attente.

тёмный, мрачный интерьер, как и подобается демону. совсем не броский орнамент на тёмно-бордовых обоях, идеально застеленная кровать, без единой помятости, с красным покрывалом сверху. ажурный стол из дорогой тёмной древесины, на котором стоит подсвечник с тремя свечами – единственный источник света в комнате. запах мужского одеколона, перемешанный с вином и чем-то сладко-горьким. – нет, я не понимаю, зачем вы добровольно травите себя? никогда не любил алкоголь, особенно дешевый, редкостное дерьмо – аластор потряс тонким изящным бокалом прямо перед лицом вокса, – есть куча других способов получения удовольствия, эта гадость невыносима, – пьяно пошатываясь, радио-демон подошел к столу и поставил пустую ёмкость перед воксом. ну да, теле-демон не особо тщательно выбирал вино, тем более аластор позвал его сам и сказал не опаздывать. а до назначенного времени оставалось крайне мало. пришлось выкручиваться, чтобы приходить не с пустыми руками. сам вокс, если честно, не был особо привередлив к алкоголю. вечерние дешевые банки пива иногда с валентино по вечерам его более чем устраивали. аластор же, видимо, считал иначе. многозначительно хмыкнув, вокс наполнил поставленный перед ним бокал. слишком разговорчив. после трех бокалов он никак не ожидал, что из аластора водопадом польются слова. обычно он не так разговорчив, особенно в компании теле-демона. а еще больше вокс не ожидал, что аластор настолько опьянеет. совсем неподобающе для него. слегка покрасневшее лицо радио-демона, временами расфокусированный взгляд, направленный куда угодно, но не на телеведущего. движения тела стали совсем рваными и неаккуратными, но изящность свою не потеряли. возможно, сам аластор не ожидал, что его так сильно бросит в жар. до того, что радио-демон сбросит пиджак куда-то на пол и расстегнет ворот идеально разглаженной багряной рубашки, обнажая сероватую тонкую шею со слегка синеватыми жилками на ней. может, алкоголь всему виной, или же длительная влюбленность теле-демона стала ещё сильнее и переросла в нечто иное, но воксу до боли захотелось впиться в эту кожу зубами, прокусить до крови и  услышать, как напыщенный олень закричит, а ещё лучше застонет. – у меня не было времени выбирать, чем мы будем травить себя сегодня. да и какая вообще разница, весь алкоголь одинаковый, как и ощущения после выпитого, – сделав большой глоток красной жидкости и почти осушая собственный бокал, наконец медленно произнес вокс, тщательно подбирая слова. умение правильно их связывать резко куда-то испарилось, а думать ни о чем другом кроме демона перед ним не хотелось. – как это какая разница? – глаза радио-демона странно прищурились и пьяно заблестели, сам он приблизил свое лицо к экрану вокса. тот напряженно замер, стараясь не спугнуть. вот так близко очень сильно ощущался аромат вина и чего-то слегка сладковатого,  – мог бы и постараться для такой приятной компании, как я. хотя бы с продавцом проконсультироваться, – говоривший ухмыльнулся и отодвинул свое лицо от чужого, – вот нам с рози как-то пришлось по вкусу «virginie de velandraud»... «chateau coutet»... – аластор снова ушел в монолог, пьяно расхаживая по собственной комнате и активно жестикулируя. ломанный французский аластора отозвался внезапно пересохшим горлом вокса. «он, блять, специально что-ли». вот такой расслабленный, совсем не ожидающий опасности или нападения радио-демон. полностью открытый, незащищенный перед ним. вокса самого пробрало жаром, стоило задуматься о собеседнике. – ты сегодня какой-то странный, дружище, – голос послышался прямо у самого динамика теле-демона, – на тебя так повлияло моё семилетнее отсутствие? – продолжил аластор низким полушепотом, почти прижимаясь губами, от чего у вокса даже в глазах потемнело, – соскучился? – в голосе отражалась улыбка радио-демона и явное наслаждение происходящим. пробило чуть ли не до самых электродов. пальцы, судорожно сжимающие собственные колени так напряглись, что даже задрожали. вокс больше не мог избегать собственного возбуждения. – ты не представляешь, насколько сильно, – теле-демон буквально соскочил со стула, хватаясь за расстегнутый ворот рубашки аластора и впиваясь собственными губами в чужие. так грубо и напористо, насколько был способен. послышался возмущенный недовольный полустон, который вокс упорно проигнорировал, направляя того в сторону кровати. игнорировал, пока теле-демона резко не оттолкнули так сильно, что тот повалился на пол прямо перед кроватью. – не-а. нельзя, – аластор пьяно растекся на собственной кровати, придерживая голову ладонями и как-то хитро осматривая всего теле-демона, – ты же знаешь, как я не люблю прикосновения, так что, будь добр, сделай все сам, – взгляд остановился на паху вокса, улыбка стала шире, а глаза сверкнули в алом полумраке комнаты.  – что? – неверяще прошептал вокс, сглатывая вязкую слюну. он глупым не был. такой аластор поражал до мозга костей, а возбуждал еще сильнее. – ты все слышал, вокси. сделаешь это для меня? – тонкие пальцы с длинными заостренными ногтями прошлись по краю лица-экрана вокса, после чего опустились вниз и дотронулись до ремня телеведущего. у вокса закружилась голова, а в брюках стало совсем тесно. расстегнув ширинку чужих брюк, аластор прошелся краем ногтя по возбужденной плоти сквозь тонкую ткань нижнего белья. – ну же, тебе нечего стесняться, - радиоведущий сложил руки на кровати и опустил на них подбородок, выжидающе смотря на растерянного и замершего теле-демона. в окружении тусклого света вид аластора вызывал у него одновременно чувство некоторой опасности и безграничного возбуждения. и вокс не соврал бы, признавшись, что даже не думая отдал предпочтение второму. «будь что будет. ублюдок, блять, но слишком соблазнительный». стараясь не смотреть в глаза радио-демону, вокс избавился от давящей ткани, высвобождая пульсирующий член. движения с самого начала грубые, нетерпеливые и оттого слегка болезненные. уже липкие пальцы ухватились за самое основание, а из горла раздался первый глухой тяжелый стон, который телеведущий так сильно пытался сдержать. но его терпение действительно оборвалось. аластор наблюдал. терпеливо оглядывал вокса, стараясь уловить каждое движение и каждую пробегающую по экрану телеведущего эмоцию. впервые за весь вечер молчал, отдавая свое внимание только лишь наблюдению. не каждый день на тебя дрочит твой, казалось бы, враг. вокс водил по всей длине, экран покрылся испариной, а рубашка в области спины давно взмокла. стараясь не закрывать глаза от накатившего удовольствия, он жадно мазал взглядом открывшиеся в таком положении ключицы аластора, пробегался взглядом по жилистым рукам с закатанной по локоть рубашкой, охватывал взглядом гладкую черную ткань брюк на бедрах радиодемона. не упускал из виду ничего. из горла вырывалось то шипение, то негромкие хриплые стоны. сознание совсем помутнело, а в голове будто бы искры метались. ускоряясь и доводя себя почти до самого предела, стоны и шипения становились громче и сладостнее. – уже заканчиваешь? как-то быстро. что, так сильно хочешь меня, вокси? - голос звучал как-то издевательски, а голова с наигранным, казалось бы, интересом наклонилась слегка вбок. он и так знал ответ. – невероятно сильно, блять, - прохрипел телеведущий, сквозь неровное и тяжелое дыхание. несколькими резкими и агрессивными движениями вокс доводил себя до искр в глазах и помехах на экране, после чего охватил головку члена и с протяжным стоном откинулся назад, выгибая спину. с кончиков пальцев стекали капли белесой жидкости. удовлетворительно хмыкнув, аластор пьяно поднялся с кровати и подобрав с комода чистый платок, кинул его к ногам теле-демона. – умница, вокси, – наклонившись к лицу уже полностью лежавшего на полу телеведущего, он коротко чмокнул того в край экрана, – а теперь, будь добр, уберись сам. едкая хитрая улыбка не покидала лицо радио-ведущего, когда тот оставил вокса одного лежать на полу и пытаться отдышаться самим. открывая дверь, демон оглянулся на него в последний раз, и, шутливо подмигнув, удалился. «ебучий радио-ублюдок» – последнее, что подумал теле-демон перед тем, как провалиться в сон прямо на полу.