Процесс богослужения.

— я, конечно, знаю, что тебе совершенно не интересна тема бога, но только глянь какой красавец появился в недавно построенном храме! — проговорила Фурина, ткнув парня в бок и ехидно улыбнувшись, — сегодня как раз таки.. ээ.. — девушка ловко перелистнула страничку в отрывном календаре, что всегда носила с собой, и сощурилась, — праздник какой-то, в общем! Поди, посмотри на его службу, вдруг приглянется. Ризли оставалось лишь глубоко вздохнуть и упасть на парту, нечаянно ударившись лбом о деревянную доску. Он давно осознал свое влечение к мужчинам, но больше всего его заботило то, что это богослужащий! Человек не нарушающий законов природы, с имеющейся женой и, возможно, детьми, он никак, категорически, не должен нарушать поставленных меж богом и человеком правилами, его не должны привлекать особи мужского пола, он не может быть чертовым геем! — не охай, не ахай, потом ещё спасибо мне скажешь! — спасибо за то, что буду дрочить на священника и скулить как псина? Пиздец. — Ризли хотелось взвыть от изнеможения. В любом случае ему придется посмотреть на этого нового батюшку, благо этот храм был недавно построен недалеко от универа, да и пропустив сегодня пару ничего плохого не сделается, все равно это физра, все равно последняя. — служба начинается в пять вечера, — ехидно улыбнувшись и тонким пальчиком с ноготком Фурина ткнула на экран мобильного телефона, — сейчас уже двадцать минут четвертого. Ризли фыркает, прислоняет тыльную сторону ладони к щеке, опираясь на нее и тут же корчась, чувствуя недавно выбритую щетину. Выбора нет, нужно идти. Дождавшись конца пары, что наступил слишком быстро, он попросил свою беловолосую подругу предупредить препода о том, что его не будет. «Знаешь же, все равно отрабатывать придется» — единственная новость из-за которой идти в этот чертов храм ну никак не хотелось, не хотелось и иметь каких-либо задолженностей, но, смирившись и попрощавшись с Фуриной, Ризли двинулся на выход с территории универа. Прошло какие-то жалкие всего двадцать минут с того момента, как он покинул стены учебного заведения и медленно направлялся в сторону нужного ему здания. Ризли уже успел переосмыслить свою жизнь и побывать где-то за гранью разумного, задаваясь вопросом: «нахуй оно мне надо вообще». Он бы мог спокойно пойти домой, отоспаться, но Фурина же все прознает и в следующий раз поведет чуть ли не за ручку в этот чертов дом идиотов под названием «богозависимые». Совсем сильно проникнув в собственные мысли, Ризли не замечает, как стоит у железных резных ворот храма и тупо пялит на входную дверь в само здание. «Сука» мелькает в голове и парень делает шаг вперёд, деваться не куда. Он входит в открытую дверь ведущую в церковь, окидывая взглядом помещение и стоящих внутри людей. На вечернюю службу пришло не мало. Рвано вздыхает, слушая молитвослов, что проговаривает своим бархатистым низким голосом батюшка, стараясь пройти вперёд и вставить свечу в подсвечник. «Блять» глухо матерится про себя парень, не замечая свободного места для свечи. Он вздыхает, отходит куда-то в бок и наконец поднимает взгляд, а лучше бы этого не делал. Прямо перед Ризли стоит красивый мужчина его лет, совсем молоденький, со светлыми длинными волосами. На его теле красовалась черная ряса. Его рост был таким же, как у Ризли, может на пару сантиметров больше, но это не играло особой роли. Он слишком засмотрелся на этого парня, пропустил два раза по три перекрещивания и почти привел целый час в этом, пахнущем ладаном и медом помещении. Он чувствует, как от голоса стоящего за перегородкой святого у него появился тугой узел внизу живота, смотрит украдкой вниз и видит: у него встал. — пиздец. — вслух и достаточно громко произносит Ризли, тут же улавливая на себе осуждающие взгляды. Проеб номер один засчитан. До конца службы оставалось буквально пару минут, а от стоявшего колом члена парня слегка потряхивало. «Я Фурину четвертую», проскальзывает в его мыслях и тут же замечает прикованный к себе взгляд священника. «Блять, блять, блять» громко вопил про себя Ризли, стараясь не упасть к ногам этого прекрасного мужчины, благо рядом стоит аналой, на него можно опереться, он осторожно укладывает на верхнюю часть подставки свою руку, грузно выдыхая. — парнишка, все хорошо? По его плечу пару раз стучит какая-то бабушка, на слова которой парень кивает и та выпроваживает его на улицу, проговаривая, что если станет ещё хуже, чтобы тот сразу шел домой. Он лишь благодарно кивает, приподнимая уголки губ и усаживается на деревянную лавочку, тут же утыкаясь лицом в ладони, проклиная все и вся. Он возбудился лишь от треклятого голоса! Просидев в одной позе пару минут он краем глаза заметил, что большая часть людей уже начала потихоньку расходиться и, не теряя времени, парень вновь юркнул во внутрь церкви. «Нужно хотябы свечку оставить» било в его голове красными буквами, но что-то в груди закручивалось неприятным ураганом, будто что-то сейчас должно произойти. — вам уже лучше? — позади послышался бархатный голос, что не так давно читал молитвослов. «Сука, сука! Бейте в бубны, у Ризли сейчас остановится сердце!». — вроде да, — очень тихо проговаривает парень, подходя ближе к священнику, — могу попросить вас поставить свечу? На этих подсвечниках нет для нее свободного места. Богослужитель кивает и крестит Ризли, после чего проговаривает: «Ступай, сын божий, ступай»; и отходит от парня, а у того сносит крышу от прекрасного голоса. Подумайте только, он открыл новый для себя кинк! Что тут же помечается где-то далеко в сердце, спрятавшись за множеством острых шипов. — погодите секунду! — проговаривает он замечая, как совсем неторопливо поворачивается батюшка и поддавшись вперёд Ризли хватает того за подбородок и впивается в губы. Одни только боги знают, каким образом именно в этот тайминг попадает Ризли, именно в тот момент, когда они остаются совсем одни. Он осторожно сминает губы напротив, осознав, что терять уже нечего, если позориться и опорочить себя, то нужно идти до самого конца. Ризли осторожно снимает головной убор парня напротив, чувствуя инициативу и собирается углубить поцелуй, как тут же внезапно отстраняется, задыхаясь в немом стоне. — как вас зовут? — Нёвиллет. И тут же накрывает чужие губы обратно. Его руки осторожно касаются плеч священника и его вовсе не заботит, что они стоят посреди церкви и в наглую порочат ее стены. Пальцы богослужителя ловко юркают под черную рубашку, плавно проходясь по линии кубиков пресса, а Ризли в этот момент сильнее вжимается в чужое тело, да настолько, что тянет блондина на себя и тут же упирается в аналой, через секунду на котором он уже чуть ли не лежит. Руки Нёвилетта поглаживают довольно тонкую талию, чуть сжимая ее и отстраняется сам. — пойдёмте. — выговаривает священник и ведёт студента за алтарь, прикрывая обшитые чем-то золотым резные дверцы. Его тут же толкают внутрь помещения, ловко огибая святой престол и усаживают на горнее место, тут же пристроившись на коленях темноволосого. Руки Нёвилетта опять оказываются у груди парнишки, чей рот он сейчас жадно исследовал, чуть прикусывая и оттягивая губы. Он осторожно расстегивал каждую пуговицу на рубахе и чуть спустив черную ткань впивается зубами в оголенное плечо, зацеловывая, извиняясь за причененную боль. Его руки скользят ниже к паховой зоне, тут же надавливая на выпирающий бугорок, а Ризли лишь тихонько охает на такие действия. Он тоже не хочет оставаться в стороне, снимает рясу и подрясник с тела напротив, припадая к затвердевшим соскам и вбирая один в рот. Со стороны священника доносится тихое мычание, а когда свободная рука начинает сминать меж пальцев второй — из того выбивается протяжный скулеж. Ризли усмехается поднимаясь дорожкой поцелуев выше, кусая ключицу и оставляя на слишком белой коже красную отметину. И тут резко парни меняются местами, теперь сидит на этом чертовом неудобном каменном кресле Нёвиллет, меж ног которого покоится студент. Тот трётся о пах богослужителя, приспуская боксеры и хватая вставший член парня в руки, большим пальцем проходясь по головке. Его рука осторожно спускается по стволу вниз и он, чуть ли не плача, проговаривает тихое: — хочу вам отсосать. И припадает губами к головке, невесомо чмокая и лизнув вдоль уретры на пробу. Солоновато. Священник же громко стонет, затыкая рот рукой и выговаривает: — негоже такое болтать в храме! — тут же закрывая глаза до звёздочек перед ними. Ризли вбирает член в себя почти до конца, борясь с рвотным рефлексом, ощущая, как орган неприятно давит на стенки горла. Он начинает осторожно двигаться вверх вниз, вызывая хлюпающие и чавкающие звуки, что отражались от белых стен и разносились по всей церкви. Нёвиллет же, задыхаясь от ощущений и чувствуя приближение экстаза кладет свою руку на затылок парня, сжимая темные волосы и толкаясь в его рот, тут же откидывая голову назад, вызывая у самого себя протяжный и громкий стон. Он кончает тому внутрь, а Ризли в целом и не против, глотает все, слизывая остатки спермы с органа. Священник улыбается, чуть нагинается, чтобы вновь поцеловать распухшие от укусов губы напротив и своими красивыми белыми пальцами спускает со студента штаны вместе с нижним бельем. Тот сразу же садится на колени Нёвилетта, ерзая на них и хватаясь рукой за оба стоявших колом члена, начиная водить по ним в медленном темпе. Богослужителю же это вовсе не нравится, он обвивает руку парня и начинает двигаться в несколько раз быстрее. Стало хорошо, настолько, что Ризли поджимает пальцы на ногах, выгибается в спине до хруста позвонков и блаженно стонет в поцелуй, кончая одновременно со священником, пачкая руки. Его тело тут же обмякает, он осторожно разрывает поцелуй, ударяясь лбом о плечо и тяжело дышит, ощущая мокрый язык на своей шее, а позднее укус, заставляющий чуть оживиться. Студент осторожно приподнимает голову, встречаясь со взглядом напротив и аккуратно, не напористо, со всей нежностью целует губы Нёвилетта, улыбаясь, почти сразу отстраняясь и смазано чмокая в уголок губ. — увольняюсь. — тихо произносит тот, прислоняясь к уху Ризли. — что? — обращаюсь в епархию, отказываюсь от сана и перехожу на светскую работу. — уже чуть громче выговаривает тот, наблюдая за реакцией студента, тело которого мгновенно покрылось мурашками, — опорочил ты меня, как и себя, соответственно. Ризли ойкает, поникнув, с его лица спадает лёгкая улыбка. — вы бы могли меня просто выгнать, а не, — не успевает он закончить свой краткий монолог, как его перебивает бархатистый смех и поцелуй в щеку. — а любовь с первого взгляда считается?