Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

– Нет! – закричал мальчик. Бросившись к нему, он прижал его к себе и развернул лицом. – Зачем ты так… – глядя на него покрасневшими от боли глазами, спросил Лю Синь, сглатывая кровь. – Я не… не… – Тан Цзэмин быстро моргал, пытаясь убрать жгучие слёзы. Снаружи послышался громкий звук удара. Судя по всему, что-то разрушилось. Тан Цзэмин приподнял плечи, боясь даже вздохнуть, и смотрел во все глаза на Лю Синя, который открывал рот в попытках что-то сказать. – Не умирай… – задрожал Тан Цзэмин, чувствуя, как цепенеет всё тело от ужаса, – пожалуйста, только не умирай, слышишь! Лю Синь приподнял дрожащую руку, проводя ей по его лицу мальчика, и улыбнулся окровавленными губами: – Что же ты натворил… – Я не хотел… я не специально! – отчаянно закричал Тан Цзэмин, крепче прижимая Лю Синя к себе. – Не умирай! Снаружи снова послышался грохот и крики, которые мальчик слышал словно сквозь толщу воды. Всё вокруг померкло и ощущалось как призрачная дымка. – Пожалуйста… – плакал Тан Цзэмин, побледневшими губами перебирая бессвязные слова. Лю Синь прижал ладонь к его груди, продолжая вымученно улыбаться и смаргивать слёзы. Тан Цзэмин прижал руку крепче, от которой исходило тепло ближе к груди, баюкая и завывая. Он кричал внутри себя, сходя с ума от волны боли, которая прожигала всё нутро, но из горла вырывались лишь хриплое дыхание и тихие мольбы. Он продолжал укачивать умирающего Лю Синя в своих руках, завывая и потираясь о него головой, мягко бодаясь под тёплую шею, словно маленький зверь. – Не умирай… Гул стоял в ушах, всё вокруг посерело. – Так ты мне не поможешь… прижмись ближе, – просипел Лю Синь. Тан Цзэмин подхватил вторую слабую ладонь юноши и крепче прижал к своей груди, мягко укачивая и заходясь всхлипами. Тёплое тело придвинулось чуть ближе и замерло, тяжело дыша. В груди разгоралось пламя, словно что-то раздирало все внутренности там, где касались ладони Лю Синя. Тан Цзэмин разрыдался ещё горче, желая забрать всю его боль себе. Неизвестно, как долго он покачивался так, словно в тумане, видя перед собой лишь размытый силуэт из-за слёз, почти теряя сознание от боли, обжигающей пламенем всё изнутри. – Цзэмин! – крикнул кто-то с улицы, но мальчик не обратил внимания. Ему было ужё всё равно, кто зовёт его и для чего. Ввались сейчас в комнату хоть с десяток гуев, он не обратил бы на них внимания. Человек, которого он хотел защитить и ради которого согласился на обучение – умирает прямо сейчас от клинка, которым поразил его именно он! – Цзэмин! – вновь крикнул кто-то. Словно стрела, голову прошиб голос, разносящийся с улицы. Слабо моргнув пару раз, смотря на окровавленного Лю Синя, который продолжал прижиматься к его груди, мальчик прижал его крепче. – Цзэмин, помоги мне! Посмотри на меня! – надрывался кто-то. Этот голос… Тан Цзэмин вновь посмотрел на Лю Синя, который всё ещё держал руку на его груди. Мальчик инстинктивно, как и всегда, перевёл тяжелую голову в сторону зовущего его голоса и сморгнул слёзы, прежде чем поднять мутные глаза на проём. – Цзэмин! Прищурившись, Тан Цзэмин пригляделся, видя, как связанный по рукам Лю Синь лежит под дождём напротив него с другой части двора, придавленный грудой балок рухнувшей крыши, пытаясь вытащить ноги. – Помоги мне! – крикнул Лю Синь. Стена двора, ведущая к горячему источнику, оказалась почти полностью разрушена. Из воды выползли твари, что были хуже предыдущих: окровавленные и разрубленные по пояс, они перебирали руками по земле в сторону троих мужчин, пытаясь атаковать их снизу, пока те были сосредоточены на высоких монстрах. Скаля разорванные огромные пасти, несколько из них ринулось к Лю Синю. За ними тянулся след из внутренностей, разнося гниющую зловонию по всей округе. – Помоги мне! Я не могу выбраться! Тан Цзэмин перевёл взгляд на Лю Синя в своих руках и моргнул. – Он обманывает тебя. Эта тварь пытается выманить тебя наружу и убить, – прохрипел юноша. – Цзэмин, подними балку! – испуганно кричал Лю Синь под дождем. Тан Цзэмин дернулся на голос, но тут же был схвачен за руку. – Ты почти убил меня… и хочешь бросить? – задушено всхлипнул Лю Синь в его руках, мягко поглаживая его запястье. Тан Цзэмин переводил взгляд с юноши на парня под дождём, чувствуя, как всё рвётся и жжет внутри. – Смотри не проиграй, – послышался злой смех, пронёсшийся по всему двору. Лю Синь снаружи продолжал молить его о помощи, в то время как Лю Синь в его руках дрожал и хрипел в предсмертной агонии, глядя на него испуганными глазами. Тан Цзэмин потерянно переводил между ними взгляд, пытаясь найти решение в уязвленном разуме. – Запомни, тёмные твари всегда попытаются обмануть тебя и нанести вред, чтобы добраться до твоей души. В этом их суть, – серьёзно произнёс Гу Юшэнг, сидя напротив него на тренировочной площадке. – Создания, контролируемые тёмными совершенствующимися, не могут произнести имени человека, глядя ему в лицо. Всегда смотри им прямо в глаза, понял? – Имена важны, – улыбнулся Сяо Вэнь, перелистывая страницу книги, распивая чай за столом на крыльце. В голове раздался щелчок. Глубоко втянув воздух, Тан Цзэмин быстро опустил взгляд на юношу, смотря в его светло-карие глаза. – Назови моё полное имя. Моргнув, Лю Синь растянул губы в скорбную улыбку и жалостливо просипел: – Зажми мою рану и не отпускай, только так я смогу выжить... – Назови моё полное имя, – повторил Тан Цзэмин, заводя руку за спину и нащупывая клинок. – Цзэмин, – выдавил из себя парень. – Полное имя. Лю Синь тяжело сглотнул и произнёс трясущимися губами, слизывая кровь: – Что ты делаешь, глупый, разве не видишь, что мне больно? – Цзэмин! – вновь закричали с улицы. Переведя взгляд, Тан Цзэмин увидел, как гуи подбираются к Лю Синю всё ближе. Натянутая струна в груди с визгом разорвалась, когда новый крик разорвал дурманящие его сознание путы. Зашипев, Тан Цзэмин перевёл взгляд на свою грудь, на которой была рука Лю Синя. Тёплая раньше, сейчас она была раскаленной словно уголь, пытавшийся добраться до его сердца. Откинув его руку, Тан Цзэмин вскочил на ноги и занёс клинок, смотря на ворочущуюся тварь на полу, которая теперь лязгала зубастой пастью и тянула к нему руки, глядя пустыми черными глазницами. Как бы то ни было, в существе ещё угадывались черты лица юноши, и мальчик просто обогнул её по дуге, вылетая под крышу на улицу. Первая тварь, что кинулась на Лю Синя сбоку, была сбита клинком, выкинутым Тан Цзэмином под дождь. Завидев ребёнка, раненый монстр с рёвом бросился на него. Мальчик, на бегу выхватывая свой клинок, разрубил ту пополам, не сбавляя ходу. Тан Цзэмин быстро бежал под крышей, уходя из-под атак гуев, пытаясь скорее пробраться к юноше, который бился и в страхе кричал, пытаясь вытащить застрявшие ноги. Дотянувшись руками до тяжелой балки, лежавшей сбоку, Лю Синь вонзил её между брусьев, чтобы использовать как опору и убрать тяжелые доски. Наваливаясь всем телом, он хрипел от невозможности привстать выше. – Ну же… Тан Цзэмин почти достиг обваленной крыши, когда вдруг остановился на границе дождя, замирая и цепляясь за балку. Дождь лил стеной прямо перед его глазами, Лю Синь был всего в паре чжан. – Помоги мне! – юноша повернулся к нему, глядя с облегчением в глазах оттого, что тот наконец пришел. Гуи подползали всё ближе. Лю Синь продолжал давить на брус. Очередной крик юноши потонул в раскате грома. Тан Цзэмин смотрел распахнувшимися от страха глазами и не мог сделать ни шагу. Всё, что ему оставалось – это хвататься за балку, оставляя на ней борозды от пальцев, которые с каждым криком парня впивались в неё всё сильней, и наблюдать за тем, как гуи подбираются всё ближе и ближе к борющемуся на земле Лю Синю. – Цзэмин, я прошу тебя! Пожалуйста, помоги мне! – отплёвываясь от дождя, закричал Лю Синь, с отчаянием смотря на ребёнка, не понимая, почему тот не подходит. Раздирая руки, он изо всех сил пытался отодвинуть тяжелую балку, слыша лязгающие звуки уродливых пастей совсем рядом. Почуяв свежую кровь, гуи стремительней поползли к человеку, быстрее перебирая когтистыми лапами по земле. – Я… – тихо сказал мальчик, во все глаза глядя на юношу и тяжело глотая воздух побледневшими губами. Руки тряслись, и воздух в легких казалось обжигал всё нутро. Содрогнувшись от очередного крика Лю Синя, он увидел, как гуй, забравшись на балку прямо над юношей, уже открыл пасть, набрасываясь на свою жертву. – Уйди, – небрежно бросил Гу Юшэнг, проносясь мимо и отталкивая мальчика в сторону. Длинный меч отрубил косматую голову гуя. Отпинывая беснующихся тварей, мужчина рубил их одного за другим, отгоняя от Лю Синя. Раздавив тяжелым сапогом голову последнего монстра, Гу Юшэнг приподнял тяжелую балку, помогая юноше вылезти. Лю Синь дрожал, кое-как выползая и подволакивая за собой ногу. Убрав мокрые волосы с лица, он посмотрел на мужчину, запинаясь проговорив: – С... спасибо. – Что с ногой? – оглядывая насквозь промокшего юношу, спросил Гу Юшэнг. Лю Синь тряхнул головой, переступая ногами и чувствуя, как правая занемела. Не став больше задерживаться, мужчина подхватил юношу на руки, быстрым шагом направляясь под навес. Пройдя мимо так и замершего Тан Цзэмина, Гу Юшэнг прошел по периметру и усадил Лю Синя под крышу. – Гоните их сюда! – крикнул генерал. Цзин и Сяо Вэнь понятливо стали отступать через разрушенные стены. Гуи последовали за ними. Лю Синь прижал к груди ноги, наблюдая за сражением, пока рядом не послышался шорох. Тан Цзэмин, опустившийся рядом на колени, поджал плечи и смотрел в пол, не смея заговорить. Переведя на него взгляд, юноша тяжело втянул воздух и сморгнул слёзы. – Ты не ранен? Лицо мальчика было серым, как выцветшее полотно, а глаза блестели нездоровым испуганным блеском. Отрицательно дёрнув головой, он осторожно приблизился ближе. – Они идут нескончаемым потоком! – крикнул Сяо Вэнь, разбивая голову гуя коротким клинком. – Что-то в воде! – ответил Цзин. Лекарь не расслышал из-за рёва бросившегося к нему чудовища. Повернувшись к мужчине он крикнул: – Что? – Что-то в воде! – громче закричал Цзин, чтобы все слышали. Лю Синь замер, не замечая, как трясущиеся руки мальчика осторожно развязывают верёвку на его затёкших запястьях. – Камни… – тихо сказал юноша себе под нос. Поднимая голову, он крикнул: – Гу Юшэнг, камни! Те, что светятся! Все перевели взгляд в сторону заводи, в конце которой клубились брызги воды от водопада, спускающегося с горы. Их домик находился прямо под вершиной. Гу Юшэнг и Цзин переглянулись, враз вонзая в землю свои мечи. Послышался возводящийся звук щелчка, словно одно звено цепи сомкнулось. На мгновение послышалась оглушающая тишина, словно что-то поглотило все звуки, после чего ударная волна убийственной энергии, вырвавшаяся от двух мечей, рокотом пронеслась по округе, сметая всех тварей разом. Падавшие как гнилые яблоки на лету, гуи разбивались о землю, разбрызгивая вокруг себя гниль и внутренности. Поверженные, они всё ещё продолжали слабо трепыхаться, но уже не вставали. Подобравшись к воде, из которой вновь начали восставать еле шевелящиеся твари, Гу Юшэнг увидел, что те формируются именно из подсвеченных камней, благодаря которым вода и приобрела такой цвет. Первоначально все приняли их за простые заряженные камни, что днём впитывали в себя солнечный свет, а ночью издавали мягкое свечение. И эти камни были по всей горе в каждой заводи. – Неплохо, – послышался тягучий смешок и хлопки. Все повернулись на голос. На крыше боком к ним сидел человек, откинувшись на загнутый выступ и оперевшись рукой на одно колено. – Хоть какая-то польза от парня, – рассмеявшись, человек поднял голову, подставляя лицо под дождь. Ярко светящая позади него луна, проглядывающая между тучами, осветила красивое, утонченное лицо. Это был молодой мужчина, лет двадцати пяти. Закинув в рот пару черных ягод, он перевёл ленивый взгляд на людей внизу. – Кто ты такой? – спросил Сяо Вэнь, выступив вперед. Гуи за их спинами замерли, покачиваясь на месте, словно в ожидании приказа. – Велико ли дело до того, кто я такой, – спросил человек, садясь к ним лицом и опираясь локтями на широко расставленные колени. Лю Синь окинул мужчину взглядом, подмечая, что тот был одет в чёрный цзиньчжуан с кожаными вставками и болотного цвета нижним халатом, а на голове у него был хвост, собранный из передних прядей с заплетёнными небольшими косами по бокам. – Тёмный заклинатель, ну разумеется, – усмехнулся Гу Юшэнг, снова вгоняя в землю свой меч, который смёл оставшихся тварей. Новые больше не поднимались. – Слышал, у учителя Сяо есть хищный чжаньшоу. Ваша слава идёт впереди вас, – вновь подал голос мужчина. – Хищников труднее всего приручить, – закинув в рот ягоду черной смородины, он растянул губы в оскале. – Что тебе нужно? – спросил Сяо Вэнь. – Мне ничего от вас не нужно, – ухмыльнулся человек. – Вы ведь сами пришли на эту гору в поисках веселья. Сяо Вэнь нахмурился, переводя непонимающий взгляд на Гу Юшэнга. – Моё имя Мао Цимэй, – с этими словами человек спрыгнул с крыши, приземляясь на ноги и снимая со своей талии плеть жуаньбянь¹, держа моток в одной руке и покачивая острым концом в другой, всё ещё смотря на Сяо Вэня. Большой черный ворон приземлился на парапет за спиной мужчины. – Это ты убил тех людей? – спросил, приподнимаясь, Лю Синь. Юноша постепенно приходил в себя, завидев, что тварей больше нет. Тан Цзэмин поднялся следом, держась близко к парню, готовый остановить его, если тот вознамерится выйти под дождь, где он никак не сможет его защитить. Мао Цимэй медленно перевёл на Лю Синя свой тёмный взгляд и ухмыльнулся, лукаво ведя плечом: – А если и я, то что? – Каких людей? – непонимающе спросил Гу Юшэнг. – Помещение, в котором я очнулся, было заполнено трупами. – Прежде чем обвинения польются в мою сторону, позвольте спросить, господа, – с ленцой протянул мужчина. – А разве ваши руки чисты? – Что ты несёшь, твою мать, – сплюнул Цзин, делая шаг вперед. – Ваши мечи, – растянул губы в улыбку Мао Цимэй, глубоко втягивая воздух, – да я отсюда чувствую, сколько людской крови они впитали. – Закрой свою пасть, – тяжелым голосом сказал Гу Юшэнг. – Наши мечи никогда не губили праведные жизни. – А с чего вы взяли, что праведных загубил я, а? – И в чем же эти люди были повинны? – спросил Сяо Вэнь. Мужчина провернул плеть в руке, склоняя голову набок. – Что такое праведность? Это законность, безгрешность и справедливость, но перед кем? Праведность – это также полное отсутствие всяких земных желаний и чувств. Так меня учили. Разве алчность и высокомерие, которые ко мне проявили, это праведность? – Хаа… – протянул Сяо Вэнь, глядя на мужчину во все глаза и чуть вскидывая брови. – Дай угадаю, тебя прогнали взашей отсюда, верно? – Видя, как Мао Цимэй прищурился, Сяо Вэнь улыбнулся, продолжая: – По пяти священным заповедям, праведная жизнь, которой тебя учили, но которой ты так и не научился, предполагает собой в первую очередь существование на честно добытые средства. Ты уж извини, но на праведника ты совсем не тянешь, как ни посмотри. – У каждого свой путь и своя правда, – осклабился мужчина. Сяо Вэнь сделал несколько шагов по двору, не сводя с Мао Цимэя взгляда: – Праведное существование должно быть направлено на преодоление всего того, что привязывает сознание к иллюзорному бытию, отрицая ненависть и насилие в своём сердце. Именно это и будет отказом от земных желаний и чувств. Какой же ты праведник, если цепляешься за обиды? – Учитель Сяо, разве праведный человек не должен отречься от мирского и отказаться от защиты себя и своих близких? Разве он должен защищать себя и их от угнетателей и тиранов? От абсолютно любого зла, так как всякое зло и насилие, обращенное против кого бы то ни было, неизбежно приведет к новым неблагоприятным последствиям вроде… ну, не знаю, мести? Всё взаимосвязано. Во всех пяти заповедях ставится знак равенства между бесстрастием и спокойствием, мудростью и познанием, спасением и убийством. Закинув в рот ещё одну ягоду смородины, Мао Цимэй слизнул чёрный сок, продолжая: – Обучавший меня человек проповедовал то, что такая истина духовно связывает угнетенных и потерянных, требуя полной покорности перед их угнетателями. Рабы должны быть довольны тем, что им дают, они должны прилежно исполнять свою работу и хорошо отзываться о господине. Вот это и есть отказ от земных желаний и чувств! Сяо Вэнь усмехнулся, заводя руки за спину: – Борьба против насилия и угнетения объявляется буддизмом бесполезной потому ощущение насилия и боли лишь сугубо субъективное – у каждого оно своё, нет определённой меры, по которой ты можешь судить других людей. Или, говоря проще, это результат грехов, совершенных в прошлых жизнях. В своих страданиях виноват только ты сам, вот чему тебя должен был научить твой учитель, – мужчина окинул его серьёзным взглядом с головы до ног. – Поэтому терпи и смиренно сноси все мучения своей нынешней жизни, стремись избавиться от грехов, чтобы прожить хорошую жизнь в перерождении. – Чертовы даосы со своей пустой болтовнёй о перерождениях, – мрачно усмехнулся Мао Цимэй. Сяо Вэнь прищурил глаза, отвечая: – Твоя жизнь только в твоих руках. – Я ненавижу, когда мне читают морали, учитель Сяо, – скривил губы мужчина, глядя на лекаря тёмными глазами. – Я здесь не для этого, – Мао Цимэй поднял руку и звонко щелкнул пальцами. В следующее мгновение ворон, который сидел позади мужчины, расправил крылья и взмыл вверх, разнося по всему двору клубы черного дыма и гари из-под своих крыльев, со сверкающими искрами углей, что прорезали всё пространство. Вмиг стало темно. Закашлявшись, Лю Синь прикрыл голову широким рукавом, притягивая к себе Тан Цзэмина и пряча его лицо. Мальчик, тяжело дыша, прижался крепче к юноше, прищуренными глазами следя поверх его руки, чтобы ни одна тварь не пробралась под навес, сжимая с другой стороны от Лю Синя рукоять клинка. Сяо Вэнь задушено кашлял, хватаясь за грудь, пытаясь рассмотреть сквозь дым силуэты, когда вдруг с правой стороны разнёсся звук лязгающих звеньев жуаньбяня. Отскочив в сторону, он блокировал удар своим клинком, выкручивая руку нападавшего, который только рассмеялся грудным смехом, вновь теряясь в клубах дыма. Рядом слышались удары мечей Цзина и Гу Юшэнга, которые сражались с вновь восставшими гуями. Мао Цимэй напал с левой стороны, успев задеть плечо лекаря остриём плети, разрывая рукав его халата, на что Сяо Вэнь полоснул его по ноге, перехватив клинок у земли, задевая лишь подол кожаной одежды, на которой не осталось и следа. – Твоё мастерство впечатляет, учитель Сяо, но ты слишком медлителен, – рассмеялся Мао Цимэй. Мелькающие искры прорезали темноту, кружась в вихре дыма, прожигая одежду до самой плоти. Зашипев от нескольких углей, попавших на руки, Сяо Вэнь опустился на одно колено и посмотрел в небо, где завис ворон, нагоняя дым на двор. – Твой учитель многому тебя обучил, – хрипло сказал Сяо Вэнь, выуживая из рукава короткий фаер и направляя его в небо. – Многому, но не всему. Вспышка сигнального зелёного фейерверка озарила собой всё небо над ними, через пару мгновений потухая под дождём. Ворон громко каркнул, мощнее насылая горящий смрад. Позади Сяо Вэня раздался грудной смех: – Ты промахнулся, учитель Сяо. Мигом развернувшись на одном колене, лекарь выбросил руку с клинком вперед, желая достать противника. Длинная плеть обвила его запястье, жаля горячим металлом. Обхватив цепь другой рукой, лекарь рванул её на себя, встречаясь лицом к лицу с улыбающимся мужчиной, в следующее мгновение который, прокрутив запястье с клинком, отопнул его от себя на землю, вновь скрываясь во тьме. Мао Цимэй двигался стремительно, вырастая словно из под земли и из дыма, нанося режущие удары со спины и с боков, несколько раз оплетая пояс лекаря своей цепью, пытаясь разорвать его пополам, но каждый раз получая не менее яростный отпор. Сяо Вэнь получил ещё несколько незначительных ранений, прежде чем над двором поднялся гул, который всё нарастал с каждым мгновением. Начавшийся с низких частот, он поднимался всё выше и выше, пока не достиг своего пика, словно взрываясь громом, и разнёсся по всей округе над горой. Послышался пронзительный клич и поднялся сильный ветер. Подняв голову, Сяо Вэнь растянул губы в улыбке. Байлинь, возвышаясь над двором, расправил могучие крылья, разгоняя клубы горящего углями дыма и сметая собой черного ворона. Когда обзор был расчищен, Сяо Вэнь открыл глаза, сразу же находя Мао Цимэя, который стоял прямо напротив него, подняв тёмные глаза в небо. – Хун! – рявкнул он. Большая черная птица громко каркнула и понеслась на гарпию, атакуя со спины когтистыми лапами. Байлинь, сделав стремительный крюк, схватил когтями ворона за шею, держа его под собой. И как бы он ни вырывался, выбраться он не мог, лишь раня себя своими попытками. Сяо Вэнь посмотрел на мужчину и поднял клинок. Скривив губы, Мао Цимэй бросился на него, прокручивая плеть и желая распороть грудь Сяо Вэня. Лекарь низко пригнулся к земле, уходя под цепью и устремился вперед. Лязганье короткого клинка и плети оглушительным звоном стояли в ушах обоих мужчин, которые сражались на пределе своих возможностей, яростно выкручиваясь и стараясь нанести урон сопернику. – Медленный, – выплюнул ему в лицо Мао Цимэй, приблизившись. – Давно не тренировался, а? – Если я такой медленный, почему ты не можешь победить меня? – тяжело выдохнул Сяо Вэнь от удара в грудь. Мужчина рассмеялся в ответ: – Будет ли с моей стороны праведным, загубить человека, который мне ещё ничего не сделал? Рань меня и я убью тебя. Прокрутив цепь, он выбросил её вперед, прямо в лицо Сяо Вэня. Лекарь увернулся, касаясь щеки и переводя взгляд на окровавленные пальцы. – Ой, – притворно улыбнулся Мао Цимэй. Хмыкнув, Сяо Вэнь прокрутил в руке клинок и занёс его над головой мужчины, на что тот тут же выставил цепь, зажатую в обеих руках, блокируя удар и опускаясь на одно колено. Ухмыльнувшись, он сделал подсечку, но никак не ожидал, что лекарь разожмёт руку с лезвием. Клинок стремительно понёсся вниз. Перехваченный у самой земли склонившимся Сяо Вэнем, он оказался вогнанным под рёбра Мао Цимэя по самую рукоять. Оба мужчины стояли на коленях друг перед другом. Тяжело дыша, Сяо Вэнь вглядывался в лицо мужчины. Тёмные глаза напротив застекленели и горящие красные точки в самой глубине его зрачков вдруг всколыхнулись. – Я здесь закончил, – растянул окровавленные губы Мао Цимэй. Подняв руку и всё также не отрывая взгляда от Сяо Вэня, он щелкнул пальцами, тут же рассыпаясь на сотни маленьких светящихся камней, которые, едва достигнув земли, тут же погасли. Вдруг стало тихо. Опустившись на пятки, Сяо Вэнь перевёл дыхание и осмотрелся. Все гуи пали замертво. Оба мужчины, стряхнув с лезвий грязь, обернулись в его сторону, слыша вдалеке топот конницы. Грохотнув когтистыми лапами, на землю спикировал Байлинь, широко расправив крылья и разгоняя остатки дыма. В когтях он сжимал шею ворона, который всё ещё трепыхался, борясь за свою жизнь. Подойдя ближе, Гу Юшэнг схватил чёрную птицу за загривок и приподнял перед собой, осматривая. – Демонический зверь. Ворон вдруг замер, словно прислушиваясь к чему-то, и тут же рассыпался пеплом в руках мужчины. – Демоны… – оттряхнув руку, генерал повернулся к Лю Синю, до сих пор сидящему с Тан Цзэмином под крышей. Осмотрев их двоих и убедившись, что с ними всё в порядке, Гу Юшэнг обернулся к лунным воротам, ведущим во двор, за которым послышался шум и лошадиное ржание. Распахнув двери, внутрь вбежала дюжина стражников, с копьями наготове. Все они были женщинами в коротких боевых цзиньчжуанах голубого цвета, складками струящимися до колен, а их руки, сжимающие длинные копья, были облачены в сверкающие серебристые наручи. Через оба ряда стражников стремительным шагом прошла женщина лет тридцати, неся за спиной копьё. Она остановилась напротив мужчин и внимательным взглядом осмотрела весь двор, после чего перевела ничего не выражающие глаза на людей перед собой. – Какая своевременная помощь, – хмыкнул Цзин, вгоняя в ножны свой меч. От автора: Поздравляю всех с праздником середины осени! 🍂💫 Вообще-то, мы должны были перенестись в резиденцию главы гильдии и отметить праздник там, но что-то пошло не так и праздничный пир заменился на бесовскую пляску с гуями. Не то чтобы я специально и всё такое, но дела подкосили мой график, так что вместо праздника у нас сегодня кровавая баня. Простите этого автора (*꒦ິ꒳꒦ີ) *sobs* ____________________ 1. 软鞭 (Жуаньбянь) – «гибкая плеть». Китайское холодное гибко-суставчатое оружие, представляющее собой цепь из нескольких металлических сегментов. Для наглядности вот пример, но плеть Мао Цимэя имеет длину порядка трёх метров и она более громоздкая. https://tl.rulate.ru/i/translation/20/10/31779.jpg