I'm Your Jinnie from the Lamp

Soundtrack: morgxn - hard pill to swallow

+++

      На таких мероприятиях Хёнджин был далеко не в первый раз, но каждый раз он не знал, куда себя деть. Обычно удавалось приклеиться к кому-то из своих коллег, но его приятель из отдела аналитики слёг с ангиной, так что сегодня Хёнджин стрессовал – остальных приглашённых сотрудников своей же компании он знал не очень хорошо, а девочки-маркетологи разбежались кто куда общаться и налаживать связи. Он был программистом с посредственными социальными навыками, так что всякие митинги и мероприятия вживую давались ему сложновато, хотя в широком смысле каким-то нелюдимым он не был и успешно управлял своей командой. Просто толпа сильно умных и сильно деловых людей его напрягала.       В рубашке всё ещё было душно – пиджак Хёнджин уже давно держал на локте – пришлось слегка ослабить галстук и закатать рукава. В ход пошёл третий бокал шампанского. Становилось чуть менее неловко стоять одиноким столбом посреди этой маркетинговой вакханалии. Хёнджин перемещался по большому залу и думал, чем бы себя занять. Увидел стойку с рекламными материалами компании-организатора и пристроился к ней. На третьей невероятно увлекательной брошюре к Хёнджину кто-то подошёл.       — Добрый вечер. Могу я рассказать подробнее о наших продуктах? — раздалось из-за спины. Этот бас Хёнджин ни с кем бы не спутал. Он обернулся. — Хван?!       Перед Хёнджином стоял Ли Феликс собственной персоной. В деловом сером костюме с красным галстуком. Его высветленные волосы, как и два года назад, были привычно собраны в полухвостик. На носу и щеках – всё, как помнил Хёнджин – веснушки, а ресницы длиннющие. Тогда он встречался с лучшей подругой теперь уже бывшей Хёнджина. По стечению обстоятельств они целых полтора года довольно близко общались, даже ездили вместе со своими девушками на отдых. Пока Феликс не расстался с Наён.       Этот Ли всегда бесил Хёнджина.       — Ли, — без определённой интонации сказал Хёнджин и почувствовал, как собственное лицо застыло безэмоциональной маской. — Какими судьбами? — максимальное клише. Было неловко. Руки заползли в карманы – мол, я тут уверенно в себе стою и уверенно в себе читаю никому не нужные брошюры.       — Где твой пирсинг? — Ли вдруг сделал неожиданное движение и потянулся к правой брови Хёнджина. Хёнджин дёрнулся, отводя голову от прикосновения. Может, даже слишком сильно дёрнулся – Ли крупно вздрогнул. Руку опустил.       Хёнджин всё же ответил:       — Шеф попросил снять для мероприятия, — и он ухватился за бейдж, который висел на шее, как бы показывая – вот, я сотрудник вот этих вот крутых.       Феликс пригляделся к надписи, присвистнул.       — Тимлид? А ты молодец. А я дир по маркетингу, — Ли зеркально приподнял свой бейдж. Действительно – директор по маркетингу в компании, которая организовала ивент. — Как тебе тут? Не скучно? — он выгнул бровь, многозначительно глядя на стойку с материалами. Мол, их никто никогда не читает.       — Доклады, которые были мне интересны, кончились. Меня попросили пробыть хотя бы пару часов. Иначе невежливо.       — Ты чего такой серьёзный? — Ли улыбнулся. Ой, само дружелюбие. Они с Наён оба были такие – аж зубы сводило от милоты. — Понятно. Я рад тебя видеть вообще-то. Сколько лет прошло?       — Всего два года. Не так много. Ты не изменился.       — Ммм… Откуда тебе знать?       — Я имею в виду… Внешне, — Хёнджину стало ещё больше не по себе.       — А ты изменился?       — А?       Диалог выходил весьма странным.       — Ты изменился, Хван? — Хёнджин только сейчас понял, что Ли принял точно такую же позу – руки в карманах, корпус расслаблен.       — Ты мне скажи, — Хёнджин дёрнул плечом.       — Ну… Разве что волосы стали короче, а физиономия твоя ещё симпатичнее, — Ли усмехнулся и, когда Хёнджин оскорблённо встрепенулся, засмеялся уже в голос. — Да не напрягайся ты, сам всё про себя знаешь. И да, такая же драма-квин. Что-то не меняется.       — Заткнись, — оуоу, это что, улыбка заползла на лицо? Бесит.       Улыбка Ли в ответ стала ещё шире.       — Слушай, мне надо двигаться, общаться, но хотелось бы поболтать. У тебя номер тот же?       — Да.       — Сходим выпить вместе, — не вопрос даже, а утверждение. — Я тебе напишу, — и Ли, похлопав Хёнджина по плечу (таки прикоснулся), нырнул в толпу.       Хёнджин стоял и смотрел ему в след с совершенно очевидно идиотским выражением лица. Он вообще-то ни на что не соглашался!        Бе-сит.       Два часа наверняка прошли. Пора было уходить. Срочно.

+++

      Вечер пятницы. Хёнджин собирался в бар. Выпить. С Феликсом Ли.       На кой чёрт оно ему надо? Они не были друзьями, они не виделись два года, и всё это время им обоим было плевать друг на друга. Но Хёнджину, если быть честным с самим собой, очень хотелось узнать, чем живёт сейчас Ли. Простое любопытство. И немного спортивного интереса. Потому что этот парень всегда вызывал в нём какое-то нездоровое соперничество. Хёнджин действительно всё знал про себя: он был высокий, красивый, подходящий под все корейские стандарты внешности. Много зарабатывал, был романтичным и любил угождать девушкам. Йери – его девушка в то время, благодаря которой в жизни Хёнджина и появились ненадолго Феликс и Наён – вроде любила его, и всё было хорошо.       Пока не начинались причитания о том, какой у Наён расчудесный парень. После каждого парного свидания или похода куда-нибудь вместе их парочками, у Йери, похоже, что-то перемыкало в голове. Хёнджин считал, что это всё потому, что Феликс – иностранец. Кореянки странно относились к иностранцам. Ли родился и вырос в Австралии, а в Корею перебрался совсем недавно. У него было зарубежное образование, милые, как считала Йери, сложности с корейскими фразеологизмами и раскрепощённость в общении, которой, по её словам, не хватало Хёнджину. А ещё у Феликса был очень низкий голос. И Хёнджин считал, что это несправедливо, что такой голос достался худому, изящному парню с веснушками на маленьком женственном лице. Этот контраст, похоже, отлично работал на Феликса – он умел произвести впечатление и запомниться. Ли тоже всё прекрасно знал про себя и даже, похоже, пытался подчеркнуть этот контраст. Потому носил высветленные до плеч волосы, любил макияж, украшения и дорогой экстравагантный шмот. При этом манеры его были чересчур даже пацанскими. А ещё он был немного идиот. Ну, то есть, он мог внезапно начать валять дурака, от чего девочки были в восторге, хихикая и прикрывая рты ладошками, и то ли он шутил, то ли и правда был таким непосредственным, а Хёнджину всегда становилось не.смешно. Потому что он знал, что дома опять начнётся… Феликс – то, Феликс – это… Избавьте.       Феликс по кличке «слишкомхорошдляэтогомира» ещё и умудрялся зарабатывать какие-то дикие деньги, гонял на роскошной тачке и в свои 28 (сейчас интересно всё там же?) жил в шикарной квартире в центре Сеула. Хёнджин вообще-то тоже был молодец. Но таких денег у него всё равно не водилось. Наён, чтоб её, постоянно хвасталась дорогими подарками. Йери ничего не просила, но Хёнджин чувствовал это давление. Бесился. Сейчас его доходы весьма выросли, но и Феликс, похоже, не стоял на месте. Быть директором отдела в такой компании – это же просто уму непостижимо.       Уже в такси Хёнджин всё продолжал вертеть в голове воспоминания. Тогда пришлось смириться, ибо девочки были подругами с детства и виделись очень часто. Чересчур. Совместные поездки, праздники, выходные. Даже пятничные вечера. Если подумать, под конец они c Ли Феликсом уже хорошо знали друг друга и даже дарили друг другу подходящие подарки. Но никакого общения «только пацанами». Хёнджина это более, чем устраивало. Потому что рядом с этим Ли Хёнджин впадал в слишком сильную рефлексию. В остальное время он вообще никакими комплексами не страдал, и что это такое было – ему было непонятно.       Бар выбирал не Хёнджин. У него была, вроде, неплохая память, но почему-то адрес ни о чём ему не сказал, а вот когда выбрался из такси, вспомнил, что они вчетвером частенько отвисали здесь по пятницам. А потом перестали. Сначала из их жизни пропал Феликс, а потом и Хёнджин разошёлся с Йери.       Хёнджин повёл плечами – от воспоминаний стало слегка тоскливо. Они неплохо проводили вместе время, и всё было просто. Несмотря на то, что Хёнджин всё время нервничал и бесился из-за Ли. У него была девушка, которая нравилась родителям, какие-то планы… А потом расставание, и у Хёнджина больше ни с кем так и не сложилось. Не то чтобы он хотел семью – кажется, они с Йери на том и охладели к идее совместного будущего –, но какая-то неприкаянность периодически накатывала. И случайный секс каждую неделю от этого не спасал. Хёнджин одёрнул свою кожанку и подумал, что сегодня тоже неплохо было бы найти какую-нибудь девочку и под этим предлогом поскорее сбежать от Ли – слишком долго общаться Хёнджин не собирался.       Внутри, как он и помнил, было очень уютно. Бар изображал нечто среднее между ирландским и английским пабом – всё в дереве, приглушённый тёплый свет, играет какой-то старый зарубежный рок. Хёнджина проводили – Феликс уже ожидал. Как банально – за угловым столиком, который они всегда раньше бронировали и который был слишком большим только для них двоих.       Сразу стало максимально неловко.       — О, Хван! — ну, за коммуникацию (хоть какую-то) у них чаще всего отвечал Ли.       — Ли, — Хёнджин поймал себя на мысли, что неприлично пялится. На самом деле, он просто не ожидал, что Ли будет одет так просто. Никаких даже украшений, всё чёрное, футболка и джинсовка. Небрежно собранные волосы и никакого макияжа. Хёнджин растерялся.       — Садись, что как неродной?       Хёнджин почувствовал, что засмущался, как маленький мальчик. Мерзкая какая-то аналогия, но он так себя и ощущал. Ли всегда был подавляюще уверенным в себе. От этого Хёнджин совершенно непроизвольно начинал вести себя как чсв-болван. Вот и сейчас он нарочито уверенным движением скинул с себя свою куртку, бросил её на край диванчика и сам сел, типа непринуждённо откинувшись на спинку сидения. Рядом со своей курткой, то есть совсем на краешке, довольно далеко от Ли. Тот выгнул бровь, но не сделал, например, попытки пожать руку или ещё что-то, а просто пододвинул к Хёнджину меню.       Хёнджин с энтузиазмом уставился в карту бара – это был отличный шанс хотя бы на какое-то время избавиться от неловкости. И нужно было срочно чего-нибудь выпить. Он так не нервничал ни на одном из свиданий со всеми своими пассиями. Стоп… что?       — Я уже заказал себе, — только что промелькнувшая мысль ускользнула, потому что Хёнджин отвлёкся на слова Ли.       — Что ты будешь? — на автомате спросил он, не отрываясь от меню.       — Виски с колой.       А хорошая идея. Чтобы улететь примерно сразу. Хёнджин очень устал на этой неделе и очень хотел расслабиться.       — Пожалуй, я с тобой за компанию.       Знакомая атмосфера бара и парочка первых глотков коктейля в конце концов подуспокоили Хёнджина, да и что он в самом деле?       Блаблабла, ничего особо удивительного… Ли, значит, много работал, ездил даже на зарубежные митапы, быстро заработал несколько впечатляющих строчек в резюме и несколько громких кейсов, и его схантила нынешняя компания. В общем, крутой. Хёнджину, если вот прямо признаться и не пыхтеть от глупой зависти, всегда очень нравилось, как говорит Ли. Своим глубоким голосом. И он так интересно всё преподносил, вдумывался в слова, медленно жестикулировал и всё время будто слегка улыбался, а когда что-то припоминал, то забавно поднимал глаза кверху и иногда надувал губы. Хёнджин заметил, что дела с корейским у него стали намного лучше, но старая манера обдумывать каждое слово осталась. А ещё это было каким-то сюром – так долго смотреть на человека, которого не видел… больше семисот дней. Хёнджин вдруг понял, что захмелел. И слишком сильно для какого-то одного несчастного бокала. Да, это было его целью, но, видимо, он устал даже сильнее, чем предполагал. Когда Ли закончил свой рассказ, с ожиданием уставился на Хёнджина:       — Ну что из тебя всё приходится клещами вытягивать? Давай, рассказывай, как живёшь. Я слышал… от общих знакомых, что вы с Йери расстались… Как давно?       — Если бы ты не отписался от всех от нас в Инсте, ты бы знал, что мы уже где-то год не вместе. Зачем так резко оборвал все контакты? Йери заколебала ныть о том, как классно мы все вместе тусили. А новый парень Наён ей ужасно не нравился. Впрочем, сейчас уже плевать… — Хёнджину принесли второй бокал, и он тут же решил сделать глоток.       — Стой! — Ли вдруг резко подался вперёд и выставил руку над бокалом Хёнджина. Тот не ожидал и дёрнулся, чуть было не расплескав всё по столу.       — Ты чё творишь? — если бы не захмелел, то, возможно, сказал бы это грубо, но получилось только глупо захихикать, глядя на маленькие пальцы Ли перед собой.       — Тебе бы поесть, Хван, — Ли смутился и убрал руку, неловко потряс ею. — Ты быстро пьянеешь.       — Заботушка, — Хёнджин ухмыльнулся. — Точно ничего не изменилось, — он всё равно сделал глоток, но решил не расстраивать нахмуренного Ли. Тот и правда всегда таким был. Сказать, что ты пьян, и тебе хватит – это он. Если не поел, получить по шапке – это тоже от него, и так далее. Иногда Хёнджин выпадал в осадок от того, как Наён ударялась в «позаботься обо мне» рядом с Ли, он будто «дурно» на неё влиял. Иногда это всё затрагивало и Йери. — Давай что-нибудь закажем – ты прав. Я просто устал.       Немного поев, Хёнджин расслабился ещё сильнее. Постепенно перестал зажиматься. В конце концов, он сам согласился на встречу, и это ему было интересно поговорить с Ли. Может, вспомнить прошлое. Так что он послушненько рассказал, как они расстались с Йери – Ли на этом фрагменте рассказа смотрел очень сочувственно, но Хёнджину от этого почему-то было смешно –, а потом поведал, как попал в свою компанию и дослужился до тимлида. В общем, всё дежурно.       — Что говоришь? — в зале с течением времени становилось всё более шумно, люди прибавлялись, музыку делали всё громче, и Хёнджин заколебался через раз переспрашивать, что говорит Ли. Пришлось сесть друг к другу ближе.       Хёнджин и правда забылся, рассказывал что-то увлечённо и смотрел куда-то в гущу посетителей – народу было столько, что вокруг барной стойки собралась уже приличная толпа. Освещение приглушили ещё сильнее. Вдруг шею обдало мурашками – такими болезненными, что Хёнджин резко замолчал и замер – Ли оказался как-то странно близко, и его дыхание щекотнуло шею. Но это длилось буквально секунду.       — Нравится твой парфюм, — вот и объяснение. Ли был такой весь непосредственный – просто выдал комментарий окружающей обстановке.       — А?.. Спасибо, — Хёнджин повернулся к нему и уставился.       — Раньше пользовался другим.       — Ага… — Хёнджин уже не помнил, из какого по счёту бокала делал сейчас глоток.       — А как тебе мой? — и Ли снова наклонился, слегка поворачиваясь.       Хёнджин и правда уже какое-то время ощущал весьма приятный парфюм Ли, но не придал этому значения – что-то с нотами эвкалипта, чего-то травянистого и морского. Этот аромат нахлынул вдруг сильнее, потому что шея Ли, куда он, видимо, и брызгал духами, оказалась очень близко, как и его волосы – их было много, и они тоже пахли. Ну, вкусно. Что ещё можно было сказать?       — Вкусно, — сказал Хёнджин, не совсем въезжая в то, что Ли так и остался очень близко, будто давая ему время подумать и ответить в моменте, так сказать, ощущая непосредственно сам запах.       — Да, мне тоже нравится, — Ли откинулся обратно и довольно улыбнулся. — Колись, — вдруг сказал он.       — О чём ты? — Хёнджин снова присосался к своему бокалу.       — Скольких ты успел перетрахать после расставания?       Хёнджин вдруг совершенно гротескно чуть не выплюнул всё то, что только что набрал в рот. А очень хотелось. Он шокировано поглядел на Ли, который смотрел исподлобья и заговорщически улыбался.       — Прошу прощения?       — Не делай вид, что ты одуванчик, Хван. Я тебя достаточно хорошо знал. Ты бабник. А с Йери был верным, потому что даже ты понимал, что такими девушками не разбрасываются. Я помню твои пьяные рассказы о похождениях до неё. Что изменилось?       Хёнджин скривил губы.       — Ничего, — он и правда был достаточно пьян, чтобы признаться во всём.       — Вот и чудно, а то сидишь строишь из себя хорошего мальчика.       — Я не строил! — Хёнджин выпрямился и надул губы, чем вызвал смех Ли. — И тебя это вообще-то не касается.       — Ну да, зато, видимо, касалось, когда ты вечно об этом трепался раньше, стоило только девчонкам оставить нас одних.       — Это было, может, пару раз… — Хёнджин продолжал дуться.       — Может, — Ли согласно кивнул, — но мне хорошо запомнилось.       — А ты?       — Что – я?       — Много девушек у тебя было?       — Нет. Я ни с кем не встречался с тех пор.       — Не верю.       — Я не вру.       — Это неправда.       — Почему ты так решил?       — Ну, потому что ты… Ну… Ладно, не встречался. Но спал?       Ли вдруг улыбнулся как-то совсем уж странно и хотел что-то сказать, но тут на местной сцене грянула живая музыка – они так увлеклись своим диалогом, что даже не заметили, как готовились музыканты. Стало так шумно, что приходилось буквально наклоняться друг к другу и говорить на ухо. Хёнджин понял, что Ли решил сменить тему, потому что он заговорил о какой-то совсем другой ничего не значащей ерунде. Это тоже было странно – задал такой интимный вопрос, а потом слился.       Хёнджину что-то ударило в голову. Ностальгия. Да, скорее всего она. Они начали вспоминать, как тусили вместе, всякие смешные истории, смеялись громко, Хёнджин совсем перестал отдавать себе отчёт в том, с кем он – хлопал в ладоши, когда угорал, улыбался во все тридцать два и болтал без умолку. Алкоголь всегда сильно действовал на него. И он даже часто не помнил, чем заканчивались такие вечера. Сегодня так надираться не хотелось.       — Мне надо притормозить, — сообщил он Ли доверительно.       — Пожалуй, — Ли кивнул и забрал из рук Хёнджина бокал, чтобы тут же отпить из него – он своё допил и ещё не успел сделать заказ. Хёнджин подвис, но ничего не сказал. Внезапно в голову пришёл один вопрос…       — А почему ты не накрашен?       — Что? — Ли, только что смотревший на сцену, вернул своё внимание Хёнджину и удивлённо замер.       — Ну… Раньше ты всегда красился, когда мы куда-то ходили. Я помню.       — Я весь день работал, а потом сразу поехал сюда, было некогда.       — А… Ясно.       — А ты зато надел весь свой пирсинг, — и Ли тронул хеликс на ухе Хёнджина, а сам явно смотрел на его пирсинг в брови.       — Я тогда снял всё только для мероприятия.       — Понятно, — Ли убрал руку и снова взялся за бокал. — Ну так что? Получается, наслаждаешься свободной жизнью. Остепениться не думал? — о, вот как, решил вернуться к теме, которую сам же и поднял какое-то время назад.       — Получается, так, — Хёнджин кивнул. — Я бы хотел, наверное… Но всё не то. Но мне нравится общаться с девушками, нравится секс без обязательств, и я могу заполучить любую. Так что, почему нет? — Хёнджин хоть и «притормозил», но, видимо, поздновато, раз сказал такое.       — Любую? — как там говорят? «Озорной огонёк зажёгся в глазах Ли». Хёнджин пожалел о своих словах и снова ощутил дичайшую неловкость, и, чтобы скрыть её и не нервничать, отобрал свой бокал у Ли и залпом допил содержимое. — Эй-эй! Ну ты чего, улетишь ведь.       — Я сказал не подумав.       — Ну почему же? Верю, что это может быть так.       — Что это значит?       — Боже, ну ты любишь комплименты, я помню. Ты харизматичный, красивый и прочее, прочее. При деньгах. Вкусно пахнешь, — приплыли, — и можешь быть даже очаровательным, когда захочешь.       — Ээээ…       — Ты ведь рад это услышать. Я тебя знаю.       — На… наверное. Ли, обычно такое хочется услышать от девушки, но не…       — Я понял. Я немного издеваюсь. Выражение твоего лица, что нужно сейчас. Очень забавное.       Хёнджин поморщился. В голову резко ударил выпитый залпом алкоголь. Уооооу.       — Прекрати, — он нахмурился.       — Не хмурься, — и Ли вдруг переключил своё внимание на толпу посетителей бара, пару секунд посмотрел и вдруг просиял, снова повернулся к Хёнджину, — давай поспорим?       — На что? То есть… В смысле? Зачем?       — Ну, ты сказал, что можешь получить любую.       — Я сказал не подумав, — Хёнджин не любил повторяться.       — Но ты так считаешь, — Ли стал серьёзным, Хёнджин тоже перестал дурачиться и даже выпрямился:       — Допустим.       — Так вот. Давай поспорим? Я выберу в толпе девушку, и тебе нужно будет всего лишь взять у неё номер.       — Иии? А если не даст? В смысле номер.       — Тогда… — и Ли приложил два пальца к подбородку, прищурился, будто обдумывал, каким будет наказание. Только вот Хёнджин отчётливо видел, что что-то он уже придумал и просто продолжал издеваться. Вот же ж чертила. — Тогда ты будешь должен… Два дня и три ночи исполнять все мои желания, — Ли опустил руки и совершенно серьёзно уставился Хёнджину прямо в глаза, тому аж стало как-то тревожно.       — Это что за херня? — Хёнджин вообще редко ругался, но тут был повод.       — Но ты получишь этот номер. Ты ведь не сомневаешься. Это просто ерунда, которая пришла мне в голову.       — Придумай какую-нибудь другую ерунду.       — Не хочу. Пусть будет эта.       Хёнджин снова нахмурился. В чём подвох? Да и что он там заставит его делать? И будто он будет на это соглашаться. Ха. Всё это какая-то дурь. Вроде бы и забавная, а вроде бы… Хёнджин всё же был пьян. Не мог понять, что чувствует. На самом деле, ему было весело, и он уже ощутил некий азарт.       — По рукам? — всё же он ответил не очень уверенно.       — По рукам, — и Феликс схватил его за руку. Хёнджин в очередной раз отметил, как когда-то часто отмечал, насколько ладони и пальцы Ли меньше его собственных. — Вон. Видишь ту высокую красотку у барной стойки? С длинными волосами.       — Где?       — Ну вон там. В светло-рыжий крашенная. Вы бы отлично смотрелись вместе.       — Прекрати паясничать, — Хёнджин отмахнулся. — Ты же понимаешь, что я бухой. Это снижает мои шансы.       — Так веселее.       — Ой… Ну ты… — Хёнджин всё это время лыбился как дурак. Он взъерошил свои волосы, зачем-то поправил ворот водолазки и достал из кармана джинсов жвачку, зажевал сразу две подушечки. — Ну, я пошёл.       — Иди, иди.       Это было странно. Хёнджин и правда мало сомневался в своих способностях. А пьяному ему и море было по колено. Он становился более разговорчивым и скорее мог очаровать не своей обычной таинственностью, а своей улыбкой. Но тут что-то было не так. Он девочке понравился – это было видно. По языку тела, по тому, как она смотрела. Но то ли был слишком настойчив, то ли что – диалог не вышел. И в конце концов она вежливо сказала ему, что не знакомится. А для каких-либо других целей ему её номер точно не понадобится. Вот и всё – отшила. Хёнджин был в шоке. И вообще-то она и правда была красивой – он уже раззадорился.       Когда хотел вернуться к их с Ли столику, увидел, что Ли – зараза – чуть ли не в голос хохочет, заложив руки за голову. Сиял буквально. Он смотрел не на Хёнджина, а за его спину. Хёнджин обернулся и увидел, что его новая «знакомая» радостно машет Ли. Потом её позвала её подружка, сидевшая рядом за стойкой, и девушка отвлеклась, больше не обращая внимания ни на Хёнджина, ни на всё ещё лыбящегося Ли, который вообще-то тоже помахал ей в ответ.       — Это что? Что за фигня? — Хёнджин уже злился, Ли продолжал смеяться:       — Прости, прости, Хван, я просто не удержался.       — Что это значит?       — Это моя знакомая.       — И что? Ааа… Она лесбиянка? Обычно я им нравлюсь, — Хёнджин уже вообще не контролировал, что несёт.       — Ахаха. Нет, нет… Боже. Нет, Хван. Она просто… Замуж выходит в этом месяце.       — В случае со мной даже это не всегда бывает преградой.       — Мгм. Верю. Но тут… Такой жених… Она выходит за кого-то типа эксцентричного хозяина Сяоми.       — Чо?       Ли уже по-настоящему расхохотался.       — Да я шучу. Шучу. Но, Хван, там столько денег… Она не дура, чтобы раздавать свой номер, когда уже сорвала такой куш. Даже если подкатывает такой, как ты.       — Какой такой? — и веселье куда-то улетучилось. Вокруг всё шевелилось и шумело, группа, у которой был перерыв, снова заиграла. А они пялились друг на друга. Хёнджин понял, что, вернувшись, сел будто ещё ближе. Ли… Он был словно что-то родное – всё ещё дико бесячее –, но родное. И Хёнджин охреневал от этого чувства. Да, человек из того периода, когда всё было просто. Хотя… Может, просто оно и не было. Но тогда он был словно не так потерян, как сейчас.       — Fucking hot, — внезапно выдал Ли, но Хёнджин решил, что ему показалось во всём этом шуме. Он редко слышал, чтобы Ли говорил что-то на родном языке, и это всё было очень и очень странно.       — Что ты сказал?       — Ты всё знаешь, — заявил Ли и подозвал официантку, как бы закрывая тему.       И вечер продолжился как ни в чём не бывало. В конечном итоге надрался и сам Ли. Они всё говорили и говорили, не могли заткнуться. Время шло. В какой-то момент Хёнджин пришёл в себя лишь ненадолго, когда понял, что, жалуясь на свою неприкаянность, которая гложет его в последнее время, он положил голову Ли на плечо. Хёнджин глубоко дышал его эвкалиптовым парфюмом и ныл, не чувствуя себя так, будто его могут осудить.       — Я тебя понимаю, — говорил Ли. — Очень понимаю, Хёнджин.

+++

      Проснулся Хёнджин на следующий день с дичайшим похмельем. Но в своей родной постельке. Он не помнил ни-че-го. То есть он помнил, да. Что-то. До определённого момента. А потом – темнота с редкими вспышками каких-то осознаний. Голова болела, хотелось пить и вообще сдохнуть, но он всё лежал, глядел в потолок и пытался вспомнить, как вообще оказался дома. Он был в одних боксёрах, пах своим гелем для душа, волосы были мягкими и вились, как после мытья. Кажется, он даже помнил, как чистил зубы. Для него это было нормально – он многое делал на автомате, но всё же… Последнее, что он помнил отчётливо – это то, как он жаловался Феликсу на свою унылую жизнь. Боже, какой позор. А ещё… ЕЩЁ. Он лежал у него на плече. Реально лежал на плече! Хёнджин закрыл лицо руками и беззвучно матерился – снова был повод. И тут за веками промелькнуло ещё несколько образов: салон такси, эвкалиптовый парфюм, тепло и уютно. Загоревшаяся на лестничной площадке лампочка. ЧТО. ЗА. Хёнджин решил, что они просто ехали на одной машине. Да. Хорошо было бы написать или позвонить Феликсу, спросить, чем всё кончилось и как Хёнджин оказался дома, цел и невредим. Только нижняя губа была треснута – похоже, что искусал во сне. Когда сполз с кровати, смог обнаружить, что и телефон его, и куртка и вообще все вещи были на месте. Но пока что Хёнджину было ужасно стыдно. Ну окей, попредавался ностальгии. Пока натягивал одежду, чтобы пойти съесть похмельный том-ям в своей любимой забегаловке, думал, что больше, однако, с Феликсом видеться он не хочет. Нет. Ему было стыдно за то, как напился, за то, что нёс (из того, что помнил), и за то, что распустил нюни. Его эго не выдержало бы ещё хотя бы одной встречи с Феликсом. А ещё… Эта история с «заполучить любую»… ПОЗОРИЩЕ.       Нужно было отдохнуть и выспаться на выходных, потому что в понедельник начинался новый проект, и Хёнджину было некогда думать обо всём этом. Поэтому он решил отложить все переживания на потом. Он умел так делать.       Понедельник начался с завала на работе и с сообщения от Феликса в Kakao Talk.       Феликс Ли: «Ты там живой?»       Невежливо было не отвечать.       Хёнджин Хван: «Живой. Что было? Я ничего не помню»       Феликс Ли: «И почему я не удивлён? Я кое-как выпытал твой адрес, и мы вместе доехали до твоего дома. Я помог тебе зайти в квартиру и уехал»       Хёнджин Хван: «Спасибо»       Феликс Ли: «Ты проиграл спор. Это ты помнишь?»       Хёнджин помнил. Ему было неприятно от тона сообщений Феликса. Тон сообщений. Мда. Но он правда чувствовал что-то неладное. Он помнил и думал, что это была глупая шутка. Что там? Два дня и три ночи выполнять желания Феликса? Ха. Ха. Ха.       Хёнджин Хван: «Помню. И что?»       Феликс Ли: «Ты собираешься слиться?»       Хёнджин Хван: «Ты сам-то помнишь, каким было пари? Это тупость. И ты считерил»       Феликс Ли: «Ты проиграл, Хёнджин. Ты мне должен. В пятницу в 12 ночи приезжай ко мне домой. Я придумаю, чем тебя занять»       Адреса Хёнджин не знал, старый тем более не помнил. И узнавать не собирался. Эта затянувшаяся шутка его порядком напрягла. Двусмысленность сообщения ошарашила. Хотя, может, ему показалось. Они неплохо общались в пятницу, может, это просто такое предложение снова потусить? Он ничего не ответил.       Хёнджин не собирался больше видеться.       Во вторник всё ещё не собирался. Носился с проектом и старался не думать ни о чём постороннем.       В среду накатила привычная тоска. Ничего не радовало, жизнь казалась серой и унылой. Вспоминался приятный вечер пятницы. Хотелось достать собственные мозги, промыть их с мылом и только потом вставить обратно.       В четверг Хёнджин проснулся с ощущением, что вспомнил что-то из пятничной ночи. Картинки ускользали от него. Феликс помнил больше. Стоило поговорить.       Ночью с четверга на пятницу Хёнджин написал ему.       Хёнджин Хван: «Куда ехать?»

+++

      Без десяти двенадцать в пятницу (уже почти в субботу) Хёнджин стоял у двери в квартиру Феликса и думал о том, когда же его жизнь свернула не туда. Он предусмотрительно разослал нескольким друзьям адрес, потому что вообще-то ему казалось, что Феликс ведёт себя странно. Мало ли, что ожидало его за этой дверью. Но всё же не верилось, что его расчленят на пятнадцатом этаже в квартире элитного жилого комплекса. Но осторожность, по мнению Хёнджина, никогда не бывала лишней. Да и на парковке осталась его машина. Его точно будут искать.       Он поправил галстук и нажал на кнопку звонка. Спрятал руки в карманы своего лёгкого тренча. На кой-то чёрт Феликс сказал ему надеть рубашку с галстуком. Может, всё же собирался куда-то вытащить Хёнджина. Так что Хёнджин послушался и ощущал себя сейчас ещё глупее, чем мог бы во всей этой ситуации.       Феликс открыл дверь далеко не сразу. Хёнджин уже думал сбежать. Он не знал, чего ожидать. Но определённо не ожидал увидеть, что Феликс будет выглядеть так. На нём был очевидно дорогущий чёрный костюм. Пиджак был надет поверх строгой чёрной футболки, на шее переливалась камнями толстая золотая цепочка. Но самое поразительное – это явно уложенные волосы и довольно яркий макияж. Может быть, они действительно куда-то пойдут. Не совсем подходящий лук для домашних посиделок.       — Проходи, — Хёнджина не поприветствовали даже улыбкой, зато Феликс оглядел его с ног до головы и кивнул, как будто удовлетворённый тем, как выглядит его гость. Ну, как и заказывал.       Хёнджин чувствовал, что, если перешагнёт порог этой квартиры, назад дороги уже не будет. Скорее всего только фигурально. Он надеялся на это.       Феликс был босиком, и это смотрелось странно при всём остальном наряде.       — Разувайся.       Хёнджин разулся и снял тренч, на автомате протянул его Феликсу. Тот принял вещь из его рук и повесил в огромный шкаф тут же в прихожей. Хёнджин заметил, что у шкафа была только одна зеркальная дверь, вторая будто бы отсутствовала. Феликс поманил рукой, и Хёнджин двинулся за ним.       Квартира на первый взгляд была громадной. Открытое пространство гостиной заканчивалось несколькими коридорами, которые, предположительно, вели в другие комнаты. Но Хёнджина поразил не размер жилища Феликса, а очень странная обстановка вокруг.       Большой диван, мягкий пушистый ковёр, стеллажи с книгами, проектор… Всё обычно. Но на этом обычность заканчивалась. У самой длинной стены, прислонённая к ней, стояла снятая зеркальная дверь шкафа, перевёрнутая на бок. Перед зеркалом на полу – подобие матраса, застеленного покрывалом, ещё несколько покрывал и множество подушек. Перед диваном – два кресла друг напротив друга, а между ними – высокий кофейный столик. Освещение составляли лишь парочка торшеров по углам пространства, отчего всё было погружено в полумрак.       Хёнджин сглотнул.       — Эээ… Твоим желанием будет починка шкафа? — спросил он придурковато улыбаясь.       Феликс зачесал волосы назад и всё ещё не улыбался:       — Нет. Я снял дверь сегодня утром. Пока что ставить обратно её точно не нужно.       — Это… странно, — Хёнджин очень нервничал. Покрывала, подушки. На полу. Перед зеркалом. Полумрак комнаты. — Феликс, это всё странно.       — Да? — Феликс криво ухмыльнулся, обнажая правый клык. — Странно то, что я вдруг стал Феликсом. До этого ты упорно звал меня по фамилии.       — Правда?.. Эээ… Я… Пить хочу, у тебя есть что-нибудь попить? — Хёнджин судорожно пытался вспомнить, когда это он, и правда, вспомнил про имя Ли. В голове всё смешалось. Ему было жарко. В рубашке, в галстуке и под взглядом Феликса. Хёнджин запустил палец за внезапно тугой воротничок и попытался его оттянуть.       — Ты присаживайся, — Феликс всё ещё ухмылялся и жестом указал на одно из кресел, — сейчас принесу тебе воды, — и он ушёл куда-то в другую часть квартиры.       Хёнджин ничего не мог с собой поделать – сердце ускорилось, болезненно ухая в груди, разгоняя кровь, даже уши слегка заложило. Он сел в одно из кресел, непроизвольно положил руки на колени, и ещё раз огляделся. Понял, что кресла вместе с диваном тоже отражаются в зеркале, поймал свой собственный шальной взгляд. Ну, порог он уже переступил.       Феликс вернулся. Поставил на столик между креслами стакан воды и сел напротив Хёнджина. Совершенно очевидно он специально очень показушно закинул ногу на ногу и, сцепив пальцы в замок, уместил руки на колене. Продолжал странно улыбаться.       — Это что? Сеанс психотерапии? — Хёнджин решил пошутить.       — Можно и так сказать, — Феликс снова стал серьёзным. — Ты пришёл исполнять мои желания.       — Началось…       — А ты думал, зачем?       — Я… Если честно, не особо думал.       — Я заметил, что тебе это свойственно. Ты очень часто не думаешь.       — О чём ты?       — Зачем ты здесь, Хёнджин?       Хёнджин опешил. Сам не заметил, как вцепился в подлокотники кресла и вжался в спинку.       — Пришёл в гости? — он сделал жалкую попытку.       — Нет. Ещё раз. Зачем ты пришёл? Ночью. Ко мне.       — Потому что ты сказал приехать.       — Ты идиот? Зачем ты здесь?       — Затем, чтобы…       — Давай. Ты сможешь.       Хёнджину стало страшно. Ему было страшно, когда он проснулся вчера. Ему было страшно, когда он спрашивал адрес. Когда обдумывал, что будет в эти «два дня и три ночи», когда надевал рубашку с галстуком, как попросил Феликс. И ехал сюда. Но понял по-настоящему это только сейчас.       — Я…       — Зачем? Ты здесь.       — Чтобы… Исполнять твои желания? — и Хёнджин выдохнул. Это был самый простой ответ. К более сложному он не был готов.       — Чудно, — и Феликс удовлетворённо откинулся на спинку кресла и тоже положил руки на подлокотники. — Это мы выяснили. Значит, будешь исполнять? — и Феликс замолчал, выжидающе глядя на Хёнджина.       Хёнджин молчал. Феликс молчал. Тишина давила. Хёнджин взял стакан со столика и осушил его, надеясь, что Феликс ничем его не накачает. Ну а что? Прекрасное завершение рабочей недели. Дно стакана звонко встретилось с поверхностью столика. Феликс будто даже не моргал.       — Буду.       — Тогда… — и наконец Феликс отмер, едва уловимо улыбнулся и закусил губу, словно обдумывая, — моё первое желание… я хочу, чтобы ты закатал рукава рубашки.       — Что?       — Нам установить правило с повторением каждого желания? Ты слышал.       Хёнджин вынул запонки и положил их на столик. Закатал рукава. Руки снова положил на подлокотники. Откинулся назад и тоже закинул ногу на ногу. Волнение неприятное постепенно сходило на нет, заменяясь волнением вполне себе привычного толка. За одним исключением.       — Что дальше?       — Расскажи, как прошла неделя. Вспоминал про пятницу?       — Это твоё желание?       — Да. Я хочу, чтобы ты рассказал. Подробно. И правдиво. О чём ты думал? Что вспоминал?       — У меня было много работы. Но я всё время нервничал. И вспоминал про пятницу. Мне понравилось разговаривать с тобой. И мне казалось, что вечер был приятным.       — Ты невозможный… Почему нервничал? Почему казалось? Подробно.       — Потому что я не помнил, чем всё закончилось. Казалось… Потому что по определению мне не должно было быть особо приятно проводить с тобой время.       — По какому такому определению?       — Ты меня бесишь.       — Оу. Приятно знать. У меня есть следующее желание.       — То есть тебя удовлетворили мои ответы?       — Хм. На данный момент – да. Моё следующее желание… — Феликс замолчал. Смотрел исподлобья. Его глаза вдруг показались Хёнджину очень тёмными.       — Ну? — Хёнджин скрёб обивку кресла ногтями, сердце колотилось.       — Хочу, чтобы ты поцеловал меня.       Хёнджин давно ничего подобного не ощущал. Накрыло не по-детски. Будто он мигом опьянел.       — Ээээ… Фели… Ли. Это… это…       Феликс закатил глаза.       — Ну, раз ты ещё не убегаешь в ужасе – путь, если что, свободен –, то я передумал. Меняю желание. Хочу, чтобы ты рассказал, почему я бешу тебя.       Хёнджин глубоко вдохнул и выдохнул. Посмотрел Феликсу прямо в глаза.       — Ты бесишь меня… Тем, что ты… Ты... Это ты.       — Ёмко. Подробнее.       — Ты… Бесишь своей непосредственностью, своей общительностью. Своей заботой, о которой тебя часто не просят. Тем, что делаешь вид, будто тебе всё легко даётся. Будто твоя успешность просто свалилась тебе на голову. Бесит, что ты вечно перетягиваешь на себя внимание. Потому что у тебя необычная внешность. Ты делаешь вид, что всё это само собой, но носишь вычурные белые волосы и специально стараешься выглядеть женственно. А у самого манеры оставляют желать лучшего. Бесит то, что тебе со всем этим достался твой голос. Бесит то… Что ты вечно делал вид, словно тебе есть до нас с Йери дело. Я знал, что это всё фальшиво.       — С чего ты взял? — наконец Феликс подал голос.       — Потому что ты одним днём вычеркнул нас.       — Что ещё, Хёнджин? Это не похоже на адекватные причины для ненависти или даже раздражения.       — Это не зависть, если ты об этом. Дослушай – это твоё желание. Ещё… Бесит, что ты в пятницу выглядел как подросток, а сегодня вырядился. Бесит, как тебе идёт макияж. Бесят твои веснушки. И длинные ресницы. Твои губы бантиком. И твои острые клыки. Твои маленькие руки…       — Ты же слышишь себя?       — Ты прав. Можно загадывать поцелуй.       Хёнджин испытал что-то сродни восторгу, когда наконец увидел, как эта вот маска спокойствия и контроля на секунду слетела с Феликса.       — Нет, — заявил Феликс, но Хёнджин увидел, как крепко он вцепился в подлокотники, какой напряжённой стала его поза. — Есть ещё одно желание. Встань и пройди вон к тому стеллажу. Видишь коробку? Хочу, чтобы ты принёс её сюда и поставил на столик.       Хёнджин думал, что ему было жарко до этого. Но по-настоящему жарко стало только сейчас. Нестерпимо. Будто под одеждой по телу ползали языки пламени. Он встал и сделал как сказал Феликс. Поставил коробку на столик.       — Что здесь? — спросил он.       — Сядь на диван.       Хёнджин сел, как ему было велено. Феликс встал и подошёл к столику, открыл коробку. Хёнджину со своего нового места не было видно, что там. Феликс, казалось, внимательно оглядывал содержимое коробки, а затем кое-что достал. Хёнджин почувствовал, как не может контролировать собственное лицо. Хотелось то ли улыбнуться, то ли бежать в ужасе, как до этого сказал Феликс. Но больше всего хотелось узнать, что будет дальше. Если Феликс стартует вот так.       Феликс подошёл к дивану и сел рядом с Хёнджином, и тот смог лучше разглядеть, что у него в руках. Хёнджину не показалось. Это были совершенно точно портупея из широких кожаных ремней. И ошейник. Кожаный со вставленным кольцом для поводка и большой сплошной застёжкой из отполированного светлого металла, которая, похоже, должна была охватывать чуть ли не всю шею.       — Мне стоит задавать вопросы?       — А тебе что-то не ясно?       — Какое желание-то? Помимо того, чтобы принести тебе коробку.       — Издеваешься? Хочу, чтобы ты это надел.       — Помоги мне. Хозяин, — самое время для шуток.       — Хёнджин...       — Феликс. Ты же хотел исполнителя желаний. Я твой джинн. Правда, безлимитный.       — Осторожнее с тем, что говоришь, — Феликс распутал портупею, и Хёнджин надел её на себя. По сути это были просто два широких ремня на плечах, которые соединялись полоской кожи сзади и застёжкой – на груди. Феликс помог застегнуть. А затем расслабил галстук. Хёнджин облегчённо вдохнул. Сразу же обволокло эвкалиптом. Тут всё пахло этими духами, но Хёнджин ещё не был сегодня к Феликсу так близко. Пара верхних пуговиц на рубашке уже были расстёгнуты, и Хёнджина обдало мурашками от соприкосновения с металлическими частями ошейника. Феликс застегнул и его, слегка отодвинулся, словно оценивая, что получилось.       — Загадай, наконец, следующее желание. Которое уже загадывал.       — Хочу, чтобы ты поцеловал меня.       Хёнджину было интересно, настолько ли смелый Феликс, каким пытался сегодня казаться. И поэтому решил не медлить. Наклонился и сразу коснулся его губ своими. Но слегка не рассчитал. Феликс-то не отодвинулся, ничего, только резко вдохнул. А у самого Хёнджина закружилась голова. Он забыл, как двигаться, и что вообще происходит. Абсолютная пустота в голове, а перед глазами веснушки и перепуганный тёмный взгляд. Длинные ресницы дрогнули – Феликс опустил веки, и Хёнджин в этот же момент почувствовал, как ремни на плечах потянули. Он сам закрыл глаза, поддаваясь и придвигаясь ближе. Это не было поцелуем – это было каким-то затянувшимся прикосновением.       Но ведь желание было другим.       Хватка на ремнях ощутимо усилилась, когда Хёнджин тронул языком нижнюю губу Феликса. Хёнджин чего-то ждал. И чуть не умер на месте, ощутив, как аккуратные эти губы Феликса приоткрылись и как его языка коснулся чужой мягкий язык. Хёнджин тут же обхватил его своими губами и легонько втянул в себя, чтобы не смел ускользнуть. Это было сумасшествием, изводящим и сладким – то, как они целовались. Словно не давая один другому достаточно приблизиться. Феликс за портупею вроде и притягивал, а вроде и держал на расстоянии, Хёнджин до боли в пальцах сжимал подушку дивана под собой, не смея двигаться. Когда Феликс чуть сильнее распалялся и пытался языком проникнуть глубже, Хёнджин выталкивал его, то же проделывал с ним Феликс – они словно играли, изучая, кто как двигается. И какова их выдержка. Хёнджин предполагал, что она никакова, просто они не знали, что делать. Хотелось прикоснуться – он сдался первым и за лицо притянул Феликса ближе, грубее проникая языком в его рот. И Феликс издал непривычный по высоте звук. То ли просто возглас, то ли стон. У Хёнджина окончательно встал.       — Ты очень красивый. Бесишь, — прошептал Хёнджин прежде, чем наконец преодолеть оставшееся между ними расстояние и прижаться. Феликс отпустил портупею и закинул руки Хёнджину на плечи, а через секунду за затылок прижимал его лицо сильнее к себе. Хёнджин слегка навалился, и его руки сами нашли своё место на талии и на бедре Феликса. Тот, под крепкой хваткой Хёнджина, непроизвольно закинул на него ногу. Они тянулись ещё ближе друг к другу, и в конце концов будто совершенно естественно Феликс оказался сидящим на коленях Хёнджина, а тот уже не стеснялся мять стройные бёдра и упругие ягодицы под дорогой тканью брюк. Феликс был весь каким-то твёрдым, состоящим из прямых линий. Так непривычно. И правильно.       Хёнджин успел забыть о том, что на нём ошейник, но вспомнить пришлось – за него пробрались пальцы Феликса, как следует перекрывая поток кислорода. Феликс сжал ошейник в кулаках и стал удерживать Хёнджина на одном месте, продолжая уже ставший грубым поцелуй. Хёнджин не выдержал – из груди вырвалось несколько задушенных стонов, потому что всё тело прошило долгожданным удовольствием – Феликс на нём качнулся, специально потираясь задницей о его стояк. Хёнджин послушно терпел, старательно отвечая на все движения губ и языка Феликса, но чувствовал, что с каждой секундой сознание уплывало. Чтобы быть хоть немного в себе, он вцепился пальцами в рукава пиджака на Феликсе и сильно сжал – он не хотел его останавливать, но инстинкты были быстрее – он будто пытался отнять от себя его руки.       — Знаешь, что я заметил? — Хёнджин ещё ни разу не слышал, чтобы голос Феликса был таким. Феликс двигался на нём, всё сильнее прижимаясь к его изнывающей плоти, и говорил прямо ему в губы, даже не отстранившись. Скорее рычал. Хёнджин, оказывается, уже давно зажмурился и теперь заставил себя открыть глаза, чтобы вновь встретиться с тёмным взглядом. – Ты всё время трогаешь себя за шею и слегка сжимаешь. Ты делал так, когда смотрел на Йери или когда о чём-то задумывался. Ты же любишь, когда тебя придушивают?       Хёнджину казалось, что он уже сейчас кончит. Он правда любил это, любил, когда партнёрша сверху скакала на нём и держала его за горло. Хёнджин был в шоке от того, что Феликс понял это. Просто как?       — Ты следил за мной?       — А ты за мной?       — Заткнись. М... Я… — и Хёнджина приподняло, руки снова скользнули вниз, он вцепился в ягодицы Феликса и сам стал толкаться в него, но тот резко поднялся на коленях, ещё сильнее сжал ошейник и придавил Хёнджина к спинке дивана.       — А ну-ка тихо. Желание было только поцеловать.       — Это ты начал, — Хёнджин сопротивлялся – он не любил, когда ему отказывали в том, чего ему хотелось. Пусть он сам бежал от этого. Слишком долго. Костяшки пальцев Феликса под ошейником давили уже крайне болезненно, но Хёнджину почему-то было весело, он не мог не улыбаться, глядя на разгорячённого и серьёзного Феликса над собой, язык непроизвольно прижался к верхней губе – хотелось снова целоваться.       — Тщщщ, — Феликс держал чертовски крепко, — не красуйся, у меня уже иммунитет.       Хёнджин перестал вырываться, опустил руки на диван:       — Ты уверен? А если я вообще не буду двигаться? — говорить было трудно, голова кружилась всё сильнее.       — Если я загадаю желание – будешь. Ты сам сказал.       Хёнджин прищурился, улыбка сползла с лица. А Феликс вдруг отпустил ошейник и резко встал с Хёнджина, вернулся к коробке. Хёнджин же согнулся и судорожно втягивал воздух. Не круто было бы помереть в самом начале. Руки тряслись. Хёнджин был слишком занят вернувшейся к нему способностью дышать и упустил момент, когда Феликс снова оказался рядом, его рука поднырнула к шее Хёнджина, раздался щелчок. Хёнджин медленно выпрямился. Над ним возвышался Феликс, наматывающий на кулак чёртов тонкий кожаный поводок, соединённый с кольцом на ошейнике.       — Даже так?       — Моё желание такое. Хочу, чтобы ты был послушным. И делал, что я скажу.       Хёнджину вообще не было смешно. Ему было хорошо. Так горячо и душно ему не было уже давно. Пока они молча смотрели друг другу в глаза, происходило какое-то откровение.       — Слушаю и повинуюсь, хозяин, — он не смог удержать при себе свой дурацкий юмор, но что было сказано, то сказано.       Феликс вдруг лёгким движением поднял ногу и, упершись босой стопой в грудь Хёнджина, с силой вдавил его обратно в диван. Поводок натянулся.       — Будешь шутки шутить? — но он сам улыбался, ощутимо двигая пальцами ноги – через рубашку это ощущалось приятно и слегка щекотно.       — Прости. Не буду.       — Будешь послушным?       — Буду.       — Ты мой, Джинни.       — Твой.       И Феликс так же ловко и молниеносно убрал ногу, потянул за поводок. Хёнджин понял – поднялся. Феликс повёл его мимо кресел ближе к зеркалу. Хёнджину всё стало ясно. Член в брюках дёрнулся. Феликс завёл его на импровизированное ложе – теперь было понятно, что это – так, чтобы Хёнджин стоял лицом к зеркалу, и надавил ему на одно плечо:       — Встань на колени.       Хёнджин опустился, и Феликс зашёл ему за спину, тоже встал позади него на колени и сразу тесно прижался, крепко натянув намотанный на правый кулак поводок.       — Посмотри туда, — и Феликс за подбородок развернул голову Хёнджина к зеркалу. — Как тебе твой видок?       — Это какой-то фетиш на офисных работников? Рубашка и галстук неплохо смотрятся с портупеей.       — Да, фетиш. На тебя. В рубашке с галстуком. И в портупее.       Хёнджин, весь такой сексуально раскрепощённый и только что сам сказавший это, почувствовал и увидел, что краснеет щеками.       — Ммм… Я же говорил, что ты любишь комплименты. Как тебе? Сказать что-нибудь ещё? — и Феликс, немного оттянув воротничок, лизнул кожу на шее под ошейником, слегка дёрнув поводок. Хёнджина всего прострелило, он послушно откинул голову на плечо Феликса, а тот запрокинул ему её ещё сильнее, запустив пальцы в волосы и потянув назад. — Я хочу отсосать тебе.       — Такие у тебя желания, да? — и Хёнджин вздрогнул – Феликс слегка сжал кожу на шее зубами.       Хёнджин не выдержал, завёл руки назад и за бёдра притянул Феликса ещё ближе к себе, пока его рука уже распустила ремень на брюках Хёнджина. Звон пряжки продолжился звуком расстёгиваемой ширинки. Хёнджин дышал часто-часто и, не отдавая себе в этом отчёта, жмурился.       — И ещё… хочу, чтобы ты смотрел, Джинни.       Хёнджин с трудом разлепил веки и поглядел в зеркало.       — Мммм… — в этот же момент его члена коснулась тёплая ладонь Феликса, а Феликс толкнулся в него так, что Хёнджин очень отчётливо почувствовал твёрдый стояк своей задницей.       — Смотри, Джинни, — шептал Феликс. Хёнджин поймал его сумасшедший взгляд в зеркале и не сдержал короткого стона. Напряжение было уже такой силы, что Хёнджин еле соображал. Он только вжимался в руку спереди, инстинктивно покачивая бёдрами, одновременно словно пытаясь крепче прижаться к Феликсу. — Нравится? Я же знаю, что нравится.       Хёнджин в ответ только закусил губу, еле успев подавить ещё один жалкий стон – он был в шоке от того, какими умоляющими были эти звуки, которые рвались из него – в сексе с женщинами он всегда был тихим, а сейчас с ним ещё даже ничего не сделали, а он тут извивался и стонал, как шлюшка.       И тут он понял, что ему это нравилось. Свобода. Вот, что это было. Ожидание удовольствия, разрешения мучений… Что бы это ни было. Хёнджин не ощущал себя как-то не так, словно делал что-то не так. Ему было хорошо. Никакой тоски и мыслей о неприкаянности. Который раз он думал о том, как ему хорошо. Уже сейчас.       — Феликс, — он позвал, — ты нужен мне, — и за волосы притянул Феликса к себе, чтобы тот наконец поцеловал.       Хёнджин не понял, что именно он сделал, что заставило Феликса в миг слететь с катушек – он получил такой страстный и глубокий поцелуй, что вообще потерялся. Рука на его члене ускорилась, и он не стеснялся больше громко постанывать прямо Феликсу в рот, с наслаждением сжимая в кулаке его длинные волосы. Они ведь всегда выглядели так, словно Феликс напрашивался, чтобы его за них оттягали.       Сосредоточившись на движениях руки Феликса и на диком поцелуе, Хёнджин вообще не сразу понял, что Феликс каким-то образом переместился, незаметно немного развернув самого Хёнджина. Теперь они были лицом друг к другу.       — Можно я обниму тебя? — прошептал Хёнджин, еле урвав эту секунду перерыва.       — Послушный, — Феликс снова припал к его губам. — Можно.       И Хёнджин обнял его. Он старался не мешать Феликсу двигаться. В переплетении рук, губ, дыхания, Хёнджин не заметил, как сам вообще-то стянул с Феликса пиджак и уже гладил его по твёрдым предплечьям, перемещаясь ладонями на плечи и снова на спину.       — Если ты продолжишь это… Я кончу, — честный джинн – хороший джинн. Хёнджин понимал, что у Феликса были немного другие планы.       В грудь его упёрлась ладонь, и Хёнджин лёг, расположился на подушках.       — Предлагаю тебе остаться только в рубашке, это будет круто смотреться, — Феликс кусал губы.       — Неужели ты собираешься спросить, как мне хочется? Делай, как хочется тебе, — Хёнджин был искренен – то ли вошёл в роль, то ли правда хотел угодить Феликсу. Хотелось увидеть, как он окончательно сойдёт с ума.       И Феликс снял с Хёнджина брюки вместе с бельём, а затем развёл его ноги в стороны, подобрался ближе и, продолжая кусать губы, развязал галстук, откинул его и расстегнул все пуговички на рубашке, потянул за края. Зафиксированная портупеей, рубашка осталась по бокам тела Хёнджина. Феликс смотрел. Смотрел.       — Какое же блядство, — тихо сказал он и провёл ладонью от ошейника вниз по всему торсу, затем снова взялся за поводок, натянул его и заставил Хёнджин сесть, притянул для ещё одного поцелуя. — Ты такой красивый. Это невозможно. Я не верю.       — Конечно, в это сложно поверить – заполучил себе джинна, — Хёнджин легонько кусался между ласк языками.       — Невозможный… Хочу, чтобы ты раздел меня.       Сказано – сделано. Феликс отпустил поводок, и Хёнджин помог ему избавиться от одежды. И ещё аккуратно снял явно дорогущую цепочку. Феликс снова стоял на коленях, меж его разведённых ног, и они целовались. Ощущать кожей кожу было так приятно. Словно никогда Хёнджин не чувствовал ничего подобного. Он отстранился, чтобы ещё раз оглядеть всего Феликса, рассмотреть внимательнее. Они не раз раньше видели друг друга почти голыми и голыми. На пляже, в раздевалке бассейна, в спа-салоне, куда их затащили девчонки. Но насколько же это было другое. Феликс всегда был в отличной форме, и Хёнджина бесил его пресс. Всё осталось, как было, или даже стало лучше. Он уставился на его кубики и немного нерешительно коснулся их ладонью.       — Только не нужно сейчас… — Феликс кончиками пальцев поднял Хёнджина за подбородок. — Выключи это. Прекрати.       — Ты ведь… Ты спал с парнями, да? Я понял, о чём ты говорил, — до Хёнджина дошло. Вот прямо сейчас. В этот момент. Вместе с осознанием того, что у него у самого тело не было таким крутым. Он избегал смотреть Феликсу в глаза.       — Да. Джинни, посмотри на меня, — Хёнджин послушался, и его захватило и обволокло всем тем, что он увидел в глазах Феликса. — Подумай хорошенько. Сейчас всё смешалось. Я тебя бешу, да? Это похоже на зависть, да. Но подумай. Ты хочешь быть мной?.. Или со мной?       Вот она. Точка невозврата. Всё встало на свои места. Хёнджин не приехал бы, если бы не был в шаге от осознания. И этот последний шаг был сделан. Сеанс психотерапии прошёл успешно.       — Я хочу быть с тобой.       — И я буду с тобой. Если тебе это нужно. И не грузись. Давай посмотрим на это с другой стороны?       — С какой? — доверчиво спросил Хёнджин. Он видел Феликса словно в новом свете. Спала эта чёртова пелена. Он был таким… ТАКИМ. Голова снова кружилась, невозможно было держать руки при себе, и Хёнджин гладил его, притягивал к себе, не веря своему счастью. Как же стало легко на душе.       — Тебе достался любовник, который знает, что делает, — и Феликс коротко чмокнул его в губы. — Ляг.       А теперь стало ещё и спокойно. Не считая просто убийственного желания и напряжения. Хёнджин тёк и уже не мог спокойно сидеть. Нетерпеливо улёгся и дрожащими пальцами сам вложил в ладонь Феликса поводок. Тот усмехнулся, закусив нижнюю губу, снова показывая свой чёртов правый клык. Хёнджина снова всего пробрало.       — Ты же помнишь, каким было моё желание?       — Д… да.       — Хорошо, — и Феликс снова натянул поводок, но так, чтобы его длина ему не мешала, и опустился между ног Хёнджина.       Хёнджин никогда не жаловался – минеты ему делали довольно часто, а в отношениях так он вообще не чувствовал в них недостатка. Но когда это было… А то, что вытворял Феликс… Хёнджин смотрел в потолок почти не моргая и чувствовал, как его выгибает всё сильнее. Он комкал в пальцах покрывало под собой, а из горла вырывались короткие стоны. Он боялся посмотреть вниз. Боялся увидеть. По многим причинам. Поводок сильно дёрнулся – Феликса явно не устраивало отсутствие внимания к его персоне. Тем более, что он старался. Ещё как – Хёнджин снова был готов кончить и его трясло. Поводок дёрнулся еще раз, и Хёнджин решился. Длинные белые волосы, почти скрывающие красивое лицо, глаза, яркие из-за слегка размазанного макияжа, и их взгляд. Тёмный и пожирающий. Покрасневшие и припухшие губы на члене. И где-то там клыки, которыми Феликс его умело не задевал.       — Феликс… А… — Хёнджин вскинул бёдра. Вот сейчас – он понимал, что не выдержит, но… Феликс сжал его член у основания и замер. — Что… Нет… Я…       Пара мучительных мгновений – и всё прекратилось. Феликс поднялся, быстро взял что-то из коробки и вернулся. Хёнджин уже, кажется, не был собой. Он, покинутый и изнывающий, не успел даже полюбоваться красивым телом – всё происходило слишком стремительно.       — Я хочу, чтобы ты взял меня, — и на плоть Хёнджина опустился презерватив, Феликс аккуратно раскатал его, а затем открыл бутылёк со смазкой. Прозрачный гель потёк по его пальцам, а Феликс посмотрел Хёнджину в глаза. Он спрашивал одним взглядом.       — Да… Да, — это всё, что сказал Хёнджин, и зашипел, ощущая на себе прохладную смазку.       Феликс перекинул через него свою стройную ногу, устроился сверху и, придерживая его член, начал опускаться. Не забыл ухватить поводок.       — Я… Я хочу, чтобы ты не сдерживался. Пожалуйста, — и Хёнджин почувствовал, как головку его члена сдавило горячей плотью.       Наконец Хёнджин вскрикнул. Громко, не сдерживая голос. И его словно прорвало. Он вскинул бёдра и снова застонал. Застонал и Феликс.       — Феликс… Боже…       Поводок натянулся, и Феликс начал двигаться. Быстро и плавно, неотрывно глядя Хёнджину в глаза. Они так смотрели друг на друга, словно не верили в то, что это происходит. Хёнджин ухватил Феликса за бёдра и сам начал толкаться – он не умел быть бревном. Низкие стоны Феликса заполнили пространство. Хёнджин вторил ему, умирая от того, как внутри него было узко и хорошо. И от того, как он двигался, идеально подстраиваясь. Феликс заломил брови, кусая свои губы, сначала ускорился, а потом начал подрагивать, сбиваясь с ритма.       — Аааххх, — он вскрикнул особенно сладко и протяжно и сильно натянул поводок, заставляя Хёнджина подняться, а сам прогнулся. Хёнджин понял – он ложился на спину.       — Хочу, чтобы ты сделал это сам. Так быстро, как хочешь. Так сильно, как хочешь.       Хёнджин встал на колени, устроил ноги Феликса на своём торсе и ухватил его за талию. Феликс лежал только на спине – бёдра были подняты. И Хёнджин толкнулся в него. Снова вскрикнул и запрокинул голову. Он думал, что лучше уже не будет, но так… Было лучше. Было нереально хорошо. Ещё один толчок – и Феликс захныкал под ним, не в силах больше смотреть на Хёнджина – сильно выгнулся и закрыл глаза. Поводок тянул Хёнджина, но он сопротивлялся и не останавливал Феликса, понимая, что тот не особо сейчас контролирует себя. Он нереально правильно сжимался вокруг плоти Хёнджина, в одном ритме с его толчками, и хрипло вскрикивал, всё громче и громче.       — Вот так… Джинни... Мммм… Двигайся так.       И Хёнджин – послушный джинн сегодня – сделал, как ему сказали. Он толкнулся ещё раз точно так же, как до этого, и снова, и снова, и снова. Его заворожило то, как заметался под ним Феликс, то, какие звуки он издавал. Хёнджин забыл о себе, о своём маячащем совсем близко оргазме – ему было важно смотреть на это ещё и ещё, видеть, как Феликсу хорошо. Хорошо с ним.       Поводок снова потянуло – на этот раз Феликс делал это осознанно.       — Я… сейчас… — и он обхватил свой член свободной рукой, провёл по нему всего пару раз. — Посмотри в зеркало, — и Феликс вскрикнул, изливаясь, а Хёнджин лишь на мгновение повернул голову и увидел. И окончательно всё осознал. Нет, не испугался, как думал о себе. Он кончил. Так сладко. Его будто прошибло током, он не мог остановиться. Хлюпающие звуки, смешанные с тихими стонами Феликса и его собственными, ласкали слух. Феликс под ним, раскрасневшийся, растрёпанный, был таким красивым. Смотрел на Хёнджина из-под прикрытых век и тоже легонько двигался навстречу, крупно вздрагивая. Постепенно они замедлились. Хёнджин, не в силах не смотреть на всё это, смотрел на то, как его член покидал растянутый и покрасневший вход. Хёнджин опустил Феликса на пол, его бёдра были расслаблены и раскрылись, Феликс сейчас был явно не способен их свести. Хёнджин стянул с себя презерватив, откинул его куда-то и сжал свой член, провёл по нему ладонью и снова запрокинул голову. Это было хорошо. Слишком хорошо. Он думал о том, понравится ли ему, что он будет чувствовать, захочет ли повторения.       Он захочет.       Рубашка была влажной от пота, а шею саднило от ошейника. Хёнджин не устал, но чувствовал потребность снять это всё с себя. Он посмотрел на Феликса, который, абсолютно расслабленный, всё ещё тяжело дышал, его грудь с аккуратными сосками завораживающе поднималась и опускалась, сперма на животе поблёскивала в тусклом свете, рот был приоткрыт, а белые волосы красиво разметались по покрывалу под ним. Хёнджин не сразу понял, что он больше не держит поводок.       — Ты помнишь, что желания ты исполняешь не одну ночь? — спросил Феликс слегка охрипшим голосом и, видимо, не смог сдержаться – всё же улыбнулся.       — Помню, хозяин, — и Хёнджин засмеялся, потому что ему чуть было не прилетело пяткой куда-то под рёбра, но он успел ухватить Фликса за лодыжку. И неожиданно для себя поцеловал свод его стопы.       — М… Иди в душ... То есть… Желаю, чтобы ты снял с себя всё это и сходил в душ. Вот тут гостевой, — Феликс махнул рукой, — а я пойду в свой. И… Возвращайся сюда.       Хёнджин не верил, что после этого Феликс хочет чего-то ещё, но это было очевидно. Хотя Хёнджин только что думал, что сам захочет ещё. И он, кажется…       — Что за взгляд? Удивлён? А что ещё есть в коробке, хочешь узнать?       Через пять минут Хёнджин уже мылся в душе. Когда вышел, застал Феликса абсолютно голым, сидящим на одном из кресел. Нога на ногу, поза расслабленная. Он парил из какой-то громадной приблуды, пространство было наполнено сладким запахом. Он смыл весь макияж, чуть влажные волосы вились на концах.       — Присаживайся, — он указал рукой на второе кресло.       Хёнджин снял с бёдер полотенце, оставил его на спинке дивана и прошёл к креслу. Сел, повторяя позу Феликса, расслабленно откинулся на спинку. На столике между креслами больше не было коробки. Стояло два стакана, наполненных водой. А между ними…       — Есть кое-что, что мы должны сделать сегодня. Если ты правда хочешь быть со мной, — заговорил Феликс, выпуская в воздух очередную порцию пара.       — Что же?       — Хёнджин, я люблю быть сверху.       — И?       — Сеанс психотерапии продолжается, — Феликс улыбался. — Я не буду давить на тебя. Ни в коем случае. Но я могу помочь тебе понять, что тебя ждёт.       Хёнджил кусал губы. В голове было пусто. Он не был способен сейчас на сколько-нибудь адекватный мыслительный процесс.       — Хорошо, — сказал он тихо.       — Тогда… Хочу, чтобы ты выбрал три предмета. А дальше посмотрим. Не переживай, у нас полно времени, чтобы задействовать всё. Но сначала только три.       Хёнджин переместил взгляд на столик. Сглотнул. Несколько вибраторов разного размера, анальные пробки, обычные и вибро, верёвка, силиконовый кляп-ремешок, наручники, широкая лента из чёрного атласа. Хёнджину всё это было знакомо. Потому что…       — Я знаю, что тебе такое нравится, — словно услышав его мысли, заговорил Феликс. — Я не настолько отбитый. Я предполагал, что всё это – портупея, ошейник, поводок – не испугает тебя.       — То есть я отбитый? — Хёнджин усмехнулся.       — В самом лучшем смысле этого слова. Не хочешь узнать, откуда я знаю?       — Я догадываюсь… Йери…       — Да, Джинни. Они с Наён ничего друг от друга не скрывали. А мы с Наён – друг от друга.       — Замечательно.       — Ты смущён?       — Смеёшься? Теперь уже нет.       — Выберешь?       Хёнджин прекрасно представлял, что и как можно сделать с каждым из предметов. Он посмотрел на Феликса. Красивого, расслабленного. Его. Поочерёдно указал на то, что выбирает: наручники, вибратор, лента.       — Феликс.       — Что?       — Я готовился. Ты… Можешь дойти до конца.       Хорошая немая сцена – на вес золота.       — Ты… Хван Хёнджин! — от спокойствия Феликса не осталось и следа.       — Я вспомнил, чем кончился вечер в пятницу. Помню смутно, но суть уловил. Я знал, зачем я еду. Теперь, конечно, просто говорить. Но даже полчаса назад я не мог признаться в этом самому себе.       — ТЫ… — Феликс хватал воздух ртом, явно не в состоянии подобрать слова. — Ты… Как же ты бесишь иногда, Хёнджин.       — Взаимно. Хозяин, — Хёнджин улыбался. — Прекрати злиться на меня. Использовать игрушки с девушкой, с которой вы почти три года вместе – это одно. Переспать с парнем – это другое. Ты же сам это знаешь, только что говорил о психотерапии. И хотел показать мне. Так покажешь?       — На этот раз сеанс, видимо, для меня, — Феликс прищурился. — Иди к зеркалу и ложись.       Хёнджин выпил воду, предназначенную для него, и снова, как и полагается послушному джинну, сделал, как сказал Феликс. Лёг на подушки и постарался успокоить дыхание. Звякнули наручники, которые Феликс взял со столика. Он подошёл, Хёнджин развёл ноги в стороны, чтобы он мог удобно уместиться. Феликс опустился на пол. Они оба улыбались. Хёнджин чувствовал это. Начало. Всё то, что они сделают вместе. Как там это? Совместимость. В сексе и, видимо, во всём остальном – в голову лез вечер пятницы. Влюблённость. Вот она, нахлынула. Хёнджин был снова возбуждён, и его потряхивало. Он хотел, чтобы Феликс сделал с ним всё то, что он сам сделал с ним только что. Хотел метаться под ним точно так же, как метался под ним Феликс.       Хёнджин протянул к Феликсу соединённые запястья, и на них тут же защёлкнулись наручники. Хёнджин закусил губу и вытянул руки над головой. Феликс расправил ленту, наклонился к нему и подарил такой нежный поцелуй, что Хёнджин растёкся на месте. А потом на его глаза опустилась ткань. Наступила темнота. Лента была специальной, двуслойной. Хёнджин приподнял голову, чтобы Феликс мог как следует затянуть её. Сразу всё стало ощущаться немного по-другому. Хёнджин неожиданно для себя разнервничался. Сердце заколотилось, в ушах зашумело, но тут он вдруг почувствовал дыхание Феликса у самого уха, а где-то на рёбрах – нежные поглаживания:       — Знаешь, что? Желаю, чтобы ты сказал мне, если тебе будет некомфортно. Хорошо? — шёпот был таким ласковым, что Хёнджина продолжило разматывать.       — Хорошо, — он тоже ответил шёпотом.       Дальше всё полетело вспышками ощущений. Сначала – ласковые прикосновения и поглаживания, которые становились всё более настойчивыми. Потом – влажный язык на сосках. Вообще-то, это Йери любила блайндфолдинг, и это ей они всегда завязывали глаза. Хёнджин ни разу не испытывал это на себе. И он оказался не готов к тому, как это будет ощущаться. Слишком остро. Но он уже отпустил себя. Он не стеснялся постанывать и тем более не стеснялся вскрикивать, когда Феликс снова взял его в рот. А потом он развёл его ноги шире и опустился ниже. Хёнджин похвалил себя за то, что смог признаться Феликсу в том, что готовился, иначе он бы не дождался такой ласки. Язык там внизу был мокрым и гибким, Феликс выпускал всё больше слюны, приподнимая задницу Хёнджина за бёдра, держа его широко раскрытым. Хёнджин дергал руками, наручники больно впивались в запястья – быть спокойным он бы всё равно не смог, он знал, на что шёл, когда выбирал их. Когда язык проникал внутрь, его снова всего выгибало. В какой-то момент он понял, что просто скулит. И не застеснялся даже этого.       Он потерялся во времени. Всё прекратилось лишь на мгновение, щёлкнула крышечка смазки, и его сфинктера коснулись смазанные пальцы.       — Дыши, — Феликс снова наклонился к уху. — Джинни…       И один палец толкнулся внутрь. Проскользнул легко, и Хёнджин снова выгнулся. Наручники бесконечно позвякивали.       Хёнджин не мог отслеживать каждую свою реакцию, все ощущения слились в одно сияющее нечто под веками. Феликс поцеловал его, и Хёнджин облегчённо простонал – ему было это нужно. Они целовались мокро и развязно, Хёнджину показалось, что язык Феликса движется в одном ритме с пальцами в нём. Он даже не сразу понял, что пальцев было два. Феликс не соврал – он правда знал, что делает – он массировал пальцами точно там, где нужно, и вскоре на бедного Хёнджина обрушилась новая волна удовольствия. Кажется, он всё же начал материться. Повод был самым веским за последнюю неделю.       — Ого, ты знаешь такие слова? Я ни разу не слышал от тебя, — и Феликс будто специально сильнее надавил, отчего Хёнджин зашёлся в ещё более отчаянных всхлипах, вышёптывая все ругательства, которые только мог вспомнить.       Хёнджин хотел ещё поцелуй и уже собирался закинуть руки Феликсу на шею, чтобы заткнулся и поцеловал, но всё снова прекратилось. Пальцы выскользнули из него, и Хёнджин разочаровано простонал, тепло тела сверху покинуло его.       — Феликс? — он позвал, улавливая какое-то движение.       Раздался щелчок и жужжание. В раскрытый проход толкнулся вибратор в презервативе – это Хёнджин понимал. И когда вибрирующая игрушка коснулась простаты, он оказался способен на какие-то совершенно развратные высокие-высокие постанывания.       Он не был таким уж искушённым, чтобы долго терпеть это. Он сорвался на бесконечные стоны, пытаясь непроизвольно уйти от этой пытки, упирался пятками в пол, но только добавлял себе ощущений и вскрикивал громче. Феликс крепко держал его за талию и продолжал, продолжал прокручивать игрушку внутри.       — Феликс… Феликс! Я кончу, я сейчас кончу, хватит, хватит!       И дальше резко – пустота, прервавшееся жужжание и Феликс вошёл в него, подкинул на себе и начал двигаться. Наконец Хёнджин услышал его. Низкие стоны словно пробрались под кожу. Слёзы впитывались в ткань на глазах, он думал, что уже больше не может стонать, но на удивление из него не переставали вылетать громкие звуки, которые заглушал возобновившийся поцелуй. Хёнджин наконец смог обнять Феликса, и это буквально затопило его облегчением. Шлепки кожи о кожу и звон наручников просто оглушали. Внизу – скользкое и мучительно-приятное ощущение наполненности, внутри – разрывающее сводяще-болезненное удовольствие, а в темноте под веками – цветные круги. Горло сдавила сильная рука. Хёнджин улетел.       — Ты охуенный, Джинни. Ты мой. Мой. Хочу, чтобы ты был только моим.       Хёнджин кончал во второй раз. Сладко и долго. И два последующих дня и ночь превратились в одно сплошное слепящее, изводящее удовольствие. Словно Хёнджин провёл всё это время с завязанными глазами. Даже через пару дней он с трудом мог отчётливо вспомнить всё то, что происходило. Но это навсегда осталось одним из самых ярких переживаний для них обоих, сколько бы они потом не экспериментировали.       Феликс был ненасытным, как и сам Хёнджин. Но секс для него теперь словно был чем-то новым, и Феликс с удовольствием помогал ему освоиться в этом дивном новом мире.       Совместные поездки, праздники, выходные. Пятничные вечера. Совместный каждый день. Подходящие подарки.       И Хёнджин больше никогда не ощущал себя неприкаянным.

Два года назад

      Солнце село совсем недавно, воздух ещё не остыл. Было тепло, немного душно, стрекотали цикады, отовсюду слышались весёлые голоса, смех и музыка.       Их вилла стояла вовсе не на отшибе, и тут с лёгкостью можно было прочувствовать общую атмосферу веселья, которая особенно ощущалась на острове с наступлением сумерек.       Они все вдесятером, слегка захмелевшие после холодного соджу в ближайшем баре и разомлевшие после дня на солнце и воздухе, завалились в виллу что-то громко обсуждая.       Феликс был прилично пьян – даже не ожидал от себя – обычно он так быстро не пьянел. Всё смешалось: парни горланили какую-то песню и уже открывали принесённый с собой алкоголь, его Наён висела на плечах Хвана, тот что-то увлечённо ей рассказывал прямо на ушко, а она заливисто смеялась. Йери же – девушка Хвана – весь вечер как-то неоднозначно общалась с их общей знакомой, и сейчас они обжимались где-то в углу просторной гостиной. Чисто по-дружески. Феликс понимал – все наклюкались, но ему было совсем чуточку неприятно. Он ненадолго задержал взгляд на большой пятерне Хёнджина, которой он крепко прижимал к себе Наён. Длинные пальцы выделялись в складках тонкого чёрного платья. Феликс передёрнул плечами и ушёл на кухню, чтобы выпить холодной воды. Он стоял в полной темноте и смотрел в одну точку. Пальцы занемели от ледяной бутылки. В освещённом дверном проёме показалась Наён:       — Родной, все хотят освежиться. Через полчаса встречаемся в гостиной, — и она ушла. В ушах всё ещё звучал её и Хвана смех.       Феликс чувствовал противное головокружение, хоть от холодного питья и стало чуть легче. Он выбрался в гостиную и понял, что все уже разбрелись. Хотелось в душ. В их комнате его, конечно же, заняла Наён. Ломиться к ней он не собирался. Внизу было ещё две гостевых ванных комнаты. Одна была занята – Феликс пошёл к следующей. Может, будь он трезв, он бы услышал заранее и не стал открывать дверь. Но он не услышал. Зато увидел. Там были Хван и Йери. И они трахались. По-другому это нельзя было назвать. Обнажённые, ещё мокрые от воды, они были полностью увлечены друг другом. Хван двигался быстро и резко, крепко сжимая высоко поднятое бедро Йери. Её подбрасывало на стене. Ритмично звучали шлепки кожи о кожу. На этот раз длинные пальцы Хвана сминали плоть, а не платье. Его волосы, вьющиеся от влаги, почти полностью скрывали его лицо. Феликс увидел только шальную улыбку на губах и прижатый к верхней губе язык. Йери тихо и сладко постанывала.       — Джинни… — выдохнула она, а Феликс закрыл дверь.       Все собирались чуть дольше, чем полчаса. Феликс таки успел принять душ после Наён и сидел на полу у громадного кофейного столика, опрокидывая в себя очередную бутылку соджу. В голове был полный бардак.       Самыми последними к ним присоединились Хван и Йери. Йери – румяная, светящаяся, с мокрыми волосами – Феликс сразу подумал, что они явно мылись снова, и понятно, почему. И Хван. Расслабленный, медлительный и с не сходящей улыбкой на пухлых совершенно очевидно зацелованных губах. Феликс вдруг завис. По спине пополз неприятный холодок. Феликс смотрел на красотку Йери и пытался вспомнить хоть что-то о ней. Но он запомнил только Хвана. Его влажную загоревшую за последнюю неделю кожу, напряжённые мышцы под ней, его крепкую задницу между светлых девичьих бёдер. Резкие движения. Тяжёлое дыхание. И язык. Который умело, к счастью Йери, регулярно бывал много где – Феликс однажды совершенно случайно услышал, как она рассказывала об этом Наён за чашечкой чая.       Было шумно. Играли в какую-то избитую настолку и напивались всё сильнее. Феликс давно отставил свою соджу, потому что почувствовал, что уже не вывозит. Через какое-то время заметил, что его бутылки нет, и обнаружил её у Хвана. Тот как раз делал глоток, обхватывая горлышко губами. От того, что он слегка запрокинул голову, в мягком свете блеснул пирсинг под его правой бровью. Свободная рука Хвана лежала на плечах Йери. Йери же поглаживала его грудь, обтянутую белой футболкой. Хван уже говорил намного громче обычного, много смеялся и нёс какую-то херню – совсем напился. А Феликс решил, что ему самому на сегодня точно хватит. Нужно было идти спать.       — Я вспомнила – у меня кое-что есть! — закричала Чонён – та самая знакомая, которая вписалась в поездку в самый последний момент и теперь не отлипала от Йери – и убежала куда-то в сторону жилых комнат, а через пять минут вернулась с коробкой в руках. — Дженга восемнадцать плюс! — торжественно объявила она. — Мы совсем про неё забыли!       Все одобрительно загудели. А Чонён, видимо, не терпелось-таки засосаться сегодня с Йери или хотя бы законно облапать её – авось повезёт с заданием на брусочке.       Феликс застыл. Какое-то липкое предчувствие сковало его. Он понял – грядёт какой-то пиздец. Под стать бардаку в его голове, который всё усиливался с каждым днём этого чёртового отпуска.       Глупость. Детская игрушка. С недетскими заданиями. На чёрной лакированной поверхности кофейного стола построили башенку.       Друзья и знакомые Феликса, а также его совсем распоясавшаяся сегодня Наён, начали поочерёдно вытаскивать брусочки. Не сказать, что задания были какими-то слишком будоражащими. «Обнимайся две минуты с человеком справа от тебя», «Признайся в любви тому, кто сидит напротив», «Обхвати ногами за талию человека слева от тебя» и так далее, и тому подобное. Феликс единственный сидел на полу и уже прикинул, что напротив него, по сути, было несколько человек – точно сказать было бы сложно. Хоть задания ни у кого не вызвали и намёка на смущение, галдёж всё равно не утихал. Все предчувствовали, что шоу ещё впереди. Ожидаемо Чонён всё же дорвалась до Йери, никто даже не стал заострять внимание на том, что задание на бруске было «Поцелуй человека с именем на 예», а значит, она могла пристать как минимум к одному свободному парню в их компании. Чонён схватила Йери за волосы и почти грубо притянула к себе. Они принялись картинно исполнять французский поцелуй, на что указания, вообще-то, не было. Стены тряслись от всеобщих криков. Феликс не смотрел на девочек. Он смотрел на Хвана. Тот улыбался и глядел на них не моргая. И вдруг медленно облизнул губы и прикусил нижнюю, секунда – и резко сделал очередной глоток из бутылки Феликса. Феликс отвернулся. Следом брусок доставала Йери, и ей выпало расплывчатое «5 минут целоваться с кем-либо на выбор». Она тут же забралась Хёнджину на колени, и они принялись целоваться и обжиматься, ни капли не стесняясь толпы и того, что Йери только что целовалась с другим человеком. Под конец все хором считали и выкрикивали всякие неприличные пожелания.       Вот сейчас. Сейчас нужно встать и уйти. Встать. И уйти.       — Ууууууууу, — снова поднялся гам.       Феликс каким-то шестым чувством сразу понял, что Хвану не выпало ничего хорошего. Для самого Феликса. «Поцеловать человека в розовой одежде». В розовой футболке был только Феликс. Все знали, что они с Хваном не то чтобы ладили и что у них не особо получалось стать друзьями. Они смотрели друг на друга с явной неприязнью. Хван в придачу как-то гаденько улыбался. Галдёж стал нестерпимым. «Будьте мужиками!», «Правила есть правила!», «Трусишки!» – сыпалось со всех сторон. Феликс судорожно соображал. Все были слишком пьяны. Всё просто. Встать и уйти. Встать и уйти. Это же просто тупая игра.       Он поднялся и, неожиданно для себя, сделал резкий шаг в сторону дивана. Ухватил Хвана за затылок, склонился к нему и, успев только увидеть его смешно округлившиеся глаза, прижался к его губам. Мягко.       Кажется, он почувствовал слюну.       В ушах шумело.       Вокруг бесновались друзья.       Это длилось всего пару секунд. Феликс отстранился. Вытер рот рукой.       —Хватит с тебя, — и он подмигнул Хвану, чтобы скрыть свою неловкость. Сердце давно так не колотилось. Хван сидел с открытым ртом.       — Милый, дыши, — Йери надавила Хвану на подбородок, чтобы тот закрыл рот, и, посмеиваясь, повернула его голову к себе. Она склонилась и что-то зашептала ему на ухо.       Феликс сдуру вернулся на своё место. Пришлось доставать брусок. И дженга рухнула. Он не специально. Только тогда он заметил, что, похоже, их с Хваном детский поцелуй поселил во всех какую-то неловкость. На удивление куда большую, чем предшествовавшие этому пошлые поцелуи других. Девчонки – кто потрезвее – собрали башенку ещё раз, все попытались продолжить играть, но не клеилось. Кто-то из парней предложил пойти в клуб. Все, кроме Феликса, согласились. Он чувствовал, что дурных знамений на сегодняшний вечер было достаточно – стоило остаться и выспаться. Наён для приличия поколебалась, а потом, схватив Йери под ручку, радостно утопала со всей процессией.       Феликса выбросило из сна. Он огляделся. Наён не было рядом. Стояла идеальная тишина. Феликс нащупал телефон на прикроватной тумбочке. Четыре утра. В общем чате поездки творилась какая-то вакханалия – куча видео и голосовых сообщений. Ребята, очевидно, всё ещё отдыхали, писали Феликсу, чтобы приходил – клуб был неподалёку –, но это где-то часа полтора назад, а дальше – пусто. Почему-то было тревожно. Феликс дополз до ванной, включил подсветку на зеркале над раковиной. Холодный свет выхватил из темноты его спокойное загорелое лицо. Он ополоснулся холодной водой и на какое-то время завис, разглядывая себя. Капли стекали вниз и падали на торс – он спал без майки. Хотелось пить. Он спустился. Тут и там виллу освещали ночники в розетках у пола. Никого не было видно. Осушив половину бутылки Фиджи прямо у открытого холодильника, Феликс пошёл обратно. Он будто был ещё немного пьян, пространство вокруг уходило в темень и искажалось. Когда вышел в коридор, ведущий ко входу на виллу, уловил какое-то движение снаружи и застыл, вглядываясь в стеклянную дверь. И точно – дверь открылась, и на пороге показался Хван. Почему-то в голове пронеслось: «Ну конечно. Кто же ещё?».       — Ли? — он усмехнулся. Но как-то недобро, сухо. Улыбка тут же исчезла.       — Ты очень пьян, — констатировал Феликс. Стало как-то неловко от того, что он стоял тут в одних коротких шортах, отчего непроизвольно сложил руки на груди и привалился боком к стене – не хотелось двигаться, сверкая своим голым телом. Почему это проблема – Феликс пока не сформулировал. Хотелось, чтобы Хван ушёл в их с Йери комнату, а потом сбежать к себе.       — Ты очень наблюдателен, — парировал Хван. Он жевал жвачку и вертел в руке электронный ключ от виллы. — Ты как моя мамочка, которая собирается меня отчитывать за то, что я где-то шлялся.       — Что за фантазии? — Феликсу правда стало смешно.       — Фантазии?.. — голос Хвана был непривычно низким. Феликс как-то не успел заметить, что Хван вообще-то уже почти подошёл к нему, а когда понял это, то непроизвольно повернулся к нему, прижимаясь спиной к стене, руки опустились. Ладони почувствовали тёплое дерево настенных панелей. — Ты что?.. Ты странный сегодня, — заявил Хван, неожиданно близко наклонившись к Феликсу.       Феликс во все глаза смотрела на лицо Хвана – он сразу заметил, но не понял, что – по его векам и скулам был размазан какой-то гель с тёмными блестками, отчего его глаза казались ещё ярче обычного. Губы были красными и блестящими – будто бы в помаде – может, Йери, а может кто ещё.       Феликс пропустил комментарий мимо ушей:       — Что у тебя на лице?       Хёнджин на секунду удивился, а потом понимание проступило в его взгляде, он неожиданно мягко улыбнулся и вдруг упёрся рукой в стену слева от Феликса, наклонился ещё сильнее:       — Девочки-танцовщицы меня измазали, сказали, что мне пойдёт… Нравится?       — Что?..       Феликс знал, что так будет. Что-то такое крутилось в его голове. Весь этот вечер… Вся эта неделя. Хван поцеловал его. Прижался и сразу просунул язык между губ – Феликс так охуел, что не успел их сомкнуть. Так охуел, что позволил. И ответил. На языке взорвалось сразу столько вкусов – сладкий алкоголь, сладкая помада, сладкая мята.       Они сразу прижались друг к другу, Хван вжал его в стену всем телом. Они обнялись так крепко, что было почти невозможно двигаться. Горячо, было так горячо, что Феликсу стало плохо. От прикосновений крупных ладоней прошибало чуть ли не болью.       — Нравится, я же знаю, что нравится…       — Заткнись.       Феликс никогда, ещё ни разу в жизни так не сосался. Это был какой-то мокрый беспросветный пиздец. Они стискивали друг друга до боли и пытались, кажется, убить друг друга поцелуем. Хёнджин был каким-то диким, жёстким, он запрокинул голову Феликса, крепко сжимая её ладонями, и запускал язык всё глубже. Феликс себя не очень контролировал, кусался в ответ и пытался хоть как-то отыграться, показывая, что он вообще-то, блять, не против, с силой втягивая язык Хвана и снова сжимая его зубами.       Феликса затрясло, когда он не сразу, но понял, что они оба стонут. Правда стонут. Потому что стояло у обоих, а поцелуй всё длился и длился, они даже секунды не давали друг другу вдохнуть, тёрлись друг о друга, всё так же стискивали друг друга и не могли остановиться.       Ладони Хвана будто были повсюду, но нет – вот уже на заднице, притягивали ещё ближе.       — Хван…       — Молчи… Ты… Молчи, — и снова поцелуй на грани с укусом.       Феликс не знал, куда деть руки, шарил по широкой спине, правая рука скользнула по пояснице и ниже. Ровно в ту секунду, когда его пальцы коснулись заднего кармана джинсов, в кармане завибрировал и заорал телефон Хвана – в тишине виллы это был просто оглушающий звук. Они вздрогнули синхронно и синхронно метнулись в разные стороны.       Они смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. Тянущая и изводящая атмосфера между ними раскрошилась ровно в тот момент, когда Хван таки решил ответить и потянулся за телефоном. Ответил.       — Джиннииииии... — очень громко и протяжно закричала трубка голосом Йери, — куда ты деееелся?! Забери меня!       — Я не мог тебя найти, думал, ты ушла, — сказал Хван, и только теперь Феликс заметил, что он действительно был пиздецки пьян – покачивался, говорил еле-еле. И каким-то образом продолжал жевать жвачку. Как? Феликс выпал.       — Да не кричи ты, сейчас вернусь, — и Хван, как-то опасливо глянув на Феликса, вылетел за дверь.       Феликс медленно-медленно поднялся наверх, смыл с лица весь пиздец в виде чужой слюны, помады и блёсток. И лёг в постель. Вырубился моментально.       Это была последняя их совместная поездка куда-либо. Хёнджин ничего не помнил. Это было правдой. Он никак не отреагировал на Феликса, когда они столкнулись следующим днём на кухне. Только спросил у него, нет ли чего от похмелья, и поведал, держась за больную голову, что они с Йери искали друг друга часа два, он ушёл и где-то потерялся, а потом еле нашёл путь до клуба. У Феликса отчётливо и мучительно закололо губы и больно заколотилось сердце. Урод.       С Наён они расстались через пару недель, и на следующий же день Феликс впервые переспал с парнем.       Хёнджина он не видел чуть больше двух лет.

Неделю назад

      — Ммм… Хёнджин, прекрати. Прекрати. Ты же опять нихрена не вспомнишь.       — Ты нужен мне. Пожалуйста.       Феликс не мог сопротивляться. Он целовал Хёнджина снова и снова, прижимая его к его же двери. Было где-то пять утра, на лестничной площадке вряд ли бы кто-то появился. Хёнджин, кажется, начал делать попытки поцеловать Феликса ещё когда они выходили из бара. Феликс знал, что так будет, снова, нахрен, знал. Все эти два блядских года. Он не мог забыть тот чёртов поцелуй. Вспоминал и вспоминал. Сколько бы ни было парней в его жизни… Он всё время искал в них Хван Хёнджина. Но совсем недавно ему начало казаться, что он успокоился, смог двигаться дальше. И вдруг этот грёбаный ивент. Он увидел со спины парня – высокий, длинные ноги, классная задница, тёмные волосы. Всё, как любил Феликс. Но, блять, что за ирония судьбы такая? Это оказался сам Хван. Только волосы короче. Невозможный, красивый, раздражающий Хван. Эта рубашка с закатанными рукавами, этот галстук, гладко зачёсанные волосы. Чтоб его. Феликс пропал в тот же момент. Всколыхнулось всё. Все воспоминания, вся грусть, обиды и всё-всё. Так захотелось узнать, как он. Чем живёт. Вспоминал ли Феликса. Узнать хоть что-нибудь.       А теперь вот. Они здесь. Целуются и не могут остановиться. Хёнджин, которого сегодня накрыло какой-то дикой тоской, был непривычным – Феликс такого не помнил. Он был нежным, он жался, он буквально требовал ласки. Обнимал так жарко и трепетно. Подстраивался под Феликса, позволял ему вести. Феликс чувствовал, что звереет. А ещё, что слишком пьян. А ещё… что он ни в коем случае не хочет, чтобы всё было так. Злость на Хвана обрушилась на Феликса стремительно – он не смог выдержать всех заполнивших его чувств и вцепился зубами в его нижнюю губу, всю мокрую от их смешанной слюны.       И Хёнджин… только простонал и прижался крепче. Кровь растворялась на их языках, а у Феликса зрел план. __________________________________________________________________________ THE END