Двенадцать лет назад.
Со свадьбы Пита и Вегаса прошло уже больше десяти лет. После всего того кошмара, в который превратил жизни своих детей Кхун’Корн, Ким решил, что с него хватит. Хватит всех этих игр, он больше не будет пешкой в чужих руках. Годы расследования наконец-то собрались в паззл. Карты раскрыты, револьвер секретов Кхун’Корна выстрелил в него самого. Он скрывал тот факт, что убил отца Порша и Порче, насиловал и накачивал наркотиками их мать, медленно травил её, стоило только Поршу узнать о том, что его мама жива. Кхун’Корн слишком сильно боялся того, что может рассказать Нампхын. После того, как Порш стал главой второй семьи, всё пошло не по плану. Глава семьи ожидал, что Вегас возьмёт дело в свои руки и убьёт того, кто занял его место. А за смертью Порша, пришла бы и смерть самого Вегаса. От рук Кинна, конечно же. Ну а им-то управлять было до ужаса просто, нужно лишь пригрозить исчезновением Танкхуна. Корн не был настолько глуп, чтобы думать, будто Кинн не считает Вегаса братом. И только мёртвый Порш мог полностью поменять это мнение. Кинн был лучшим сыном. Готовым пойти на что угодно, лишь бы только его братья были целы. «Я вышвырну Танкхуна, не моргнув и глазом. В мире множество стервятников, желающих полакомиться им», — достаточно было просто этих слов, чтобы Кинн стал марионеткой. Но всё кардинально изменилось с приходом Порша. Кто же знал, как они с Вегасом сработаются? Все его надежды канули в небытие, когда Порш решил отдать своё кольцо Вегасу, так что, в какой-то степени, они стали партнёрами. Пускай иногда они и становились головной болью для Кинна, пропадая по ночам только для того, чтобы прокатиться на байке, из них всё ещё была хорошая команда. Дружба, восхищавшая многих. Так что Кхун’Корн решил убить их обоих. Но именно в этот момент появился Ким и всё разрушил. Мужчина не мог так просто сдаться, он желал стереть их с лица Земли. Всех до единого. У него как раз был тот, кто мог стать идеальной игрушкой. И он никак не ожидал, что самый старший из сыновей, считавшийся бесполезным членом семьи, нажмёт на курок. Танкхуну было достаточно узнать, что Кинн стал наследником под угрозами. С тех пор в семье Тирапаньякун царил мир. Братья поняли, что вражда строилась эгоизмом и жадностью их отцов. Они все вновь стали единым целым, частично из-за влияния Пита. И хотя Танкхун и Вегас всё ещё периодически ссорились, в перепалках не было той старой злости. Старшего просто забавляло разъярённое лицо Вегаса. В такие моменты он был похож на себя в детстве. Малыш, о котором заботился Танкхун.***
Ким, наконец, раскаялся во всех поступках, извинившись перед Че. А тот просто не мог найти в себе силы не простить его. Правда, на это ушло больше года. И Киму пришлось выслушивать многочисленные угрозы о том, как его изобьют и бросят в мусорку, стоит ему только обидеть Че. Живя в особняке второй семьи, Порче очаровал Вегаса, напоминая тому Макао. Поэтому даже он пообещал Киму особое место в своём «подземелье», если Че обронит хотя бы слезинку. Танкхун поклялся отрезать брату пальцы, а Порш…выстрелил в плечо Кима…так, в качестве предупреждения. Маленькая предосторожность. До появления в семье Тирапаньякун трёх дьяволят, Макао и Че были избалованными малышами для старших. Одним дождливым днём Вегасу позвонили с новостью о рождении его сводных братьев. Сначала мужчина планировал отдать их на усыновление, но тут вмешался Пит, пригрозив расставанием. Ту женщину Вегас терпеть не мог. Она часто избивала Макао, что тот успешно скрывал. До поры до времени. Вегас защищал его, принимая удары на себя. Ну а ещё мужчина был просто-напросто напуган. Он боялся, что близнецы станут такими же, как их отец. Такими же, как сам Вегас. Пит же не стал всё это терпеть, в одночасье став родителем для малышей. Вегасу пришлось усыновить близнецов, чья мать бросила их, а отец лежал под землёй. Пускай Вегас и чувствовал, будто потерял своего Пита из-за этих двух детей, он всё равно был готов защищать их ценой собственной жизни. Только взглянув на их лица, мужчина забывал о всей той боли, через которую ему пришлось пройти. Он стал отцом, какого не знал сам. Пит назвал сыновей Пхаю и Сайфа. Шторм и молния В день их рождения на улице бушевала буря. Хотя Вегас хотел назвать их Венис и Рим, прямо как их с Макао имена. В итоге их детей стали звать Венис Пхаю Тирапаньякун и Рим Сайфа Тирапаньякун. Венис был тем, кто требовал к себе постоянного внимания Пита, пока Сайфа целыми днями пялился на своего дядю Танкхуна, будто нашёл свою родственную душу. Сам же Танкхун не был против. Он сильно изменился, пускай и продолжал смотреть свои сериалы, сводя с ума Арма и Пола. Но мужчина стал для Рима настоящей отцовской фигурой. Не прошло и двух месяцев, как появилось известие о рождении сына Корна. Как оказалось, он держал взаперти молодую девушку. И всё это скрывалось настолько тщательно, что Киму не удалось её спасти. Он просто не успел. Девушка скончалась во время родов из-за осложнений, возникших в результате физических и психологических травм. На тот момент ребёнка передали в детский дом. Он был слегка младше Вениса и Рима. Кинн и Порш взяли его воспитание на себя, став родителями малыша. Они хотели, чтобы двоюродные братья росли рядом. Назвали мальчика Прапай. Ветер. Прямо как Пхаю и Сайфа. Мать Порша скончалась за два дня до появления Прапая в семье. В память о ней мальчик стал Фениксом Прапаем Тирапаньякуном. Год спустя Вегас с Питом и Кинн с Поршем сыграли свадьбу на частном острове. Парное венчание было идеей Пита и Порша. К тому же, у них всё ещё оставались дети, которых нельзя было оставлять без присмотра. В отличие от их отцов, трое малышей были ужасно близки. Старые особняки было решено покинуть из-за хранившихся на территории воспоминаний. Теперь два новых дома соседствовали друг с другом. Кинн и Вегас заботились друг о друге, но они скорее бы застрелились, чем признались в этом, продолжая ссориться, как дети. Пит и Порш постоянно шутили, что скоро сыновья будут учить отцов дружбе. Ким и Че перебрались в Нью-Йорк, чтобы развиваться в музыке. Примерно в то же время Танкхун принял кольцо от их семейного врача, доктора Вана. Восемь лет спустя у Кинна и Порша появился ребёнок от суррогатной матери. И старшие братья придумали ему имя Винес. Винес Атхит Киттисават. Винес — олицетворение любви. Он стал их Солнцем, освещавшим свою семью, свои планеты. Все Тирапаньякуны были в восторге от мальчика, даже Ким, который не особо жаловал детей, захотел вдруг стать отцом. Теперь они стали воплощением счастливой семьи. Никаких ссор, никаких войн. Во время любых бед в них находились силы, чтобы противостоять всему. А дети жили жизнью обычных детей. Двоюродные братья понимали друг друга с полуслова. Их родители подарили своим сыновьям детство, которого их лишили. Даже Танкхун стал приходить в норму. Он выздоравливал. Марк Наттарат являлся телохранителем второй семьи. Однажды он спас Вегасу жизнь, и тот дал ему работу. Этот человек покорил всех своим очарованием. Его яркая улыбка ярко горела во тьме. Ямочки на щеках делали мужчину безумно милым. Он выглядел невинным, но обладал выдающимися способностями. Дети полюбили его, получая в ответ защиту и заботу. Вся семья ему доверяла так же, как Арму и Полу. Мальчики звали его дядей. Они привязались к нему настолько сильно, что порой заставляли Такхуна ревновать. Венису, Сайфе и Фениксу тогда было двенадцать лет. Винесу едва стукнуло четыре. Каждую субботу Пит и Порш отводили детей в парк. Пока те бесновались где-то вокруг, лучшие друзья сплетничали и обсуждали мужей. В основном речь шла о том, каким зудом в заднице они были. В тот день Сайфа не был с ними. Вышла новая дорама, так что мальчик торчал с Танкхуном. Пит и Порш чувствовали себя в безопасности под зорким взглядом Марка. Они расслабленно разговаривали в окружении охраны. Вдруг Порш получил звонок от своего делового партнёра, но тут же убрал трубку подальше от уха. Вегас раздраженно кричал о грядущей гонке. Они оба увлекались гонками и давно сотрудничали с Пакином — доверенным лицом Вегаса. — Пит, советую выбирать гроб для мужа, — цокнул Порш, пока сам Пит смеялся. Последние двенадцать лет его друг повторял одну и ту же фразу. — Видимо, тебе пора, — спокойно проговорил Пит, — ты иди, а я отвезу детей. — Ладно-ладно, захвати по дороге Кинна, — перед уходом Порш поцеловал макушки своих сыновей. Винес вдруг заплакал ни с того ни с сего, желая поехать со своим папой. Но Порш был на мотоцикле и не собирался рисковать жизнью мальчика. Поэтому ему пришлось успокаивать его, обещая купить море сладостей по приезде домой. Только вот он и не думал, что обещание не будет выполнено никогда. Они уже возвращались назад. Марк был за рулём, спереди и сзади их сопровождали машины. Когда дело доходило до защиты детей, Тирапаньякуны превращались в безумцев. Всё шло хорошо, пока дети не почувствовали что-то странное, их глаза закрылись. Проснувшись мальчики увидели Пита, покрытого кровью. И от осознания, кто стоял за всем этим, их затрясло. Человек, который защищал и заботился о них. Марк. Он смеялся, как сумасшедший. На замену солнечной улыбке пришёл уродливый оскал. — Наконец-то, блять, — мужчина глубоко вздохнул, — детишки хотят отправиться за своим папочкой? — Ухмыльнулся Марк, ударив ножом ноги Феникса. Над ними издевались так долго, что в какой-то момент мальчики начали терять сознание. Перед ними лежало неподвижное кроваво-красное тело Винеса. Всего несколько минут назад им пришлось наблюдать за мучительной смертью младшего брата, который только плакал и крича звал папу, отца, дядь. Венис и Феникс просили Марка остановиться и взяться за них, забыть о Винесе, чей голос в какой-то момент затих. — Блять, ну и слабак, — выплюнул изверг, — я ведь слегка ударил, — он пнул маленькое тельце ногой. Марк направился в сторону Вениса, что чувствовал себя едва живым. Он посмотрел на своего папу и Феникса, которые, казалось, не дышали.***
Кинн, Вегас и Порш вытащили их из предсмертного бытия. А Винеса не смогли и коснуться. Порш закричал во всё горло, подхватывая холодное тело сына. Кинн стоял на коленях рядом и молил его открыть глаза. Счастливый дом в одно мгновение затих. Пит впал в кому. Венис и Феникс не могли говорить из-за шока, раны чуть не отобрали их жизни. Маленький Винес был похоронен в окружении цветов. Порш чувствовал себя разбитым. Его маленькая радость лежала под землёй, пока Вен и Никс до слёз боялись едва заметного шороха. Каждую ночь мужчина засыпал у кровати младшего сына, пока за ним не приходил Кинн. Питу потребовалось 2 месяца, чтобы прийти в себя. Когда воспоминания бурей ворвались в его разум, он не смог сдержать крика. Ему пришлось пройти курс лечения, чтобы избавиться от всех последствий этого события. Вегас сломался. Дети, которых он поклялся защищать, цеплялись за жизнь в постоянном страхе. Он наконец-то задумался, что пришлось перенести Танкхуну во время похищения. Пока все вокруг считали его сумасшедшим, мужчина прошёл через кошмар. Вегас вдруг испугался, что Венис и Феникс упадут в такую же яму отчаяния. Любовь всей его жизни пришлось отправить в лечебницу, лишь бы душа Пита перестала кричать. А Винес…разве он не заслуживал умереть в глубокой старости? Вегас заставил Марка молить о смерти. Он пытал и мучил его целых 2 месяца. Так сильно, что тот начал жалеть о собственном рождении. Но отсутствие контроля причиняло мучения и самому Вегасу. Появление Кинна ножом проткнуло Вегаса. Их собственные мысли истекали кровью, звонко крича. Вегас был уверен, что он лично виноват перед Винесом и мальчиками, что он подвёл Пита и семью. И чтобы успокоить его Кинну пришлось сжать брата в объятиях, слушая чужие всхлипывания. Кинн пустил пулю в лоб тому уроду. Его присутствие терзало Вегаса. Отец Марка торговал детьми. Пит убил его во время задания в годы работы телохранителем. Марк не отомстил сразу, потеряв в одночасье всё, что у него было, из-за Тирапаньякунов. Кинн был в ответе за это уничтожение. Танкхун, который только начал восстанавливаться, вновь погрузился в отчаяние после смерти Винеса. Его жизнь налаживалась, он открыл марку дизайнерской одежды. Но воспоминания прошлого и похороненная душевная травма вернулись с новой силой, стоило ему только увидеть состояние племянников. К счастью, его муж, доктор Ван, был рядом во время лечения. Ким и Порче вернулись на родину, отказавшись от карьеры. Забота о семье была важнее. Макао и Че присматривали за родными, пока Ким взял на себя бизнес. Питу потребовался целый год, чтобы прийти в себя. Поршу пришлось подниматься с колен ради Прапая. Но Венис и Феникс уже не были прежними невинными детьми. Теперь они опасались каждого, кто хоть как-то пытался сблизиться с ними. Образ мерзавца приходил к ним ночных кошмарах, а звук молотка, пробивающего тело их брата, отдавался в ушах. Сайфа спал рядом с ними. Они до ужаса в глазах боялись оставлять его одного, боялись потерять и его. Он помогал им справиться с душевной болью, чувствуя себя старшим братом. Часто можно было увидеть Вегаса и Кинна, дежуривших у детской комнаты. Их преследовала мыль, что с мальчиками может что-то случиться. Так мужчины и сблизились. Их объединяли мысли о неспособности быть отцами. Иногда к ним присоединялся Ким, успокаивающий братьев и вселявший в них уверенность. Танкхун напоминал Вегасу, что тот буквально воспитывал Макао, а Кинну твердил о том, как он был готов сделать всё, ради семьи. Они заслужили счастья, будучи потомками худших из людей. Пай и Пхаю постепенно опускали свой щит. После года домашнего обучения они пошли в школу. Но ничто не могло быть прежним. Они никому не доверяли. Боялись довериться. Боялись вновь быть обманутыми. Примерно с этого момента мальчики и начали пользоваться своими вторыми именами. Пока Пхаю и Пай выстраивали вокруг себя кирпичную стену, не подпуская никого, ровесники влюблялись и заводили друзей. Каждая связь для них была случайной и не длилась больше ночи. В это же время Сайфа покорял и разбивал чужие сердца. Каждый день Пит ругал его за это, пока Вегас испытывал гордость. День, когда Пхаю встретил Рейна, казался волшебным. Они познакомились на дне открытых дверей. Пхаю заинтересовался милым корейцем, постоянно писавшим что-то. Он почти подошёл к нему, как вдруг незнакомец утащил юношу за руку, а Пхаю растерянно глядел на оставленные записи. Он не удержался и прочитал написанное, оставив юноше небольшую записку после себя. Пхаю отошёл подальше, услышав приближающиеся шаги. С того дня он старался посещать каждое мероприятия архитектурного факультета с надеждой вновь встретить того милашку. И да, иногда Пхаю натыкался на его улыбку взглядом, замечая рядом одно и то же лицо. От их близости внутри Пхаю закипала ревность, удивлявшая его самого. Под разными предлогами Пхаю стал частенько захаживать в университет. Пай не был глупым, слепым, вроде, тоже. Он видел, как его брат улыбался, словно какой-то идиот. И Прапай стал всё чаще и чаще сопровождать Пхаю. Сначала для того, чтобы узнать, кто именно заставлял его братца краснеть…а потом появилась и своя причина. Однако это Пай уже решил держать в секрете. Пока Прапай хотел продолжать семейное дело, Пхаю лишь набирал опыт, чтобы вместе с Сайфой начать присматривать за гаражом отца. И целый год Пхаю не мог набраться смелости хотя бы подойти к милашке Рейну. Он боялся. Боялся довериться. Но судьба сама свела их вместе. Щит, за которым прятался Пхаю, упал. А Пай…***
Скай послушно выслушал всю историю. Он видел, что глаза Пая слезились. Но лицо Пхаю оставалось таким серьёзным, каким Скай не мог его припомнить. — Слушай, — вздохнул юноша, — я могу тебя понять, почему ты не доверял Рейну всё это время. Но я знаю его уже два года. Мы познакомились с ним в университете и с тех пор я могу сказать, что знаю его достаточно хорошо…в разы больше, чем ты. Скай набрал в лёгкие воздух. — Его мать умерла, когда ему было около семнадцати. Он вернулся в Таиланд к тёте. У него здесь больше никого нет. Родители жили отдельно. Рейн никогда не встречался со своим отцом с семи лет. Юноша задумался. — Тогда он умер, верно? — Отец и дядя убили его после двухмесячных пыток, — слишком спокойно произнёс Пхаю. Скай кивнул: — Как думаешь, знает ли об этом Рейн? Прапай и Пхаю переглянулись. — То есть? — Уточнил Пай. — У того мужика была другая семья, Рейн уверен, что он живёт с ними, — ответил Скай, — Рейн родился вне брака, не знает об отце ничего, кроме имени, да и тема родителей…больная. Слова Ская заставили взгляд Прапая застыть на брате. — Не надо на него так смотреть. Не думаю, что Рейн бы рассказал обо всём. Он чувствует себя ужасно от этих воспоминаний. И я уверен, — юноша сложил руки на груди, — что Пхаю не дал ему достаточного чувства безопасности, чтобы ему захотелось рассказать. Скай свирепо посмотрел на упомянутого человека. Кажется, шестое чувство не подвело его. Рейн доверял Пхаю, но не настолько. — Он заметил, что твоё поведение изменилось, как и все мы, к слову. Но Рейн был уверен, что всё из-за твоей работы. Ты хоть понимаешь, как сильно обидел его? Ты хоть знаешь, как сильно он был взвинчен и встревожен, боясь разочаровать тебя? — Слегка повысил голос Скай, Пхаю выглядел виноватым. Правда в глаз попала. Он знал, что Рейн страдал от СДВГ, но никогда не обсуждал это с ним, зная, как реагировал юноша на любые вопросы. И Пхаю в какой-то момент забыл о том, насколько сильно Рейн может накрутить себя. — Тебе следует поговорить с ним, Пи’Пхаю, вместо всех этих глупостей в твоей тупой башке. Рейн не привык думать перед тем, чтобы что-то сделать. Ну ты знаешь. Но он и мухи не обидит, — осуждающе проговорил Скай. Наступило короткое мгновение тишины, прервавшееся грозным: — И, Прапай! Мужчина вздохнул. Это был первый раз, когда Скай обращался к нему без «Пи». — Не думай, что я тебя так легко прощу за то, что ты обидел моего брата, — выстрелил словами юноша, — как вы вообще могли поверить этим ебаным насильникам, а не Рейну? Пхаю поступил взгляд. Пришло время его мозгу поработать. — Когда я увидел его, беседующим с Ганом…да и его поведение в квартире Пая-… — его речь была оборвала на середине. — Ага, блять! Он довёз меня туда. Но вот мне охуеть как интересно узнать, как, блять, ключ от квартиры оказался у Гана, — говорил Скай, переводя взгляд то с одного, то с другого. — Я…отдал, — стыдливо признался Прапай. Скай отвернулся, закатив глаза: — Рейн отвёз меня туда, потому что было ближе. Он вообще хотел меня в больницу отправить, но я уговорил его передумать… Блять, он же собирался дождаться твоего приезда вместе со мной… Если кого и винить, так меня. Я думал, что, вернись он назад, они с Пи’Пхаю поговорят. Пхаю сел на диван, обхватив голову руками. — И я в душе не ебу про этого Марка, он не имеет никакого отношения к моему брату, вам ясно? — раздражённо спросил Скай, чей надрывный тон чуть не поставил наследников Тирапаньякун на колени, — Пи’Пхаю, не разговаривай со мной до тех пор, пока всё не исправишь. Скай задумался на мгновение, а затем продолжил: — И, Прапай, если ты поверил Гану, то и мне стоит это сделать, не так ли? — Вопрошающе посмотрел он на Пая. — Поверить в то, что ты, по его словам, сам отдал меня ему? — Я бы никогда… — Прапай, Рейн — мой брат. Если с ним что-то случится, тебе придётся отвечать за последствия, — Скай перевернулся на другой бок, чтобы не смотреть ни на кого. Пай подошёл ближе к Пхаю и сел рядом с ним, успокаивающе похлопав по спине. Они реально проебались. Рейн ответил на звонок Ская только со второго раза. — Ска-ай, — слабо проговорил юноша. «Ебаный Пхаю, ебаный Пай. Я раскрашу вашей кровью стену, если вы не включите мозг» — Ли Варейн, где ты? — Скай попытался скрыть раздражение в голосе от своих мыслей. — Скай, — едва сказали в ответ. Сам же Скай сдерживал свою ругань в адрес двух мужчин, сидевших на диване неподалёку. Рейн определённо плакал…скорее всего, не ел. Больше всего Скай переживал, что Рейну пришлось перенести несколько панических атак, пока рядом никого не было. После смерти мамы они жили вместе. Даже после того, как их судьбы сплелись с Пхаю и Паем, юноши продолжали чаще ночевать вдвоем, нежели рядом с возлюбленными. И Рейн никогда не оставался один, наедине с собственными разрушительными мыслями. Как сейчас. — Рейн-и, всё хорошо? — Мягко спросил Скай. — Я…напугал и ранил Ская, — в ответ раздался тихий всхлип. — Кто сказал? — Уверенно произнёс юноша. — Не верь тут всяким. Ты не мог меня ранить. — Но… Пи сказал… — Ой, мало ли, кто что сказал… Рейн, приезжай ко мне. Ты сможешь? — Попытался улыбнуться Скай. — Устал. По правде сказать, ответ был честным. Внутри Рейна усталости и истощения было в разы больше, чем страха перед Пхаю и Прапаем. — Рейн, — позвал его Скай. Но из трубки доносились только мычание и обрывистые слова: «Скай напуган…изобьёт меня…». Скай глубоко вдохнул: — Хорошо, пообещай мне кое-что. Завтра мы вместе поедем в университет. Помнишь про мероприятие в конце месяца? — Да, хорошо, — промямлил Рейн через пару минут. — Молодец, я попрошу Пи’Сайфу проведать тебя, — напряжённо сжал руку в кулак Скай. Рейн хмыкнул в трубку. Звонок завершился. Скай посмотрел на двух преступников, вставших с дивана, и позвонил Сайфе. Юноша вкратце объяснил всё старшему. Тот сразу же захотел поехать в больницу, чтобы его кулак поприветствовал братьев, но этот порыв пришлось в мгновение ока остановить. Рейн был важнее. Как только Скай упомянул Сайфе о том, что Рейн, вероятнее всего, не ел уже несколько дней, Пхаю захотел рвануть к нему. Обнять, прошептать слова утешения и извинения. Поцеловать и прижать к себе. Но на месте его удержала невидимая цепь вины и неуверенности. Обычное слово «прости» не сможет залечить ту рану, которую они нанесли Рейну. — Ах, да, Прапай, — закатил глаза Скай, — о чём ты вообще думал, пытаясь подраться с Рейном. Ты хоть понимаешь, что больше его в два раза? — Прошипел он. Пай съёжился, понимая, насколько он измотан всем этим. С самого начала Прапай знал, что Рейн важен для Ская, его главный приоритет. Эта и была та причина, по которой Пай разозлился на Рейна. Скай так его любил, а он посмел предать их дружбу. Но объяснения так и не слетели с губ Прапая. — Предупреждаю, ещё хоть один синяк на его теле, и у тебя будет в десять раз больше, — сказал Скай перед тем, как попробовать уснуть. Пай мог только опустошенно сидеть подле его больничной кровати. У Пхаю не получалось даже на секунду прикрыть глаза, все мысли посвящались Рейну.***
В то же время Сайфа открыл дверь и увидел юношу, лежавшего на полу и хватавшего ртом воздух. Мужчина видел панические атаки Вениса и Феникса, поэтому смог быстро успокоить Рейна. А после он накормил младшего и уложил спать. Сайфа приложил немало усилий, чтобы убедить дядю Че в том, что Рейн увяз в проектах. И если бы до юноши пытался дозвониться не он, а Ким…близнец бы лишился конечностей. Мужчина взглянул на уставшее лицо Рейна, чей сон был нисколько не спокойным. Держа его холодные руки, Сайфа поклялся преподать братьям хороший урок. В тишине комнаты раздавались тихие имена Ская и Пхаю из уст юноши. И всё же, брат-близнец не заслуживал его. Сайфа понимал, что неправильно вмешиваться в чужие отношения, но это уже слишком. А что если бы во время панической атаки с ним что-то случилось, пока никого не было рядом? И слезы потери близкого только из-за собственной глупости ничего не исправят. Кем собирался стать его брат? Вторым Кимханом?