красавчик! — Я пошутила, Фрэнсис, расслабьтесь, — нарочно ухмыляюсь. — Все хорошо с вашим носом. — П-правда? — мне показалось, я услышала облегчение. — Значит вы меня впустите? — Конечно, — моя улыбка становится чуть более хитрой. — После того, как вы расскажете, что это такое красное на вашей одежде. Ах, вот она, божественная секунда осознания собственной тупости, пробегающая в глазах доппеля. Ну простите, у меня мало радостей в работе, кроме попыток вывести этих чертей из равновесия и заставить их рычать. Но этот на удивление не зол. Он… устало вздыхает? Впервые такое вижу. — А есть ли смысл рассказывать? — говорит он чуть более глубоким голосом. — Давай, жми на кнопку, и закончим с этим побыстрее. Я удивленно таращусь на него, дружелюбный тон двойника меняется на более неформальный. Это что сейчас было, эмоции? Откуда у них могут быть эмоции, кроме голода и злости? — Ну, чего медлишь, человек? А и правда, какого хера я застыла? Привычным движением я откидываю крышку предохранителя. Нажать на кнопку, позвонить по номеру — ну же, дура, привычный протокол, шевелись давай. Но почему-то впервые под присмотром усталых и спокойных глаз двойника у меня леденеют руки и не сгибаются пальцы. Почему в этих глазах столько… обреченности? Он бьет кулаком по стеклу, и я подпрыгиваю на месте от испуга. Еще один удар, еще, и я начинаю злиться сама. — Иди ты… — шиплю себе под нос и наконец жму кнопку. Экран опускается, блокируются все двери кабины. Я поднимаю трубку и кое-как набираю номер дрожащими руками. Диспетчер что-то тараторит, звенят гудки. — В следующий раз я буду проворнее. Я вытягиваюсь по струнке как застывшая на морозе жила. Через несколько секунд раздается пулеметная очередь. Как только протокол очистки завершен и двери разблокированы, я резко подрываюсь и вылетаю на улицу. Не понятно, чего хочется больше, дышать свежим воздухом или курить, хотя я несколько месяцев как бросила. — Какого хера… — хочется пнуть стоящий у входа мусорный бак, но я сдерживаюсь. Вместо этого разворачиваюсь и иду в сторону группы агентов, которые после вызова сняли шлемы и присели покурить. Только драгоценный табачный дым в легких прояснил мой разум. — В первый раз вижу, чтобы тебя так трясло, Камилла, — говорит командир группы. — Пошел ты… — кидаю я и делаю затяжку. Вижу, как один из агентов тащит огромный мусорный мешок и швыряет его в фургон с логотипом D.D.D. — Оно там? Куда его повезут? — Как и всегда, в Дыру. Говорят, ученые пытаются сделать химический состав, который может растворить их в ноль. — Пиздят, — отрезаю. — Не знаю, из чего они состоят, но это не растворяется известными нам химикатами. — Ты хотела сказать «доступными нам химикатами», — поправляет один из солдат. — Государство дало грант на поиск лучшего оружия для истребления. Пули херово работают. — Они выживают? — удивленно смотрю на солдата. — Как тараканы в ядерной войне. Правда, с потерями и последующими восстановлениями, но да. — А что, если они прогрессируют и становятся сильнее? — с долей испуга спрашивает другой солдат. — Тогда будем их ебашить с двойной силой, — командир тушит окурок о землю и встает, натягивая шлем. — Все принцессы, поныли и хватит. А ты, Карлайл, — он добродушно хлопает меня по плечу, — не переживай. Мы дежурим у тебя под носом, что может случиться? Я кивнула и улыбнулась ободряюще. А и правда, что? Что может случиться? Этот вопрос потом всплыл в моей голове во время следующей ночной смены, когда я испуганно смотрела, как после очистки в кабине по ту сторону стекла, рядом с желтой горой из тел мертвых агентов, весь в крови и синяках сидел двойник Фрэнсиса и устало дышал от истощения. — Я же сказал, что вернусь, человек… И буду проворнее…