***
— Его Наследное Высочество наверняка станет прекрасным правителем и продолжит чтить традиции своего отца, - размеренным, чуть даже слащавым тоном заявляет главный советник. — Он будет рад, если вы поддержите его, принц Лэй, - назидательно, с показательным намеком произносит Ливей. — Безусловно, - растягивая губы в любезной улыбке, Тан чуть наклоняет голову набок. — Я буду для него опорой, особенно в такие тяжелые дни, - стараясь не прислушиваться к давящей на груди горечи, отвечает юноша, прищуривая глаза в надежде отыскать среди многолюдной толпы своего брата в торжественном ханьфу. Лэй был поглощен властью смешанных чувств — противоречивых, в какой-то мере даже неправильных. Все происходящее отзывалось болезненным непринятием, абсолютным отрицанием грядущей коронации. Принц искренне любил Юань Цзюня, но внутренняя бессознательная озлобленность на пренебрежение со стороны аристократов выводила на ответный яд, обращенный не на того человека. Раз за разом отступая назад, с нарочитым равнодушием выслушивая сочувствия, лишь подтверждающие его унизительную никчемность, Лэй сливался с собственной тенью, примыкал к чужим. "Бедняжка, родился пустышкой!" "Какой с него только толк, если он не в состоянии даже себя защитить?" "Ох, да он увешан амулетами с ног до головы! Какое постыдное зрелище" Шепот не стихал. Никогда. Растворяясь едва заметной рябью в воздухе, он неустанно мерещился на каждом шагу, даже если Лэй предавался желанному уединению. Он возненавидел снисходительные взгляды, проклиная назойливую фальшивую заботу, изувечившую душу. Безысходность извечно касалась его расположения духа, навевая тоску по беспечному детству, по отроческим годам, когда можно было без страха отбросить формальности и кинуться в объятия старшему брату прямо во время его изнурительных тренировок. Что-то невнятное, трепетное внезапно зашевелилось в груди, разливаясь далеким щемящим теплом. — Опаздывать на собственную коронацию! - закатывая глаза, бормочет Лэй себе под нос и прикладывает руку к сердцу, заливающемуся в сумасшедшем ритме. — Впрочем, в этом весь он, - нежная незатейливая улыбка касается бледных губ, украшая чуть уставшее под натиском бессонных ночей лицо. В последнее время он чувствовал себя отвратительно, но упорно избегал размышлений на тепу дурного самочувствия. Не сейчас. Не до этого. Но наступит ли когда-нибудь это нежно лелеемое "завтра"?... Неторопливый, текучий поток его мыслей был прерван долгожданным появлением наследного принца в торжественном, расшитом золотыми узорами ханьфу. Его прямой несгибаемый взгляд, изящная величественная фигура, которая источала ауру безоговорочной властности, мгновенно остудили пыл взволнованно щебечущих приближенных, вынуждая их почтительно притихнуть. Лэй, изрядно отвыкший от общества своего брата, не смог сдержать восхищенный вздох: Юань Цзюнь выглядел безупречно, являя собой собирательный образ безукоризненно идеального наследника, истинного воплощения родительских ожиданий. Неудивительно, что на его фоне младший принц вырисовывался незначительной блеклой фигурой, отступая в тень венценосного наследника. Сегодняшняя пышная церемония коронации лишь докажет обоснованность престолонаследия, и подданные в очередной раз восторженно вздрогнут, теряясь от переизбытка насыщенных впечатлений. Юань был действительно самым... Одаренным. "Он так кардинально меняется, когда демонстрирует свой возвышенный статус" - на задворках сознания отметил Лэй, поначалу не узнавая в этом холодном, отточенном жемчугом лице своего извечно заботливого и доброжелательного старшего брата. Одно мимолетное касание его взгляда, преисполненного решительной воли, способно против воли пробудить кроткость. Но стоило мерцающим ониксовым глазам отыскать среди прочих младшего брата, как они мгновенно теплели, сменяясь заботливой нежностью. Такая разительная перемена внушала трогательный трепет, вызывающий ответную мягкую полуулыбку. Может быть, он зря изводит себя переживаниями и на самом деле они все так же близки?... Церемониальный зал был огромный, с высоким потолком, расписанным причудливыми древними символами — отпечатками незабытого наследия предков. Прежнее освещение, позволяющие без труда распознать лица окружающих, уступило место опустившимся предрассветным сумеркам, в которых лишь смутно угадывались очертания чужих силуэтов. На вылепленном из золота постаменте покоилась магическая чаша, инкрустированная драгоценными камнями, чуть поблескивающая, будто ожившая душа в порыве свойственного ей нетерпения. Юань Цзюнь степенно приблизился к ней и изящно выверенным движение вскинул руку — с кончиков пальцев тотчас же сорвались языки черного ненасытного пламени, которые переметнулись в чашу, тягучими волнами раскинулись по полу, окольцовывая пространство. Мощный поток магии залил весь зал, мерцающими всполохами закружил в воздухе, и каждый присутствующий мог буквально осязать рвущуюся наружу силу, которую наследный принц без колебаний удерживал на поводке. Послышался чей-то приглушенный, выпущенный с явным усилием вздох, прочищающий горло от сковавшего спазма. Нет, разумеется, они были наслышаны о способностях восходящего императора, но... Предположения совершенно не вписывались в действительность! Эн Лэй, увлеченный фантастическим зрелищем, не мг произнести ни слова, словно его губы накрыла грубая восковая печать безмолвия. Он чувствовал. Не мог не чувствовать власть струящейся магии, ее подавляющее влияние, разом сгустившее и так не в меру напряженный воздух. В какой-то момент ему показалось, что эта удушливая волна сразит большую часть приближенных, которые давили в себе отчетливое желание припасть к стене, судорожно хватаясь за стянувшееся узлом горло. Младший принц, невзирая на общее нерешительное настроение, продолжал стойко стоять на ногах, лишь чувствуя невнятную тошноту, подсказывающее, что его нутро вновь капризно взбунтовалось. Даже так?... Юноша почувствовал слабую гордость за самого себя, что устоял, что не дрогнул, пусть даже по рождению обделен природным даром, способным к сопротивлению. Языки пламени вздымались все выше, намеренно вытягиваясь к потолку и закручиваясь в замысловатые спирали. Стоило чернильному огню мимолетно задеть древнюю роспись, как символы мгновенно вспыхнули, заливая церемониальный зал пестрящим проникновенным светом. Происходящее казалось священным, нетронутым действом истинного волшебства. Тихий размытый в своих запутанных речах шепот скользнул в объятия безмолвия, и в нос внезапно ударил металлический запах крови. Увлеченный невероятным огненным представлением принц лишь запоздало заметил, как его старший брат решительно сделал надрез на тыльной стороне ладони ритуальным ножом, испившим капли его королевской крови. Большая ее часть, по правде говоря, попала в магическую чашу, в которой все еще извивалось ненасытное пугающее пламя. "Он произносит клятву..." - мысленно добавил Лэй, пристально внимая, как Юань неторопливо зачитывает текст бархатным обволакивающим голосом, в котором читалась сталь. Он выглядел до нельзя собранным и величественным, походя на портреты прошлых императоров, населивших их галерею. Младший принц не смог удержаться от радостной улыбки, мгновенно преобразившей его усталое и серьезное лицо: он был горд, донельзя горд Юанем, который по праву сегодня примет новый многообещающий титул. Едва с клятвой было покончено и последние заверяющие слова зычно распространились по всему церемониальному залу, ударяясь об стены гулким эхом, раздался рев пламени. Архимаг под нестандартный аккомпанемент чинно возложил на голову старшего принца роскошную корону, дерзко сверкающую всполохами рубина. Лишь на мгновение Лэю почудилось странное видение, будто темные глаза Юаня полыхнули кровавыми отблесками, в тон символу нерушимой власти, но, едва он качнул головой, картина стала абсолютно привычной. В окружении пылающих темных узоров, устилающих дорогу, новоиспеченный император вознамерился последовать в сторону балкону, дабы поприветствовать взволнованных подданных, с щемящим сердцем ожидающих его появления. Юань Цзюнь весьма однозначно повернулся в сторону Лэя, одаривая его легкой полуулыбкой и приглашающим жестом призывая сопровождать его в столь трепетный и ответственный момент. Принц застыл, встречаясь неверящим взглядом с искрящимися уверенностью антрацитовыми глазами, но все же не стал обезличивать знак внимания, всколыхнувший в нем бурю противоречивых эмоций. Он держался чуть отдаленно, на почтительном расстоянии, памятуя о том, что коронация предназначена не ему. Публика потонула в восторге, едва застала изящную аристократичную фигуру Юаня, за спиной которого занимался рассвет, прогоняя объятия сумрака. Отовсюду слышались громкие возгласы и торжественная церемониальная музыка, кто-то буквально захлебывался в преданном крике и неустанно приветствовал нового Императора бурными овациями. Юань склонился в уважительном полупоклоне, выражая искреннюю благодарность за добродушное расположение и любовь подданных. — Жители империи Наньцзин, для меня честь перенять бразды правления в свои руки. Уверен, совместными силами мы сделаем шаг навстречу рассвету нового восходящего солнца, обратимся к еще большему благополучию, завещанному нам предками. Обещаю, что продолжу чтить традиции своего отца и приложу все возможные усилия, чтобы империя лишь процветала и росла, - громким поставленным голосом обратился Юань, взирая на всех сразу и каждого в отдельности покровительственным взглядом. — И я счастлив, что на этом пути меня будет сопровождать самый близкий для меня человек — Его Высочество Эн Лэй, мой младший брат, - приподнимая уголки губ в чуть игривой улыбке, объявил Тан, вызывая слаженную растерянность и недоумение. Но разве подданные в силах выступать против слова венценосного императора? Они, выдержав короткую заминку, поприветствовали не менее ошарашенного младшего принца всеобщим восторгом. Лэй, которого потянул к себе брат, надеялся найти в мерцающих чернильных глазах напротив ответ на закономерный вопрос, но ощутил лишь нежное прикосновение руки, сжавшей его ладонь. Юноша позволил себе улыбнуться и отозваться тихой благодарностью: "Спасибо, Юань", чувствуя, как изувеченное сердце исцеляется теплом чужой любви.***
— С вами все хорошо, Ваше Высочество? Извините, но порой мне кажется, что вы слишком холодны к Его... Императорскому Величеству, - осторожные предположения, словно отточенным лезвием непримиримо рассекают узорчатую сеть опустившегося полога тишины. Шень выжидающе смотрит на своего господина, надеясь, что не проявил недопустимую навязчивость в диалоге. Коронация закончилась совсем недавно, но Юань, окруженный чиновниками, был тут же отлучен от общества младшего брата и утянут в водоворот бурных политических обсуждений. Принцу оставалось лишь провожать его неловким взглядом, чувствуя на себе беспокойство своего приближенного. — Что ты, Шень, я очень его люблю... - несколько рассеянный ответ тонет в сгустившемся от напряжения воздухе. Лэй сглатывает, отмечая, что невнятная тревога осыпается в горле раскаленным пеплом. — Ты говоришь так, будто я наказываю его безразличием, - криво усмехается юноша, неосознанно впиваясь пальцами, словно спицами, в предплечье под покровом ханьфу. Потому что... Потому что это слишком походило на неказистую правду, отзывающейся в каждом закоулке сжавшегося сердца. Нет, он действительно любит, пусть даже с каждым днем над ним все неумолимее нависает тень странного непринятия, тревожных предзнаменований, отливающих безымянным раздражением. Это не его чувства. Это всего лишь влияние сумрака прошедших месяцев, опоясывающего душу цепями скорби. Разве он может злиться на старшего брата, который всегда проявлял к нему заботу, не оставаясь в стороне от его переживаний?... — В таком случае извините, что задал вам такой... Неуместный вопрос, - виноватым тоном проговорил Юй, намереваясь склониться в учтивом поклоне. Его порыв был весьма резко остановлен утонченным взмахом руки: Лэй терпеть не мог пресловутые формальности в их отношениях, которые приходилось соблюдать из предписанных обязательств. — Брось, Шень, лучше скажи мне, когда состоится вечерний королевский прием? - чуть устало поинтересовался принц, подавляя острое желание зевнуть. Ночью его вдоволь измучил беспокойный сон, не принесший за собой насыщенного удовлетворения. Наутро он чувствовал себя совершенно разбитым и подавленным, мысленно понадеявшись, что ему лишь чудятся признаки назревающей лихорадки. — Он состоится к семи вечера, Ваше Высочество, но гости, разумеется, прибудут во дворец раньше, - терпеливо известил его приближенный, интуитивно почувствовавший, насколько увлекательной и эмоционально окрашенной будет следующая их тема для протекавшей беседы. — И, разумеется, Его Величество Сюэ пожалует? - насмешливо вскинув бровь и помянув северного правителя отнюдь недобрым словом, спросил Лэй. Дождавшись удрученного кивка, он издал нервный смешок. — Что ж, ладно, надеюсь, что сегодня он будет более обходителен, чем обычно. — Ваше Высочество, настоятельно советую вам быть осторожнее с ним. Он взошел на престол всего год назад и уже прославился в округе своими непомерными амбициями и жестокостью едва ли не на грани безумия, - Юй силился вразумить беспечного и несколько самоуверенного в отношении Сюэ юношу, который одарил его недоверчивым взглядом. — Пусть даже и так. Он ни за что не отважится приблизится к нашим границам с дурными намерениями, иначе тут же будет отправлен к праотцам, - бесстрашно заявил Лэй, качая головой и невольно постукивая кончиками пальцев по внешней стороне ладони — упрямая детская привычка, которая никак не желала приручаться. — Да и ведь он первым провоцирует меня на конфликт, разве нет? Извечно стремится побольнее ужалить меня своими язвительными речами. Неужели мне стоит оставаться равнодушным и позорно молчать? - испытывая глухое раздражение, возмутился он. Шень лишь тихо вздохнул. — Вы правы, Ваше Высочество, но лучше бы вам не отвечать на его манипуляции. Мне не внушает доверие его взгляд... "Сюэ посмеет угрожать мне на серьезных основаниях? Да нет же, это даже звучит излишне сомнительно. Пусть с того момента, как мы вместе дурачились в королевской песочнице, прошло много лет, но он ведь не стал отъявленным мерзавцем?" - увлеченно размышлял Тан, сцепив руки в замок и уложив на них подбородок. Его локти устойчиво уперлись в стол, но даже эта картина безоговорочной прочности навевала ему тревожные мысли о его откровенной уязвимости. Предаваться подобным мрачным раздумьям оказалось болезненно для его самолюбия. — Что ж, хорошо, я постараюсь, - неохотно выдавил из себя заверение Лэй, не удержавшись и дружески похлопав Шеня по плечу. Его лицо освещала непринужденная и чуть загадочная улыбка. — А куда же Суньлинь запропастился? Не видел его с момента коронации. — Он, должно быть, помогает с подготовкой, не волнуйтесь, Ваше Высочество. Думаю, мой младший брат не такой беззащитный, каким вы его видите, так что с ним все в порядке, - не без ответной улыбки проговорил Юй. Верно, Суньлинь был далеко не из робкого десятка. И Лэй бы ни за что не узнал бы в стальном надменном тоне привычный тихий шелест его голоса. Только кто сказал, что младший Юй пожелает явить иную сторону своего многогранного и неоднозначного характера, сокрытого сумраком тайн даже от проницательного старшего брата?...