Бастард

Ванко сидел на деревянной кровати в комнатушке, отведенной оруженосцу. Свет проникал в нее через небольшое оконце под самым потолком, дощатый пол покрывал старый протертый ковер, матрац на кровати был набит сеном, а подушка, кажется, когда-то была пуховой, но за долгие годы использования стала совсем тонкой, перо сбилось и торчало сквозь тонкую наволочку колючими очинками. Несмотря на это, для бродяги это было самым тихим и безопасным местом за долгое время. Сначала он боролся со сном, но истощенный постоянным холодом и голодом организм очень скоро взял верх, парень уснул, упав на бок, прямо поверх полотнища, которым была застелена кровать. Он не знал, сколько времени проспал, разбудил его оранжевый закатный свет, пробивающийся из оконца. Ванко встал и огляделся. Кроме кровати, в комнате был кособокий стул и стойка для оружия, в отличие от других вещей в комнате, новая и крепкая. На стойке был меч, матовый наконечник эфеса поблескивал на пробивающемся в окошко солнце. Повинуясь внезапному порыву, Ванко встал, делая несколько шагов к стойке, вынул звякнувший о дерево меч и сделал им несколько взмахов. Сталь со звоном рассекла воздух, а парень, опьяненный неизвестным раньше ощущением, нанес несколько ударов по стойке. В разные стороны полетели щепки и осколки древесины, а рукоять меча обиженно зазвенела. Бродяга замер, на миг ему показалось, что меч живой. Ванко, извиняясь, провел по лезвию ладонью и чуть улыбнулся. Когда он был ребенком, ему нравилось прятаться на плацу и наблюдать, как тренируются рядовые темерской армии, ему казалось тогда, что нет в мире более достойного занятия, чем защита родины с мечом в руках. Он любил свою страну, несмотря на то, как сложилась его судьба. Его радовали солнечные блики на глади озера Вызимы, щебет скворцов, что смело вили гнезда прямо в рощах около храма Мелителе. Любил даже неприличные песни, что горланили пьянчужки и краснолюды, выйдя из трактира, и никак он не мог объяснить эту любовь. И как только судьба позволила молодому темерцу взять в руки оружие, он отказался отступать. - Настоящий воин никогда не будет рубить мечом дерево, для этого, знаешь ли, есть топоры, – спокойно заметил стоящий в дверях король. – Меч разрубает плоть и кость, клинок умывается кровью врагов. Клинок — это власть. – Фольтест прошел в комнату аккуратно вынимая из ослабевших пальцев меч. Ванко замер, как оглушенный, он не слышал шагов и не видел, как король Темерии появился в комнате. Король же, кажется, был доволен увиденным. – Я не знаю, кто ты и откуда на самом деле, но ты заинтересовал меня. Сейчас придут слуги, принесут бадью воды, мыло, бритву, новую одежду, потом ты поешь, и тебя отведут в мой кабинет. Мы с тобой поговорим, хорошо, Вернон? Парень вздрогнул. Этим именем его звала только мать, это было настолько давно, что само воспоминание об этом времени казалось неправдой, и из уст короля имя звучало странно. Несмотря на это, молодой человек кивнул. Некоторое время Фольтест стоял, не двигаясь, довольно близко к бывшему бродяге, вглядываясь в глаза и ища там какую-то одному ему известную подсказку. Затем король развернулся на каблуках и покинул комнату. Не прошло и двадцати минут, в комнате уже стояла полная бадья горячей воды, от которой исходил запах масла сорго и ягод можжевельника. Присланные служанки молча, но морщась, помогли подростку избавиться от его тряпья и залезть в бадью, после чего в четыре руки принялись его оттирать жесткими лыковыми мочалками. Ванко чувствовал себя крайне неудобно, он женщины-то голой еще не видел, а тут служанки в передниках трогают его обнаженного в горячей воде. Краска стыда за собственный вид, насекомых и уж тем более за запах захлестывала его с головой, но он старался держать лицо и помогал женщинам чем мог. - Марьянка! Иди проси еще воды ставить, пусть ведрами несут, одной бадьей не управимся, – проворчала старшая некоторое время спустя. Младшая только дернула плечами и с явным удовольствием улизнула. - Простите, – тихо вздохнул парень. На него тратили неожиданно много сил и ресурсов, и Ванко действительно было очень неудобно от такого обращения. - Да брось ты, – устало ответила женщина, откладывая мочалку и садясь отдохнуть на перевернутое ведро, – и похужее видали. Ты еще молодой да красивый. Ни гангрен, ни ран. Мы обычно при лазарете работаем, раненых выхаживаем. А ты просто бродяга. Да и понятно, что не от твоего желания и не от хорошей жизни ты так себя запустил, – женщина покачала головой и, взяв льняное масло, принялась расчесывать чуть вьющиеся волосы бродяги, аккуратно вычесывая вшей и заодно расплетая колтуны. – Ты ж посмотри, еще и кудри что у нашего государя… - женщина осеклась. – Я это к тому, - продолжила она через несколько минут, – что в нашем мире от такого разве что чародейки застрахованы, а ты уж явно не она. Вскоре прибежала Марьянка с первым ведром горячей воды, и обе служанки вновь принялись за работу. Вместо цирюльника выступила все та же Марьяна, острой бритвой она неумело принялась сбривать плотно росшие волосы, то и дело разрезая тонкую кожу на щеках и подбородке. Ванко шипел, но терпел молча. Он прекрасно видел настроение девушки, а вероятность, что мстительная Марьянка случайно перережет ему горло, была, по его мнению, слишком высока. Когда парнишку отмыли, а порезы на щеках залепили целительной мазью, Марьянка принесла новую одежду и белье – чистые хлопковые портки, кожаные штаны и свободную рубаху со шнуровкой на груди. Когда он переоделся, девушка взглянула на него совершенно по-другому, даже заинтересованно. Бродяга оказался на удивление симпатичным молодым человеком. Она подала ему сапоги и, хихикнув, скрылась за дверью. Дорогу к кабинету короля Ванко показал мальчишка-слуга еще младше него. Он учтиво поклонился и попросил следовать за собой, тут же уводя Ванко по освещенным факелами поворотам. Оказавшись у плотно закрытой двери, молодой человек замешкался. Его никто этикету не учил, но что-то ему подсказывало, что нужно постучать. Однако же с другой стороны король его ждал… Подумав, что он если он не решится, то простоит так вечно, Ванко дернул ручку двери и, затаив дыхание, вошел в королевский кабинет. Фольтест в кабинете был не один, Ян Наталис что-то показывал на карте королю, передвигая небольшие фигурки. - А вот и он, – Фольтест заметил вошедшего первым. – Ян, это тот, о ком я тебе говорил, наш будущий наследник, – король встал из кресла и широким шагом подошел к молодому человеку. – Скажи, похож! Генерал темерской армии переводил ошалелый взгляд с короля на бывшего бродягу, затем вздохнул, правда отмечая сходство. - Да, милорд, сходство неоспоримое. Но тот ли он, кого мы искали? – мужчина потер блестящую под светом свечей лысину и подошел поближе. - Это не имеет значения, он умный парень, похож на меня, по времени все сходится. Мы обучим его, дадим небольшой отряд в командование, назовем наследником… Есть в нем моя кровь или нет, это временная мера. Пока Темерии нужно утвердиться на политической арене как государству с твердой политической системой и надежным престолонаследием. Ванко только ошалело слушал диалог глав Темерии, и ему казалось, что он в каком-то сюрреалистичном сне. Его хотят представить как королевского наследника? Ему нужно сыграть роль? - Потом он просто отречется от престола, мы пожалуем ему имение и земли, по-моему, все в выигрыше! - король, похоже, был в восторге от принятого решения, а вот генерал только покачал головой. - А сам мальчишка что об этом думает? Согласен так послужить своей стране? – генерал пристально смотрел в глаза Ванко, пытаясь найти в таких же темных, как у короля, глазах ответ. Бывший бродяга чуть подумал, а затем дернул плечами и кивнул. Терять ему в этой жизни было нечего, возвращаться на улицу в холод и голод ему не хотелось. - Только у меня одна просьба, – он склонил голову набок. – Яков, мой дедушка, я хотел бы, чтобы он тоже провел свои последние годы в тепле и сытости. - Да будет так, – король махнул рукой, судьба какого-то старого бродяги его волновало мало. – Трисс научит тебя придворному этикету, Ян Наталис искусству боя, выпишем тебе учителя чтения и письма. - Я умею немного читать и писать, милсдарь, – смущенно признался Ванко. – Дед Яков зимами учил меня. Еще немного знаю счет и географию. - Тем лучше, продолжите занятия, – Фольтест вернулся в кресло, скрещивая перед собой пальцы. – Я же обучу политике и тактике. А теперь иди, за дверью тебя ждут, чтобы отвести в твою настоящую комнату. И забудь свое уличное имя и не вспоминай больше, нет больше ублюдка с улиц Ванко, он умер. Ты Вернон Роше – наследник темерской короны. Не смея перечить, Вернон вышел из кабинета. Он сам не понимал, как попал в эту историю, но ему казалось, что хуже, чем на улице, ему не будет, и это внушало доверие. В кабинете на несколько минут наступила тишина. Только когда часы на стене пробили семь, генерал встрепенулся. - Он же правда ваш сын, так? – мужчина наблюдал, как в темных глазах его короля танцевали блики огоньков свечей. Вместо ответа король подвинул ему кусочек пергамента, на котором была только одна фраза: «Никто не должен знать». Ян вздохнул и с шумом встал, покидая кабинет. Фольтест явно вел какую-то игру, но пока он не понимал, к чему эта игра. Спустившись в нижний квартал купеческого района, чародейка поплотнее запахнула плащ. Трущобы наводили на нее уныние: покосившиеся дома, смердящие помои тут и там, шлюхи, стоящие в поисках клиентов на углах домов, пьяные и нищие, щекочущий нос запах фисштеха - все это было настолько уныло и мерзко, что чародейка, видевшая очень многое, морщила нос. Впрочем, она не собиралась оставаться в районе надолго, она быстро прошла по улице к закрытому после эпидемии Катрионы переулку и, открыв заклинанием замок на воротах, оказалась в пустом пахнущем смертью и тленом месте. Тут не было ни шлюх, ни пьяниц, не было даже бродячих псов, только лишь тишина и запах от дней напролет сжигаемых на кострах тел. Вернон дал весьма четкие инструкции, где искать дом, в котором бродяги нашли свое пристанище, и очень скоро она стояла на пороге дома, когда-то принадлежавшего большой семье, а теперь пустого и холодного. Она аккуратно открыла дверь, проходя внутрь. Едва видимый свет пробивался из кухни, и чародейка отправилась туда. Яков лежал на самодельной койке около натопленной печи. Услышав шаги, он приподнялся, глядя на женщину мутными от жара глазами. - Сама придворная чародейка пожаловала, – прохрипел он насмешливо. – Поймали своего принца-нищего, значит. Говорил ему, не ходи ко двору, но разве Вернон кого-то слушает. Весь в мать. Трисс обошла койку, присаживаясь около Якова на корточки. Выходило, дед прекрасно знал и ее, и что воспитывает мальчишку королевской крови. Однако не сообщил об этом, даже думая о том, что его ждет награда. Она протянула руку и коснулась горячего лба мужчины ладонью. - Вы весь горите. Нужно отвести вас в замок. Можете идти? – она коснулась плеча бродяги вглядываясь в его лицо. Если он знал ее лично, значит, когда-то имел солидный вес при дворе. - А что, порталы нынче не в моде? – почти язвительно спросил Яков, шатаясь поднимаясь на ноги. – Будьте любезны, госпожа Меригольд, – мужчина отвесил неуклюжий поклон, от жара перед глазами все кружилось. Трисс вздохнула. Кто бы ни скрывался под грязными волосами, кудлатой грязной бородой и лохмотьями, пока она его не узнавала. - Сложно открывать порталы на такие маленькие расстояния, – чародейка покачала головой. – Всегда есть вероятность, что кто-то попадет в его поле, или кого-то располовинит. - А ты постарайся, красавица, - прохрипел бродяга, прислоняясь плечом к печи. – Ногами я не дойду, лошадей ты не припасла, от охраны отказалась… Как ни крути, бродяга был прав, лошади бы по лестнице в нижний квартал не прошли, а охрана привлекла бы к чародейке слишком много внимания. Чародейке ничего не оставалось, как, сосредоточившись и помолясь всем богам, открыть портал прямиком в замковый лазарет. Яков отпрянул от стены и, хромая, подошел к открытому порталу, какое-то время задумчиво смотрел в магические вихри, а после, выпрямив спину как заправский генерал, сделал в портал широкий шаг. За ним, мысленно перебирая в голове всех своих знакомых шагнула, придворная чародейка.