Утром, когда заря позолотила верхушки деревьев в лесу неподалёку, Хаус проснулся. Он никогда не заводил будильник, живя по давно заведённому графику, и сейчас на несколько мгновений ему подумалось, что вчерашний день был сном.
Но Чейз спал рядом, лёжа на животе и счастливо улыбаясь чему-то, что происходило в его грёзах. Возможно — и даже вероятно, — это было продолжением ночи. На шее и плечах Чейза виднелись следы укусов и засосов. Хотя какого, к чёрту, Чейза? Роберта, конечно, Роберта. Роба.
Хаус поднялся с постели, слегка прихрамывая, подковылял к столу, где вчера оставил телефон. Нашёл на полу шорты, надел и вышел в прохладу раннего утра.
Днём тут будет настоящая жара.
Набрав номер, Хаус присел на крыльцо и посмотрел вдаль, прислушиваясь к гудкам.
— Так и знал, что ты скоро позвонишь, — сказал Джеймс, не здороваясь. — Больше никто не знает этот телефон. Решил вернуться?
— А я становлюсь предсказуемым?
— Немного.
Джеймс помолчал. Хаус не торопил его — понимал, что просто так Роб не оказался бы рядом с ним.
— Ты был ранен? — наконец спросил он, не выдержав.
— Я почти сдох, — улыбнулся на том конце провода Джеймс — по голосу было слышно. — Он и Кью вернули меня из мёртвых. Не справились бы и они, но я работал в МИ-6, это обеспечивает мне некоторые привилегии.
— Например, привилегию воскресать, чтобы трахать своего квартирмейстера, — огрызнулся Хаус.
Рассмеявшись, Джеймс парировал:
— Если бы ты одной ногой побывал в могиле, ты бы вернулся к Чейзу ещё тогда, когда впервые наткнулся на призрака.
Хаус хмыкнул — Джеймс знал про него многое. Сложно было не узнать, когда кругом охотники и никто не соблюдает даже видимость конспирации, а твой раненый гость — крутой секретный агент.
— Чтоб ты знал, мы переспали.
— И он был снизу. Да, я догадался по твоему самодовольному тону. Если б он тебя нагнул, ты бы сейчас так не петушился. Итак, возвращение. Я звоню Феликсу?
— А кто, кстати, такой этот Феликс?
Джеймс усмехнулся.
— Мой старый друг. Работает в вашей версии моей конторы. Ты знаешь его двоюродного брата — он разбирал дело о том, как твоего парня пырнули скальпелем.
— Уолтер Кофилд? — Хаус вытянул ноги — бедро неприятно заныло. Наверняка будет дождь. — Как тесен мир.
— Ну так что?
— Звони. И да, Джеймс…
— Что?
— Спасибо. Я никогда особенно не умел быть благодарным, но надо же когда-то начинать.
— Пожалуйста, старик. Не проеби своё счастье, уж будь добр.
Хаус услышал шаги позади, улыбнулся и сказал, не оборачиваясь:
— Доброе утро, Златовласка.
***
Джеймс отдал телефон Кью, и тот уже положил его на тумбочку. Слабость и боль пока побеждали почти без боя, но Джеймс верил в собственные возможности.
Кью тихо спросил:
— Но Феликс же умер?
— Осталась Палома, — Джеймс вздохнул. — Девочка заменит его, пусть и не сразу. Толковая, ещё и актриса — почти одурачила меня своей якобы некомпетентностью. Пока у них там медовый месяц не закончится, она успеет всё уладить. Кофилд поможет, он крепко с ФБР завязан. Вся семья Феликса в деле.
Кью лёг рядом, положив голову ему на грудь — вчерашний рентген показал, что рёбрам Джеймса больше ничего не угрожает.
— Не знаю, что бы делал на её месте.
— То же, что и раньше, — спокойно сказал Джеймс, приобнимая его и поглаживая по бедру. — Мэллори бы прочитал мне красивую эпитафию, Мадлен рассказала Матильде красивую сказку о храбром секретном агенте по имени Джеймс Бонд. Я бы остался легендой МИ-6, а Номи — агентом 007. Жизнь бы продолжилась без меня.
Кью вжался лицом в его грудь, ничего не ответив. В его глазах Джеймс по-прежнему был неотразим — и, несмотря на призрак Люцифера Сафина в зеркале, с такими стартовыми условиями можно было смириться.
А боль — а что боль? Её можно пережить, когда рядом есть человек, которому ты нужен, несмотря ни на что.
Разумеется, на подходящем обезболивании.
Конец
