Дорога в Киёмидзу-дэра

На завод они поехали в Осаку на автобусе. Хорошо, что в автобусе тоже был кондиционер. Плохо, что Йонас начинал чувствовать легкий озноб. Видимо, местные бациллы решили не обойти его стороной. В таблетнице лежал парацетамол, но вроде бы температура еще не поднялась настолько, чтобы его пить. Всю дорогу (пятьдесят минут или около того) Йонас сидел, кутаясь в джинсовую куртку Рейна. Свою он не взял — жара же. А зря. Преподавательница что-то рассказывала в микрофон для автобусного гида, но он, как и всегда, не слушал. Включил диктофон на линзах, чтобы программа тут же переводила речь в текст — так было экономнее. Сам завод оказался очередным кубическим шедевром, выполненным из зеркального стекла и металла. На входе всех попросили разуться. Йонас почти не удивился — он думал о позавчерашнем шторме. О том, что люди здесь привыкли жить на границе нескольких литосферных плит, и не обращали внимание на то, что каждый день могло что-то случиться. Во многих зданиях были убежища, но разве поможет убежище, если разойдется земная кора и под ногами останется только магма? Новую паническую атаку Йонас не поймал — транквилизатор работал на ура. В последний раз психиатр выписал самую большую дозу. Попросил только пить половину таблетки и стараться не попадать в стрессовые ситуации. Выполнить последнее оказалось сложно. Вся жизнь казалась стрессовой ситуацией. В мире постоянно происходила какая-то ебола, вот уже тридцать с лишним лет. Некоторые антропологи писали, что это началось в 2020, когда случилась пандемия. Потом европейский энергетический кризис 2021, потом локальные войны двадцатых-тридцатых, потом резкое таяние ледников, потом остальное и остальное, и остальное… Их разделили на три группы и повели в разные части завода. Йонас пошел в цех, где сортировали мусор. Вернее, проверяли отсортированный мусор и отправляли его дальше по нескольким лентам. Занимались этим люди. Занятно. Другие антропологи думали, что все началось до 2020. Целое сообщество европейских междисциплинарных ученых считало, что информационная научно-техническая революция запустила процесс. Кто-то думал иначе и развитие информационных технологий не считал настолько существенным. Были разные версии, когда это началось: 2014, 2012, 2008, 2001, 1996, 1945, 1939 и дальше, дальше, дальше. Изобретение атомной бомбы. Бах. Изобретение телефона и покорение электрона. В целом, многие сходились на том, что все началось с изобретения паровой машины и последовавшей после научно-технической революции XVIII в.. Йонас бродил по заводу будто в бреду. Температура поднималась: он чувствовал ломоту в конечностях, боль в горле и в висках. И не мог ни на чем сосредоточиться. Были и те исследователи, которые шли дальше. Аграрная революция, которая привела охотников-собирателей к земледелию десять или двенадцать тысяч лет назад в зоне Плодородного полумесяца. Пшеница, которая одомашнила человека. Не путать. Все было не наоборот, а именно так. Но для некоторых и это не было концом пути. Изобретение колеса, счета, языка, термической обработки животных и растений, орудий труда, покорение огня… То, что сделало нас людьми, нас же и погубило. Кто-то говорил даже, что если однажды изобретут машину времени, то нужно будет отправиться в прошлое, когда первая амфибия решила выбраться на сушу, и затоптать ее. Слишком очевидный парадокс. Если ты убьешь рыбу, которая была твоей пра-пра-пра- и еще сколько-то в какой-то степени праматерью, то тебя и не появится. А значит, топтать рыбу будет некому. Если, конечно, не создастся новая реальность, где на сушу вышла другая рыба. Йонас терпеть не мог начало болезни. Слишком много мыслей. Много-много-много. Когда он сел в автобус, чтобы ехать обратно, то все-таки закинулся парацетамолом. Перед тем, как ехать в Золотой храм, автобус остановился у отеля. Многие решили остаться. Йонас был в их числе. Он хотел просто лечь и вырубиться. Томаш и Матео поехали, а Рейнард остался с ним. Йонас сходил в прохладный душ, потому что уже начал потеть, а потом вернулся в комнату. Еще утром он думал, как бы остаться с Рейном наедине, чтобы заняться сексом. И вот. Они наедине, но какой уж тут секс? Рейн постоянно хлюпал носом, высмаркивался, а Йонас больше кашлял. Но оба чувствовали себя паршиво. Простуда на двоих. Могло бы быть романтично, если бы голова при этом так не болела, и можно было бы обниматься без того, чтобы вспотеть через пять секунд. Йонас надеялся, что утром будет чувствовать себя лучше.