17 августа 1994 года. Атланта 08.57 по местному времени
Медленно доковыляв до дома, Янек, буквально сваливаясь с ног, все же дошел до своей квартиры. Те же знакомые виды: кровать, скрипучий пол и побитый после небольшой пьянки кафель ванной, служивший ему напоминанием о своих дурных привычках. Будто ничего и не изменилось… Все те же, все то же. Даже хозяйка квартиры, и так редко захаживающая к бедному Янеку, перестала того навещать, ограничиваясь «открытками счастья», состоящими из долгов по квартире. Т- М-м-м… Миссис Колдуэлл. Я скучаю по вашей вредной роже. — бурча себе под нос и стоя возле треснутого с краю зеркала, тот, повернув проржавевший кран, умывался. Жалкое подобие когда-то статного парня, превратившегося в эту развалину. Четверть века, как-никак. Лишь отражаемое в зеркале небритое опустившее взгляд рыло напоминало ему о том, кто он есть на самом деле. Человек, борющийся за свое счастье, хоть и не очень активно. Он вспоминал свою молодость: Сосновую улицу, его родную уютную квартиру и своих друзей. Ощущение беззаботности, свободы и… счастья? Тут же приходили и его воспоминания о срочной службе в 1987-1988, когда Томаш, докуривая румынскую папироску, молодой и горячий, жаждал приключений. Все это кануло в лету, когда ему пришлось покинуть родные края из-за кризиса. Эх, Польша. Сколько же дерьма ты пережила за последнее время… Любимая Родина. Т- Хоть на денек бы туда вернуться… Как там, интересно, Владислав с Франтишеком? Наверняка понастроили себе каждый по три усадьбы, как планировали, в пригороде… Тяжело без вас, ребята… — закончив с водными процедурами, Янек прямым маршрутом поковылял к спальне. Сонный, голодный и усталый как черт, парень, плюхнувшись на непривычно мягкую кровать. Теплая и удобная, казалось, обволакивающая, постель завернулась вокруг не успевшего снять даже верхнюю одежду парня, погружая того в глубокий сон. Однако у «кое-кого» были другие планы… Сквозь шум уличных машин и пение летних птиц, ухо Томаша уловило достаточно строгую речь, доносящуюся, казалось, с метра от него: Р- Здравствуй, Томаш! От такой неожиданности и немедленного осознания того, КТО ИМЕННО с ним говорит, подпрыгнул: На том самом любимом и единственном стуле в квартире гордо восседал, расставив ноги как можно шире, Роберт, подпирая правой рукой подбородок, подобно ярлу из Скайрима. Как всегда шикарно выглядящий мужчина в своем фирменном белом костюме-двойке, тот, зачем-то надев в помещении свои солнцезащитные очки, ухмыляющейся улыбкой наблюдал за готовящимся ко сну Янеком. Похоже, поляку было настолько лень замечать что-то, кроме своей кровати, что тот буквально проморгал даже не пытавшегося прятаться директора. Т- ОХ БЛЯТЬ! Мистер Блэкберн?! Что вы, во имя всего святого, делаете у меня дома?! Как вы вообще сюда проникл… Он был перебит: Р- Очень просто! Через входную дверь! Т- Как вы вообще узнали, что я живу здесь? Нахрена вы оставляете кассеты? Что вообще происхо… Роберт повысил голос, чтобы немного заткнуть мешающего «охранничка». Выражаясь, что буквально сразило Томаша, на чистом польском, тот, нахмурив брови и насупив нос, проорал: Р- ДА ЁБ ТВОЮ МАТЬ, ТОМАШ, ДАЙ МНЕ ХОТЬ СЛОВО СКАЗАТЬ! — после небольшого ахуевания Янека тот продолжил. — Спасибо. Пришел я сюда не с пустыми руками. Как я уже узнал от своих «информаторов», ночка у тебя выдалась не самая легкая. Ты уж прости, что умолчал про все эти… ну, неудобства. Все еще не вставая с кровати и находясь в полусонном состоянии, Томаш, скривив как можно более умное лицо, спросил, подняв от удивления левую бровь: Т- Подождите, пан Роберт. Так вы и по-польски умеете? К чему тогда был тот расспрос при устройстве на работу? — искренне улыбнувшись сквозь свою бороду-эспаньолку, тот сунул руку за голову и, издав небольшой смешок, продолжил: Р- Мать у меня полячка. Пару словечек-то то мне знать никто не запрещает! Ха-ха-ха! Р- Так к чему это я? Ах да! Кхм кхм… — тот сымитировал серьезный рыцарский голос. — Пан Янек. За ваши «невыносимые моральные страданья» во имя процветания и безопасности моей прекрасной компании, я, Сэр Роберт Блэкберн от имени всей FazPizza and Entertainment Co провозглашаю вас верным тружеником и, как приятным бонус, награждаю премией в тысячу вечнозеленых. Выпучив глаза и уставившись на плотную пачку купюр, перевязанную лентой с наклеенной к ней печатью FPEC в виде медвежьей лапки, затем на лыбящегося во все 32 зуба Роберта, затем снова на купюры, Янек почесал голову и прошептал: Т- Да ну нахер… Я ж всего день у вас проработал. Купить меня хотите, пан Блэкберн? Р- Э-э-э… Относись к этому, как к подарку. Да и работа у тебя не самая простая, как я уже знаю. По секрету, до тебя уже были охранники, только эти сопляки максимум еле наскребли на один лишь день. В твоих же глазах я вижу энтузиазм и преданность делу! — он уставился на его уставшие полусонные глаза с мешками под глазами. — И вообще, работа у тебя тяжёлая — Родину защищать! Т- Я… Я даже не знаю, как на это реагировать.— тот, по-ребячески улыбнувшись, швырнул пачку денег к нему в постель и, выкрикнув свое коронное: Р- Блистай, сынок! — удалился прочь из его комнаты, попутно закрывая его входную дверь на, как оказалось, реплику ключа. Все еще не осознавая произошедшего, Томаш, чуть ли не подыхая от отсутствия сна, держал в руке пару смятых, выпавших из пачки купюр, устало вздохнул и, с депрессивной ноткой, выдал: Т- Что ж. Он знает где я живу, имеет ключ от моей двери, мои паспортные данные… Похоже, я стал его личным рабом. Да и странный он какой-то тип… От вопросов он мастерски ушел, об аниматрониках тоже ни слова.— он уставился на бумажки. — Зато я наконец-то отдам хозяйке долг. — еле заметная улыбка растеклась по его лицу, наполняя того теплом. Т- Это, однако, подождёт. А сейча-а-ас… пора бы и поспать наконец. Чуть закрыв глаза, Томаш тут же погрузился в мир сновидений, готовясь к очередной долгой смене. Планы, однако, у парня были совсем другие… . . .17 августа 1994 года. Атланта.
17.29 по местному времени
Вечернее солнце, вытанцовывавшее свой яростный огненный вальс, постепенно уходило за горизонт. Суетящиеся на улице люди, отработав свои честные смены, постепенно возвращались домой. Однако для Томаша, уже успевшего со всей жестокостью расправиться со своим режимом, это время было лишь началом очередного трудового дня. Проснувшись, на удивление, без особых проблем, Янек, потянув в стороны руки и сильно зевнув, немного размял свою шею. Дождавшись характерного «хруста», парень элегатным движением руки скинул с себя теплое одеяло. Уже не чувствуя вялости и усталости, парень, не осознавая того, улыбнулся и гордо провозгласил: Т- Ох! Каждый день бы так просыпаться! Да еще и при бабках… м-м-м, ляпота! — уставившись на свой, уже даже не выводивший парня из себя будильник, тот, обрадовавшись наконец появившемуся относительно свободному времени, пошел на любимую (нет) кухню. Теплое вечернее солнце приятно грело комнату, создавая уюта, в котором Томаш последние полгода так отчаянно нуждался… чего нельзя было сказать о холодильнике, вызывающем свой ПОЧТИ АБСОЛЮТНОЙ пустотой у Янека глубокую депрессию. Т- Ну, наконец-то появился и повод в магазин сгонять… -тот, быстро накинув на себя куртку охранника, уже успевшую просушиться на импровизированной «вешалке» и обув свои начищенные до блеска туфли, пулей рванул в ближайший ларёк .17 августа 1994 года. Атланта
18.30 по местному времени
Наконец-то вернувшись после небольшого марш-броска, так сказать, по «коммерческим делам», Янек, подобно Уолтеру Уайту разложил все купленное на своем небольшом, но крепком березовом столе. Стоя перед своим сокровищем, сложив руки на пояс, Томаш с торжеством оглядывал небывалую гору продуктов, о которой тот раньше мог только мечтать. Среди тех многочисленных продуктов наподобие картофеля и кукурузы, к которой тот за все время, проведённое в Южной части Штатов, успел пристраститься, робко выглядывала рукоять нового фонарика. Навсегда распрощавшись со своей рухлядью, не удосужившей даже включиться, Янек осматривал свою новую «вундервафлю». Не выдерживал, он, вспоминая те супергеройские комиксы, просачивавшиеся сквозь западные границы, представил себя одним из таких. Занеся прорезиненную рукоять перед собой, тот провозгласил: Т- Во тьме ночной, при свете дня злу не укрыться от меня! Те, злые мысли в ком царят, бойтесь света… — его соскользнувший с корпуса палец ударился о кнопку включения, озарив ничего не ожидавшее лицо парня мудростью в три сотни люменов. — А-А-А-А! СУКА! — Янек свалился на пол и закрыл ощутившее всю мощь солнца лицо ладонями, попутно вопя о прощении за свою гордыню у Бога.17 августа 1994 года. Алтанта
21.04 по местному времени
Все еще хватаясь за больной глаз, Томаш, наконец-то подошел к зданию, обитательницы которого едва не растерзали истощенного парня, подобно голодным львам Колизея. Будто пытаясь вглядеться в отдаляющийся от него все дальше дневной горизонт, тот, устало вздохнув и немного прокашлявшись, произнес: Т- Это место определенно будет сниться мне в кошмарах. А пока я здесь, то… — Янек уж было хотел закончить свою фразу, как услышал очень странные стучащие звуки, доносящие с задней стороны здания. Продолжительные, небольшим эхом проносящиеся по нарядившимся в серо-желтый камень улице. Немного погодя перед заходом в саму пиццерию, Томаш, взяв в руки свой мощный фонарь, уже успевший покарать одного «гражданина», побрел в сторону раздражающего шума. Медленной и как можно более бесшумной походкой он преодолел затянутую проволокой дверь, ведущую к огороженной забором части здания, ожидая чего угодно. По мере приближения его кожа покрывалась россыпью мурашек, покрывающих того с головы до пят. Т- Как бы мне сейчас хотелось не идти туда… Однако работа — есть работа. — он, морально готовясь к контакту с незванными гостями, покрепче сжал фонарь. И вот, не самого грозного вида охранник наконец подбирается к звуку на расстояние около пятнадцати метров, отчетливо слыша долбящие по металлу чем-то тяжелым яростные удары и несколько голосов. Не решившись выходить из-за подвернувшегося укрытия в виде старого проржавевшего торгового автомата, Янек подсчитал приблизительное количество вероятных злоумышленников. Т- Двое?.. Нет, все-таки трое. - тот, прислонившись спиной к машине, пытался прослушать их болтовню. Очень даже, на удивление, удачно. Голоса, как оказалось, принадлежали подросткам лет 15-17 на слух. Или же, если Томашу не повезло с дедукцией, перекачанными женщинами… Один из «гостей» начал орать на другого, что управлялся с инструментом, пытаясь вскрыть неподдающийся замок: ? — Ты, сука, еще год будешь там ковыряться? Твоим ебучим ломиком только ларьки, блять, и вскрывать! ? 1- Попробуй сам вскрыть замок этой бандурой, умник! — с небольшой отдышкой в голосе и утомлением, второй мародер, стараясь отвлекаться как можно меньше, с яростью продолжал дубасить по замку что есть силы. После словесной перепалки, судя по всему, немного приостановившей ход «исследовательской миссии», появился и третий, более низкий по своей тональности. Так называемый «главарь», судя по всему: ? 2 — Заткнитесь, блять, оба! Если ты сейчас же не откроешь нам эту ебаную дверь, Клайд, я тебе башку камнем проломлю! А ты, Стэн, лучше не пизди под руку! ? — Ты, ебать, кого это тут затыкаешь, чучело?! — с нервами в слегка дрожащем голосе первый ловко парировал «искусное» оскорбления. Судя по звуку, который, Томаш уловил, в одного из начинающих грабителей прилетела освежающая словно заповедный родник в жаркий летний день пощечина, звонкий шлепок которой сладким мёдом ложился на уши Янека. Немного подумав, парень пришел к единственной разумной вещи: Т- Погоди, а чего я тут вообще стою и прячусь? Это ж сраные школьники! Ты охранник, Том, или хрен с горы?! Парень, поправив свою фуражку, резко выбежал из укрытия. Все трое оказались еще меньше, чем тот думал. Изрядно перепугавшиеся от неожиданного «визита счастья» ребята, мигом окинув страшного мужика взглядом, замолчали, вжимаясь друг к другу. Выхватив фонарь и вдохнув полной грудью, тот заорал, попутно продвигаясь к ним в сторону: Т- А НУ, ШКОЛОТА! ПРОЧЬ ОТСЮДА, НЕ ТО С АСФАЛЬТА СОСКРЕБАТЬ БУДУТ! Трое заорали от страха, побросав свои инструменты. Чуть ли не спотыкаясь, они спешно перелезли через перекусанный проволочный забор и скрылись за горизонтом. Шум, который все это время раздражал Томаша, наконец-то закончился, и ему можно было вернуться к своим прямым обязанностям. Только что осознав свою, казалось, «безграничную» силу, парень по-злодейски засмеялся: Т- Ну, Янек, ты, конечно, зверь! Взял и прогнал аж ТРОИХ детей. Возьми с полки пирожок, заслужил. Хе-хе-хе! . Наконец-то добравшись до заведения, которое он только что, подобно гусару в крылатых доспехах, защитил, парень немного обомлел от увиденного. Зал, в котором, как он помнил, была одна лишь давящая на его ранимую душу пустота, сейчас буквально кипел от деятельности: Первым делом Томашу бросилась в глаза некогда грозная Бонни, до чертиков напугавшая его в первую ночь. Такая, казалось, крутая особа, буквально всем своим видом кричащая «Панки, хой!», спокойно стояла спиной к Янеку, заменив свою гитару на простую метлу. Немного покачивая головой, словно под играющий внутри нее бит, она качала головой, позволяя непослушным голубым волосам пускаться в пляс. Зайчиха напевала про себя мелодию, напоминавшую парню по своему звучанию что-то из коллекции Iron Maiden. Б- …We get so close, near enough to fight… When a Russian gets me in his sights… — она краем уха учуяла некие колебания, подозрительно напоминающие человека. Развернувшись словно балерина, она немного стерла жесткую подошву берца, чуть ли не проскользив свой угол и чудом удержавшись от того, чтобы не упасть, бросила метлу на пол. На ее лице образовалась искренняя улыбка. Шагнув в сторону заморского гостя, ушастая немного согнула колени, будто издеваясь над не самым высоким охранником: Б- Ух ты, Том! Не ожидала увидеть тебя тут в такую рань. Ты пришел помочь мне с уборкой? Как мило! По привычке сделав шаг назад от приближающегося гигантского механизма, Томаш, вовремя одумавшись, сложил руки на грудь и начал: Т- Ну надо же. Всего день назад ты обещала отрезать мне голову, а сейчас начала сюсюкаться? Б- Знаешь, нужно уметь прощать людей, какими бы они ни были… — она, будто играючи, отвернула мордочку, закрыла глаза и, возмущаясь, вздохнула. Т- Ладно уж, я не злопамятный. Мне с тобой еще неделю работать, так что-о-о… Мир, я полагаю? Б- Хм-м. — она подняла взгляд вверх, казалось, что-то просчитывая и анализируя. Прислонив тонкие пальцы к своему подбородку и задумчиво оглянув своего собеседника, Бонни протянула тому руку. — Хорошо, милый, мир. Бросив в сторону Томаша милую улыбку, она, казалось, специально приблизилась. Схватив нежную и очень гладкую руку аниматроника, Янек вдруг ощутил, как всё его доверие к хитрой ушастой морде разбилось о скалы. Резко потянув уже заебавшегося быть буквально игрушкой парня, Бонни, подготовив «мягкую подушку», приземлила Янека прямо на свою шелковую пышную грудь. Впечатав того губами, дабы не позволить ему прошептать и слова, она ехидно улыбнулась. Т- Мпф-ф-ф! — пытаясь вырваться из плена, Янек только больше разгорячил крольчиху. Тонкий голосок прошептал на ухо захваченному в плен парню: Б- Вот видишь как просто вывести тебя из строя, красавчик? Кстати о птичках, как тебе моя грудь, нравится? Можешь даже лизнуть, хи-хи! — он вжала того сильнее, попутно другой рукой активно продвигаясь к его потрепанным штанам. Резко схватив того за «причинное место», подобно Волгину из Метал Гира, она прошептала:Б- Поймай я тебя в офисе, ты бы так легко не отделался. Корчился, извивался подо мной, словно змейка под сапогом. Ты, блять, орать будешь, пока легкие не сожмутся в клубок… Будь уверен, Томми, мы еще встретимся. Жду не дождусь возможности опробовать твоего тела. А пока-а-а — немного ослабив хватку, зайчиха прильнула губами к горячему от всего этого похабства лбу парня, оставив на его месте поцелуй.
Кое-как вырвавшись из объятий зарвавшейся зайки, Томаш взглянул зайчихе прямо в глаза. До начала смены было еще несколько часов, а она уже была готова сожрать парня с потрохами прямо здесь. Не произнося ни слова ни слова, Янек, стараясь не провоцировать дальнейшего, как-бы это сказать, «столкновения», медленно попятился от голубокожей особы в сторону сцены. Он знал, что его ничтожные мышцы, будь он хоть трижды «Мистером Олимпия», не совладают с механическими поршнями, подобными мощнейшему гидравлическому прессу. Отойдя на более открытое место, Янек начал четко слышать с гигантской конструкции для выступления голоса Фредди и Чики. Не замечая присутствия парня, они, судя по всему, занимаясь ремонтом, пыхтели над нелегким трудом. Присев на корточки возле бросающейся в глаза надломанной с угла черной металлической балки, похоже, поддерживающей тяжелые бордовые кулисы, Чика, заменив свой «вызывающий костюм» на оранжевый рабочий комбинезон, плотно прилегающий к ее выдающимся формам и сварочную маску, что была ей, на удивление, по размерам. Бурча себе под нос, та, зажигала горелку: Ч- Фредди, как ты вообще умудрилась так оступиться на сцене, на которую выходишь уже лет 10? Вот никогда ж такого не происходило, и вот те на! Бурая медведица, прислонившись к фанере позади сцены левым боком, наблюдала за работой, как парень понял, местного инженера из касты «железяк». Своим монотонным и холодным голосом та пыталась оправдаться: Ф- Возможно, моя сенсорная установка дала сбой во время того номера с салютом. Я проведу диагностику и найду источник проблемы. — она напоследок, казалось через силу, сделала искусственно грустное лицо, затем вернувшись в изначальное состояние спустя 3 секунды. Ч- Опять ты со своими сенсорами да сенсорами… Хоть раз бы признала, что теряешь хватку, ха-ха-ха! — со сцены начали лететь горячие искры, слепившие любопытного охранника Ф- Я — механизм, Чика, у меня не может быть опыта как такового. Ч- Будь ты простым механизмом, дуреха, ты бы сейчас блевала нулями и единицами, а не выделывалась. Или ты слишком горда, чтобы принять факт своей ошибки? Томаш, все это время стоявший у сцены, казалось, начал понимать. Его голова сейчас бушевала от внезапных мыслей, одновременно нахлынувших в его сознание. Такие же как и мы… Вольные и творческие, все с разными взглядами, понятиями, даже мышлением. Откуда же вы взялись, удивительные создания, собранные для, казалось, для детских утренников и разноски еды, но созданные для нечто большего? Для великих свершений и результатов, раздавленных маской похоти и потребления… Чуть погрузившись в свои мысли, Янек совсем позабыл об истекающем перед началом очередной смены времени. Выбитый из задумчивого состояния резкой бранью, звучащей из, как ему показалось, бухты, тот мигом пришел в сознание. Дав себе пару пощечин, дабы остаться в сознании, он медленно побрел в сторону «звездчатых занавесок». Парень, стараясь не повторять своей прошлой ошибки, подкрался к ним, но не стал совать внутрь руку, дабы её к херам не отрубили. Встав чуть поодаль от выхода, он прислонился к ткани ухом, пытаясь разузнать о чем же в бухте ведется такой жаркий спор: Фо- Ну же, сестра, еще пару кассет. Ты не пожалеешь! — очень возбужденный голос лисицы говорил сам за себя. Однако кто такая «сестрица»? Томаш, очень заинтересовавшись, приблизился к помещению чуть ближе, стараясь не издавать ни звука. Тут он услышал еще один голос. Очень сильно, практически точь-в-точь повторяющий голос Фокси тональностью и даже звучанием. ? — Ты каждый день так говоришь, Фокси! У меня уже в печенках сидят мужики в костюмах, каждый божий день пытающиеся меня полапать, а ты включаешь ЭТО? Голос рыжей бандитки резко почерствел, сразу наполнившись нервозностью и, будто возникшей из ниоткуда, злобой. Фо- Да как ты смеешь оскорблять Господина Рейгана, защищающего нас от Красной Чумы?! Он сделал столько всего для нашей великой страны, а ты вот так! Да что с тобой, Мангл?! Не удержавшись, Янек, стараясь ничем не привлекать к себе внимания, заглянул за тяжелые занавески, обнаружив немыслимое Рядом с Фокси, как ему поначалу показалось, поехавшей кукушкой, как оказалось, сидела еще одна машина: Ростом и, похоже, такой же модели, она представляла собой некую имитацию арктической лисицы: Гордая обладательница белоснежной кожи, она, усевшись на пол напротив старого шуршащего телевизора с VHS проигрывателем, широко расставила ноги и подпирала висящую голову кулаком. Мангл, как ее представила немного агрессивная сестрица, казалась ангелом среди всей этой «банды нимфоманок». Миловидное лицо, подчеркиваемое искусственным ярким розовым румянцем на щеках будто излучало доброту и спокойствие, которых так нехватало уставшему от суеты Янеку. Ее белое платье до колен, такого же цвета туфли на низком каблуке и длинные розовые, по локоть, перчатки создавали впечатление, казалось, детской невинности. Подчеркивал, нет, буквально выделялся на фоне всего этого великолепия пышный, подобно воздушному крему, хвост, на который та опиралась. Ярко-желтые глаза и длинные распущенные как и у своей сестры волосы завершали это прекрасную картину, которую Томашу удавалось сейчас лицезреть. М- Опять ты со своей политикой! Почему нельзя просто взять и заменить кассеты с выступлениями Рональда Рейгана какими-нибудь документальными фильмами? Господи, сестра, рано или поздно вся твоя ненависть вернётся… Фо- Ах ты мелкая!.. — вовремя закрыв шторы, парень побрел в сторону своей святыни. . . . Комната охранника знакомой теснотой встречала своего извечного «стража», сразу же бросившего рюкзак со взятым и из дома вещами на холодный пол. Немного осмотрев свои угодья, Янек, будто здороваясь со своим старым другом, выдохнул: Т- Очередной день и очередная ночная смена. Что может быть лучше? Ну, разве что мягкая кровать… Так, Том, прекрати! Еще пару часов до работы. — вынув ловким движением рук из своего рюкзака теплое одеяло, парень, немного прикинув, разложил его прямо посреди офиса. Не долго думая, он улегся на долгожданную постель, готовясь к штурму со стороны этих бестий. Т- Кстати о штурме… — тот уселся на пол и принялся размышлять. — Что там говорила об этих дверях Бонни? Что их нельзя пробить? Хм-м-м. А что если… .17 августа 1994 года. Атланта
23.59 по местному времени
Т- Итак, будем надеяться, что ушастая оказалась права и мне не придется отбиваться от механических чудищ в эту ночь… Янек определенно был доволен собой. Глядя на закрытые с обеих сторон двери, он, не сдерживая своей гордости, улыбался во все 32 зуба. Парню даже не приходило на ум, почему другие охранники просто не могли плотно закрыть обе двери и, не напрягаясь, спокойно доспать свою смену на почти самой удобной кровати во всем комплексе. С довольным видом заблокировав обе двери и откинув планшет на стол, Янек, потянувшись, готовился к отдыху. Т- Ну, погнали! — он поставил рядом с собой притащенный из дома электронный будильник и улегся на импровизированную кровать. Кое-как подперев голову руками, тот закрыл глаза. .18 августа 1994 года. Атланта
01.14 по местному времени
Не прошло и пары часов, как к самому трудолюбивому человеку на Земле пожаловали гости. Чуть потянувшись и лениво зевнув, Янек, быстро подпрыгнув на ноги, подошел к левому стеклу, с которого раздавался стучащий звук. То была Бонни, уперевшаяся своей недюжинной грудью в, казалось, тонкое стекло. Чуть наклонив голову, она будто пропела: Б- О, Томаш, как же я рада тебя видеть! Не хочешь отк… Не дожидаясь ответа, парень грубо ее перебил: Т- Еще чего! Нечего тебе здесь ловить, ушастая, проваливай! Б- О какой дерзкий. Научился попадать по кнопке, и сразу яйца покрылись металлом? А ведь вместо всего мы могли бы наслаждаться компанией друг-друга… Т- Сама виновата, что не держала тогда язык за зубами, теперь и расхлебывай последствия! Зайчиха, поначалу не поняв о чем он пытается ей сказать, наконец-то вспомнила первую ночь. После этого ее улыбка растянулась до ушей, прищурив свои глаза в хитром взгляде: Б- О чем это… А! Тоже верно… Эх-х-х, ну что за жизнь. Придется мне, и вправду, вернуться на чертову сцену… — она, резко развернулась и вприпрыжку поскакала к залу. Только она скрылась «за горизонтом», Янек снова уселся на одеяло. Странно это все было — Бонни как-то быстро ушла и даже не попыталась бороться… Хотя кто знает, что у этой ненормальной в голове… Зато теперь будет держаться стороны. А пока что можно и спокойно прилечь… Чика, однако, с этим была в корне не согласна… В правом окне раздался стук. Глаза парни увидели то, от чего неокрепший юнец бы сразу помер. Эта курица, полностью оголив свой торс, прижалась к стеклу, правой рукой «заманивая» парня открыть дверь и прикоснуться к ее гигантского масштаба прелестям. Обладая грудью, возможно, самой большой из этого коллектива, она, высунув длинный язык, аккуратно прошлась по своим соскам, оставляя на них блестящий след. Немного охреневший от такого «подгона», парень заорал: Т- Обойти меня решили, бесы?! Не взять меня вашей магией, не пытайтесь! Я два года отслужил, не видя женщин — не проконает! На что Чика, прильнув губами к стеклу, оставила отпечаток поцелую, целившийся прямо на охранника: Ч- Все мы такие смелые за стеклом. А как дело доходит до, так сказать, прямого контакта, то сразу раскрываются, как орехи… Твои я бы, кстати, с удовольствием попробовала… Дабы сохранить рассудок и скрыть покрасневшее как помидор лицо, Томаш отвернулся, чем сильно задел желтокожую красавицу. Спустя десять минут таких «Игр Разума» Чика все же сдалась и, устав от упертости поляка, отошла. Т- Вот твари… В осаду взять хотят. Но ничего, русские не!.. Так, стоп… Polska może! .18 августа 1994 года. Атланта
02.30 по местному времени
Томаш, «работая, не покладая рук», снова погрузился в раздумья. Чувствуя почти абсолютную расслабленность, он, подобно персидскому царю, представлял как хорошо он проведет время после этой смены. Чуть прикрыв глаза и запрокинув на железный стол ноги, он, чувствуя абсолютную безнаказанность за свои деяния, не знал чем ему заняться. Ни газеты, ни консоли, ни даже книги. Все, что у него было — выключенный вентилятор, планшет, от которого у него болели глаза и… микрофон, так манящий в себя заорать. Янек, чувствуя, как искушение захватывает контроль над сознанием, пытался противиться: Т- Poczekaj minutę… Ты же не опустишься до ТАКОГО уровня? Что подумает о тебе пан Роберт? Но ведь я его единственный охранник, а значит… Черт, тяжело! Хотя нет, пора бы ответить железякам за свои грехи, да простит меня Бог! Прислонившись к микрофону как можно ближе, Янек, немного облизнул подсохшие от спертого воздуха в помещении губы. Нажав на успевшую покрыться паутиной кнопку включения, по ушам Томаша ударило ультразвуком. Как, в принципе, и по всем, кто имел честь находиться с парнем в одном здании. Из коридора послышался, вроде бы, голос Фокси: Фо- Сученыш, не трожь кнопку! Только попробуй что-либо сделать, я приду и засуну твой микрофон тебе в… АРГХ! — не успев договорить, лисица вскрикнула от проснувшейся фантазии парня. Его голос, звенящий, громкий, чтоб его, эхом гудел по зданию, оглушая вообще все, что движется и не движется: Т- ДО-О-О-ОБРОЕ УТРО, ВЬЕТНАМ! — от такого прикола он сам схватился за уши, корчась от неимоверной боли. После небольшой, но тяжелой контузии, парень, присев на пол, дико рассмеялся. Никогда еще он не чувствовал такой свободы, некого адреналина, хлынувшего, буквально, в момент. Этот триумф, тем не менее, попыталась нарушить одна из тех, кому не совсем пришелся по вкусу гений начинающего «радиоведущего». По коридору раздались очень быстрые шаги, как будто кто-то так и несся передать Томашу привет. Оттуда же начали доноситься и скрипучие, подобные школьной доске, по которой проводят ножом, звуки. В левом окне Янек краем глаза заметил Фокси, лицо которой буквально пылало от ярости: Фо- Ебаный пидорас, только выйди из своей коробки — я тебе кости переломаю! — она оскалила зубы и провела крюком по стеклу, пусть и не оставляя на броне следов, издавая противный шипящий звук, бивший парню по ушам. За ним же последовали и многочисленные громкие удары по надежной двери. Т- Ну давай, головой еще попробуй, чтоб наверняка сработало! — скрестив руки на груди, Томаш насмехался над бедной лисицей, скривив на лице ухмылку победителя. Фокси, неожиданно прекратив град ударов, оперлась руками о стекло и, будто выплескивая желчь, прошипела: Фо- О, малыш, ты еще не понимаешь, ВО ЧТО ИМЕННО ты вляпался. В любом случае, этой ночью ты отсюда не выйдешь… — после чего по-злобному улыбнулась, заглядывая своими обжигающими глазами прямо в душу парню. Т- Естественно, я же тут до утра сижу… — тихо произнеся это, у Фокси из пасти хлынула слюна. Казалось, она сейчас разорвет его взглядом. Еле сдерживаясь, она, сквозь зубы, пробормотала: Фо- Язык у тебя — острый, гаденыш… Только поможет ли он твоему заряду? — после чего развернулась и ушла восвояси.18 августа 1994 года. Атланта
03.57 по местному времени
Чувствуя полную победу, Янек удобно уселся на стул и, уже было готовясь праздновать почти полностью завершенную ночь бутылкой «Гиннеса», ждущей в рюкзаке, он внезапно вздрогнул. Равно как и все помещение, быстро замигав, подобно стробоскопу и, после небольшого сверхъяркого скачка напряжения, отрубив любой источник питания. Полностью погрузив «офис» во тьму, свет, предательски мигнул в последний раз… По спине Янека табуном прошлись мурашки, а на лице выступил холодный пот. Его некогда расслабленная физиономия впала, буквально, в психоз. Еще не понимая всей полноты картины и сбрасывая все это выключение на хреново работающий трансформатор, он включил фонарь. Яркий концентрированный свет пробил темную мглу, освещая мельчайшие пылинки, летящие по воздуху. Т- Т-так… Света больше нема… Так, Янек, подожди, сейчас еще мгновение и комната снова засияет. Давай, еще немного… — очень сильно нервничая, он еще не успевшими привыкнуть к ночи глазами искал путь сквозь устрашающую темноту некогда казавшегося крепостью здания. И тут произошло то, от чего сердце Томаша забилось быстрее, чем у спринтера на Олимпийских Играх… Две тяжёлые двери, прежде охранявшие парня и создававшие некую имитацию безопасности, будто по команде поднялись наверх. Громкий и хорошо отскакнувший от стен тяжелый звук эхом разошелся по стенам погрузившегося во мглу здания. Нехороший знак… Т- Твою мать… — все, что смог выдавить из себя вернувшийся в сознание парень перед тем, как дрожащими руками начать искать выход из этого проклятого места. В зале, тем временем, он отчетливо слышал чьи-то медленные механические шаги. Тяжело и громко глотая ртом воздух, у Янека началась паника Т- Kurwa, kurwa, KURWA! Прошу, только не сейчас, не здесь!. Нет, нет, нет, нет, нет! — глаза парня начали заполняться небольшими слезинками ужаса. А шаги становились все ближе и ближе, казалось, одна из них вот-вот выпрыгнет на Томаша. А какие у него шансы? Любая из них сильнее, быстрее и умнее него… Только если… Ему на глаза попался крайне интересный объект — вентиляция, похоже, способная вместить в себя такого болвана как он. Схватившись за закрывающую ее достаточно хлипкую решетку, парень, приложив, прикладывая все свои силы и молясь, все же смог её оторвать. Нервно дыша, Янек, перекрестившись, полез внутрь, слыша позади шаги, уже потихоньку переходившие на бег: Б- Подожди, он съебался? Фредди, мать твою, это же был великолепный план, а ты его так проебала!! Фо- Хитрый сученыш... В вентиляцию залез! Только долго он там все равно не протянет... . Пробираясь сквозь пыльные трубы и натыкаясь на целые слои паутины, Янек, еле- еле достав из кармана зажигалку, попытался ее поджечь, однако, неудачно: Т- Да сука, что же за день такой?! - запыхавшись, он немного остановился. Еще немного пощелкав, подобно пещерному человеку, свои "кремень и кресало", он смог зажечь пусть и не самое яркое, но пламя. Радости его не было предела, и только он собирался идти дальше, как вдруг: ?- Приветик... Он направил зажигалку в сторону голоса и обомлел. В проходе, мелькая в отражавшемся от труб пламени он увидел еще одну машину...