Depression, sex, pills

Нил открыл глаза, осматривая пустую, безжизненную комнату. Все тона и цвета стали на несколько оттенков темнее, словно вместе с перелом у него сломалось и восприятие. А кто сказал, что это не так? Нил не сможет играть минимум 6 недель, а это, знаете ли, приговор. Парень устало, будто не только что проснулся, тянется за водой на тумбочке. Это потребность. А в чем секрет потребностей? То есть, ты их удовлетворяешь, а взамен не умираешь? Или как это работает? Почему у него вообще должны быть потребности? Или тогда не было бы смысла жить и вставать каждый день с кровати? А если сил нет? Сдохнуть теперь, в этой ебучей депрессии? Сдохнуть.. Перспектива такая же, как и все предыдущие у Нила – то есть, хуевая. Он кашляет, ибо вода слишком резко увлажняет его горло, и сглатывает тягучую слюну. Нил не хочет вставать – соразмерно с этим у него нет сил, так что, очевидно, выбор сделан. Он умрёт от голода в этой сраной кровати с чёрными простынями. На секунду кажется, что это даже романтично.. Но это не может. Его естественные потребности – мы ведь уже говорили о них? – скулят о справление нужды, но поймите, дальше метра он не пройдёт. Просто свалиться без сознания – дай бог, – и уснёт. Или заберется обратно на кровать, как грёбанная змея. Думаете, он не пытался до этого? Ох. На этот грохот тела о пол приперся даже Кевин. Смеха ради? Понятия не имеет. Жалостливый, обескоенный и непонимающий взгляд Лисов – вот самое страшное. Это заставляет его нервы натягиваться до предела, а сердце купировать все кровотоки. Они не знают, чем помочь ему, но знал бы хотя бы он сам.. Проблема в том, что даже если бы знал, смысла не видел. Он исчез во всём, словно растворивщийся призрак прошлого – может все это время Нил жил на Божьей благодати, а теперь срок подписки истёк? Быть может. Его это мало интересует. Всë, что Джостен желает, так это расщепиться на маленькие атомы и уйти в небытие. Его пичкают таблетками, чтобы сломанная рука быстрее заживала, кормят чуть ли не с ложечки, просят пить воду, проводят до туалета, но.. Это не то. Смерть – звучит слаще. Он обуза, верно? Верно. На переферии мелькает Аарон, раньше всех вернувшийся с пар, и тот обводит взглядом пустой стакан воды. Он на пару секунд зависает, но позже собранно подхватывает стекло с тумбочки и уходит. Нил вновь может остаться наедине со своим саморазрушением; звучит заманчивее, чем является на самом деле. Это круговорот ада, перекидывающий его из одного котла в другой. Миньярд неожиданно быстро возращается, прерывая его цикл насилия над собой, и ставит полный стакан воды на тумбочку. Опять. Изо дня в день. Даже ебучая кружка не меняется. Джостен наблюдает за тем, как пару секунд хлещиться вода о стенки, видимо надеясь выбраться за пределы.. Но ей никогда не было суждено. Аарон присаживается на край кровати, не касаясь парня – чувствуется лишь прогибающийся матрас. Миньярд сверлит его взглядом. Может быть, проверяет на видимые увечия.. –Как ты? – Резко спрашивает он, с тем же безразличным беспокойством. Нил молчит. Что он может сказать? «Я в порядке» не поверит даже пятилетний ребёнок, а скомковать своё состояние во что-то форменное возможности не предоставляется. Поэтому он отвечает тишиной. Это, хотя бы, не является ложью. Кадык Аарона дёргается, когда он сглатывает, и парень понимающе кивает. Понимающе ли? Он вновь уходит, чтобы вернуться с тарелкой куриного супа – Нила заверяют, что для его желудка это самое приятное и щадящее, что может быть. После стольких дней голода то. Джостен лениво наблюдает за тем, как Миньярд присаживается ближе, все ещё сохраняя личные границы, и многозначительно смотрит в голубые глаза. Нилу нужно поесть. Он примет эту пытку как факт, неизбежный и премного страдальческий. Как же жалко, должно быть, это выглядит со стороны.. –Ты хорошо справляешься, – Шепчет Аарон, водя ложкой по супу и скрепя посудой. Нил многозначительно молчит. Если у него появятся силы смысл сказать хоть что-то, он ответит. Но пока Боженька не проявил к нему столь сильную жалость. Джостен сверлит взглядом куриный бульон, который безошибочно окажется у него в желудке, и проклинать утро, когда в очередной раз проснулся. Стоит сделать вид, что он способен функционировать. Миньярд набирает в ложку жидкость с маленькими кусочками мяса, и приближет её ко рту Нила. Парень крепко стискивает губы, не желая унижаться настолько, и делает попытку взять столовый предмет сам. Вкус еды не ощущается никак – просто кусочки, просто жидкость, без вкуса и надлежащего смысла. Он проглатывает пять ложек, после чего неаккуратно возвращает предмет в тарелку. В супе начинают ходить волны, и это выглядит.. Бессмысленно. Аарон кивает, по своему хваля, и уходит. Теперь надолго. Нил смотрит на стены, окно, кровать, дверь, ручки, стол.. Всë это хочется не видеть. Утонуть в темноте окончательно, чтобы больше не мучаться. А теперь будем честны со своим сознанием, Нил, мог ли ты съесть чуть больше? Мог бы ты держать ложку чуть дольше? Мог бы ты ответить Лисам? Колосья рассудка покачиваются, и чрез них виден ответ – да. Мог бы. Только смысл? С пар приходит Эндрю. Нил не знает сколько прошло времени с визита Аарона, и наверное для решения этой задачки можно просто вспомнить во сколько заканчиваются у Миньярда лекции в этот день недели, но дилемма заключается в том, что он понятия не имеет, какой сегодня день. Допустим, среда. А что дальше то? Он все равно не отыщет в остатках своего сознания нужную информацию о том, во сколько, черт возьми, они кончаются. Поэтому вместо того, чтобы препятствовать помутнению рассудка, он лишь покорно подчиняется – быть может так Нил быстрее окажется в небытие. Эндрю подходит к кровати с таблетками и очередной порцией воды. Смотрит своим холодным взглядом, словно Нила возможно заморозить сильнее, чем сейчас, и протягивает лекарства. Джостен знает, что спорить бесполезно, но даже если бы и был шанс, у него не хватит ебаных, ебаных, ебаных сил. Нил запивает таблетки несколькими жалкими глотками воды, и тянет стакан обратно в руки Миньярда. Парень смотрит на него так, словно в кианитовых глазах желает найти проблеск надежды. Джостен никогда не узнаёт, нашёл ли. Потому что Эндрю спрашивает «да или нет», и после кивка Нила проводит ладонью по рыжим, слипшимся прядям, пропуская их меж пальцев. И уходит. Нил вдруг понимает, что ему чертовски сильно надоело, что после каждого взгляда на любой предмет или действие его мысли насильно возвращаются лишь к одному вопросу. «А смысл?». Тяжелее, когда ответить на него не можешь. Сложнее, когда это не в твоих силах. Ещё более удручающе, если и в этом смысла не видишь.