Да согреет меня тепло твоих дланей

      Обучение тамриэлике всё так же давалось юной Тео с лёгкостью. Но чем больше она занималась, тем меньше ей нравилась вся эта затея с переездом в Бруму. Тем более, когда девочка решила взглянуть на карту Тамриэля и прикинуть расстояние от Альд’руна до Брумы, ей невольно хотелось съёжиться. Должно быть, дорога заняла бы с учётом остановок месяца два или даже три. Она подумывала всерьёз обсудить эту тему с Юлиусом, когда предоставится возможность, но у неё это не получалось. Да и никто не воспринял бы слова маленькой девочки всерьёз, скорее всего. С момента как он нашёл её, безжизненную, прошло уже несколько месяцев, и как бы Тео ни старалась показывать себя с взрослой стороны, она всё-таки была ещё ребёнком. На все её утверждения о том, что ехать в Бруму — не лучшая затея, Юлиус решительно отказывался, объясняя, что здесь ей не остаться даже в Храме, а без присмотра оставить девочку ему совесть не позволит. Споры на этот счёт продолжались долгое время, и ни разу Тео не вышла из дискуссии победителем. Что очень угнетало девочку, ведь изучая историю Сиродила, ей никак не прельщала необходимость там жить. В её воображении это было страшное, тёмное место, полное безжизненных каменных домов, в которых живут вечно недовольные люди, а меры среди них — как бельмо в глазу, которое ты вроде и не замечаешь, а оно всё равно тебе мешает.       — Тео, послушай, — Юлиус объяснялся более свободной речью, ведь Тео уже могла понимать хотя бы общую суть сказанного, — Это ведь для твоего же блага. В Морровинде тебе придётся быть девочкой на побегушках, и это в лучшем случае. Кто захочет нянчиться с эшлендеркой? Да никто. Тем более, я взял на себя ответственность присматривать за тобой, поэтому я не могу просто оставить тебя одну. Меня же самого совесть сгрызёт, понимаешь? А в Сиродиле, в Бруме… У меня есть связи. Я, нет, мы найдём тебе место, достойное для жизни. Поверь мне, малышка, — он подошёл к ней, ласково, почти по-отечески гладя по голове, пока данмерка смотрела на него заслезившимся от ощущения несправедливости взглядом, — Будь ты постарше раза в два, я бы согласился с тобой. Но ведь ты ещё маленькая. А мир большой и жестокий, Тео, и он вонзит тебе клинок в спину, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. Ты этого не заслуживаешь. Никто не заслуживает.       Тео понимающе кивнула, осознавая, что этот бой она снова проиграла. У Юлиуса было куда больше факторов «за», чем её «против», и от этого она поникла ещё больше.       — Я знаю, что ты будешь скучать по дому. Но, малышка, пойми: его больше нет, — он поджал губы, чуть нахмурившись. Обычно он не позволял себе признавать это вслух при Тео, но сейчас слова будто бы вырывались против его воли, — Тебе некуда возвращаться, поэтому тебе придётся поехать со мной. Это всяко лучше, чем нищая жизнь здесь, в Вварденфелле.       — Нет! — девочка гневно вырвалась из-под руки Юлиуса, провернулась и встала через несколько шагов от мужчины, глядя на него снизу вверх, — Это неправильно! Это глупо! Не должно быть так!       Она вдруг взмахнула руками, и из её ладони вырвался небольшой, но яркий и опасный шарик огня, который чудом пролетел мимо Юлиуса и впечатался в стену, оставляя на ней след от сажи.       — Не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу в Бруму! Не хочу в Сиродил! Это не будет правильно! — кричала девочка, уставшая от бесконечного спора. По щекам градом текли слёзы, а из ладоней вылетело ещё несколько огненных столпов, — Не должно быть так! Не должно!       — Тео, тише, тише! Успокойся! Мара милостивая, если б я знал, что ты у нас маленькая магичка… — прокричал Юлиус в ответ, уворачиваясь от огня и пытаясь сделать так, чтобы огонь Тео не распространился на быстро воспламеняемые вещи, книги или гобелены. Подбежав к ней, он рывком схватил девочку и поднял на руки, — Тео, тише. Я знаю, что тебе обидно, но тебе стоит успокоиться. Посмотри, что случилось…       Тео действительно прекратила свою истерику и взглянула на комнату. На стенах то и дело виднелись чёрные следы копоти, гобелены были подпалены по краям, стоял ужасающий запах гари, от которого девочка тут же остолбенела, поняв, что же она натворила сейчас. Вцепившись ладошкой в плечо мужчины со всей силы, она едва не прекратила дышать, ощущая подступающий к горлу ком и оцепеняющее, леденящее ощущение ужаса. Она будто бы снова увидела то, что так стремилась забыть. Сгоревшие поленья, крики взрослых и детей, чьи-то предсмертные хрипы, будто бы шепчущие ей на ухо, что это была её вина.       — Тео, Тео! Ты меня слышишь, Тео? — из кошмарного видения девочку вырвал голос мужчины, всё ещё держащего её на руках, — Всё в порядке, ты ничего страшного не сделала. Прости. Если б я знал, что ты магичка, я бы постарался сделать всё в моих силах, чтобы ты не вспылила…       Данмерка перевела невидящий взгляд с куска обгоревшего гобелена на Юлиуса и непонимающе моргнула, будто бы снова забыла тамриэлику. Но это было не так: она понимала его речь, но почему-то будто бы слышала её через толщу воды. Почти неразборчиво, непонятно, монотонно…       — Я думаю, тебе нужно выйти наружу, подышать свежим… насколько это возможно в Альд’руне… воздухом. Пока там погода хорошая, пойдём прогуляемся, хорошо?       Малышка молча кивнула, и только сейчас обнаружила, что всё ещё крепко держится за плечо Юлиуса. Отпустив его, она посмотрела вокруг чуть более осознанно. Сердце всё ещё билось как бешеное, но оцепеняющий её страх отступил.       — Хочешь, зайдём в Альд Скар… Куплю тебе сладенького перекусить, хочешь?       Юлиус опустил Тео обратно, взял её за руку и повёл на выход из помещения. Погода на улице была действительно необычно приятной для Альд’руна: светило солнце, небо не было затянуто тучами, как обычно. Девочка будто бы взглянула на город новыми глазами, и оказалось, что он был не таким неприветливым, скорее лишь вечно хмурым. И отчего-то теперь казался ей до боли родным, будто она провела здесь не каких-то три или четыре месяца, а всю свою жизнь. Ведя данмерку за руку и не обращая внимания на временами неодобрительные взгляды местных, цыкающих языком и бурчащим себе под нос «грязные н’вахи», Юлиус вёл её прогулочным шагом по городу. Для мужчины видеть Альд’рун таким тоже вызывало некоторую тоску, но не из-за необходимости скоро покидать это место, а ностальгией по своей родине. Там такая погода была обычным явлением, а не чем-то из ряда вон выходящим. Пусть Брума и слыла слишком холодным для теплолюбивых имперцев и альтмеров городом, что-то в ней было схоже с этим местом, отметил про себя Юлиус. Внешне неприступный, холодный и мрачный город был совсем другим для тех, кто прожил в нём хотя бы несколько лет, — он становился родным, близким, тёплым, как встреча с давним приятелем. Глядя на изумлённый взгляд Тео, осматривающей солнечный Альд’рун, он убедился в том, что его решение, пусть и болезненное, было всё-таки верным. Ей должна понравиться Брума. Там так же гадко и мрачно, но стоит лишь присмотреться к нему под другим углом…       Погуляв сполна, Юлиус привёл малютку в таверну, усадил её за столик и отошёл поболтать с уже знакомым ему трактирщиком. Перекинув ему монет, он подождал несколько минут, прежде чем получить свою еду, и вернулся за стол уже с тарелками. Перед Тео он поставил тарелку с небольшим, но очень приятно пахнущим пирогом из комуники и деревянную кружку (видимо, изначально пивную) с чаем из сладковатых листьев, а себе же взял мясное блюдо (уточнять из кого оно было сделано он не стал, потому что понимал, что отказался бы от еды совсем) и бутылочку мацта. Тео благодарно улыбнулась и принялась есть. Пирог был не похож на те, что готовили в её племени когда-то, он казался будто бы более сладким, чем тогда. А может это просто воспоминания девочки уже затерялись за последними событиями, и пироги такие готовились всегда, а она не придавала этому никакого значения или была слишком маленькой, чтобы до конца осознать их вкус. И необычную эмоциональную ценность — ведь скоро она покинет Альд’рун, следом покинет и Морровинд, доберётся до незнакомого, чужого города в чужой стране, где больше не будет таких пирогов, не будет сладкого пепельного батата и не будет ничего, что было ей так близко и дорого всю её короткую жизнь. Страх потерять это всё вновь, да ещё и так скоро заставил её снова прослезиться. Но на этот раз она держала себя в руках и продолжала молча есть, лишь иногда быстро-быстро моргая, чтобы смахнуть слёзы с глаз без рук.       — Тео, — нарушил неловкую тишину между обедающими Юлиус, отпивая из горла бутылки мацт, — Как бы это сказать… Я думаю, что нам нужно уехать как можно скорее. Я предполагал, что для тебя это будет очень болезненно, но не знал, что настолько. Чем дольше мы будем оставаться здесь, тем больнее тебе будет уезжать отсюда. Поэтому я решил, что договорюсь с Эранисом о завершении твоего обучения, и впредь буду учить тебя сам. Поверь, времени в дороге у нас будет навалом. А в Империи мы найдём тебе учителя, способного обучить тебя контролю над магией. Кто знает, может быть, ты даже сможешь попасть в Коллегию в Имперском городе и реализовать свой потенциал целиком.       В ответ ему Тео лишь печально вздохнула и кивнула, задумчиво пережёвывая комуничный пирог и стараясь навсегда сохранить в памяти этот вкус.

      ***

      Тео и Юлиус с того дня начали постепенно готовиться к отъезду. Юлиус приобрёл для девочки скромную сумку сменной одежды, походившей на имперскую, а старую предложил оставить в Храме, если вдруг объявятся нуждающие. Девочка, умная не по годам, рассудила, что так поступить будет правильно. Над небольшой кучкой вещей она достала из кармана амулет с треугольным знаком, и хотела было оставить его здесь, чтобы не терзать себя затем воспоминаниями о родине и о месяцах, проведённых в стенах Альд’рунского храма, но не решилась, сжала амулет в кулаке и рывком запихнула обратно в карман. Ей так хотелось, чтобы у неё осталось хоть что-то, напоминающее о родине, пусть это и будет символ ложных богов.       И наконец настал злосчастный день отъезда. Данмерке по-прежнему хотелось высказать категоричное «нет» и остаться здесь же, в Храме, назло Юлиусу и его имперским мечтам, но стоило ей открыть рот, и слова застревали комом в горле, будто бы заранее подавленные противовесом аргументов для отъезда. Взглянув на свой дорожный мешок, девочка горько вздохнула и села рядом с ним, ровно в момент, когда в её комнатушку вошёл знакомый ей жрец.       — Эранис! — она тут же подскочила и подбежала к данмеру, крепко обхватив его руками в объятиях. Тот ответил ей тем же: пусть он и был её учителем, но он стал первым, кого она могла бы назвать другом, — Эранис, я так не хочу уезжать…       Она зарылась лицом в складки мантии, чтобы спрятать очередные свои слёзы, хоть и, казалось бы, уже выплакала давно всё что можно по этому поводу. Жрец ласково погладил её по плечу, печально вздыхая.       — Я знаю, Тавинери, — тепло и раздасованно произнёс он, — Но тебе нужно быть сильной. А быть сильной — значит принимать правильные решения, даже если делают тебе больно. Ты со всем справишься, Тави, ты большая молодец.       Эранис был единственным кто, несмотря на советы Юлиуса называть девочку её новым именем, приватно называл её Тавинери. И Тео, хоть это и было для неё как будто бы солью на рану, была ему за это благодарна.       — Мне страшно, — призналась она, сжимая ткань мантии в кулаке, — Я не хочу туда. Там люди.       — Ну, — протянул жрец, посмеиваясь, — Юлиус ведь тоже человек. Разве он страшный?       Данмерка отрицательно мотнула головой.       — Вот видишь. Там ты встретишь множество достойных людей. И меров. И даже каджитов и аргониан. Я знаю, ты привыкла слышать по отношению к ним «грязные н’вахи», «с’виты» и прочее, но… Там чужеземкой будешь уже ты, а не они. И если ты будешь относиться к ним с уважением, то они ответят тебе тем же. Запомни это, девочка.       — Хорошо…       Юлиус, будто появившись из ниоткуда, прошёл в комнату и несколько секунд с тоской глядел на прощание Эраниса и Тео, прежде чем обозначить своё присутствие тихим покашливанием.       — Не хочу портить момент, но силт-страйдер до Балморы отправляется через двадцать минут. И нам лучше успеть забраться в него, прежде чем он уедет без нас. Тео…       Девочка недовольно пробурчала в ответ мужчине, всё ещё не отпуская жреца. Тот лишь неловко посмеялся, ласково взял её за руки и отвёл от себя.       — Мы обязательно с тобой встретимся ещё, юная Теодора, — пообещал Эранис с улыбкой, — Ты же ведь приедешь навестить дядюшку Эраниса?       Теодора, всхлипнув, усиленно закивала, и с явным усилием заставила себя отойти от Эраниса и подойти к Юлиусу. Тот аккуратно взял её за руку и кивнул жрецу в качестве прощания.       — Спасибо тебе, что присматривал за ней, — произнёс имперец, а Тео всё пыталась сдержать слёзы, — Без твоей помощи я б совсем пропал.       — Ну что уж ты, — посмеялся данмер с грустной улыбкой, — Тео — чудо, а не ребёнок. Да и кого и стоит благодарить, то это тебя. Если б не ты, бедная совсем бы пропала.       Обменявшись любезностями, Эранис и Юлиус с малышкой наконец разошлись. Ноги девочки словно налились свинцом, когда она выходила из храма и шла по улице в сторону караванщика, схватив имперца за руку, как утопающий за тростинку. В полной тишине и каждый в своих мыслях, они неторопливым шагом двигались вперёд, и данмерка всеми силами пыталась впитать в себя как можно больше воспоминаний об этом месте. Она не хотела его забывать, ни Эраниса, ни Храм, ни пепельные бури, ни крики скальных наездников, ни вой силт-страйдера, но очень скоро всё это должно было пропасть из её жизни, возможно, навсегда. Девочка безмолвно смотрела на дома, на Альд Скар, на крупное здание Гильдии магов, на Скар, в котором, как она слышала, заседают важные лица из дома Редоран. Прохожие больше не обращали на них двоих внимания, возможно, радуясь их отъезду, возможно, просто не замечая очередных незнакомцев. Забирались в сидения силт-страйдера они так же молча, и только когда животное наконец двинулось, Тео позволила себе расплакаться вновь.       «Прощай, Альд’рун», — думала она, кидая последний взор в сторону замысловатой формы домов и гигантского панциря на севере города, — «Ты был уютным домом, но мне пора двигаться дальше». Юлиус сочувствующе погладил девочку по плечу, но она продолжала плакать, мысленно прощаясь с городом и с Храмом. Говорить что-то было бессмысленно, и они продолжали молчать. В конце концов, Теодора устала плакать и, облокотившись на свою сумку, уснула под мерные покачивания от шагов силт-страйдера и его тихий вой.       Проснулась она уже когда небо накрыло пеленой ночи, а силт-страйдер остановил свой ход. А это могло означать лишь одно — они прибыли, наконец, в Балмору. Юлиус сказал девочке, что им следует остаться в таверне на ночь, на что она ответила ему согласным урчанием в животе. Тихо посмеявшись, имперец помог ей вылезти из сидения и спуститься по лестнице вниз. Тео осмотрелась вокруг — здесь дома были совсем не такие, как в Альд’руне, они были более угловатыми, квадратными, местами соединялись то крышами, то балкончиками на вторых этажах. Её это зрелище поразило не меньше; никогда прежде девочка не видела ничего подобного. Вокруг ходили такие же стражники в костяной броне, освещая улицы фонарями и показывая одним своим присутствием, что закон не дремлет. Ночная Балмора выглядела по-особенному загадочно, и Тео поймала себя на мысли — как много городов она ещё не видела за свою короткую жизнь? Все ли они такие большие и захватывающие дух? Везде ли и люди, и меры, и зверолюди живут бок о бок, пусть и враждуя по мелочам? Для неё это было ново и дико.       — Юлиус, — обратилась она к имперцу, впервые за последние несколько часов нарушив тишину первой, — А правда, что во всех городах меры, люди, ка-джи-ты и ар-го-ни…ан-цы живут рядом друг с другом?       — Не аргонианцы, а аргониане, — поправил её мужчина, тепло улыбнувшись любознательности маленькой девочки, и загадочно ответил: — Ты скоро сама всё увидишь.       — Если это так, то почему они не убивают друг друга? — задала она на удивление прямой и довольно грубый вопрос для девятилетней девочки, — Они же не любят друг друга.       — Ну… — от неожиданности Юлиус даже закашлялся, — Иногда такое происходит, конечно… Но не потому, что они не любят друг друга. Обычно это месть, или заказ…       — Заказ?       — А не рановато ли ты подобным интересоваться начала, Тео? — имперец взглянул на данмерку, вскинув бровь в беззлобной насмешке, — Ладно, слушай. Иногда разные… существа убивают друг друга. Но не потому, что не любят расу чужого. А по какой-нибудь причине.       — Зачем?       — Ээ… — Юлиус снова замешкался, подбирая ответ на такой каверзный вопрос, — О боги, лучше бы ты спросила меня, откуда берутся дети. Это и то объяснить было бы проще… Нет, нет, не смотри на меня так. Я пошутил. Так вот… кхм… Например, представь, как босмер украл у норда какую-нибудь очень дорогую штучку. Тяжёлый кошель септимов, или дорогой амулет с драгоценным камнем. Норд обнаруживает пропажу и думает: «Я убью того, кто это сделал!». А потом находит и убивает.       — Ага… ладно, — Тео пожала плечами, явно не понимая, зачем этому норду всё-таки кого-либо убивать. Но интерес к разговору пропал сам по себе, когда они зашли в таверну. Хотя бы внутри таверна почти не отличалась по декору от Альд Скара, и это слегка успокоило девочку. Юлиус снова снял большую комнату для них двоих и взял еды, чтобы поужинать. Тео не обратила внимания на пищу, будучи слишком голодной и уставшей даже несмотря на сон — просто съев свою порцию и запив её знакомым по вкусу чаем, она укрылась за ширмой, переоделась в лёгкую сорочку и юркнула в кровать, надеясь на сон без кошмаров.       В этот раз ей даже повезло. Пусть во сне её и коснулись тревоги минувших дней, сон девочки был совсем не о том. Во сне она увидела неизвестную фигуру в блестящей броне, держащую в руке длинный меч. Незнакомец протягивал к ней ладонь и обещал защитить от всех бед и быть всегда рядом, даже когда она думает, что осталась совсем одна. Тео не смогла запомнить никаких отличительных черт гостя из сна, но благодаря ему спала крепким и спокойным сном.