Армин. Юноша, что встречается с незваным гостем.
— Арлерт, и ты Йегер…разложите брошюры по стопкам…давайте-давайте…что же вы так копаетесь, — командует ими встревоженная чем-то майор. Она напряжена, сегодня в штаб нагрянут с проверкой. Почему вообще раскладывать обычные брошюры приходится именно им двоим, а не кому-то из рядовых, Армин точно сказать не может, впрочем, у госпожи Ханджи свои тараканы в голове. Как и всегда в этом большом зале собраний, находятся не только они и майор, по обыденности здесь и капитан Леви, прямо сейчас он бросает усталый взгляд на майора Зое. Затем поглядывает и на Эрена, сразу перед тем, как уйти: — Выполняй приказы четырёхглазой, теперь она твоё прямое командование. — Так точно капитан, — отзывается Эрен моментально, но без малейшего энтузиазма в голосе. — Да не унывай ты так, Эрен, — проговаривает обладательница самых странных на свете очков, — У нас здесь с Армином, может, и не гремят пушки, но полно своих интересных событий, втянешься… Эрен только кивает, споры закончились ещё вчера, споры на повышенных тонах с капитаном Леви Аккерманом. Спорить с ним было бессмысленно. — Такой-то ты поганец… — сквозь зубы проговаривает Аккерман, но кроме этого больше не роняет ни слова. Невысокий мужчина разворачивается, и гулким шагом покидает комнату. Никаких вам долгих прощаний и раскланиваний, будто бы он просто вышел на пять минут. Капитан уговорил Ханджи Зое принять Эрена в контрразведку, при этом с сохранением звания. Офицерский состав в штабе полностью укомплектован — ещё один лейтенант здесь не нужен, и всё же, майор как-то уговорила верхушку закрыть на это глаза. Умения Эрена здесь не пригодятся, да и сами они, после полученных им травм были сомнительными, и всё же он оставался не самым худшим ориентиром для рядовых: его с ними разговоры горячи и внушительны, так он заработал авторитет, и дарил другим мотивацию. Правда, сейчас, оба младших лейтенанта, занимались не своими прямыми обязанностями, а продолжали раскладывать брошюры — «Пять способов вычислить шпиона»: 1. Недовольство одеждой: если кто-то без конца жалуется на свою одежду, и недоволен пошивом элдийских брюк, так и знай, перед тобой может быть шпион, который не ценит труд наших швей. Шпион привык к роскоши и его легко раскусить! 2. Скучные рассказы: если ваш собеседник, рассказывает вам о своей жизни так, словно в ней ничего не происходило, а жизнь его была ещё более обыденной, чем ваша, знайте, это может быть шпион, что думает, что там сможет отвести от себя подозрения! 3. Необычное поведение: если кто-то ведёт себя слишком подозрительно или странно, произносит такие слова, какие никто бы не сказал, а другие посчитали бы ересью, это может быть шпион. Не забывайте обращать внимание на любые необычные действия или привычки! 4. Неожиданные визиты: если кто-то неожиданно пытается с вами познакомиться, или втереться в доверие будь начеку! Шпионы часто используют различные предлоги, чтобы выкрасть сведения, так что будьте осторожны с неожиданными знакомствами! 5. Секретные знаки: если ваш собеседник начинает использовать обычные фразы или жесты невпопад, так словно он круглый дурак, вполне возможно, он пытается передать кому-то скрытые сообщения. Будьте начеку! Эта брошюра предназначена для общего ознакомления и не является конечным руководством по выявлению шпионов. Помните, что основой для идентификации подозрительного поведения всегда должна быть здравая осторожность и бдительность. Текст брошюры шутливый и несерьёзный — не зря авторство принадлежало майору, и всё равно, даже так, свод советов стандартный донельзя. Это примерно то, чему их учили ещё когда они были кадетами: странное поведение, необычные детали в рассказах, внешний вид, внезапные попытки втереться в доверие, и речь, которую можно было посчитать иносказательной. Только вот, было ли это всё по-настоящему полезным? Армин всегда относился к этому с сомнением — при должном желании под все эти критерии мог попасть любой, даже сам Армин. — Давайте, быстрее…сегодня прибудут эти ублюдки из Митры…могу поклясться святой Имир, Леви слинял со всем своим отрядом только потому, что не хочет с ними пересекаться. — Майор, вы правда думаете, брошюры их успокоят? — интересуется Армин, утрамбовывая очередную стопку. — Да…им такая чушь понравится, они обожают списки…инструкции…и прочую скукоту… Этот монотонный труд занимает время и, кажется, сводит Эрена с ума. Друг этого не скажет, но стоять ему не так просто, даже если он научился обходиться с костылём по-настоящему мастерски, тело реагировало на простые действия не так как здоровое. — Эрен…отдохни немного, я сам всё сделаю. Тот в ответ недовольно вздыхает, и вздох это немного напоминает Армину рычание. — Армин…не надо изображать мою матушку, это место уже занято сестрой Аккерман. Он косится на друга, но совсем чуть-чуть, какой же Эрен всё-таки упрямец. — Знаешь…я никак не возьму в толк, почему ты на неё так злишься… Друг вскидывает лицо, от стола, заваленного брошюрами, и переводит взгляд на майора Зое, что вычерчивает нечто странное линейкой у себя перед носом. Ему, словно некомфортно обсуждать этот конкретный вопрос при посторонних. Эрен отводит взгляд от своей новой начальницы, и снова утыкается в брошюры. — Поверь мне, Армин, у меня есть причина, кроме той, что я тот ещё говнюк. — Эрен…не стоит тебе так строго к себе… — вздыхает Армин. В дверь стучат, и на пороге появляется Моблит, Жан и ещё, некто третий. Армин не успевает рассмотреть лица, но кое-что замечает сразу: чёрная форма секретной королевской полиции. «Ублюдки из Митры» — вот почему майор отзывалась о них настолько пренебрежительно. Эти люди…имели плохую репутацию даже среди собственного народа — для них важнее короля ничего и никого не было. Чужая жизнь сущая мелочь. Мгновение и у Армина холодок бежит по груди: от вида пояса пересекающего грудь мужчины, от фуражки, от пистолета. Те люди, что увели его родителей в ночь, выглядели точно так же. Он может и не привык судить людей по их принадлежности к какой-либо группе, и всё равно, внутри всё сжимается. Когда же член королевской полиции подходит ближе, неприязнь не до конца, но отступает — лицо человека кажется дружелюбным, оно усеяно игривыми веснушками, а глаза блестят интересом. Молодой человек останавливается подле них и разворачивается к Армину полностью. Тут ощущения снова меняются, ко всем прочим добавляется сиюминутный страх. Часть лица приветливого мужчины обожжена, так сильно, что будто бы и виднеется кость. Ожёг всё же старый и неплохо зажил, но лицо парня изувечено так, что не смотреть на это невозможно. Армин, за свою жизнь, видел немало калек, и всё равно, мужчина перед ним вызывает в груди и голове жутковатые настроения. А вот самого паренька это ни капли не смущает, он улыбается натягивая обожжённую кожу по острому черепу: — Жан, я был так удивлён тебя здесь увидеть, — проговаривает член королевской полиции, обращаясь к Кирштейну. Армин глазами находит застывшую фигурку Жана. Впервые он видит на этом обычно беззаботном лице волнение вперемешку с серьёзностью. — Я…я… — открывает и закрывает рот мужчина. — Это, конечно, не передовая, но уже и не юбка твоей матери. Я всегда говорил, ты достоин большего, чем просиживать задницу в столицу. — Ахахах… — нервно смеётся лейтенант, — Расту над собой. — Большая честь для нас видеть здесь члена секретной службы, — вклинивается в начавшийся разговор майор Зое, она, очевидно, как и все здесь, чувствует, что Жан испытывает стресс от этой встречи, — Вижу вы уже знакомы с моим лучшим лейтенантом? — Мы хорошие друзья, — беззаботно проговаривает мужчина из полиции. — Вот и славно, Жан сможет вам всё показать, вы надолго у нас задержитесь? — Пока не узнаю, кто здесь крыса, конечно же. Заранее попрошу не сообщаться никому лишнему, о цели моего прибытия. — Ха-ха, ну конечно! Только не спешите с выводами, большое количество висельников отбивает у моих ребят аппетит. — О нет, конечно, нет, расследование будет самым тщательным. Пока Армин внимательно следит за этим разговором, пока изучает выражения лиц, участвующих в нём, в голове у него наконец всё складывается в единую картину — член секретной службы не мог приехать сюда только затем, чтобы проверить их успехи в формировании нового подхода к контрразведке. У него была цель, цель куда более очевидная, чем оценка их продуктивности. Проблема сбежавшего диверсанта никуда не делась, и сами они её решали из рук вон плохо. Когда Армин выныривает из этих своих раздумий, ловит лишь кусочек фразы члена секретной полиции: — …капитан покинул расположение штаба, вместе со всеми своими бойцами, и это незадолго до моего прибытия? — Верно, Леви подчиняется только генералу Смиту, и никому больше. — Такая власть…хм…мне необходимы поимённо все личные дела его солдат. — Дела? Откуда же им тут взяться их делам…они не приписаны к нашему штабу, Моблит у нас есть их дела? — Никак нет, майор. — Я так и думала, хотя…эй… Йегер — кивает госпожа Ханджи в сторону Эрена, — это же твои ребята, можешь набросать товарищу из секретной службы полный список? — Думаю смогу. Парень с обожжённым лицом внимательно оглядывает длинные волосы Эрена, костыль, повязку на его глазу. Лицо полицейского выглядит так, будто он ставит себе в уме какое-то примечание. — Лейтенант Арлерт… — проговаривает он. — А…я? — теряется Армин. Он не настолько известен, чтобы кто-то из секретной службы знал его по фамилии. По крайней мере, он так думал. И тот факт, что этот человек знал о нём, совсем не радовал. — Вы тут младший лейтенант, верно? Я бы хотел переговорить с местными солдатами, и мне нужен тот, кто знает личный состав. Вы прекрасно подойдёте. Армин уверен, с этой задачей куда лучше справился бы Жан, но вот только он не дурак, чтобы спорить с кем-то из секретной службы. — С каждым лично? — С каждым лично. — Будет исполнено. Армин бредёт по галерее, раздумывая о том, чем же им сулит приезд этого парня. Всё же это не какая-то группа, направленная к ним, а всего один молодой парень. Но майор явно нервничала, скорее всего, из-за того, что многие её способы вести деятельность были…как она любила говорить — «новаторскими». По госпоже Зое было заметно, что необычный подход к контрразведке ей был важен, в ней это распаляло интерес и именно за этим она здесь и обосновалась. Но пока что, новаторский отдел контрразведки, занявший часть помещений западного военного штаба, ничего особенного не добился. Выше головы тут никто не прыгал, просто день изо дня, выполняя свои обычные рабочие обязанности. Оказываясь ближе ко двору, он вертит головой, ищет кого-то определённого, даже не пытаясь задаться вопросом, почему это делает. Просто так повелось, где-то здесь, во дворе, должна быть и рядовая Браун. Глаза быстро двигаются по расхаживающим вокруг солдатам. Если девушки здесь нет, то она на карауле. Взгляд вправо, влево…по центру, он замечает собранные кверху хвост светлых волос и прибавляет шагу. — Мисс Браун! — выкрикивает он прекрасно наученный тем, что она не любит, когда к ней подкрадываются. Но возгласы бесполезны, на них она не реагирует, — Мисс Браун! Он не знает специально она его игнорирует, или же просто шум двора вполне достаточный чтобы отвлечь её от его голоса. Немного подумав, он всё же нагоняет её и осторожно касается плеча. Девушка дёргается резко, с ошеломляющей скоростью, ловко и быстро: разворот по своей оси выполняет так технично, что вызывает невольное восхищение. У Армина бы перехватило дух, если бы он сейчас не видел как её колени и икры напрягаются, а локти слегка сгибаются, так, словно сейчас ему грозит удар, но мгновение, и глаза её встречаются с его лицом и она расслабляется. — А…это вы… — Извините…я вас окликнул, но вы…ах…я думал, вы меня сейчас ударите. — Я бы не ударила. — Значит, я оши… — Я бы поставила вам подножку, а затем перекинула через себя, так бы вы оказались на спине обездвиженный. Так бы вам стало понятнее, что подкрадываться к девушкам нехорошо. Армин моргает раз два или три. Он может и ожидал нечто подобное в качестве ответа — от неё уж точно, но не думал, что она правда произнесёт это вслух. Анни Браун смотрит на него скучающе, и всё, что он может сказать, это краткое: — Благодарю за честный ответ. — Вы же меня остановили не просто, чтобы поболтать, надеюсь? — всё так же поглядывает она на него, словно он просто помеха у неё на пути. Как тут не вспомнить, её интерес к нему. Он уже угас, исчез, после его ответа, или всё же оставался там, в глубине холодно-голубых глаз? — Нет…нет, совсем нет. Хотел спросить, знают ли солдаты в штабе о том, кто нас посетил? — Вы про секретную службу? — Значит, знают… — Все только об этом, и говорят. Нам стоит быть настороже? — Вам? — Солдатам, не делайте вид, что не знаете, что слугам короля плевать, кого арестовывать. Слова её грубы, но правдивы. Королевская секретная служба имела ужасную репутацию, именно потому, что погубила множество душ, среди которых безвинных оказывалось больше чем виноватых. Они приезжали среди ночи, выхватывали людей из своих постелей, и больше тех никто не видел. Доказательства вины, часто подгонялись специально под определённого человека. Именно это и случилось с его родителями — он был в этом уверен. Ошибка или сознательный злой умысел. Из-за такого его знания, её грубые слова, которые офицеру должны слышаться непозволительными, Армина даже не смущают. — Хотел бы я сказать, что это не соответствует действительности, но это самая настоящая правда. — Этот…этот человек, он приехал из-за диверсанта, или…нам всем стоит опасаться. Убрать подальше вещи, которые покажутся ему сомнительными…алкоголь, дурманящие травы, украшения, наряды… — А у вас…что, что-то из этого есть? Не знает, зачем спрашивает, просто ему кажется довольно странным, если Анни Браун хранит в комоде бутылку запрещённого заморского джина, и пачку сигар. Но даже если у неё где-то и лежало маленькое украшение милое сердцу, даже оно могло навести секретную службу на подозрения. — Нет…я спрашиваю за всех, но на самом деле, все и так всё уже припрятали. — Анни, вы же понимаете, что дать вам ответ я не могу, я так подставляю сам себя. — Это мне хорошо понятно, лейтенант. Он осматривает её лицо, такое же, как и минуту назад, словно она так мало заинтересовано в этом их диалоге. Ему бы…не хотелось, чтобы эта девушка стала очередной жертвой секретной полиции. А все шансы на это у неё были — прямолинейная, честная, грубая, к тому же, одиночка, хороший портрет, для предателя. Будут ли по ней такой печалиться? Нет, скорее скажут, что что-то с ней всегда было не так. Армин вздыхает, сказать ей, будет нарушением приказов, но совсем небольшим: — Да, дело в диверсанте. Завтра…он опросит всех и каждого. Анни Браун поднимает на него свои большие глаза. — Я это запомню, господин Арлерт. Он чувствует себя слегка использованным, словно она точно знала, что он не откажет ей в просьбе, и всё же, ему думалось, что он сделал хорошее дело. Армин когда-то решил для себя, что защитит от секретной полиции столько невинных сколько сможет. Когда он ранним утром появляется в небольшой комнате, где выставлен стол, а перед ним три стула и другой такой же по центру комнаты, он зевает. Не выспался. Нервничал, хоть и полагал, что всё пройдёт гладко. Когда заснул, снова и снова видел внутри повторяющегося кошмара очертания секретной службы, что уводила его мать и отца. В самом помещении он застаёт лишь одного полицейского ровняющего стулья в ряд; Армину немного неловко оттого, что пришёл туда раньше всех остальных. Не хотелось ему находиться рядом с этим человеком, хоть он, как мог, а удерживал себя от поспешных выводов. — Лейтенант Арлерт, — приветствуете его мужчина, подходит к нему ближе, протягивая ладонь для рукопожатия, — Нас вчера не предоставили должным образом, я Марко Ботт из королевской секретной полиции, прибыл из столицы. — Большая честь, — пожимает он руку в перчатке, в ответ, — Армин Арлерт, штабной военный аналитик. — Майор вас очень хвалила, — полицейский показывает себе на висок и добавляет, — Ваш ум и сообразительность. Поэтому я вас и позвал сегодня, хотелось бы воспользоваться этими вашими качествами. — Я помогу, всем, чем смогу. — Конечно, конечно. Я в вас уверен, знаю из вашего личного дела, вы же…получили своё звание за поимку шпионов. Армин даже отворачивается, настолько он не любит вспоминать ту историю про «поимку» шпионов. — Честно сказать тогда всё вышло случайно. Мужчина перед ним складывает руки за спиной, улыбается, и снова его обгоревшая до мяса кожа натягивается на скулу. — Это мне тоже известно. Присаживайтесь, — указывает Марко Ботт на стул в центре комнаты. Он не ожидал этого, из-за чего явно теряется и спрашивает растерянно: — Сюда? В ответ он ловит добрую понимающую улыбку, веснушки на лице молодого парня словно подмигивают ему, уговаривая не нервничать. — Да…вас мне тоже нужно допросить. Пока никого нет…это будет быстро и удобно. «Вот как» — думает Армин. Ощущает себя так, словно попал в ловушку, но садится. Сам же член секретной полиции занимает место за столом — ровно по центру. Достаёт блокнот в кожаном переплёте и щёлкает автоматической золотистой ручкой. — Армин Арлерт? — Да. — Родом из Шиганшины? — Верно. — Служили в южном военном штабе, два года, в качестве младшего аналитика? — Да. — Ваш дедушка всё ещё проживает в вашем родном городе? — Это…так. — Ваши родители были осуждены за измену, верно? — он произносит эти слова так буднично, что Армину не по себе. Ему задавали этот вопрос ранее только единожды, когда они с Эреном подались в кадеты. — Эмм…да… — Интересно… — проговаривает парень, ставя какую-то пометку у себя в блокноте, — Вы, получается, избрали военную службу, несмотря на то, что знаете, что вам никогда не получить звания выше младшего офицерского? Вы же сын предателей, и у нас есть законные… — Я знаю…да…знаю… — нервно перебивает он юношу. Тот, отрываясь от блокнота, даже заглядывает ему в лицо. — И почему же вы пошли на службу в этом случае? — Из-за своего другая я пошёл вместе с ним. — То есть никаких идеалов? Может, вы преследовали какие-то иные цели. Разве вам, как сыну тех, кто был так жестоко наказан, не хочется отомстить? — Отомстить кому, простите? — Королю, конечно же, — светится улыбка Марко Ботта, да так ярко, словно они с Армином приятели и беседа эта, скорее разговор двух закадычных друзей, а не допрос. — Нет…мои родители предатели родины, они понесли наказание за свои ошибки, я это всецело понимаю. Такое враньё даётся Армину легко. Он знает, что правда его убьёт, а значит, и лжёт он не из-за того, что плохой человек. Просто в этом мире, иначе было невозможно. — Хорошо…хорошо, хороший ответ. Давайте тогда поговорим о чём-то более насущном. Именно вы организовали поиски сбежавшего диверсанта? — Именно я. — Успеха вы не достигли? — Мы не нашли ни самого диверсанта, ни каких-либо зацепок. — Правильно ли я понял, ни следов диверсанта, ни самого диверсанта никого и ничего? — Я…я…преследовал его. Это есть в отчёте. — Конечно, я ознакомился. Вы преследовали его, но затем оступились и…упали в овраг? — Да, всё так и было. — Вы преследовали его один? — Да. Заметил его, когда все солдаты уже были в лесу. — Необычно. Ещё у меня тут есть показания некого Форстера, в них говорится, что вы вернулись из леса не один. — Это так, по пути назад я встретил другого солдата, что занималась поимкой диверсанта. — Рядовая Анни Браун, это она? — Да, это она. — Вы отправились в лес вместе? — Нет. — Так как же вы пересеклись? — Встретились в лесу в поисках диверсанта. — Вы близко знакомы с мисс Браун? Ещё только заслышав упоминание Анни Браун в первый раз, Армин уже знал, в какую сторону пойдёт их разговор. В отчёте, что он составил, были если не неточности, то некоторые допущения. Объяснения, что дала ему сама девушка, он туда вписать просто не мог, а без них, ситуация казалась довольно странной. К тому же когда он писал тот отчёт, он точно знал, что майор Ханджи его даже не откроет. — Мы…не близки, но знаем друг друга. — Я опросил несколько людей, ровно десять, если быть точным, — выуживает другую записную книжку из кармана Марко Ботт. Та совсем маленькая и в ней у него какие-то записи. — Опросили? — Пятеро мне сказали, — начинает зачитывать свои записи полицейский, — что знать не знают, в каких вы, и мисс Браун отношениях. Трое, уверены, что вы хорошие друзья. Двое, что у вас роман. Но стоит учитывать, что эти двое, девушки. — Это слухи, не более, — проговаривает он, чуть эмоциональнее, чем сам хотел, — Такими слухами всегда полнятся…подобные учреждения. — Соглашусь. Вы правы, как тут не согласиться. И всё же, вы давали повод для появления подобных слухов? — Никак нет. К тому же, мисс Браун, насколько мне известно, помолвлена. Марко Ботт замирает на секунду, осознавая новую для себя информацию, затем, берёт ручку и быстро чертит, что-то в блокноте. — Хорошо. Как же именно вы с мисс Браун оказались в том лесу вместе? — Мы просто встретились…там. — До того как вы упали в овраг или после? — До того. — Интересно. Расскажите, как вы познакомились с госпожой Браун? — В первый же день, по прибытию сюда, я помог ей найти дорогу до госпиталя. — Вы не замечали ничего странного в её поведении? Несвойственные элдийцам изречения, странности в поведении, необычное окружение? Она не пыталась втереться к вам в доверие, наладить более близкий контакт? Узнавала ли она у вас какую-то информацию? — Я…нет, ничего такого…не было. Ничего подозрительного. — Что ж, на этом всё. Человек перед ним захлопывает блокнот и откидывается на спинке деревянного стула. В ушах у Армина немного шумит, он чувствует липкость на своей спине, и то как быстро бьётся сердце. Он был хорошим лжецом, но сейчас волнение горячей волной разлилось по лицу. Он найдёт вопрос на ответ, откуда оно взялось потом. Сейчас же надеется, что оно не видно человеку из секретной службы.Анни. Девушка, которой не стоит доверять работу на кухне.
— Эй, Анни…ты узнала, что-нибудь? — наклонившись к ней слишком близко спрашивает Райнер. Девушка ногой упирается в пол, и с громким звуком отъезжает чуть вбок на стуле, подальше от его лица. Они втроём чистят картошку на армейской кухне — вода в вёдрах холодная, и несмотря на то, что на улице знойное лето, Анни слегка замёрзла. Её выдуманный брат орудует ножом быстро и ловко словно всю жизнь только и делал, что чистил овощи. Не занят подготовкой к обеду только Бертольд, тот стоит в дверях кухни, охраняя их от незапланированного вторжения. — Насчёт чего? — Райнер постоянно просил её, что-то узнать. Половину дурацких просьб она игнорировала, а другую забывала. — Насчёт того хмыря из секретной службы… — Он тут затем, чтобы узнать, кто именно помог диверсанту бежать. — Думаешь? Думаешь, они поняли, что кто-то ему помог? Не уверенная в том, что правильно его расслышала, она даже отрывает взгляд от картофелины, что стремительно теряла под её пальцами, не только свою шкуру, но и съедобную часть. Ей нет-нет, а казалось, что в Марлии Браун был куда сообразительнее, хоть весь его ум и был направлен на оголтелый патриотизм. Смотря на Райнера, она даже не знает, должна ли вообще что-то пояснять, но судя по его глуповатому выражению лица — да. — Хочешь сказать, вы, два дурака, думали…что никто не догадается, что кто-то ему помог? — Всё прошло довольно тихо и чисто… «Тихо и чисто?» — ошарашенно повторяет она про себя, — «Тихо и чисто…?» — Не без проблем… — слышится ей глуховатый глубокий голос Бертольда позади. Хотя бы один из них, признаёт свои ошибки. Иногда ей невдомёк, что вообще связывало Хувера с Брануом? Бертольд казался ей вполне разумным парнем. По крайней мере, раньше, до того как выдумал свою глупость про их грядущий брак. — Хорошо…понял, мы в заднице… — поникши проговаривает Райнер, — И что же нам делать? Кто-то должен нас прикрыть, кто-то должен сделать нас ангелами в глазах того хмыря. Анни на тебя вся надежда… — Даже если бы я и могла, с чего бы мне это делать? — Да, Райнер, почему всегда она? — неожиданно соглашается с ней Бертольд, кажется, даже немного раздражённо. Возможно, безумие, что пожирало последние мозги Брауна, его всё же не коснулось. — С того, что у нас с тобой нет близких друзей среди офицеров… — Не понимаю о чём ты… — отворачивается она к картофелине, что чистила до этого. На самом деле она понимает. Ей хотелось бы, чтобы не понимала, но суть слов Райнера, сам человек о котором он говорит, проникает в её мысли так быстро, будто он уже был там до этого. Словно она про него и не забывала. Он появляется там куда быстрее чем возникает, такое типичное для неё раздражение в сторону, придуманного родиной братца, ей вспоминается чужая добрая, хоть и немного неловкая улыбка, и светлые локоны, острыми прядками касающиеся ушей. Глаза, что как-то раз, она случайно сравнила с океаном. — Что насчёт Кирштейна? — предлагает Бертольд, прерывая её непонятно откуда нагрянувшие воспоминания, — Придумаем, что-нибудь с ним… — Нет… — складывает руки на своей широкой груди Райнер, — Не получится. Он хороший парень, но тут же почует неладное. А вот Арлерт…он ей уже доверяет. Так ведь, Анни? Он тебе доверяет? Вряд ли он ей доверял. Райнер не знает, о чём говорит — этот дуболом думает, что лейтенант попался на её шарм и женское очарование. Но дело было в том, что он не только не попался, но она никогда и не старалась, чтобы такое случилось. Никакого доверия между ними не было, доверие — это что-то, что нужно заслужить, а она наделала слишком много глупых ошибок. Похоже, лейтенант и правда испытывал к ней нечто…но, нечто похожее на интерес исследователя к чему-то, с чем сталкивается крайне редко. Интерес как к редкой зверушке, или что-то вроде того. Он сказал, что не часто, встречает людей, с которыми, может разговаривать о всяком, похоже, именно в этом она для него и особенная. — Я что, по-твоему, могу залезть к нему в голову? — А не можешь? Или делаешь вид, что не можешь? Я поспрашивал парней, он уже смотрит на тебя так, словно исполнит любую твою просьбу. Это, конечно, глупость. Никак он на неё не смотрел. Мужчины бывают такими идиотами, когда дело касалось простого общения между людьми разных полов. А она, даже если очень постарается не сможет понять, что именно у молодого лейтенанта на уме. Он доброжелателен и приветлив, но в то же время от него порой разит какой-то непонятной опасностью. — На что ты намекаешь? Что значит делаю вид? — Ты слишком уж любишь быть от нас независимой. Ведёшь какую-то свою игру…не стали ли эти люди вокруг, для тебя, слишком важны? Не привязалась ли ты к ним? Райнер давит на неё, переходит в режим командира их маленького отряда. Её это от него только больше отталкивает. Он думает, что если его безосновательная догадка верна, Анни расколется. Но на то она и безосновательная, что её это только раздражает. — Я ничего от вас не скрываю, если ты об этом. И на всех здесь, мне плевать. Включая тебя. — Хотелось бы в это верить… — Анни, Райнер хочет сказать тебе, что важно, чтобы мы держались друг друга и никого больше… — проговаривает Бертольд, вкладывая в свой голос несвойственную ему настойчивость. Кажется, он пытается её в чём-то убедить, да вот только не говорит прямо. — Откуда у вас вообще ко мне подозрения? — раздражённо оборачивается она на Бертольда, и от неожиданности вздрагивает, от растерянности скользит острой стороной ножа по пальцу, ощущая глубокий холодок. В проходе стоит девчонка с чёрными как ночь глазами — принцесса из Хизуру. Вероятно, уже какое-то время, Хувер не следит за входом — не выполняет свой долг, позабыл о своей работе тогда, когда решил убедить в чём-то Анни. Да и сейчас, в это самое мгновение он не смотрит туда, куда должен, глядит только в её глаза, так, будто его пристальный взгляд, может заставить её быть к нему, и Райнеру ближе. Но всё, что ей, сейчас хочется сказать, это «Ты идиот, Бертольд?». Будь перед ними сейчас не Микаса Аккерман, у которой полно своих секретов, и с которой Анни знает, как справиться, а кто-то иной, чтобы он подумал об этом их разговоре? Они бы влипли, и серьёзно. Бертольд же, наконец, понимая, что Анни смотрит мимо него, оборачивается. Юноша чья макушка лишь чуть-чуть не достигает потолка, пугается словно крохотный заяц на лесной опушке. — Сестра Аккерман! — вскрикивает он, привлекая внимание Райнера, что продолжал чистить картофель. Тот оборачивается, теряется, в осанке его возникает напряжение. Райнер Браун не в курсе, что сестра Аккерман лучший из возможных людей чьё появление они могли проморгать. — Анни, мне нужно с тобой поговорить, — не обращает на этот маленький переполох Микаса. — А…конечно, — соглашается Анни и возвращает взгляд к ножу. Хочет отложить тот, но, только сейчас понимает, что порезалась, и порез этот совсем не походит на царапину, которую можно легко игнорировать. Кровь льётся тонким ручейком, оказываясь в ведре с очищенной картошкой, создавая там такой вид, словно кто-то пролил акварельные краски. — Порезалась? — спрашивает Райнер. Заслышав о её маленькой травме, и Бертольд отступает от прохода, спеша к ней. — Анни…нужно быть внимательнее… — растерянно проговаривает тот, протягивая к ней ладонь так будто может помочь. — Если кому и нужно быть внимательнее, так это тебе. Микасе Аккерман не до их споров и пререканий, она ступает в центр комнаты и обращается именно к ней, и ни к кому больше: — Пойдём со мной, там есть аптечка, в конце коридора. И вправду, в конце одного из технических коридоров столовой, на стене висит деревянный ящик с алым крестом и ликом одной из дочерей проклятой богини Имир на том. Принцесса открывает его, достаёт бутылёк с йодом, и бинт. Больше в ящике ничего и нет. — Ладонь, давай сюда. — Да я и сама могу… Она и правда может, вполне обучена оказывать первую помощь как себе, так и окружающим. Но её встречает прохладный взгляд, в котором читается — «Мне неинтересны споры, просто делай, как я говорю». Анни, впрочем, тоже в спорах не заинтересована, из-за чего покорно протягивает ладонь. Касается её руки Микаса Аккерман неосторожно, даже дёргает её на себя. Всё же, принцесса сестра милосердия не по призванию, а по случайному стечению обстоятельств. — Как грубо, Аккерман. Снова злишься на всех из-за того, что Йегер тебе сказал гадость? И снова принцесса не удостаивает её словами, только взглядом, полным недоверия. — Значит, так и сказал, не повезло тебе втрескаться в такого придурка… Анни и сама не знает зачем ёрничает, перед человеком который прямо сейчас помогает ей справиться с глупым порезом. Может заразилась идиотизмом от Райнера, пока сидела рядом, или, возможно, эта фарфоровая кукла вызывала в ней желание уколоть ту лишний раз. Аристократка, которая потеряла всё, история может и интересная, но особо сочувствия не вызывающая. Реакция девушки слишком уж красноречива. Лицо её краснеет, щёки становятся алыми, впервые Анни видит на этом бледном безэмоциональном лице настоящую жизнь. И почему только она так удивляется? Надо быть совсем слепой, чтобы не заметить, как принцесса вертелась вокруг того солдата. Обычно, когда девушка проявляет столько внимания кому-то настолько дубовому и безразличному к ней человеку, тут точно замешаны чувства. — Знаешь, ведь чтобы он снова оказался в твоей власти, достаточно подмешать ему что-то в еду. Девушка снова с силой дёргает её ладонь и обильно льёт йод ей на свежую рану, жжение тут же подменяет собой все иные ощущения. Правильно говорят, не лезь к тому, у кого в руках твоя жизнь. — Я узнала про лейтенанта кое-что…как ты и просила, — переводит тему Микаса Аккерман. Впрочем, и правильно делает, Анни не собиралась обсуждать увлечения принцессы странными парнями. Ей это было неинтересно, слова, слетевшие с языка, были сказаны не за этим. — Хорошо, и что же? — Просто так я не скажу. — Ставишь мне условия? — проговаривает Анни немного удивлённо. Микаса Аккерман затягивает бинт вокруг её пальца. — Услуга за услугу, вот и всё. С самого начала было очевидно, что мы не в том положении, чтобы ставить друг другу условия. — И чего же ты хочешь? От неё все чего-то хотели, её это страшно бесило. Но хотя бы принцесса не была такой навязчивый, как выдуманный братец. — Зачем тут тот человек, из секретной полиции? Скажи мне. — С чего ты решила, что я знаю? Поначалу в ответ она видит только взгляд, чёрных как ночь глаз, серьёзный, пронизывающий насквозь, затем следуют и слова: — С того, что ты точно вызнала всё у Армина Арлерта. Нет смысла отнекиваться. Микаса Аккерман не дура. — Ха…так узнай это у него сама. Вы же хорошо общаетесь, верно? Он сказал ему с тобой комфортно, — Анни и сама не знает, почему вообще помнит эти его слова, но отчего-то прекрасно помнит, просто замечательно, — Или у Йегера, зачем тебе я? — Ты уже всё узнала, так зачем мне наводить на себя лишние подозрения? Ожидая ответа, Микаса выпускает её ладонь из своих. Анни вздыхает, не видит смысла скрывать что-то. Это информация не такая уж и секретная, она даже не понимает, отчего принцесса так всполошилась. — Он тут не за тобой если ты об этом. Только из-за диверсанта, который сбежал. По крайней мере, так он сказал им. — Ясно. Теперь уже Анни подталкивает её к ответу одним лишь своим взглядом. Немного подумав о чём-то своём, принцесса далёкой восточной страны всё же отвечает. — Я слышала, как это обсуждал этот человек из секретной службы. Когда допрашивал в госпитале ту марлийку. Лейтенант Арлерт — сын изменщиков родины. Возможно, тебе это как-то пригодится. Но так или иначе, больше я ничего вызнавать для тебя не буду. Эта, как и предсказывалось, неважная информация каким-то невероятным образом многое для неё проясняет. Пока спина сестры милосердия удаляется, Анни понимает, что только человек, которому родная страна принесла подобные лишения, мог прийти к выводу, что они с ней похожи. Когда он тогда сказал об этом, ей это показалось если не ложью, то просто красивыми словами, которые лейтенант Арлерт так любил. Ей даже подумалось, что, возможно, её собственная ложь, подтолкнула его начать с ней ответную игру. Интерес к женщине, что призналась в чувствах, пересилил безразличие, и дал простор для попытки воспользоваться ей. Но теперь Анни стало всё ясно. Армин Арлерт, осознанно или нет, был в поисках человека, для которого родина ничего не значила. Если так, то они и правда были похожи.