Cheesecake, Sugar Daddies & Other Sweet Things

Джисон был очень благодарен Сынмину. Вероятно, он всегда был причиной того, почему Хана все ещё не отчислили, особенно в последние несколько недель. Он делился с ним всеми своими конспектами, даже напечатал их, когда понял, что Джисон не собирается переписывать их сам, и убедился, что тот знает, что всегда может обратиться к нему, если у него возникнут какие-либо вопросы. Конечно, Джисон этого не делал, по крайней мере, какое-то время, потому что, ну... как у него могут возникнуть вопросы, если он даже не ознакомился с материалом? Но, когда он, наконец, почувствовал, что может вернуться к занятиям, Сынмин был рядом с ним. Он подготовил свои конспекты таким образом, чтобы ему было легко отвечать на вопросы, если его спрашивали преподаватели, держал его за руку, когда ему нужно было сосредоточиться, и показывал нужные разделы, когда он терялся в теме. Конечно, Джисон был благодарен, как он мог не быть благодарен? Но он также чувствовал себя очень плохо из-за этого. Он знал, что Сынмин делал все это, потому что думал, что Хан борется с тревогой и паническими атаками. Он был уверен, что, если бы он знал, что на самом деле все из-за парня, точнее, из-за мужчины, он не проявил бы такого понимания. Даже сейчас, когда Джисон отключился, нацарапывая грустные слова на полях тщательно отобранных и щедро скопированных конспектов Кима, он знал, что тот смотрит на него скорее с сочувствием, чем с раздражением. Ему хотелось кричать. Он чувствовал себя ужасно из-за всей этой ситуации. Когда урок закончился, он, как обычно, ушел вместе с Сынмином. Он был еще более тихим и угрюмым, чем в последние пару дней. Он знал, что плохо скрывает свои чувства, но ему было все равно. – Джисон? – в конце концов нерешительно спросил Сынмин, когда они уже выходили из здания. – Я… Я видел твои тексты сегодня, ну, я предполагаю, что это тексты, но да… И, честно говоря, у меня была одна теория с тех пор, как ты… Эм… гнездовался, да. – Джисон нахмурился. Это было совершенно не в характере Сынмина - так сильно заикаться. – Омеги… Точнее вы, ребята… Я не обобщаю или что-то в этом роде, я просто имею в виду... С точки зрения биологии... Джисон приподнял бровь. – Все в порядке, чувак. Я омега. Омеги - это отдельная категория. Просто скажи то, что хочешь сказать. Сынмин прикусил губу и кивнул. Затем, казалось, все сразу выплеснулось из него. – Когда тебя накрывает тревога, ты обычно становишься более замкнутым. Ты ищешь уединения, прячешься в своей комнате, пытаешься свести к минимуму стрессовые ситуации. Но в этот раз ты гнездился, чего раньше никогда не делал. Это что-то новое... Ты даже попросил нашу одежду, чего обычно не делаешь, когда у тебя бывают панические атаки. Я провел небольшое исследование по гнездованию, когда ты стал это делать, и обнаружил, что да, некоторые омеги действительно гнездятся, когда им тревожно, но в основном только в том случае, если они всегда делали это раньше. Внезапные позывы к гнездованию обычно связаны с гормональной перестройкой, например, если вы приближаетесь к своей течке, беременны или недавно вступили в отношения, и тому подобное. В другое время это может быть вызвано разрывами отношений, особенно если отношения длились долго и ваша омега реагировала на партнера... Джисон уставился на него, не веря своим ушам. Сынмин вот так просто собрал все это воедино. И он даже не закончил. – Итак, я подумал, что, возможно, все это на самом деле как-то связано с твоим недавним свиданием? Хан изумленно уставился на него. – Свиданием? – И тут он съежился, вспомнив, как разговаривал с Хенджином и Сынмином об этом в библиотеке. – Ну, я подумал, что ты не станешь спрашивать о свиданиях просто так. – Он пожал плечами. Затем он нерешительно посмотрел на него. – Полагаю, все прошло не очень хорошо? – Все намного хуже и запутаннее. – он невесело рассмеялся. Ким только кивнул. – Ты... э-э… ты хочешь поговорить об этом? В тот момент ему хотелось подарить Сынмину весь мир. Он не был ему таким уж близким другом, они обычно не виделись друг с другом вне занятий или групповых посиделок, но, тем не менее, тот без колебаний дал ему свою одежду. Затем он, по-видимому, отправился домой и изучил особенности гнездования, собрал воедино все фрагменты и теперь даже предложил выслушать его, хотя было ясно, что ему неловко это делать. Он улыбнулся и постарался вложить в эту улыбку всю свою благодарность. – Не думаю, что я еще готов говорить об этом. Но большое тебе спасибо за все, Сынмин.

***

Позже Джисон возвращался домой из студии, когда его музыка внезапно оборвалась. Он застонал и потянулся за телефоном в карман. На экране высветилось “Мама”. Он поморщился. Обычно она не звонила ему, а ждала, пока он сам свяжется с ней, мотивируя это тем, что у нее гораздо более гибкий график, чем у него. Но он не звонил ей уже довольно давно, с тех пор как в его жизни появился Лино. Он чувствовал себя очень виновато. – Привет, мам, – тихо сказал он, когда, наконец, взял трубку. – Привет, незнакомец, – ее тон был веселым. Это заставило его сердце немного сжаться. – Я полагаю, что причина, по которой я неделями не слышала голоса своего сына, в том, что ты усердно занимался днем и ночью. – Конечно. Если это помогает тебе спать по ночам. – он не смог удержаться от легкого смешка. Она рассмеялась. – Ладно, я и не думала, что причина в этом. Ты снова работал над музыкой? Чан по-прежнему присылает мне все, что ты выкладываешь в интернет. Он такой милый мальчик. Чан приезжал к ним однажды на каникулы, потому что не мог позволить себе полететь обратно в Австралию к семье, и с тех пор его мать не переставала говорить о нем. – Я полагаю, ты все еще не встречаешься с ним? – спросила она, изображая невинность и заставляя Джисона закатить глаза. – Нет, мам! Я не встречаюсь с Чаном! Фу. – Не то чтобы Джисону на самом деле претила идея встречаться с Чаном. На первый взгляд, Чан, возможно, даже был идеальным кандидатом для Джисона. Он был красив, добр, у них была небольшая разница в возрасте и одинаковая страсть к музыке… Но между ними никогда не было ничего такого. У них всегда были дружеские отношения, и (по крайней мере, насколько было известно Джисону) ни один из них не хотел развивать их дальше. – Фу? Тебе что, пять? Чан - потрясающий альфа. – голос его матери звучал так обиженно, что Джисон чуть не рассмеялся. – Это так. Просто он не в моем вкусе. Она фыркнула. – Ну, тогда кто в твоем вкусе? – по видимому, невероятно богатые, тридцатилетние альфы, но, прежде чем он смог придумать что-нибудь, кроме этого ответа, она добавила: – Ты встретил кого-то? Поэтому ты не звонил? И по какой-то причине, может быть, из-за ее неподдельного волнения, может быть, из-за того, что она снова заговорила об отсутствии звонков, он сказал ей правду: – Э-э-э... да, мам. На самом деле, да. Она вскрикнула, и он вздрогнул. Что он собирался сказать ей дальше? Определенно не правду… – Боже мой, Сони! Это так здорово! Кого? Альфу? Я полностью поддержу тебя, если это не альфа, ты ведь знаешь это, не так ли, милый? Он не смог сдержать улыбки. – Я знаю, мам. Но да, это альфа. – Ему нужно было поскорее замолчать. – Это потрясающе! Расскажи мне о нем побольше! Прости, я просто предположила, что это мужчина... Я... – Так и есть – тихо сказал он. – Но у нас ничего не вышло. – Что? – ее голос звучал так же печально, как и его, что... абсурдно, но почти заставило его улыбнуться. – Он солгал мне об очень важной вещи. Она вздохнула. – По крайней мере, у него были веские причины лгать? Хан сглотнул. Он почувствовал, как у него защипало глаза. – Да… Я думаю... – Он снова сглотнул. – Я бы никогда не пошел с ним на свидание, если бы знал правду. – О чем он тебе солгал? – Он почувствовал, как на глаза навернулись слезы, а горло снова сжалось. В этот момент воспоминания нахлынули на него. “Его омега не выглядел так, как будто он легко сломается. Должно быть, именно поэтому он с ним возится, верно? Честно говоря, я бы не подумал, что он запал на кого-то подобного… Я имею в виду, что он молод и от него чертовски вкусно пахнет, но...” "Думаю, я всегда чувствовал бы себя его игрушкой. В наших отношениях был бы огромный дисбаланс. Нет, спасибо" ”У нас с твоей мамой такая же разница в возрасте, как между нами.” – Прости, мам, я не могу тебе сказать. – тихо прошептал он.

***

На следующий день Джисон появился в универе на обед. Все было почти так же, как и всегда. Чанбин и Феликс вели себя до отвратительного мило, Чан разговаривал по телефону, Сынмин был по уши в учебе, а Джисон хандрил. – Джисон, ты, случайно, не знаешь, вступил ли уже в силу закон о персональных данных в странах ЕС? – неожиданно спросил Сынмин, нарушая тишину за столом. В ответ он только пожал плечами, что заставило его вздохнуть. – Отлично. Не мог бы ты, Чан, сделать мне одолжение и быстренько погуглить это? – А? – Чан, казалось, был так же внимателен, как и Джисон. – Что погуглить? Сынмин закатил глаза и повторил свой вопрос. Джисон услышал, как Феликс хихикнул рядом с ним, прежде чем прижаться к нему. Только для того, чтобы взвизгнуть, когда Чанбин схватил его и посадил к себе на колени. – Никаких объятий ни с кем, кроме меня, – объявил он и демонстративно обнял Феликса. Хан почувствовал, что его вот-вот стошнит. Феликс просто ухмыльнулся и шутливо ударил своего парня. – Это всего лишь Сони. – Он понизил голос, чтобы казаться преувеличенно страстным. –Он все равно не смог бы меня удовлетворить. Это, по крайней мере, частично избавило Джисона от его надутого настроения. Он ухмыльнулся и дерзко приподнял бровь. – Хочешь поспорить? Феликс скептически посмотрел на него. – Если бы мы попытались переспать, то оба бы расплакались и сидели друг у друга в объятиях. – Джисон рассмеялся. – Возможно, – согласился он. Это беззаботное подшучивание было тем, чего ему не хватало уже несколько недель. Сынмин, похоже, не разделял его юмора. – Чан, ну что там? – тот никак не отреагировал. – Чан? – Что? – все рассмеялись над растерянным видом старшего, когда он оторвался от своего телефона и встретился взглядом с совершенно раздраженным Сынмином. – Закон о передаче данных? – А, да. – Чан кивнул и пару раз постучал по экрану. – Да, здесь сказано, что он вступил в силу в июне. – Нет, это закон об управлении данными. Мне нужен тот, что о передаче. – Ким выглядел так, будто всерьез думал выйти в окно. – Разве это не то же самое, что и закон о цифровых рынках? – вмешался Феликс. – Мы говорили об этом на последней паре политологии. Сынмин вздохнул. – Нет, это совершенно другое. Ты не мог бы поискать еще, Чан? – Там ведь есть еще закон об искусственном интеллекте, не так ли? – На этот раз Сынмин в отчаянии ударился головой о стол. – Спасибо тебе за твой вклад, Чанбин. – Он снова выпрямился. – Не мог бы ты просто дать мне свой телефон, и я быстро его найду? Чан открыл рот, но прежде чем он успел что-либо сказать, к столику подскочила знакомая блондинистая голова. – Ребята! Ребята! – Феликс вскочил на ноги и начал возбужденно прыгать вместе со своим другом, даже не успев сказать им, от чего он в восторге. – Что?! – Сынмин явно все еще был расстроен. –Ты выяснил, когда вступил в силу закон о персональных данных? Хенджин посмотрел на него в полном замешательстве. – Что, прости?– Но Феликс просто взял его за обе руки и пожал их. – Не обращай на него внимания! Расскажи нам, что произошло! – Ли Минхо собирается выступить у нас еще раз! – Что?! – Джисон не хотел реагировать первым, но ничего не смог с собой поделать. К счастью, Хенджин, казалось, был слишком поглощен своим волнением. – Да! И на этот раз это не открытое мероприятие, на которое нужно приходить пораньше, чтобы занять место. Оно только для студентов! И они также сделали его обязательным. – Он многозначительно посмотрел на Джисона и Сынмина, прежде чем вздохнуть. – Хотя я сомневаюсь, что они будут проверять. Хан чуть не рассмеялся. Он был уверен, что знает кого-то, чье присутствие будет проверяться. Мог ли Лино быть более жалким?

***

День выступления наступил слишком рано. Все собрались на кухне Феликса и Джисона. Хенджин и Феликс обсуждали свои наряды, Чанбин снова был занят ревностью, Сынмин и Чан говорили о его власти и богатстве и о том, как абсурдно, что все это принадлежит одному человеку. Все это время Джисон молчал, полностью сосредоточившись на том, чтобы его не вырвало. – Я не могу поверить, что он приедет к нам еще раз! – взволнованно завизжал Хенджин. – На самом деле никто не знает, почему. И особенно почему он обращается именно к студентам. Я провел кое-какие исследования, и он не замешан ни в каких скандалах, которые нужно замалчивать или что-то в этом роде. – Может быть, это потому, что в прошлый раз он заметил в толпе определенного бету. – Чанбин подмигнул ему, а Хенджин игриво ударил его. Джисон и Сынмин одновременно закатили глаза. – Я не понимаю, почему они сделали это обязательным, – начал жаловаться Сынмин. – Не похоже, что он собирается сказать что-то, что изменит мир, не так ли? Если он не собирается поговорить о законе о правосудии 2009 года, я только зря потрачу свое драгоценное время. – он посмотрел на Джисона, как будто ожидая поддержки, но тот по-прежнему тупо смотрел в пространство. Он отчаянно пытался придумать способ избавиться от необходимости идти туда, но просто не мог придумать ничего такого, что не было бы крайне подозрительным. – Сони? Ты здесь? – встревоженный голос Феликса вывел его из задумчивости. – Хм? Э-э, да. Извини, – Он драматично вздохнул. – У меня просто болит голова, и я чертовски устал. – Он старался выглядеть так, будто действительно страдает, что, конечно, было правдой, но не по той причине, в которую они должны были поверить. – Может быть, ты хочешь кофе? – Чан уже направлялся к новой кофеварке. Джисон сразу запаниковал. – Нет! Нет, пожалуйста, никакого кофе. – Его друзья уставились на него так, словно он только что объявил, что переезжает в Австралию. – Никакого кофе? Джисон, ты уверен, что с тобой все в порядке? – он подумал, что вопрос Хенджина был излишне драматичным, но все уставились на него с таким же испуганным выражением, какое было на лице блондина. – Не думаю, что я когда-либо слышал, чтобы ты отказывался от кофе, – тихо сказал Чанбин, выглядя крайне обеспокоенным. Джисон подумал, что он действительно сходит с ума. Во всем виноват Лино. Это было нелепо. – Все в порядке, – он поднял руки, пытаясь успокоить своих друзей. – Как я уже сказал, у меня болит голова, и я действительно не хочу идти на это выступление, чувствую себя дерьмово. – Как ты думаешь, тебе нужно обратиться в клинику? – Сынмин нахмурился. – Или ты сможешь потерпеть? Тебе понадобится справка от врача, если ты хочешь пропустить мероприятие. Поверь мне, я все просмотрел. Хан хотел что-нибудь швырнуть. Безумие! Справка от врача?! Он застонал. – Правда? – У него действительно не было иного выхода, кроме как пойти туда. – Хватит притворяться, что тебе будет невыносимо слушать ”Самого сексуального мужчину на свете 2024" в течение двадцати минут, – начал Хенджин, но Феликс тут же его отчитал. – Оставь его, Джинни. Он плохо себя чувствует. Однако Джисон просто устало поднял глаза. – Его действительно так называют? – В первый раз он получил это прозвище, когда ему было девятнадцать, и с тех пор он побеждал семь раз. В этом году он снова победил, после того как Кан Енхен выиграл его в прошлом году. – В этот самый момент Чан подавился своим напитком и начал дико кашлять, мгновенно покраснев. Все рассмеялись, когда Чанбин начал легонько хлопать его по спине. – По крайней мере, будет забавно наблюдать, как Хенджин пускает по нему слюни, да? – сказал Феликс Джисону. – Честно говоря, я думаю, что у него, вероятно, какое-то важное объявление. Иначе зачем бы ему вообще произносить еще одну речь? Он просто выйдет на сцену и скажет все, что ему нужно сказать, Хенджин упадет в обморок, а потом ты сможешь вернуться в постель. Джисон пытался поверить ему, пытался убедить себя, что Лино мог быть просто вынужден присутствовать там из-за какого-то важного заявления, которое он должен был сделать, что все эти нелепые правила на самом деле были делом рук его университета, а не его. Но факт оставался фактом: на экране телефона в его кармане было более 60 пропущенных звонков от "Лино <3", и почему-то он не был уверен, что это совпадение.