Десять лет назад

Кожа вздулась, нарастая в мягкости, и Хантер вздрогнул, понимая, что опухоль становится лишь сильнее. Вены разошлись по рукам синей сетью. Линии походили то на символы, то на беспорядочные царапины, и он впервые видел, как под белой кожей прерывается кровь. Хантер всхлипнул, отдёрнув руку, но кость, казалось, не двинулась. Под слоем вздутия он не чувствовал ничего, кроме мокрого ёрзанья, и, тяжело дыша, хватаясь наугад, натянул плащ на этот уголок кожи. Это не спасло, и под тяжестью ткани что-то продолжало двигаться, а иногда, сжимаясь и разжимаясь, походило на моргание. — Белос? — его голос был совсем тихим, скрипучим от плача, и вдохи звенели и били, как кривая барабанная дробь. Пожалуйста, пожалуйста, будь рядом, ты же должен быть здесь. Пожалуйста, пожалуйста, только ты знаешь, как это исправить. Это не уйдёт само. Белос, пожалуйста… Хантер бежал, вытирая пот ладонью. Ткань, мгновение назад чистая, разрасталась пятнами, и часть плаща уже клеилась к коже. О, титан. Больно. И страшно. Неясно, что сильнее. Страшно или больно? Что-то ещё? Остановившись у зала, он не сразу нашёл в себе силы войти. Что-то юношеское остановило Хантера. Было это стыдом, страхом осуждения, чем угодно ещё. Может быть, обычным ужасом от вопроса «вдруг не пройдёт?». Однако времени становилось всё меньше, и тяжесть, перекинувшаяся на спину, взбодрила Хантера до здравомыслия. — Белос! Дверь распахнулась, и Хантер рухнул в середине зала. До трона оставалось не больше четырёх шагов. Он уже видел сапоги Белоса, и, приподняв голову, в золотом свете мог различить его шлем. Остаток смелости исчез, и Хантер зарыдал, дрожа. Тело его тряслось, как у маленькой птички, и, когда Белос приподнял его руку посохом, клейкая ткань походила на раненное крыло. Глаза помутнели, вязкая жидкость неторопливо поднималась по плечу, обнимая шею. Руки Хантера жалобно тряслись. — Снова зелье, Хантер? Он приоткрыл рот, но не мог говорить. Хуже всего то, что он и не знал, что хотел сказать. Дрожащие губы выдавали лишь короткий хрипящий звук. — Боюсь, ты сделал неправильный выбор, — теперь он приподнял Хантера за подбородок, не прикасаясь к брезгливости. То, что капало с головы Хантера, испачкало посох тёмно-зелёным месивом, — Известна ли тебе цена спасения? Хантер смог лишь жалобно провыть. На дне рек кипящих островов, если судить по учебникам, жили кроваво-красные звёзды, а ещё пурпурные, с длинными острыми лучами. Они сворачиваются и разворачиваются. Прямо как мышцы сейчас. Даже такого же цвета. — Чтобы принять решение, нужно отречься от лжи. То, что дарует тебе спокойствие, никогда не является правдой. У каждого спасения есть своя цена. Если решение простое, значит, ты предлагаешь неправильную цену. Голова Хантера перевалилась на бок. Он снова мог видеть только обувь Белоса, до блеска чистую, сияющую под огнём. «Цена спасения»…Он должен что-то отдать? Белос не стал бы. Не будет просить ничего взамен. Тогда, зачем он это говорит? — Мне очень жаль, мой дорогой племянник, — картина меняется, и Белос вдруг садится рядом, гладя по волосам. Хантер может лишь наблюдать сквозь цветные кривые пятна, — но я не смогу вылечить тебя. Дикая магия повлияла на меня, когда я был уже взрослым. Ты же слишком мал. Не так ли? Что-то под плащом негромко завывает в подобие человеческой речи. Хочется дёрнуться, но не получается снова, и не хватает сил даже посмотреть. Что-то печальное и отчаянное звучит в глубине рук, и Хантер начинает понимать единственный верный способ. — Убей… Он просыпается в поту, бормоча «убей меня», потом ещё раз «убей», и ещё раз, пока не замечает мягкий свет солнца. Тело в поту, на ноги и руки намотана наволочка, а на полу лежит ком одеяла. *** О зелье видений знает не только Белос. Невозможно, чтобы он единственный на Кипящих островах о нём слышал. Значит, чтобы проверить, можно расспросить, например, Луз. Да, точно! Если остальные могут относиться с опасением, то она очень добрая. А ещё, она учится в школе, и со сверстниками ей не так тяжело. Значит, можно притвориться, что пришёл за домашним заданием. Проще не бывает! — Ну, я тебе не верю, — Луз хмыкнула, хитро наклонив голову. Она не выглядела злой, но, кажется, была заинтригована. — Клянусь, это…для домашки. Всякие подростковые штуки или вроде того. Они же говорят «домашка»? Десять лет назад говорили «домашка»? Подростковые приколы, училка, препод, груджби. «Пойдём, прогуляем уроки…детка». — Ты же не замышляешь ничего злодейского? Хантер кивнул. Подавленное «клянусь» звучало слишком убедительно. Они зашли в дом совы. Наверное, это первый раз, когда получилось спокойно посидеть здесь. Ни криков, ни нападений, даже Король не пытается откусить ногу. Сычик болтал о своём, а Луз, похоже, была очень настойчива. Искала нужные книги. Учебники. Тетради… — О! Нашла! Здесь написано, что зелье помогает увидеть то, что ты хочешь сильнее всего. Но-о… — она подняла руки, угрожающе шевеля пальцами, — Исполнение мечты иногда бывает…хуже, чем что угодно! Да? Зелье может иметь такое действие? Белос уверен, что Хантера отравили, но что, если это произошло случайно? Что, если он просто слишком много выпил? Тогда, никто не пытался причинить ему вред, и это просто случайность! Это даже не перечёркивает всех, как семью и друзей. Белос может быть добрым, и ребята. И будущее, если не такое, то очень похожее, возможно, даже без убийства своего же дядя. — …Но я в это не очень верю. Разве может быть что-то лучше исполнения мечты? — Не знаю… Это немного сложно, потому что мечта в итоге ненастоящая. — Говоришь так, словно уже пробовал. Хантер неуверенно потёр затылок. — Оу… — неловкое молчание затянулось, — Так, ты правда спрашивал для себя? Я думала, ты хочешь подарить это зелье кому-то. — Я не уверен. Мой дядя думает, что кто-то специально подложил это зелье. Чтобы настроить против него. — Вряд ли. Ну, правда, кому надо ссорить тебя с дядей? Хантер приоткрыл рот, но не успел ответить. — В конце концов, он не такая значимая фигура. Это даже звучит как-то токсично: «все хотят настроить против меня». А ещё «я люблю тебя сильнее всех». Взрослые как всегда. В этом была доля истины, но Луз, похоже, ещё многого не знала. Надежда, что они хотя бы знакомы, держалась на том, что Луз не спросила, как его зовут. Благо, не узнала в нём Золотого Стража, и это уже…многое значило, наверное. Итак, зелье может оказать случайное воздействие, и, если выпить слишком много, вызывает что-то, похожее на «хуже, чем что угодно». Это успокаивало. По крайней мере, врага, который специально подлил его, не существует, и Белоса можно успокоить, взяв этот учебник с собой. С другой стороны, Хантер сбежал сам, и нужно подождать пару дней, прежде чем «смотри, что я нашёл!» станет легальным. «Ты будешь отдыхать столько, сколько потребуется. Обязательные выходные для отдыха — пару ней». — Ты меня слушаешь? — А, да… — Хантер запнулся, — можно я заберу этот учебник? — Да, конечно! — Клянусь, я ве... — он неловко засмеялся, заметив, как Луз уже протягивала его, — спасибо. Может быть, всё не так и плохо. Даже день сегодня казался донельзя ясным. Ни единого облака. Кипящие острова блестели то жёлтым, то розовым, и пики костей титана вдалеке казались длинными башнями. Луз даже предложила заниматься вместе, но это казалось чем-то, ну, личным, и Хантер не мог позволить себе так много лгать. Когда-нибудь он расскажет. Обо всём. Не сейчас. Между делом, на одной из тропинок, он столкнулся с Уиллоу. Она была...красивой. То есть, такой же, как и всегда, но непривычно неуверенной. Что-то в ней отличалось от той Уиллоу, когда они встретились впервые, но это не делало её хуже. Наверное. — Ты так долго на меня смотришь… — Прости! — Со мной что-то не так? — Нет, я просто… — он сделал глубокий вдох. Наладить контакт. Подростковые штуки. Школьные знакомства. Как в человеческих фильмах, — Я друг Луз. Она сказала, что знает тебя, и, ну, может быть, мы можем тоже…дружить. — Ты шутишь? — А?.. Ненадолго повисла тишина. Взгляд Уиллоу метался, и растения в её руках беспокойно копошились. — …Извини. Я подумала, ты хочешь поиздеваться. Неужели она была такой раньше? Совсем не похожа на ту сильную Уиллоу. Десять лет назад (точнее, вперёд?) она едва ли не хватала Хантера, а теперь говорит тихо и испуганно. Кто-то её обидел? — Нет. Можешь спросить у Луз, если хочешь, я… — Всё хорошо. Я тебе верю. Друг Луз — мой друг. Они снова переглянулись. Неловко. Как неловко. Нужно позвать её куда-то? Она сама позовёт? О чём говорят подростки? Книги? «Ведьма Лазура»? Нет, не Лазура…какая-то другая. Уроки? Учебники? Парни? «Тебе кто-нибудь нравится?» — Я немного занята, так что… — Ничего! Я тоже уже ухожу. Просто заходил обсудить, эм…домашнее задание. Уиллоу заглянула за спину, рассматривая учебник. — О, я тоже в этом разбираюсь. Могу помочь. — Т-только позже! …Видимо, всё и правда не так плохо, как может показаться.