Больше нечего терять

В помещении стоял спёртый воздух, ощущение, словно комнату не проветривали несколько месяцев. Все полки были покрыты толстым слоем пыли, а в воздухе, на свете солнца, летали мелкие крупинки пыли, как нашествие мух. Книжный магазин давно не работал и складывалось впечатление, будто он был заброшен ещё несколько лет назад. Повсюду валялись пустые бутылки из-под вина. Каждый угол был обрызган алой жидкостью, но уже засохшей. Как кровавые разводы. На диване, закинув ноги на заваленный пустыми бутылками стол, лежал Кроули. Лицо его было спрятано не только за солнцезащитными очками, но и за рукой, которой он лениво прикрывался, а второй вертел полупустой бокал: вот-вот мог пролить остатки красного полусладкого. Боль, копившуюся внутри демона, не могли заглушить ни вино, ни виски, ни коньяк. Энтони безбожно пил, как самый настоящий человекообразный алкоголик, не трезвея самостоятельно. Кроули бросили, променяли, растоптали его и его чувства — сделали больно. Азирафаэль променял демона на Небеса, что полностью убило и растерзало бессмертного Змия. Он был обижен и зол, не хотел ни с кем контактировать, а про выход на улицу он и подавно не думал, предпочитая гнить в книжном магазине своего ангела, и смотреть сопливые мелодрамы или просто крепко спать. Демон обожал спать, но не теперь, когда сон стал единственным спасательным кругом из этого болота страданий и боли в сердце. Демоны не чувствуют болей в груди, но только не Кроули. Он был совершенно другим демоном. Всё это время в помещении находилась Нина, осуждающе смотря на Змия, который что-то мямлил и хрипел. Она окинула книжный многозначительным взглядом, понимая, что если Энтони не прекратит апатично валяться в кровати, то магазин покроется не только пылью, но и паутиной с непрошеными гостями. — Ты можешь прекратить пить? — воскликнула бариста, сделав шаг вперёд. Кроули был пьян, очень пьян. Убрав руку от лица, он недоверчиво покосился на Нину. — Ты что, всё ещё здесь? Я думал ты ушла давно, — промычал демон, всё-таки разлив вино на ковёр и обивку дивана. — Я не уйду отсюда, пока ты не возьмёшь себя в руки, идиот! — рыкнула девушка, ткнув кончиком кроссовка пустую бутылку. — Посмотри на себя, ты выглядишь ужасно. Кроули выронил из руки бокал, который с глухим звуком приземлился на запачканный ковёр. Ангелу эта картина явно бы не понравилась, но зачем об этом вообще думать, когда Азирафаэль ушёл! — А зачем? Зачем мне что-то делать или менять, когда я остался один? — заплетающимся языком бормотал демон. Кроули чувствовал себя без Азирафаэля оторванным от мира. Он был для него, пожалуй, единственным смыслом существования. Бесспорно, демон любил и на машине кататься, и свои растения, и походы в парк ради того, чтобы покормить уток, но всё это не имело той значимости, которой был для него ангел. Нина наклонила голову вбок, как-то странно на него посмотрев. Ей совершенно не нравился его настрой. — Для себя. Ты же живёшь не ради мистера Фелла, к тому же у тебя есть мы, — отчеканила бариста, переминаясь с ноги на ногу. Кроули тоскливо прыснул, а после яростно-обиженно выплюнул: — Да откуда тебе знать, ради чего или кого я всё это время жил? Я всегда жил лишь ради того, чтобы пересечься с Азирафаэлем. Мне не нужно ничего, кроме совместного времяпрепровождения с моим ангелом! Демон был готов заискриться и задымиться, настолько он был в бешенстве. У него должно было быть на лбу написано, что он живёт и дышит лишь этим букинистом. — Значит, ты бы отказался ради него и от алкоголя, и ото сна, и даже от своих растений? — задала вопрос девушка, наблюдая за тщетными попытками Энтони подняться с дивана. — Да, — закончив пытаться встать, грустно произнёс он, — я просто хотел быть с ним, а сейчас…а сейчас мне хочется найти бассейн со святой водой и погрузиться в него с головой. Нина тут же оживилась, услышав суицидальные помыслы Змия. Подойдя к книжному стеллажу быстрыми шагами, она провела по одной из книг пальцем. Увидев на подушечке пальца серый неприятный слой, она сморщилась, вытерев руку о свой рабочий фартук, в котором пришла в магазин. — Кроули, в книжном твоего ангела слишком пыльно и грязно, — воскликнула Нина, указывая на пустые бутылки. — Не боишься, что магазин покроется паутиной, а книги сожрут черви? Демон, услышав эти слова, резко протрезвел и поднялся на ноги. Вкус во рту после удаления алкоголя из организма был ужасным и тошнотворным, но он быстро его убрал, щёлкнув пальцами. Взяв в руки жёлтый пипидастр, Энтони принялся протирать пыль с верхних полок. — Ты же можешь сделать это чудом, — ухмыльнулась бариста. Кроули отрицательно покачал головой, прошептав: — Не в этот раз. Боль разрасталась в груди демона, как пятно вина на уже грязном ковре. Он понимал, что остался далеко не в полном одиночестве, его периодически навещали Мюриэль, Мэгги и та самая Нина, что никак не хотела оставить в покое и так измученного Энтони. Кроули знал, что бариста просто желает помочь, но она не тот человек, от которого демон ждал помощи. Верно, Змий хотел утешений и, конечно же, извинений от Азирафаэля, но сердце обливалось кровью всякий раз, когда демон понимал, что это тупик, из которого он будет выбираться веками. — А ведь я даже от титула герцога Ада отказался, — процедил сквозь зубы Кроули, зависнув на одной из полок, которую протирал уже около пяти минут, — а этот ублюдок… Нина всё ещё стояла возле дивана, поставив руки в боки. Её действительно волновало психологическое и эмоциональное состояние Энтони. Несмотря на то, что он был демоном, он, в первую очередь, был живым существом со своими чувствами и эмоциями. Ей пришла в голову идея: сменить тему их разговора. Нет, по сути, тема та же, но вместо оскорблений в сторону мистера Фелла, она хотела услышать нечто иное. — Слушай, а это был ваш первый раз? — вопрос получился смазанным и некорректным, но такая постановка предложения даже рассмешила её. Особенно озадаченное выражение лица Змия, жаль, что глаз его она видеть не могла. — Я не понял твоего вопроса, — огрызнулся Кроули, разведя руками в разные стороны. Нина, ещё раз хихикнув, подошла к демону и повторила вопрос, но уже правильно: — Это был ваш первый поцелуй? Энтони тупо уставился на самодовольное лицо Нины, понятия не имея, какой ответ она хочет получить. Единственное, что он сделал, так это дотронулся кончиками пальцев до своей левой щеки, и робко, искренне улыбнулся. Глаза бариста на такую реакцию округлились. — Стоп, что? — воскликнула Нина, провожая демона шокированным взглядом, который сел на подлокотник кресла. — Серьёзно, это не первый поцелуй? А ну-ка, поделись со мной историей. Кроули, сидя на подлокотнике, продолжил протирать пыль с книг и нижних полок, а после, ухмыльнувшись, заговорил: — А что, тебя что-то удивляет? Девушка поменяла положение рук, скрестив их на груди. Она не знала, как правильно объяснить своё удивление. — Ну, просто вы ангел и демон, разве это не запрещено? Да и какая у вас должна была быть причина для поцелуя, если вы бегаете друг от друга на протяжении шести тысяч лет! — тараторила Нина, не унимаясь. — Да вы даже перед его уходом нормально не поговорили, о каких поцелуях может идти речь? Змий усмехнулся. Это даже немного успокоило и обрадовало девушку, ведь кроме опущенных уголков губ и нахмуренных бровей на лице Кроули давно ничего не было. — Ну, во-первых, я не знаю, насколько сильно карают за отношения между ангелом и демоном, но раз Габриэль и Вельзевул ещё живы, значит, не всё так плохо, хотя где-то я слышал, что за подобные выходки можно быть стёртым из Книги Жизни, — объясняя всё это, демон жестикулировал свободной рукой. — Во-вторых, там не то чтобы был прям поцелуй, о котором думаешь ты, но, да, попытка была. Нина озадаченно уставилась на Энтони. Но то, что демон не ныл и не рыдал, а разговаривал, как самый обычный и спокойный человек (в его случае существо), не могло не радовать девушку.

1941 год

Ангел и демон, что только что вернулись с магического шоу, тихо и мирно сидели за столом при свечах. Книжный магазин был домом как для самого Азирафаэля, так и для Кроули, но он об этом никогда и никому не скажет. Слишком уж эта тема была для него табуированной. Да и вообще в последнее время демон был молчаливым, тихим, местами холодным. Вторая Мировая слишком уж повлияла на состояние и эмоции Змия. И плюс ко всему Кроули не мог отделаться от мыслей о том, что, если бы он и Азирафаэль были людьми, Блиц обязательно забрал бы жизнь его ангела. Да, демона постоянно посещали мысли о том, что бы было, будь они людьми, а войны только обостряли эти мысли. Да Кроули и без войн безумно волновался за ангела, но сейчас, сидя с ним за одним столом, попивая красное вино и непринуждённо общаясь, Энтони чувствовал себя более менее спокойно. Он смотрел на эти розовые, словно спелые яблочки, щёки, периодически поглядывая в небесно-голубые, наполненные счастьем, восторгом и любовью глаза, и не мог не ощущать жжения в своей груди. Объяснений данного феномена он не знал, но думал, что, возможно, это какая-то редкая демоническая болезнь, о которой мало, кто говорит в Аду. Азирафаэль, взяв в руку бутылку вина, подлил им обоим ещё немного алкоголя, заговорив: — Кроули, я ещё раз хочу тебя поблагодарить за спасение моих книг. И, конечно же, за то, что принял участие на моём представлении. Мягкий свет от свечи освещал румяное и смущённо лицо букиниста, завораживая этим Кроули. — Ой, да не за что меня благодарить, в этом не было ничего сложного, — воскликнул демон, дёрнув себя за красный галстук. Ангел отрицательно покачал головой, совершенно не согласившись с высказыванием демона. — Ошибаешься, мой дорогой, это был поистине героический поступок, — мягко проговорил блондин, сделав глоток вина из дорогого бокала. Кроули закатил глаза, не желая мусолить эту тему. — Да не неси фигни, ангел, я — демон, и я не способен на героические поступки, — выплюнул Змий, спрятав своё взволнованное лицо за бокалом красного. Демону было приятно, что Азирафаэль благодарен ему, называя героем, но Кроули не считал себя ни героем, ни хорошим, для него это была такая же запретная тема как для размышлений, так и для разговора. — На концерте ты так же был молодцом, Кроули. От такого заявления у демона что-то ёкнуло в сердце. На него смотрели глаза, что с таким обожанием проникали прямо в душу, и гипнотизировали, заставляя дрожать от внезапного волнения. — Ну, ты сказал довериться тебе… — …и ты доверился, — закончил за него фразу Азирафаэль. — Могу ли я что-нибудь для тебя сделать в знак благодарности? Демон чуть не подавился содержимым в своём рту, но, проглотив обжигающую горло жидкость, выпрямился и строго посмотрел на ангела. — Ты мне самим этим концертом и помог, так что не надо больше ничего, ангел. В помещении повисла неловкая тишина, каждый думал о своём, но о чём думал Азирафаэль одному лишь Богу было известно, а может и Дьяволу. Кроули вертел в руках уже пустую бутылку, можно даже сказать, играя с ней и пытаясь заглянуть на дно через узкое горлышко. Периодически он поднимал взгляд на ангела и было такое ощущение, будто тот чего-то боится и к чему-то готовится, поскольку руки ангела блуждали по собственной бежевой жилетке, иногда задевая пальцами пуговки, а верхнюю и вовсе ковырял. Демона начинала напрягать такая удушливая атмосфера. В воздухе витали чувства волнения, нервозности и любви с обеих сторон. Кроули нервно схватил бокал с вином, встал изо стола и направился в сторону балкона (который раньше там был), попутно бросив: — Пойду подышу свежим воздухом. Ангел с ноткой беспокойства воскликнул: — Тебе нехорошо? Забота со стороны Азирафаэля всегда сносила демону крышу, заставляя каждый раз потеть, вздрагивать и унимать быстро бьющееся сердце. — Нет, Азирафаэль, всё в порядке, просто стало как-то жарко и душно, наверное, из-за вина, — быстро ответил Энтони, скрывшись на балконе, но услышал задумчивое азирафаэлевское «Наверное». Переступив порог балкона, Кроули стал осматривать разрушенный город при свете луны, не чувствуя ничего, кроме печали и разочарования в людях. Демон не любил войны: ни людские, ни ангельско-демонические, поскольку смысла во всём этом никогда не видел. Тело отдавало необъяснимым жаром, что вдохнуть было невыносимо тяжело: то ли от переизбытка алкоголя в организме, то ли от усилившихся в шесть тысяч раз чувств к ангелу. Он не осознавал всего того, что испытывал уже очень давно, но, будь он в двадцать первом веке, с лёгкостью, но болью на сердце, заявил бы, что это… Поток мыслей был прерван тихими и неуверенными шагами сзади. Кроули, сделав рваный вздох, хотел было что-то сказать, как сильные, но нежные руки обвились вокруг его талии, а родное тело прижалось к демонической спине. Энтони от неожиданности чуть не выронил бокал, сильно вздрогнув. Азирафаэль стоял и обнимал Кроули на балконе книжного магазина. Сердце демона неистово забилось, словно дикий зверь, попавший в клетку браконьеров, пытался вырваться наружу. Хотя, на самом деле, из Кроули тоже хотел вырваться дикий зверь. Ангел, крепче сжав в своих объятиях Энтони, уткнулся носом в его затылок, вдохнув неземной аромат. Кроули несмело развернулся, осторожно выпутавшись из цепких рук Азирафаэля, и негромко, слегка испуганно спросил: — Ангел, что ты делаешь? Их взгляды пересеклись. Если демон не на шутку был перепуган, то букинист весь так и светился от счастья и радости, придерживая Кроули за плечи. — Ангел? — попытался Змий ещё раз, но впал в оцепенение от следующего действия Азирафаэля. Сделав медленный шаг к демону, ангел привстал на носочки и робко прикоснулся губами к чужой щеке. Время замедлилось, а то и вовсе остановилось: не было слышно ни криков и споров людей, ни проезжающих мимо машин, ни лая собак — лишь стук неразлучных сердец. Губы ангела были до невозможного и запретного мягкими и нежными. Кроули не смог больше держать этот злосчастный бокал, случайно выронив его из рук, а тот, упав на пол, с грохотом разбился. Руки, как и ноги, казались ему ватными. — А-ангел, — дрожащими губами позвал его Кроули. Азирафаэль отступил, нежно и влюблённо смотря на Змия. Его щёки были не по-ангельски красными, а язык облизывал нижнюю губу, словно говоря ей: «Успокойся, всё хорошо, тебя не оттолкнули». Демон, пребывая в сильном смущении, держался за горячую и розовую щёку, не веря в то, что произошло пару секунд назад. Дыхание сбилось, сердце было не унять, а алое пятно на полу возле новых чёрных туфель завораживало. — Кроули, — теребя ткань собственной жилетки, чувственно прошептал букинист. Демон боялся того, что может сейчас произойти, поэтому, когда Азирафаэль, не обращая внимания на смущённое и шокированное лицо Кроули, осторожно схватил его за лацканы чёрного пиджака и притянул к себе для поцелуя уже не в щёку, Змий действительно испугался, поддавшись вперёд. Шляпа с глухим звуком свалилась с рыжей макушки. Ангел распахнул свои небесные очи, обиженно уставившись на Кроули, который левой рукой упирался Азирафаэлю в грудь, отталкивая, а правой прикрыл рот напротив, дабы их губы не успели столкнуться. Сложно было описать, что оба испытывали, но не будем скрывать, что демону было жалко и невыносимо отталкивать букиниста. Сердце ангела разбилось, разлетевшись на миллион мелких осколков. Его брови сложились домиком, а глаза забегали по пунцовому лицу демона. — Азирафаэль, мне жаль, — единственное, что слетело с языка Змия. Букинист сделал шаг назад, схватившись за мизинец, чтобы начать теребить перстень в успокаивающем жесте, который он не снимал веками. Пухлая розовая губа дёрнулась, а обиженный и виноватый взгляд опустился на пол. Лунный свет падал прямо на лицо ангела, поэтому демон мог без труда прочитать его эмоцию. Ему было стыдно за то, что он заставил Азирафаэля чувствовать себя отвергнутым. — Азирафаэль, послушай, — начал было Кроули, но дрожащий и обиженный голос, который всего пару часов назад был громким и весёлым, прохрипел: — Почему? Одно единственное слово, а столько боли и горечи. Демон хотел провалиться сквозь землю, прямо в Ад. Как же ему хотелось исправить всю ситуацию, но он уже не мог, было слишком поздно. — Ангел, пожалуйста, это может быть опасно как для тебя, так и для меня, — и зачем Кроули только лгал? Ему было глубоко плевать на мнение Небес и Ада. — Что скажет Рай, если увидит, чем ты тут занимаешься? Повисла неприятная тишина. Азирафаэль обдумывал слова, сказанные его товарищем, который уже давно ему не товарищ. Энтони кусал щёки изнутри, дёргая себя за галстук, в надежде, что эта ночь скоро закончится. — Д-да, пожалуй, ты прав, извини, Кроули, — эта фраза стала для демона гильотиной, но что он мог уже изменить? Да многое. На ватных ногах, Энтони сделал два неуверенных шажка в сторону ангела, но тот, резко отвернувшись, испустил рваный вздох. Кроули это совсем не понравилось: это был знак, что Азирафаэль действительно обиделся. Демон не знал, что теперь ему с этим делать. — Ты обиделся? — неуверенно задал вопрос рыжеволосый, поправив съехавшие на нос очки. Собрав всю волю в кулак и проглотив мерзкий ком в горле, ангел вновь посмотрел на Кроули, тихо ответив: — Нет, что ты, дорогой, на такое грешно обижаться. Звучало странно, но довольно убедительно, однако Змий отказывался ему верить. Он ненавидел себя за свою трусость и манию бежать при первой же возможности, когда ситуация казалась безвыходной. Кроули ведь никогда не следовал правилам, это было по ангельской части, но в данной ситуации они поменялись ролями. Поправив пиджак, демон направился в сторону выхода, тихонько пробормотав: — Я, наверное, пойду. Ангел закивал головой, словно только этого и ждал, но Кроули не мог его за это винить. Он и правда сделал Азирафаэлю слишком больно, как и самому себе. Он ведь мог отбросить все свои страхи и сомнения, выбрав то самое чувство, которое начинается на букву Л. Стоило Кроули покинуть стены книжного магазина, как букинист всхлипнул, подойдя к перилам балкона. Он видел, как демон поспешно удалялся, стремительно направляясь в сторону паба. Скорее всего, он собирался напиться чем-то более крепким, чем обычным вином, от которого ни один из них даже не опьянел. Шмыгнув носом, ангел обратил своё внимание на голову Энтони. Точно, шляпа! Азирафаэль огляделся по сторонам, а потом опустил взгляд на пол, на котором как раз и валялась чёрная шляпа его демона. Убрав красное пятно от вина и осколки чудом, ангел поднял с пола головной убор и нежно провёл по нему пальцами, а после прижал к груди, о чём-то задумавшись.

***

Нина, которая уже устала стоять, сидела рядом с Кроули, подперев голову рукой и закинув ногу на ногу. Её глаза округлились от всей этой истории, а уши готовы были свернуться в трубочку, не веря в то, что только что услышали. Честно, она правда находилась в оцепенении и шоке, поскольку всё, чем с ней поделился Змий, не было для него характерным. Энтони, что всё ещё сидел на подлокотнике, размахивая пипидастром в разные стороны, воскликнул: — С тобой всё нормально? Ты как будто зависла или находишься в другой вселенной, смотря в одну точку. Бариста пошевелилась, сменив позу. Она не могла подобрать слов, сначала открывая рот, потом закрывая. Кроули усмехнулся с подобной реакции. — Что, не можешь подобрать слов, потому что считаешь меня придурком, но не можешь этого сказать, не использовав мат? — закинув ногу на ногу, заявил Змий. — Да, так и есть, — резко выпалила Нина. — Я считаю тебя не просто придурком, а сказочным долбоёбом. Демон с этого, конечно же, посмеялся, а после, что-то невнятное прохрипев, замолк. Тяжесть с плеч никуда не делась, Кроули был не из тех, кто, рассказав все свои проблемы другу, чувствовал лёгкость. — Кроули, ты не похож на того, кто следует правилам, ты абсолютный хаос, так почему же ты оттолкнул мистера Фелла? — не унималась девушка, тяжело вздыхая. — Я не знаю, — неуверенно выдохнул демон, скрестив руки на груди и сгорбившись. Нина осуждающе на него посмотрела, шлёпнув ладонью по плечу, на что Кроули возмущённо фыркнул. — Не верю, что не знаешь! — утвердительно воскликнула бариста. — Признавайся, что тебя остановило. Запрокинув голову назад, Энтони по-змеиному зашипел. Нину это нисколько не испугало, ей просто хотелось знать, что двигало демоном в тысяча девятьсот сорок первом году, когда сам Азирафаэль сделал первый шаг в их взаимоотношениях. — Я испугался взаимности, — выплюнул Кроули, запустив руку в волосы. — Ну вот сама представь себе картину: ты всю жизнь влюблена в Мэгги, думаешь о ней каждую секунду, и в один прекрасный день она признаётся тебе в любви, когда ты этого даже не ожидаешь. Твои действия? Нина покрутила у виска, а после ответила: — Я была бы самым счастливым человеком на свете. Неужели ты не обрадовался? — Я обрадовался слишком поздно, когда пришёл в ту же ночь в паб и всё осознал. Я просто слишком сильно привык к тому, что люблю его молча и где-то издалека, не предпринимая при этом никаких попыток, — разглагольствовал Змий, ковыряя обивку дивана. Девушка тяжело вздохнула, полностью поняв и войдя в положение Кроули. Что Кроули, что Азирафаэль — очень сложные существа, коих понять могут лишь они сами. — После того случая вы долго не виделись? — вдруг поинтересовалась Нина, а после почувствовала лёгкое покалывание в правой ноге, которую уже отсидела. Демон, закусив губу, задумался. Недолго думал, воскликнув: — Через неделю я, как обычно, зашёл к нему, но точно не для того, чтобы обсуждать тот инцидент, да, я жестокий урод, но я, опять же, боялся ответственности за свои действия. Он с порога стал вновь просить у меня прощения, исполняя примирительный танец, но я упрашивал его этого не делать. На этом и закончили, никогда не возвращаясь к этой теме, однако… Энтони замолчал, отвернувшись. Бариста ткнула его в грудь. — Что было потом? — строгим голосом поинтересовалась она. — В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году он подарил мне святую воду, ну, это мне для подстраховки, вода, к слову, однажды спасла мне жизнь, за что я благодарен только ангелу, — Нина внимательно слушала тихий голос Кроули, ни в коем случае не перебивая. — Я, как влюблённый школьник, спустя пару дней поджидал его с букетом цветов возле книжного магазина, букет он принял и улыбнулся, а больше ничего и не было, — приглаживая свои волосы, рассказывал демон в очках. — Тогда, в машине, после выдачи святой воды, он сказал мне, что я движусь для него слишком быстро, это ведь тоже было своего рода отталкивание? Нина закрыла лицо руками, с вымученным стоном проведя ладонями по щекам. Она была в ужасе. — Боже мой, вы оба идиоты, не только ты, но и он, я просто не могу с ваших характеров, — задорно воскликнула девушка, уставившись на всё ещё сутулого Змия. — Ах, да, ещё, — кое-что вспомнил Кроули. — Балкона больше нет, думаю, это как-то связано с тем, что тогда между нами произошло, но он всё отмахивался, мол, снёс его из-за того, что это максимально странно иметь в книжном магазине балкон. Ни одному слову я, конечно же, не поверил. Нина понимала всё, но мало, что могла сделать, ведь даже слова поддержки здесь бесполезны. Она знала, что после того, как покинет стены магазина, Кроули вновь, свернувшись калачиком, пустит горестную слезу, а ближе к вечеру отыщет ещё пару бутылок алкоголя и продолжит просмотр сопливых мелодрам. Контролировать его дальнейшее поведение и настроение бариста не могла, но она обещала, что будет навещать его как можно чаще. Демон, поднявшись на ноги, отложил пипидастр в сторону, потянувшись. За уборкой свою боль не спрятать. — Чем сейчас будешь заниматься? — изогнув бровь, задала вопрос Нина, последовав его примеру, и тоже встала. Стоило Энтони щёлкнуть пальцами, как на столе появился кусок шоколадного торта и бокал коньяка. Девушка сочувственно на него посмотрела, на что Кроули лишь развёл руками. — Тебя, кстати, не уволят за долгое отсутствие на работе? — ухмыльнулся Змий, плюхнувшись в кресло. — Не дождёшься, — высунув язык, ответила Нина, — к нам устроилась работать ещё одна девушка, скажем так, новенькая для Сохо, так что сейчас стоит и работает. Демон повёл плечом, склонив голову набок и открыв рот: — У Мэгги есть поводы для ревности? Бариста схватила первую попавшуюся книгу и замахнулась, но Кроули пригрозил ей кулаком. — Вот только давай не книгу, я не хочу, чтобы она повредилась. — А что, читать собрался? — усмехнулась Нина, вернув вещь на место. Демон, взяв со стола тарелку с тортом, принялся его есть, с набитым ртом ответив: — Это не столько важно для меня, сколько для ангела. С полным пониманием кивнув, девушка вынула из кармана свой телефон. Увидев один пропущенный и два сообщения от новой работницы, она напряглась. — Что-то не так? — как можно более осторожнее спросил Змий, ковыряя ложкой один из любимых тортов Азирафаэля. — Да Зои уже ищет меня, не стоило так долго оставлять её одну, — процедила сквозь зубы Нина, заметно нервничая. Кроули не нужны были объяснения, кто это такая, ведь и так было понятно, что речь о новой бариста. Он махнул ей рукой, дабы та обратила на него внимание. — Ты можешь идти, нет необходимости со мной нянчиться, я взрослый и страшный демон, так что за меня не беспокойся, — пролепетал Энтони, засунув в рот последний кусок сладости. Бариста кивнула, шагая к выходу. Оба были готовы попрощаться, но Нину интересовал ещё один вопрос. — А что ты сделаешь, если мистер Фелл всё же вернётся? В помещении вновь повисла неприятная тишина, нарушаемая тиканьем антикварных часов на стене. Демон серьёзно задумался, почесав подбородок. Он и сам себе каждый день задавал этот вопрос. — Прощу его, — в скором времени строго ответил рыжеволосый. — Я всегда прощаю своего ангела. Оба улыбнулись. Такой ответ Нину устроил.