***
Алфёдов вскакивает и тяжело дышит. В голове перекручивает свои ощущения во сне, он ничего не видел в нём, но чувствовал слишком много. В голове всячески ругается на подобный кошмар. Правой рукой сжимает подушку, которая лежала рядом - пытается успокоиться. Снеговик чувствует, что с него капнуло. Приходит осознание, что он скорее всего перегрелся от стресса и ему срочно нужен «Снежок». Руками ищет очки, которые на удивление перед сном снял. — Чёрт… Я забыл снять протез на ночь. — найдя очки, Алфёдов смотрит на протез и недовольно вздыхает. Он знает, что может не снимать его на ночь, но считает, что культе необходимо отдохнуть от постоянной носки такой «машины». Глазами ищет сумку в комнате, пробегая ими по разным предметам. Вон там, на столе справа от кровати, лежит канва с мотками ниток. Снеговик любит вышивать крестиком, это помогает ему во многом, в особенности успокоиться из-за неудавшегося механизма, происходит такое довольно часто, так что вышивок у Алфёдова много. На этом же столе стоит органайзер с аккуратно распределёнными по нему инструментами по материалу и виду: винтики, шестерёнки, шурупы и много подобного. Над столом висят множество чертежей его идей, которые Технарь очень хочет претворить в реальность. Вот, к примеру, дополнительные механические руки, которые помогут в разном роде деятельности. Алфёдов, придумывая их, считал, что сделать это будет просто, так как имел опыт в создании бионического протеза. Но ко всему сожалению, это оказалось сложнее, чем он думал, поэтому идея осталась висеть на стене, а работа над ней отложилась в дальний ящик. Стены в комнате у Алфёдова нежно-голубые. Довольно необычный цвет для такого оранжевого города, в котором живёт снеговик. Он очень любит свою комнату, ведь она его вдохновляет. Она не похожа на вид снаружи, а Алфёдов ассоциирует свои работы с ней. Технарь выделяется среди других, так говорил Пугод, так говорила мама и другие окружающие существа. Алфёдов добавляет странности в свои работы, он не слишком хорош в расчётах, может допустить ошибки в чертежах, но он полон энтузиазма и душевных мечтаний. Да, порой упрямый, да, рассеянный и да, иногда глуповат, но сам снеговик не считает это плохим. Алфёдов вдохновляется и собой. Это помогает жить даже со своими недугами в виде протеза, окружающей обстановки войны, когда возвращаются раненые и мёртвые солдаты с фронта, отказов в реализации проектов и внезапных фантомных болей. Осмотрев чуть ли не всю комнату, Алфёдов так и не нашёл сумку. Волнение ударило в голову всё сильнее. Как же так? Он точно помнил, что сумку бросал на стул около стола. Снеговик встал с кровати и начал искать на полу, в шкафу, под столом. Везде, где только можно было поискать. Последнее место оказалось под кроватью, сумка оказалась там. Технарь облегчённо вздохнул. С него уже успело немного покапать из-за перегрева, а это приносило дискомфорт. Включив прибор, Алфёдов встал и начал наслаждаться холодным потоком воздуха. Снеговик посмотрел на свой протез, аккуратно снял его, подошёл к тумбочке около кровати и достал всё нужное для ухода за собой и его «рукой». Алфёдов сунул протез между ног, а правой рукой начал уход. Внутри механизма протёр всё влажной губкой, предварительно немного смочив водой из бутылки, которая лежала в той же тумбочке, вытер протез изнутри насухо и помазал рубцы на культе кремом. «Угораздило же меня сумку под кровать закинуть, всегда на стул кладу… Так и растаять можно, ужасно…» — размышлял у себя в голове снеговик, пока занимался процедурами. — Алфёдов, милый, ты как? Проснулся? — от размышлений снеговика отвлёк голос матери из другой комнаты. — Да, мам! Я сейчас подойду. — в ответ крикнул снеговик. Технарь удивился тому, что его мама сегодня дома, но посмотрев на календарь, который висел над кроватью, увидел, что сегодня суббота, а значит родители дома. А ещё это значит, что нужно полить каштан, который выращивает Алфёдов. Полив его, снеговик выходит из комнаты и закрывает её на замок. Он не любит, когда в его комнате, а-ка мастерской, кто-то находится кроме него. А протез снеговик не надевает дома намеренно, так как не считает его использование нужным сейчас, поэтому оставил его на столе. — Доброе утро, мам! — входит на кухню Алфёдов, приветственно улыбаясь. Его встречает просторная светлая кухня, где готовит его мать. Она улыбается в ответ ему своими голубыми глазами и ртом, машет и продолжает заниматься своими делать. Карен, так звали мать Алфёдова – человек. У неё белые волосы, заплетённые в небольшой пучок, светлая кожа и миловидные черты лица. Женщина одета в длинное платье с узорами цветом. Алфёдов знает – она сама его сшила. К слову, она же научила юного снеговика вышивать крестиком, а позже он сам учился другим техникам. — Доброе, Афёш, как спалось? — Карен заваривала чай. Для себя горячий, а для сына холодный. Снеговик хоть и никогда не пробовал горячий чай, но до ужаса любил холодный, поэтому в верхнем шкафчике находились коробки с чаем разных вкусов. — Ну, я полагаю, что чуть хуже среднего. Физически я отдохнул, а вот морально совсем нет. Мне ужасный сон приснился, — Алфёдов поднимает глаза, вспоминая произошедшее во сне. — я опять ничего не видел и бродил по какому-то месту. Оно было таким прекрасным, по началу, а потом всё стало таким запутанным и непонятным, то я нахожу огромную яму, которую не обойти, то поднимаюсь по холму, с которого в итоге скатываюсь. А закончилось это всё тем, что что-то произошло с моей левой рукой, не понял, конечно, что, но было очень больно. А ведь по ощущениям сон был реально хорош! Жаль, что так закончился печально и болезненно… Алфёдов возмущённо размахивал правой рукой. Карен внимательно смотрела на него и тихонько хихикала от эмоциональности своего сына. Она ставит чай перед ним, тот моментально берёт его и начинает пить, заканчивая свою речь. Кажется, чай отвлёк его. Приятный ягодный вкус обдаёт рот и горло. Алфёдов довольно мычит, прикрывая глаза. — Какие планы у тебя на сегодня, милый? — нежно спрашивает Карен у сына. — Ох, и ещё, Афёша, мы с твоим отцом сегодня отъедем по делам, поэтому не теряй нас, хорошо? — Да, мам, хорошо, — продолжает медленно пить чай, растягивая удовольствие. — а по планам у меня особо ничего и нет, наверное, опять засяду работать, может погулять схожу. Мне вчера Клэшрейк показал много новых интересных мест, о которых я даже не подозревал, представляешь? Я туда всю жизнь не ходил из-за страха растаять, но там довольно стабильная и безопасная температура, поэтому своим прибором я не пользовался! Мне казалось, что раньше там было куда жарче, чем сейчас. — Я очень рада за тебя, милый, — женщина подходит к сыну сбоку и целует в висок, приобнимая. Алфёдов на это улыбается. Карен отходит к посуде и начинает её протирать — может ты стал более устойчивее, чем раньше? — Вполне возможно… — Ох! Афёша, милый, погляди на время! Нам уже пора идти! Надо сказать Савелию, что уже пора, — посмотрев на часы, прерывает Алфёдова Карен, громко восклицая — Он же единственный в этом доме, кто сидит без часов и теряется во времени. Женщина подрывается с места и уже собирается уйти, как подходит к сыну, треплет аккуратно по голове, шепчет: «Прости, милый, поговорим позже» и уходит в кабинет к отцу Алфёдова. Снеговик понимающе вздыхает, такая ситуация происходит часто. Даже у самого Технаря такое происходит. Когда его годы жизни перевалили за 18, дел стало куда больше, как и обязанностей. Благо из-за сущности Алфёдова ему не приходится ездить в другие города, как, к примеру его родителям. Отчасти снеговик этому рад, ведь дома, в родном городе, ему нравится находится, но всё же жажда увидеть что-то особенное и новое порой его настигает. Необходимость в вдохновении и изучении его душила с невероятной силой. Однажды Алфёдов обязательно решится отправиться в другой город, или, может, даже решится на небольшое путешествие по нескольким местам. Ко всему сожалению, одному ему путешествовать нельзя, так как никто не знает, что может произойти, и что надо предпринять, чтобы помочь снеговику. Это, к слову, одна из причин, по которой Алфёдов живёт с родителями по сей день. Он кажется совсем хрупким, и одного оставлять на долгое время его нельзя. Алфёдов взглянул в окно. Снаружи было как-то темно, но существ, находящихся там, это не волновало. Подойдя к окну, снеговик посмотрел на небо. Тёмные тучи сгущались вверху, предвещая дождь, а может и даже грозу, уж слишком были чёрными эти облака. Сзади пробежали родители Технаря, наспех попрощавшись с сыном. Кажется, они забыли зонтики на случай, если пойдёт дождь. Неприятно будет, если они попадут под него, но Алфёдов уже сделать ничего не мог, так как его родители слишком уж были шустрые. Во время дождей Алфёдов всегда остаётся дома, хоть и капли дождя ему не сильно вредят, он предпочитал остаться дома, где точно будет в безопасности. Однако вид дождливой погоды очень привлекал его, поэтому Технарь всегда наблюдал за падающими каплями, а звук капания по разной поверхности доставлял невероятное удовольствие, отчего работа всегда шла полным ходом. Алфёдов любит свой город и виды, которые он предоставляет, но во время дождя всё это становится куда красивее и интереснее. В лужах отражаются дома, существа и небо. Как будто это параллельная вселенная, и она смотрит на него из лужи. Пространство становится на пару тонов темнее, и это совсем не вызывает негативных эмоций, наоборот даже. Восхитительные ощущения снеговик получает от просмотра на подобную погоду. Несмотря на все размышления о дожде, капать так и не начинает. На это Технарь задумывается о прогулке, но решает подождать изменений в погоде за работой над чертежами. Алфёдов возвращается в комнату, садится за стол и рассматривает свои наработки. Ничего не вызывает у него интереса и желания работать. Он достаёт другие чертежи из шкафчика и внимательно на них смотрит. Они такие простые, сделаны без души, в них особого энтузиазма нет, просто потому что это не то, чем хотел бы заниматься Технарь. Алфёдов хотел бы создать что-то необычное и совершенно новое. А не то, что делает он сейчас, дорабатывая различные уже существующие вещи. Снеговик открывает самый нижний ящик с чертежами крыльев. Да, самолёты и дирижабли уже придуманы и активно используются, но это! Это личные крылья! Это возможность полететь куда угодно и когда угодно, не имея огромную машину, которую негде ставить. Это невероятные ощущения и открытия в виде красот того же собственного города с высоты птичьего полёта. Какая жалость, что мест, где можно было бы протестировать эту конструкцию, нет, да и по расчётам Технаря он не смог бы взлететь из-за своей физической формы. Ведь для полёта нужна была хорошая физическая подготовка, а Алфёдову не желателен спорт, так как он может нагреваться и вредить самому себе. Разочарование какое-то, не иначе. Крылья стали почти самой первой идеей после протеза, что показал Технарь, и ему в ней отказали. Сейчас снеговик бы просто вздохнул и не удивился бы, но тогда по его подростковой голове это ужасно сильно ударило, отчего он искал в себе различные изъяны, сильно убивался по этому и просто был сильно разочарован. Уж слишком сильно совсем молодой Алфёдов горел этой идеей. В душе что-то неприятно кольнуло. Воспоминания о таких событиях ещё не остыли и вызывали некоторые неприятные ощущения. Снеговик рассматривает все свои чертежи снова и снова, пытаясь найти что-то, что можно доработать или выделить из этого новую вещицу. Он открывает блокнот со своими идеями, которые отражены только в виде текста, но даже там Алфёдов не находит ничего интересного, что смогло бы заставить его работать. Снеговик вспоминает о тех выдумках, которые пришли ему в голову после прогулки с Клэшрейком. Нет, тоже не то, никуда не годится. Технарь разочаровано вздыхает. Никак работа не идёт. «Да и не пойдёт скорее всего» - рассуждает у себя в голове Алфёдов. Он кладёт руку на стол и укладывает на неё голову. «Совсем загнал себя с этой работой, а этим вышестоящим всё мало, хоть бы одобряли что-нибудь, а не отказывали буквально во всём» — снеговик чувствует, как совсем уходит в глубокую хандру. Его отвлекает громкий звон колокола снаружи. Алфёдов понимает сразу – вернулись те, кто тяжело ранен или вообще мёртв. Ужасное зрелище, от которого мурашки по коже бегают, а в глазах картинка с этими бедными существами ещё будет стоять несколько дней, если не недель. Технарь пытается подавить в себе всякое чувство взглянуть на происходящее на улице, но всё равно подходит к окну. Снеговик слышит шёпот людей, ужаснувшиеся вздохи, видит, как родители закрывают детям глаза. А они в ответ пытаются убрать руки, лишь бы увидеть происходящее. Вон там, впереди всех, идёт главнокомандующий, ведущий за собой тех, кто может идти, но даже они все в бинтах и в крови. Большинство из них почти полностью замотаны в бинты. Но есть те, у кого раны видны. На них спёкшаяся тёмная кровь, видны рубцы от острых предметов, ожоги, как от огня, так и магии. Те, кто ранены магией, вряд ли смогут вылечиться полностью. Заклинания Магов известны своей особой жестокостью. Нечасто, но в них присутствует некий яд, который не позволяет заживать ранам полностью. Попавшись на такое, вряд ли выживешь, врачи часто даже отказываются поддерживать подобных, так как, по их словам, это бессмысленно. Возвращаются домой только тяжелораненые или мёртвые. Они с трудом идут, точнее сказать, еле-еле плетутся. Кого-то поддерживают товарищи и врачи. А кто-то идёт с какими-либо предметами, удерживая себя на ходу. Совсем сзади несут носилки, накрытые белой тканью. Там уже мёртвые. Ткань хоть и белая, но она вся испачкана кровью и различной грязью. Умерших стараются укладывать так, чтобы их не было видно, однако можно увидеть где-то свисающую руку, полную различными травмами или другие конечности, которые вызывают неподдельный ужас. Сейчас их отнесут в больницу на сохранение, а потом будут вызывать родственников или знакомых на опознание. Здесь нет церемоний и похорон. Здесь каждый знает, что после его смерти он окажется в огне, а оставит он после себя только пепел и будет замечательно если изобретёт что-то полезное и его запомнят, но в большинстве случаев только пепел. Тревожит немного, не правда ли? Заставляет немного задуматься о том, чего ты стоишь в этом мире и что можешь в него привнести. Заставляет задуматься о своём предназначении и происхождении. Алфёдов чувствует тревогу. Дышать становится труднее, в глазах темнеет, а тело перестаёт слушать указаний. Он совсем ослаб. В культе ударило током, отчего снеговик взвизгнул. Технарь ищет глазами за что зацепиться, а в глазах будто всё трясётся и периодически темнеет. Он громко и часто дышит. Воздуха совсем не хватает. Ноги совсем сильно трясутся и не выдерживают владельца, отчего он грохается на пол. Правой рукой пытается зацепиться за пол. В культе снова ударило током, на этот раз сильнее. Эти удары сводят с ума. Алфёдов ложится на пол и сворачивается калачиком. Вовсю пытается ощутить себя под защитой. Пытается спастись от этого ужаса в своей голове и в своём теле. Он слышит, как громыхает его сердце, как оно пытается вырваться наружу. Голова пытается вспомнить хоть какие-то способы преодоления с этим состоянием. А комната вокруг сжималась, стараясь зажать Алфёдова как можно сильнее и больнее. Всё идёт кругом и вокруг темнеет. Снеговик с трудом вспоминает о том, как справляться с подобными ситуациями. Не осознавая, пытается опробовать на себе то, что помнит. Пять вещей которые он видит. Люстра, что у него над головой. Голубые любимые стены. Каштан, за которым тщательно следит. Окно, где из туч проглядывают лучи света. Чертёж, что упал на пол, пока Алфёдов отходил. Снеговик пытается дышать равномерно. Выходит совсем плохо. Он делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Секунда, две, семь. Выдох. Четыре вещи, которые он может потрогать. Холодный пол, на котором он лежит. Тот самый чертёж, который в итоге Технарь сжимает изо всех сил. Ножка стула, она сделана, кажется, из дуба. Стена, он смог до неё дотянутся. В этот раз получается дышать лучше. Глубокий вдох. Семь секунд задержка. Выдох. Восемь секунд. В культе снова ударило током, отчего он сбивается и пытается дышать в той же последовательности, подмечая вещи, которые находит. Три вещи, которые он может услышать. Гул существ снаружи, кажется, что будто ничего и не происходило. Шорохи от собственных движений. Гудение паровоза в дали, удивительно, что он его услышал. Снова глубоких вдох. Снова это упражнение. Две вещи, которые он может учуять. Лёгкий запах свежей выпечки — напротив его дома есть пекарня. Крем, которым он мазал культю. Дыхание совсем почти выровнялось. Одна вещь, которую он может попробовать. Он аккуратно прикусывает себя. Выдох. Массивный приступ тревоги отошёл на второй план. Алфёдова всё ещё немного потряхивало, но он хотя бы мог контролировать своё тело. Мысли о смерти и предназначении в жизни нагружали голову, а картина с «ходячими трупами» в виде солдат наводила ещё большей жути. В культе несильно ударило током, больно, но теперь не вызывает сильной тревоги. Снеговик сел и ощупал себя правой рукой. Из-за паники Алфёдов и не заметил, как с него снова потекло – на полу было несколько капель своеобразной воды. Технарь трёт переносицу и аккуратно домашними штанами протирает пол. — Что ж за день такой?! Я уже второй раз начинаю таять, как будто весь чёртов мир настроен на моё убийство. — вслух рассуждает Алфёдов. Он громко и недовольно стонет, закрывая рукой лицо. Ему бы сходить прогуляться и освежиться. Алфёдов привстаёт и смотрит в окно. Никаких страшных событий там не происходило, следовательно, можно сходить на улицу, а для большей надёжности снеговик пойдёт в противоположную сторону от центра. Вот и решено. Алфёдов глянул на часы, что стояли на его столе. На довольно маленьких механических часах отображалось пол второго дня. Неплохое время для прогулки, а чертежи снеговик послал далеко и надолго. Ему было совсем не до них. Он быстро собрался, взял маленькую сумку, куда положил пару ниток, игольницу и канву. Мало ли найдётся место, где Алфёдов сядет и захочет вышивать. А такое часто бывает. В той же сумке уместился «Снежок» со льдом. Снеговик оделся совсем легко. Бежевая льняная футболка и шорты по колено. Ничего особенного, зато будет не жарко. Алфёдов надевает протез. Привычное занятие для снеговика, хотя, когда ему приходилось публично снимать или надевать протез, то его окружали люди с вопросами, как это работает. Вот это уже непривычно и неприятно. Перед выходом он взглянул на себя в зеркало. Интересно, как он выглядел со стороны во время панической атаки?***
Ходил снеговик по знакомым местам около часа. Исследовал малознакомые, подмечая различные новые детали. Преодолевал страх и ходил в те улицы, куда строго на строго запрещал себе ходить, так как отлично чувствовал где слишком для него жарко. Но это было так давно, что, вероятно, там либо снизились обороты производства и выпускаемого пара, либо у Технаря привыкание усилилось. Это не могло не радовать. Небо выглядит куда лучше, чем до выхода Алфёдова наружу, оно привычного оранжевого цвета с клубками дыма от труб. Привычно, но очень приятно. Здания вокруг как будто светятся от света, отдают золотом, медью и металлом. Тиканье часов на них приглушается шумом разговоров и работой заводов. Шаги окружающих напоминают ритм какой-то музыки. Не хватает только различных музыкальных инструментов, чтобы воспроизвести полную мелодию. Здесь, в Государстве Техников, не сильно развита музыка, как и многие виды искусств, однако есть те, кто занимаются этим несмотря ни на что. А сам Алфёдов считает чертежи и разработку разных вещей таким же искусством, как и рисование, музыку, танцы и подобное. Ведь создавая необычную вещь, ты вкладываешь туда силы, фантазию, собственные эмоции и опыт. Это пробы и ошибки, получение опыта, навыков, удовольствия, ну, и может, иногда негатива. Говоря про искусство, нельзя не отметить те самые плакаты, что развешаны по всему городу, в особенности в центре. Они всегда в пастельно-оранжевых тонах, а для выделения используются чёрный и красный. Зазывают, завлекают и заставляют прислушаться к этим советам, указанным на бумаге. Техник остановился около школы, из которой он выпустился довольно давно. Забавно, но Алфёдов всю школьную жизнь говорил, что не вернётся сюда никогда и ни при каких обстоятельствах. Возможно, взрослая жизнь его так угнетала, заставив прийти сюда и вспомнить былые времена. А возможно, это была чистая случайность. Он точно помнит, чему учили его в этой школе. Первое, что он изучил, попав в первый класс – сущность магов, кем они являются и кого стоит остерегаться больше всего. «—У магов нет конкретного правителя, их государство постепенно разрушается изнутри из-за того, что они не могут решить какие заклинания им лучше всего использовать, — усмехался учитель. — они все разделены на пять лагерей, связанных со стихиями: вода, огонь, земля, воздух. Есть ещё целители, они как отдельный лагерь, так как обучаются своим травам отдельно от других, хотя всё равно одну из стихий им приходится выбирать и оставаться там навсегда. Это абсолютно не практично, ведь вы не можете изменить свой статус и не можете становиться лучше. Записывайте, юные изобретатели, такая информация необходима всегда! Так, на чём я остановился? Ах, да! Такой способ распределения существ не практичен и это ещё одно доказательство того, что у магов не совсем правильные представления о мире, и они не правы в нашей с ними борьбе!» Алфёдов встряхнул головой от воспоминаний. Тот учитель хоть и давал множество полезной и интересной информации, но как личность он был ужасен. Постоянно ругался на мелочи, грубо хватал детей за непослушание и многое другое, оценимое в качестве плохого отношения к детям, что Технарю не совсем приятно вспоминать. Хотя судьба этого «старикана» Алфёдова интересовала. Несмотря на плохие воспоминания, связанные со школой, сооружение выглядело очень даже красиво. Трёхэтажное здание с двумя корпусами по бокам, а по середине, связанными проходами на первом этаже, двухэтажное здание с часами в виде шестерни на втором этаже. Это был главный вход в школу, где всех внимательно проверяли. Не совсем удобно расположены проходы, однако ученики распределялись по классам так, что не приходилось переходить в другой корпус. «Умно, я раньше об этом не задумывался» - отметил у себя в голове снеговик. Школа сделана из камня, почти везде присутствуют окна со вставками из меди. Вокруг она ограждена забором в виде полукругов, внутри которых прутья шли к центру. Около входа на территорию стоял деревянный стенд с различной информацией. Школа стоит тут очень долго, и свою живость, на удивление, не истратила. Вполне вероятно, что за ней постоянно ухаживают и приводят в надлежащий вид, иначе бы здание превратилось в заброшенное место. Как минимум, это произошло бы ещё во время учёбы Алфёдова. Одноклассники снеговика были «взрывными». Их часто вспоминали за безумные опыты и изобретения, однако слишком сильного наказания за это они не получали, так как учителя видели в них потенциал, они давали им возможность экспериментировать, но по-тихому. Технарь сам в этом участвовал и ему это безумно нравилось, именно поэтому сейчас тоска и скука по таким экспериментам одолевала Алфёдова. «—Вы безумны, о вас вся школа трындычит. На моём опыте вы, конечно, не первые, кто устраивает такие погромы, однако вы удивляете меня с каждым разом всё сильнее! — восхищённо усмехалась преподавательница по инженерной графике. — если бы вы ещё так хорошо чертежи чертили, то я бы в вас души не чаяла!» Ох, учительница по инженерной графике… Её Алфёдов сильно уважал и любил. С ней никогда не было скучно на уроках, да и свой предмет она преподносила как искусство, отчего снеговик и полюбил чертить. Она всегда была добра к ученикам и никогда не позволяла причинять им вред, даже порой защищала их перед другими преподавателями. У учительницы были миловидные черты лица: улыбка, что всегда была мягкой и приятной, глаза, которые выражали искреннюю любовь к своей работе и ученикам. Алфёдов с улыбкой усмехнулся. Порой очень приятно вспоминать такие события из его жизни, но всё же он не любил школу из-за большой нагрузки, неприятных приколов над сущностью снеговика от одноклассников… Технарь не был жертвой издевательств, просто в его классе подобные «шутки» считались нормальным событием и каждый получал свою дозу неприятных вещей. Ещё Алфёдов не любил вспоминать преподавателя по истории. Этот предмет у них был аж четыре раза в неделю, учитывая, что они учились шесть дней из семи. Снеговик считал, что история — важный и необходимый предмет, который помогает работать мозгу и учит анализу. Однако, историк отбивал всё желание заниматься историей. Вместо того, чтобы спокойно учить своему предмету, их преподаватель постоянно ругал всех и вся за любую ошибку и погрешность. Каждый раз это выводило юношу из себя, вынуждая прогуливать уроки истории. «— Как можно было это забыть?! Как вы могли, чёрт возьми, допустить такую простую ошибку?! — историк вовсю кричал на весь класс. Его вывела одна маленькая ошибка в прошедшей самостоятельной работе. Это уже не удивляло учеников, но терпеть постоянно подобное просто невыносимо. — вот скажите мне, как можно было так ошибиться?! Как можно было забыть написать, что маги-целители не занимаются атакой от слова совсем! Они попросту не могут это делать! Вы бестолочи, честное слово! — Это же мелочи, почему вы так придираетесь? Там на основе других записей можно понять это! — Алфёдов не выдержал в этот раз, кажется спор намеревается быть долгим.» Снеговика передёрнуло, уж это он точно не хотел вспоминать. Неприятное же лицо было у этого преподавателя, как и грубый низкий голос, который раздавался на весь класс чуть ли не каждый урок. Однажды класс Алфёдова спросил у параллели происходит ли такое же у них. Какое же было разочарование услышать положительный ответ. Гроза всея школы, не иначе. «Вспомнил я, конечно, школу, лучше бы и не вспоминал» — снеговик вновь взглянул на здание, развернулся и пошёл в противоположную сторону. Пока шёл, глядел на часы на разных строениях. Все они тихо тикали, и услышать этот звук можно было только если напрячься. Алфёдов и напряг свой слух. Случайно он услышал мяуканье где-то в подворотне. Снеговик притормозил и не поверил своим ушам. Кот? На улице? Это невероятно, ведь все животные в этом государстве используются для опытов, и только очень маленький процент людей имеют у себя животное в доме. Жалобный мяв раздался снова. Технарь прошёл в подворотню и начал осматривать пространство вокруг. Снова мяуканье, оно прозвучало где-то около трубы от здания. Снеговик прошёл ещё дальше и обнаружил котёнка пепельного цвета, только он перекрывался всякой грязью, отчего Алфёдов не сразу понял какого он цвета. Глазки у котёнка были серо-голубые, а взгляд выражал некую просьбу о помощи, хотя, завидев снеговика, малыш испугался и немного отошёл. Чувство жалости к этому беззащитному существу давило на снеговика. Технарь не мог просто оставить его здесь, а уж зная, что с ним может произойти, такого варианта и в помине не было. — Что ты тут делаешь, малыш? — вопрошал тихим и спокойным голосом Алфёдов, медленно подходя к животному. В ответ снеговик получил мяв в сопровождении внимательного взгляда. Алфёдов подзывал его на кс-кс, стараясь не вызывать сильного стресса у котёнка, тот не подходил, но и не двигался, что давало шанс приблизиться к маленькому существу. Технарь старался идти мягко и плавно, говорить тихо и ласково, лишь бы не спугнуть. Волнение внутри всё больше и больше разгоралось. Животное подпустило к себе снеговика и позволило даже взять себя на руки. От небольшого холода, исходящего от снеговика, котёнок немного вздрогнул. Алфёдов не пожалел собственную футболку и прижал малыша к себе, пытаясь скрыть его у себя в руках. Не очень хотелось, чтобы кто-то увидел это. Хранение животного без лицензии было запрещено и каралось существенным штрафом, отчего у Технаря подскочил пульс от напряжения. На глаза попадаться лучше не стоит. Именно поэтому Алфёдов помчался быстро до дома, стараясь обходить людей и совсем их не задевать. Благо идти не долго. Придя домой, снеговик запер дверь, включил «Снежок» и пошёл отмывать малыша в ванную. Ко всему сожалению, средств для мытья котов у Алфёдова не было, поэтому было принято решение просто смыть всю грязь водой. Он включил холодную воду, так как не мог по-другому, и набирал в руку по чуть-чуть воды, чтобы тихонько проводить мокрой рукой по шерсти. Иногда чесал котёнка за ушком для снятия стресса, кажется, это работает в обе стороны. Рука снеговика от воды немного оледенела, что было неприятно для него, но терпимо. Для такого очарования можно и потерпеть. Протез же он снял до купания, так как мочить его строго настрого нельзя. Пока Технарь мыл животное, он узнал, что тот — мальчик, и что он не просто пепельного цвета, а ещё имеет еле заметные тёмные полоски на спине и голове, уши же были просто тёмными. Алфёдов определённо уже полюбил этого кота. Слишком он уж был хорош. Снеговик выходит из ванной, держа в полотенце кота, он поднимает его одной рукой и вертит, рассматривая. — Нарекаю тебя котом Семёном! — с особой гордостью говорит Алфёдов и улыбается милому существу. Около двери звенит звук «дзынь», кажется, пришла почта. Снеговик кладёт кота, потерев его полотенцем, и идёт к ящику около двери, открывает его и видит внутри письмо. Алфёдов достаёт его, замечая, что адресатом является он сам, а отправитель — «Здание Изобретений». Снеговик удивлённо вздыхает. В груди расцветают цветы, да и всё тело пробирает интригой, восторгом и волнением. Алфёдов нетерпеливо раскрывает письмо и внимательно читает. «Доброго времени суток, Технарь Алфёдов! По случаю ваших знаний и опыта, а также рекомендации вашего руководящего Изобретателя Пугода, Вам предложена работа над совершенно новыми видами оружия, связанными с вашими разработками в виде протеза, а также с их принципами работы. На все ваши вопросы и предложения будет отвечено при личной встрече 13 сентября (воскресенье) в 14:00. При входе в Здание Изобретений предъявите марку на обратной стороне письма, и вас отведут в нужное место. При себе иметь: документ, удостоверяющий личность, ручку и блокнот для записей. Убедительная просьба не разглашать информацию о данном письме и назначенной встрече. С уважением совет Здания Изобретений города Н.» Глаза снеговика полезли на лоб. Такого он явно не ожидал. Внутри всё перевернулось, хотелось ходить, даже нет, прыгать по комнате и улыбаться до боли в щеках. Как же будоражит это событие, так и ещё дело, которое требует о неразглашении работы, просто удивительно! Что же такого секретного в этом оружии, что ни в коем случае и никому нельзя рассказывать даже о встрече по этому поводу. Возможно, то оружие — то самое что-то совершенно новое, что поможет Алфёдову проявить себя и найти вдохновение. А там, дополнительно, может встанет на ступень выше, чем раньше. — Изобретатель Алфёдов, — пробует как бы на вкус и произношение снеговик. — звучит совсем неплохо, даже хорошо, я бы сказал. От своего восторга Алфёдов прям подскакивает к Семёну и аккуратно обнимает его одной рукой, бормоча слова удивления и восхищения. Кот в ответ мяукает. Точно, малыша надо покормить. Снеговик идёт на кухню в поисках еды для котика, параллельно размышляя о том, что же ждёт его уже завтра. Такого счастья и предвкушения он не испытывал довольно давно. Это чувство наполняет его с ног до головы, приятно разливаясь по всему телу и заряжая организм к работе. Тут идёт действие и от нового маленького друга, и от письма с воодушевляющим содержанием. День определённо скрасился после таких радостных событий, вокруг стало всё светлее, настроение лучше и Алфёдов уже не чувствовал какую-то безнадёгу от своих идей и изобретений. Возможно, в них можно что-то найти и дать им жизнь.